Холод и промозглость. Да еще этот чертов насморк. Надоело с красным носом ходить. Да еще и вопреки обещаниям, за опятами вчера ходил. Корзинищу гигантскую притащил. Ирина моя, как увидела, так и обалдела. Вот, говорит, сам и разбирай, чисти и вари! А я тебя предупреждала, чтоб больше никаких грибов! Вот так и занимался этими грибами до позднего вечера. А утром на работу рано утром потащился, не выспавшийся и простуженный.
Укладка не заправлена. Подменный фельдшер из прошлой смены забыл и со спокойной душой свалил домой. Пришлось моим Толику с Герой возиться. Кислород весь высвистали. А заправщик только завтра явится. Придется портативным ингалятором пользоваться, а кислорода-то там с гулькин нос. Наши шины в стационаре оставили. Пришлось подменные получать. В общем, бардак полный.
– Уважаемые коллеги! В семь тридцать состоится фельдшерская конференция! – прозвучало из динамика.
Ну, опять сидеть носом клевать… И не идти нельзя. Теперь всех неявившихся записывают, а потом наказывают рублем. Доклад старшего врача навевал дремоту и скуку. Вот, наконец-то закончил. Вместо того, чтобы спросить, есть ли вопросы и отпустить народ, главный, грозно уставился в зал.
– Фельдшер Курников здесь? – спросил он тоном, не предвещающим ничего хорошего.
– Здесь, – отозвался он.
– Ну, тогда объясните свою запись в карте вызова: у больной ухудшение ХОБЛ, вы ставите состояние средней тяжести. И тут же пишете: сатурация 98 %, дыхание везикулярное. Лечение – ингаляция кислородом. Это как? Если у нее все замечательно, то откуда взялось ухудшение ХОБЛ и состояние средней тяжести? Почему все лечение заключается только в оксигенотерапии?
Фельдшер Курников покраснел и молчал. Ну, а что тут скажешь, если откровенные глупости написаны?
– Так, карту переписать сегодня же! – приказал главный. А на комиссии по стимулирующим, накажем вас финансово!
– Теперь фельдшер Анохин! Вы здесь?
– Да! – пробасил он и опустил глаза вниз.
– Вам знаком порядок обращения с медицинскими отходами?
– Ну да, знаком…
– Расскажите нам его, пожалуйста!
– Ну, иглы и скарификаторы складываем в непрокалываемый контейнер. Все остальное – в желтый пакет. После этого сдаем в стерилизационную.
– Правильно. А вы что сделали?
– Ничего…
– Вы сложили в пакет иглы, использованные перчатки и шприцы и бросили в мусорное ведро! Все это под камеру видеонаблюдения. Уборщица, когда выбрасывала мусор, укололась иглой. В общем так, объявляю вам выговор, на комиссии по стимулирующим еще и денег лишитесь. А не дай у уборщицы заражение обнаружится, то разговор с вами будет более суровый!
– Все, уважаемые коллеги, все свободны!
Только сейчас Гера обнаружил, что разорвались наши мягкие носилки. Час от часу не легче. Ведь не сегодня же на них дыра-то появилась, но прошлая смена молчала, как партизаны. Пошел к старшему фельдшеру за новыми. Скривила физиономию, но все же выдала. Новьё, прямо в чехольчике! Пока суетились, вызов дали: «Адрес такой-то, на обочине проезжей части, М., 55 л., без сознания».
Может, конечно, и плохо человеку, но почему-то думается на 99,9 %, что банальная пьянь.
Ну точно, лежит красавец в самой грязи, лыка не вяжет. Весь изгвазданный, пытается подняться, но безуспешно. Рожа грязная, возраст так просто и не определишь. Ну что ж, придется лезть в грязюку, доставать болезного. Носилки одноразовой простыней накрыли, в салон задвинули. Отогрелся, освоился, материться начал, да ручонками махать. На вопросы не отвечает. Точнее, отвечает, но исключительно матом. Ну что ж, в карточке написал «неизвестный». Зараза, брюки свои перепачкал, супруга только вчера постирала и погладила! Сдали в вытрезвитель.
– Центральная, шестая свободна!
– Пока сюда, шестая!
Нет, доехать, конечно, не даст.
И точно:
– Шестая бригада, останавливаемся, пишем вызов: «Адрес такой-то, Ж., 24 г., гинекологическое кровотечение».
– Принял!
Девушка с приятными чертами лица. Заплаканная. Беременность 8 недель, желанная. Сегодня начались кровянистые выделения, тянущая боль в животе. Угроза прерывания налицо. Как мог успокоил. Увезли в гинекологию.
– Шестая бригада, вы свободны?
– Свободны.
– Пишем вызов: адрес такой-то, Ж., 57 л., психоз, больная не учетная.
– Принял.
У подъезда старенькой, облезлой трехэтажки, нас встречала соседка, пожилая женщина с седыми растрепанными волосами, в стареньком бордовом плаще.
– У Вальки крыша поехала, допилась до «белки», вон в окно орет!
– Ничего не слышно. Где орет-то? – спросил я.
– Да у нее окна на ту сторону выходят! Она и диван весь изрезала, все искала кого-то!
– Ладно, сейчас посмотрим.
Больная нас поджидала на лестничной площадке. В спортивном костюме, крашенная под блондинку.
– Ой, помогите мне, пожалуйста! Я в квартиру боюсь зайти, убьют они меня!
– Кто вас убьет? – спрашиваю.
– Двое домовых у меня поселились, мужик с бабой, маленькие такие, злые! Они в диване спрятались. Я их выгнать хотела, диван порезала, а они не вылезают, убить грозятся!
– А в окно зачем кричала?
– Так я помощи просила, а как назло, никого не было. Вот спасибо соседке, пришла, не испугалась!
– Ну, пойдемте, посмотрим на ваших домовых! – говорю.
– Ой, ой, я боюсь!
– Не бойтесь, вы видите, нас трое мужиков, как-нибудь справимся!
Прошли в квартиру. Мама дорогая! Диван весь изрезан вдрызг, постельное белье на полу валяется. Кресло перевернуто. Окно настежь открыто.
– Вон, вон, слышите, они орут из дивана! – заголосила больная.
– Ничего не бойтесь! Мы вас сейчас в безопасное место увезем! – сказал я. – А пока вас не будет, мы всю нечисть от вас выгоним!
– Ну поехали уже скорей, пока они не вылезли! – заторопила нас больная.
– Сейчас поедем, не спешите, лучше сумку с собой соберите. Передевашку, тапки, мыло, шампунь.
– Сейчас все соберу, вы только не отходите от меня!
– Не отойдем, не бойтесь!
– А вы давно последний раз выпивали-то?
– Да уж два дня, как ни грамма не пью.
– А до этого?
– Ну недели три… Ой, а можно я сейчас выпью, а? – встрепенулась больная.
– Никаких выпить! Иначе не повезем никуда, здесь оставим с домовыми! – пригрозил я.
Ишь, чего удумала! В наркологии ее в пьяном виде не примут. И будут у нас пустые покатушки.
– Лида, ты уж присмотри за квартирой-то, пожалуйста! – обратилась она к соседке.
– Ладно, Валя, не переживай, присмотрю обязательно. Ты давай, ключ ищи, а то дверь так и останется нараспашку.
Еще минут тридцать искали ключ. Нашли наконец-то на полу в прихожей.
Да, это был тот редкий случай, когда больная галопом неслась в машину, опережая нас. В машине она к чему-то напряженно прислушивалась и все норовила заглянуть под носилки. Но доехали без приключений, сдали болезную в наркологию.
Карточку дописать не дали.
– Шестая бригада, вы свободны?
– Свободны.
– Тогда пишем вызов: адрес такой-то. М. 43 г… психоз, больной не учетный. Вызывает полиция.
– Принял.
У подъезда девятиэтажки, стояла милицейская «Газель». В квартире нас ждал цирк с клоуном. Открытая дверь в маленькую комнату была забаррикадирована журнальным столиком и гладильной доской. Виновник торжества просил двоих полицейских застрелить террористов и собаку, которая ползала под ковром. Рядом плакала жена больного и умоляла его прекратить позориться.
– Мужики, вон, вон она под ковром! Застрелите ее! – панически орал больной.
– Стрелять в помещении мы не имеем права! – ответил полицейский.
– Да вы загляните туда, в комнату! Там террорист сидит в маске. У него гранатомет! Он же сейчас всех нас положит!
– Ты сам туда загляни и убедись, что там никого нет! – спокойно сказал полицейский.
– Да меня там сразу в заложники возьмут, вы чего?! Давайте, спецназ вызывайте! – Больной весь трясся от страха и паники.
– Спецназ уже здесь. Вон трое в голубой форме, – ответил полицейский.
– Так это же скорая! Какой из них спецназ?! – возмутился больной.
– Это замаскированный спецназ! – убедительно сказал полицейский.
– Да, да! – подтвердил я. – Мы тебя сейчас в безопасном месте спрячем, а сами вернемся и всех обезвредим!
– Допился, сволота поганая! – вмешалась заплаканная жена.
– Чо я допился-то? Я уже третий день не пью, как стеклышко! А ты мне вообще никогда не верила, падла! Ты в морду, что ли захотела?
Конфликт грозил перерасти в безобразную драку. Больного заставили переобуться и одеться и быстренько увели. Он не сопротивлялся. Пока ехали в наркологию, опасался погони. И отправился он прямиком на вязки.
– Центральная! Разрешите обед шестой?
– Сначала травму головы посмотрите, тут рядышком, адрес такой-то, гараж № 116, М. 47 л., алкогольное опьянение.
– Принял!
Да, тут действительно рядышком, гаражный кооператив. В распахнутом настежь гараже, находились три основательно поддатых мужика. Во лбу у третьего торчал обломок диска болгарки. Крепко торчал. Пострадавший был перепуган.
– Мне что, череп распиливать будут? – дрожа всем телом, спросил он.
– Я не хирург, – говорю, – сейчас привезем в нейрохирургию и там видно будет.
– Слышь, командир, давай я выдерну, да и всех делов-то! – предложил один из поддатых друзей пострадавшего.
– Ну, как выдернешь, так и убьешь его сразу! Так что, даже не думай! – ответил я. – Вы, парни, давайте, не мешайтесь тут, мы же ему помощь должны оказать!
Обезболили, прямо на обломок диска наложили асептическую повязку и увезли в нейрохирургию. Удивительно, в сознании, даже разговаривать может. Видать, осколок в лобной кости застрял и в полость черепа не проник.
– Центральная, шестая свободна, разрешите обед!
– Приезжайте!
Есть совершенно не хотелось. А во всем простуда проклятая виновата. Отдал свои макароны с гуляшом Гере с Толиком. А сам чайку горяченького, крепенького бокал выпил. В носу и в глазах щиплет, кашель, чихота. Отвратительное состояние. Уж скорей бы вызов дали, когда работаешь, не замечаешь этого безобразия.
– Шестая бригада! – раздалось из динамика.
Толик принес карточку с вызовом. «Адрес такой-то, М., 34 г., психоз, больной не учетный». Ехать далеко, в деревню Мясниково. Минут тридцать в один конец. Ну что ж, как говорится, солдат спит, служба идет. Дорога отвратительная, сплошные выбоины. Какой там тридцать минут! Почти час ехали! Вот, наконец-то, пришкандыбали. Добротный, большой частный дом. Жена больного, дама дородная, широколицая, боевая, одетая в спортивный костюм.
– Вон, идите туда, допился скотина! – басистым голосом скала она. – Убила бы, сволочугу!
Мы прошли в комнату. Маленький, тощенький, небритый мужичонка, в клетчатой рубашонке, сидел на карачках возле обеденного стола и кочергой кого-то из-под него выгонял.
– Выходи, мразота! Я ж тебя изуродую сейчас! Ты не понимаешь, что ли?!
– Здравствуйте, уважаемый! Ну и кого вы там гоняете? – поинтересовался я.
– О, а вы чего тут делаете? – удивился мужик – С женой, что ли, плохо?
– Нет, мы к вам приехали. Что у вас случилось-то? Кто там под столом у вас спрятался?
– Да сосед Женька Громов залез туда и сидит. Нагишом сидит и зубы скалит!
– Да ты понимаешь, что глюки у тебя, полудурка, – крикнула жена.
– Сама ты полудурок! Вон, иди, погляди сама и увидишь! – огрызнулся мужичонка.
Заглянул я под стол и, как ожидалось, никого там не обнаружил.
– Да вон он в угол забился, посмотри повнимательнее! – не отступал он.
– Так, уважаемый, давай собирайся и в больничку поедем. Давай-давай побыстрее, чего ты на меня уставился?!
– Да никуда я не поеду, чего ты до меня докопался-то?! – вытаращил он на меня злые глаза.
– Ах ты срань такая! – произнесла супруга и, скрутив своего мужичонку не хуже заправского спецназовца, потащила его к нашей машине.
– Таня, Таня, ну прекрати! Таня, ну дай хоть мне обуться-то! Да я сам залезу, не надо, мне больно! – жалобно кричал мужичонка.
Но Таня отстала от него только после того, как затащила его в салон машины.
Дааа, вот это женщина, вот уж действительно, коня на скаку остановит!
Больной попросился лечь на носилки и всю дорогу лежал тише воды, ниже травы. Я уж переживать начал, что не примут его. Но ничего, в приемнике он повторил историю про голого мужика под столом, и у дежурного нарколога вопросов больше не возникло.
– Шестая бригада, пишем вызов: «Адрес такой-то, М. 59 лет, без сознания».
– Принял!
Подъехали к «хрущевке». В однокомнатной квартире грязюка беспросветная, обои в каких-то пятнах, облезлые. Вышел небритый, лохматый мужик с голым торсом и в грязных спортивных штанах.
– Парни, там Костик третий день не просыпается! Как лежал на боку, так и лежит. Помер, что ли?
Костик, точнее труп Костика, лежал под грязным байковым одеялом. Лицо распухло, на раздутом животе отчетливо проступила трупная зелень.
– А ты сам-то, не догадался, что он мертвый уже третий день? Смотри, он уже разлагаться начал.
– Да я это… мужики, забухал я. Сегодня только протрезвился и вам позвонил.
– Кто из вас хозяин?
– Он! – кивнул мужик на труп.
– Знаешь, где его документы?
– Да вон вроде тут, в серванте паспорт был.
– Ну так доставай!
– Вот, держите.
– Крупин Константин Иванович. С фотографии смотрел солидный мужчина, с безупречной укладкой светлых волос, с правильными чертами лица. Да, смерть никого не красит…
– А ты чего здесь делаешь?
– Меня жена выгнала, вот Костик пожить пустил.
– Ну что ж, будем ждать полицию.
– Полицию?! – ужаснулся мужик.
– Ну да, а чего ты так испугался-то?
– Да понимаете, мужики, в розыске я! Мне никак нельзя в ментовку! Мужики, отпустите меня, а?
– Ну уж нет, – говорю, – никаких отпустить! Будешь дергаться, скрутим и свяжем!
– Да ладно с вами! – расстроился он и сел на табуретку за кухонный стол.
Минут через сорок приехали полицейские.
Ну, наконец-то, мы свободны! Господи, ведь как же нужно опуститься человеку, чтоб бухать, когда твой корешок помер и уже разлагается. Не понимаю…
– Шестая бригада, вы освободились?
– Да, освободились.
– А чего вы там высиживали-то?
– Полицию ждали.
– Пишите вызов: адрес такой-то, М. 46 л., боль в груди.
– Принял!
Открыла жена больного, бледная, обеспокоенная.
– С сердцем у него плохо, уже часа два не проходит!
Больной лежал бледный, лоб покрыт потом. Артериальное давление 120/70, при привычном 130/90 мм. На ЭКГ картина острого переднебокового инфаркта миокарда. Оказал помощь по стандарту, обезболил наркотиком. На носилках снесли в машину и повезли в областную больницу. Пока везли, задергался в судорогах. Фибрилляция желудочков. Ну вот и испытаем сейчас в деле автоматическую говорилку. Наклеили электроды. «Идет анализ ритма. Не прикасайтесь к пациенту!» – сказал дефибриллятор. «Рекомендован разряд». Отходим от больного. Жму кнопку «Разряд». Больной дергается, на мгновение выгибаясь дугой. Есть ритм! Живой! Довезли благополучно.
– Шестая бригада, быстро пишем вызов!
– Что за спешка-то?
– Падение с высоты, рядышком с вами. Адрес такой-то, пострадавший на газоне со стороны двора.
– Принял!
Уже толпа собралась. Двое молодых ушлепков снимают на смартфоны. Даже не приближаясь видно, что перед нами труп. Описывать его я не буду, чтоб не обвинили в распространении шок-контента. Скажу только, что зрелище ужасное и совершенно непотребное. Описал в карточке, накрыл одноразовой простыней.
– Эй, ушлёпки! Хотите, я вам ваши смартфоны поразбиваю?! А потом можете бегать и жаловаться, что вас обидели! – вышел я из себя и уже хотел реализовать свою угрозу, но они быстренько свалили.
И опять ждали полицию… Минут сорок тусили, отгоняя зевак. Вот, приехали наконец-то и отпустили нас. И на этом моя смена закончилась.
Когда домой пришел, Ирина заявила, что на дачу завтра поедем, но никаких походов за грибами!
– Ну и ладно, – говорю, – тогда я с Федором напьюсь!
– Ах, ты меня еще и шантажировать будешь, алкаш?!
– Ириш, да не шантажирую я! Ты же сама понимаешь, что мужик не кактус, он пить должен!
– Эх и дурак ты, Юра! Ну ты же знаешь, что тебе ни капли нельзя?
– Нет, Ира, самогон в малых дозах полезен в любых количествах!
– Ладно уж, пейте, но только под моим присмотром!
– Вот и договорились, Ириш!
И настроение мое резко пошло в гору!
Все фамилии, имена, отчества изменены.
О проекте
О подписке