Цитаты из книг автора «Доди Смит»

Боль и счастье – две стороны одной медали…

У него, возможно, пограничное состояние. Между безумием и гениальностью один шаг… Как бы подтолкнуть его в нужную сторону!

«Вообще-то об отце следует знать больше нашего. Не так ли?» – сурово заметила я про себя и, развернувшись, зашагала к замку. Наверное, мы тоже виноваты в этом отчуждении. Пыталась ли я по-настоящему с ним подружиться? В прошлом – да. А в последние годы? Нет. Оправдывала себя глупыми рассуждениями вроде: «Бесполезно налаживать дружбу с людьми, которые не хотят говорить о себе». Тут я вспомнила, что в психоанализе важно заставить человека говорить о себе. А хорошо ли я старалась? Или отступала перед малейшим отпором? «Ты его боишься?» – мысленно спросила я. В глубине души я знала, что боюсь. «Но почему? Разве он поднимал на тебя руку?» Никогда. Его единственное оружие – молчание. Порой легкий сарказм. «Так что за непреодолимый барьер воздвиг вокруг себя отец? Из чего он сооружен? Откуда взялся?» Вопросы сыпались будто извне, от невидимого оппонента. Я попыталась найти ответы…

Что же мы сотворили: чудо или кошмар, о котором жутко вспомнить?

«Однажды ты посмеешься над этим приключением, – стиснув зубы, сказала я себе, – еще как посмеешься! До коликов».

Мы покатились от хохота. Чувство юмора у Топаз – величина непостоянная, но если включается, то работает на полную. Отсмеявшись, она вдруг спросила:

А ведь я впервые в Лондоне одна! Как правило, мне нравится «пробовать на вкус» ощущения от нового места – это возможно лишь в одиночестве.

Какой свежестью дышало в тот день все вокруг! И вчера глаз радовала омытая дождем зелень, только надежд и предвкушения счастья она в душе не будила. Жарко припекало солнце; бесконечные ливни, безусловно, надоели, но слепящий свет тоже раздражал. Лето в разгаре порой безжалостно к падшим духом.

До чего странно и грустно возвращаться в реальный мир после долгого уединения с дневником. За весь день я прервалась лишь однажды: накормила Элоизу и сама перехватила холодных сосисок. Как хочется рыдать… Невыносимо. Что ж, надену улыбку и, напевая, побегу вниз – прогоню печаль.

; я казалась себе ужасно черствой оттого, что не могла разделить ее боль, ведь простым состраданием чужую муку не облегчить.