Цитаты из книги «Свобода от воспитания»

не знаю, чем тебе помочь, возможно, и ты не знаешь, но я могу, я готов, мое внимание сейчас обращено на тебя

О предмете истерики можно и нужно говорить только через некоторое (достаточно значительное) время после того, как человек успокоится.

Если помощь отвергнута, просто отойдите – пусть он побудет наедине с собой.

Далее. Предлагайте помощь. Спрашивайте в первую очередь о том, что нужно человеку, чтобы справиться с этим тяжелым состоянием. Принесите стакан воды, отведите умыться.

Да-да – просто сообщить, желательно спокойно, обняв, так, чтобы он нас услышал.

первую очередь человека в истерике жаль. Это нормально – жалеть того, кому плохо, не так ли? Вот и давайте сообщим ему об этом.

Как не ущемлять, не унижать, не ломать, беречь, оставлять достойное место себе и ему? Как всегда помнить об этом? Вот они, главные вопросы родительства, разве нет?

Слушать себя, задавать вопросы и сомневаться

Удивительно, но с родителями происходит абсолютно то же самое: чем больше запретов мы ставим самим себе – тем больше и детям. (И конечно, тем больше неврозов.) Ведь и так называемые родительские проблемы похожи: «У меня больше нет сил, я совершенно измучена, не знаю, что с ним дальше делать…» Вот и получается, что «позволять детям» удивительным образом превращается в «позволять себе». И наоборот.

Спрашиваю маму, когда она в последний раз говорила с сыном о своей работе? Она удивленно отвечает: «Кажется, никогда…» Интересно, как же человеку научиться рассказывать о себе, если он не знает такой модели диалога? Разговор в одну сторону, даже с самой доброй и неравнодушной мамой в мире, неминуемо будет похож на допрос. А кому приятно участвовать в допросе, тем более в качестве подозреваемого?