Глава 4

– Вы уверены, что слышали именно это имя, Роузи?

– Уверена, абсолютно! – с нескрываемым легким раздражением повторила она уже в третий раз.

– Если честно, то я просто отказываюсь в это верить. Вообще, сны – странная вещь, им не верю, как продавцам вещей, вечно говорящих, что осталось что-то последнее. Но в то же время, Вы ведь знать не могли, что произошло в том месте, где я был несколько лет назад. Или может знали… Хотя…

Дэвид окончательно запутался в том, во что ему верить, а во что нет, но откуда Роузи могла знать, что Мэрилин вместе с Крисом поступят так, что он окажется ни с чем, и уж тем более, что во всем этом замешан Стив? Ведь он сам это узнал совершенно недавно! Узнал от не совсем надежного источника, но некоторые факты еще раньше не раз говорили, что Стив был замешан, просто Дэвид пытался все еще верить в его непричастность и дружбу. Но уже как полгода Стив исчез… Это наталкивало на неприятные мысли, хотя история была уже в прошлом. Так уж устроен человек, что не всегда хочет знать правду, потому что порой она может добить и без того разбитое сердце.

Роузи молча шла рядом и думала о том, что не стоило всего этого рассказывать, ведь это всего лишь пустяковый сон, а Дэвид из-за него теперь неразговорчивый стал и даже странный. Хотя, она бы все равно рассказала ему, потому что ее это тревожило, как она себя не успокаивала. Очевидно, Дэвид очень нравился Роузи, и эта встреча была отнюдь не вечером благодарности, а самым настоящим свиданием, которое она умудрилась испортить. Но теперь, когда имена из сна оказались вовсе не случайными, становилось еще больше страшно – ведь если случится то, что было потом, она его навсегда потеряет…

Роузи сама не заметила, как слезы навернулись на глаза. Конечно, она была вовсе не плакса, просто все свалилось в кучу: и стрессы на сессии, и звонок отца, и сон еще этот! Она незаметно смахнула рукой слезы, незаметно, как ей показалось, и в ту же секунду Дэвид вплотную подошел и едва дотронулся сначала до талии, а через несколько секунд его рука скользнула чуть выше и принялась поглаживать спину. От неожиданности Роузи вздрогнула и почувствовала, как ее насквозь пробирают мурашки, и сразу же за ними по всему телу разливается приятное тепло. Эти мимолетные касания – самая развратная пошлость, умело скрывающаяся за, казалось бы, невинными действиями.

– Роузи, не плачьте, не надо. Простите, что я себя веду так странно, просто ко всему сказанному я имею косвенное отношение, все это вновь напомнило мне то, что я так усердно пытаюсь забыть.

– Я не плачу, – шумно потянула носом воздух Роузи, – Я просто постоянно все порчу.

– И что же Вы испортили?

– Вечер испортила своими глупыми россказнями.

Дэвид резко потянул к себе девушку, отчего та чуть не обомлела, оказавшись слишком близко с мужчиной, который ей с каждой секундой нравился все больше и больше. Его губы начали что-то говорить, и инстинктивно Роузи закрыла глаза и потянулась к его губам, чувствуя нарастающее желание продолжения…

– … и все будет хорошо, не думайте даже об этом, ладно? – словно сквозь беспросветный туман эхом раздались обрывки фраз, и Роузи, открыв глаза, поняла, насколько глупо она выглядела.

Дэвид даже и не думал ее целовать! Наверное, он сейчас думает о ней невесть что! Что вообще сейчас делать? Какой же нужно быть глупой, чтобы подумать, что сейчас все может произойти! Но Дэвид, казалось, не замечал всего, что происходит вокруг, начав рассказывать что-то о смешном случае его друга, который пришел на свидание вслепую и, как и полагается такому событию, к нему явилась далеко не роскошная и элегантная девица с прекрасной внешностью. Роузи ничего не оставалось, кроме как поддержать разговор и задать хотя бы какой-нибудь вопрос, чтобы не показаться рассеянной и безынтересной к беседе. По пути Дэвид предложил пройтись около старого парка с новыми аттракционами, сделать небольшой кружочек перед сном, что «очень полезно для здоровья», как сказал он.

– А вообще, Роузи, у меня есть к Вам одно очень интересное предложение, – переступая через маленькую лужу, произнес он.

– Какое? – с удивлением посмотрела на него Роузи.

– Не знаю, как Вы к этому отнесетесь, но может мы уже перейдем на «ты»? – и он выжидающе на нее посмотрел.

Честно признаться, Роузи давно хотела уже перейти к такой манере общения, потому что очень уж неудобно постоянно ловить себя на том, что уже вот-вот она обращается на «ты», но в последний момент перестраивается на какое-то официальное общение, к которому она не привыкла и выглядит, наверное, немного заторможенной.

– Конечно, так намного проще и дружелюбнее, – она с радостью одобрила предложение.

– Спасибо! Прекрасная погода сегодня, да и вообще, хороший вечер. Не знаю, чем бы я занимался, если бы Вы меня, то есть ты, не вытащила на прогулку. Однако теперь не так уж и просто перейти на «ты», – улыбнулся Дэвид.

– Дэвид, – посмотрела на него Роузи и с игривостью, отражавшейся в блестящих глазах, спросила: – А мне обращаться на «ты» позволительно вообще? Может, это будет неуважительно?

– Почему же? Неужели я такой старый? – рассмеялся он и продолжил, – Мне всего лишь тридцать один, я же в самом расцвете сил!

– Я примерно так и думала, но все равно разница в пять лет меня слегка смущает, – ослепительно улыбнулась девушка.

– Если слегка, то все в порядке, ты справишься, – ехидно подвел итог Дэвид.

Роузи думала о том, что постепенно лед тает и стена, которая была между ней и незнакомым красивым мужчиной, понемногу рушится. Вообще, как-то очень просто все выходило с ним, несмотря на то, что она уже столько раз выглядела далеко не в самом лучшем виде. Женщины обожают мужчин, которые не позволяют даме пребывать в неловком положении – это факт. Умение вовремя отвернуться, повернуться, заговорить, замолчать, запретить, согласиться, заметить, сделать вид, что ничего не было и ничего при этом не перепутать – одно из самых ценнейших качеств мужчины. Конечно, мужчина не машина, он может и будет ошибаться, но настоящий мужчина всегда найдет в себе силы и желание извиниться и выглядеть дураком, и все это ради того, чтобы женщина чувствовала себя комфортно. И каждый знает, что оно того стоит – главное, чтобы рядом была нужная женщина.

– Роузи, может что-нибудь расскажешь о себе? Обо мне ты уже немного знаешь из своего «вещего» сна, – прервал ее размышления Дэвид.

– А может сначала ты? Мне, если честно, очень уж интересно, что же именно происходило у тебя в тот период времени, ведь ты ничего и не рассказал, только сразу, как услышал, замолчал и о чем-то задумался.

– История долгая, уверена, что ты хочешь все знать? – подогрел интерес к ней Дэвид.

– Конечно, спрашиваешь еще! – Роузи непроизвольно приоткрыла глаза шире, всем видом убеждая в том, что она готова слушать.

Дэвид взял небольшую паузу и успел про себя отметить, что впервые за долгое время ему хочется с кем-то поделиться прошлым, что перед ним человек, который не способен причинить вред – это чувствовалось. И все же, некоторые вещи Дэвид держал при себе, никому о них не рассказывая, – хватило ожога доверия прошедших лет.

Темный город при свете фонарей выглядел неописуемо красиво: тут и громоздкие здания казались небольшими и красивыми, тут и причудливые тени аттракционов вызывали какой-то восторг и желание окунуться в детство, и даже легкий холод вызывал желание радоваться тому, что где-то есть свое уютное гнездышко, в которое всегда можно прийти, сделать себе латте и согреться, укрывшись теплым шерстяным пледом. Все, абсолютно все, решает именно то, какие люди тебя окружают. И не так важно то, какие плохие люди вокруг, как важно то, какой хороший человек рядом. Ведь когда на тебя смотрят доверчивые большие карие глаза, и ты идешь по улице, словно подросток перепрыгивая лужи, слушаешь, как нежно ее голос что-то тебе говорит, как замечаешь, как легко она может расплакаться и в тебе появляется желание приобнять ее, утешить и сказать «все будет хорошо», ты являешься самым счастливым человеком, способным изменить все, что только пожелаешь. Быть может, это еще и не любовь, может быть, это страсть, а может, обыкновенная забота и желание сделать что-то приятное, но кого волнует, как называется эта искра между двумя людьми, которую не потушить ни ураганом, ни проливным дождем? Похоже, что в мире рождалась еще одна малозаметная для всех история любви, но многозначащая для каждого из них… Что может быть прекраснее этого момента?

– Знаешь, а я расскажу тебе. Расскажу от и до, мне так не хватало того, кто просто мог бы меня выслушать. А началось все с этого… – Дэвид в пол-оборота повернулся и перехватил взгляд Роузи, приготовив как минимум получасовую историю, интересную, поучительную и полную разных тайн и интриг.

Глава 5

– А что же было тогда, когда ты приехал? Мама еще была жива? – спросила Роузи, чувствуя, что делать это очень неудобно, но и промолчать тоже было нельзя – слишком долгая вышла пауза, и Дэвида нужно было подтолкнуть к продолжению рассказа.

– Да, когда я приехал в город, она еще была жива. Помню, как я подъезжал к больнице и почувствовал, что проголодался. По привычке, знаешь, заехал в уютное кафе, которое спустя месяц, наверное, и закрылось – владельцем его был мой старый приятель, одноклассник, который не всегда дружил с законом, вот что-то у него снова пошло не так. Я решил, что быстро пообедаю и сразу же в больницу, но появился тот самый одноклассник, мы разговорились, посидели, и я и не заметил, как прошло несколько часов. Помню, как я поднимался по ступенькам в палату к маме, и что-то так сильно кольнуло в груди, так тревожно стало. Подхожу я к палате, а из нее выбегает женщина и кричит на все отделение: тут женщина умерла, кто-нибудь, идите сюда! Я сразу же забежал в палату и присел – на койке лежала она, – Тут Дэвид запнулся и отвернулся.

Роузи решила ничего не говорить, не трогать его – он сам решит, когда продолжать и стоит ли продолжать вообще, ведь поддержки никакой не хватит в таком случае, и никакие слова не заполнят и части тех пробелов, которые оставляют люди, ушедшие в иное измерение. Однако Дэвид продолжил очень скоро:

– Я никогда ее такой не видел, она была бледная и ужасающе худая. Помню, как подполз к ней и взял ее за руку, стал просить прощения, надеясь, что она хотя бы услышит, хотя бы на последнем вздохе. Но она не услышала. А потом меня санитары оттащили, пришел врач и стал выражать соболезнования, а маму уже унесли. Я попросил не трогать меня и просто разрешить мне посидеть у нее на кровати минут десять. Мне разрешили. Я сидел и смотрел. Смотрел, как тут было одиноко и хмуро, как пожелтевшие от потеков стены смотрели на обитателей этой палаты и представлял, как смотрела на все это мама. Вот так провел свои минуты мой самый дорогой человек, в то время как я решал свои какие-то финансовые вопросы и даже не соизволил просто позвонить ей, не говоря уже о том, чтобы приехать. Да я даже успел бы прийти и поговорить с ней, понимаешь, Роузи? Успел бы! Как же я ненавидел того одноклассника, ты бы знала! Как будто он украл у меня самое дорогое, что никак не вернуть, – Дэвид перешел чуть ли не на крик, отчаянный и полный боли.

Роузи не понимала, что должна делать в такой ситуации, но что-то ей подсказало, что нужно просто подойти и обнять его. И она подошла и обняла Дэвида. В этом не чувствовалось никакого желания, кроме как желания помочь, защитить, показать человеку, что он не одинок, что ему есть с кем поделиться своими проблемами, что он кому-то интересен и нужен. А Дэвид вцепился в нее, словно ребенок, и не отпускал. Как же ему не хватало этой безмолвной поддержки, этих простых объятий! Когда он ее отпустил, Роузи подумала про себя, что еще бы чуть-чуть и он ее раздавил – он и так был слишком сильный, а когда себя слабо контролировал, то вообще не чувствовал меры. Роузи сделала вид, что не заметила, как он украдкой отвернулся и вытер слезы рукавом. Он оставался мужчиной, даже в этот непростой момент, что дано не каждому. И он продолжал:

– Похороны прошли как в тумане – ничего толком не помню. Ко мне подходили какие-то малознакомые мне люди, что-то говорили, я кивал и мысленно убивал себя снова и снова, осуждая за то, что не нашел даже минуты для своей мамы. Всегда думал, что это не про меня, когда смотрел фильмы, когда слышал разные истории о том, как кто-то не успевает что-то сказать тому, кто при смерти, как тот умирает. Я был просто уверен, что у меня полным-полно времени в запасе, а на самом деле я просто был эгоистом, который смог чего-то добиться в своей жизни и затмить этим все то, что мне действительно было дорого и важно. Нет этого времени в запасе, никогда нет. Никогда не знаешь, сколько кому жить, как долго еще будешь видеть эти родные тебе и близкие лица. Вот вроде сегодня все хорошо, сегодня все живы, здоровы, счастливы, и ты ни о ком не думаешь, кроме как о себе, а завтра уже сидишь возле больничной койки и плачешь, потому что упустил то, что уже не вернуть, – немного помолчав, он продолжил: – И какое-то время я приходил в себя. Как сказать… Где-то месяца два не мог уехать отсюда и все, не мог. Поменял номер телефона, стал жить в квартире, где не был так давно. Разбирал книги, которые прочла мама, пересматривал газеты, в каких она отмечала красной ручкой объявления по поиску подработки. Не знаю, зачем ей это было нужно – деньги я ей переводил, много переводил, я почти все нашел в старом шкафу, наверное, ей даже потратить было не на что, а работать хотелось, чтобы не сидеть сложа руки. Сильная она у меня была, сильная, я это знаю. Ходил по парку, вспоминал каждый закоулок, в котором мы с ней были, заходил в магазины, большинство из которых перестроились и изменились до неузнаваемости. А потом решился и поехал обратно, никого не предупреждая. Я даже удивился по пути обратно, что мне столько времени не звонил ни Крис, ни Стив. Да, номер я поменял, но найти меня было совсем не проблема. Помню, как приехал первым делом не домой, а в свой офис, а меня пускать не хотят! Я хорошо обходился со своими работниками, позвонил секретарю, начальнику отдела кадров, они вышли и развели руками – ни с того ни с сего пришел новый директор, где-то спустя три недели после того, как я уехал, и вот, они уже длительное время работают под его началом. Помню, как оббегал всевозможные инстанции, платил из оставшихся денег везде, где только можно, чтобы разобрались побыстрее с недоразумением, но дело оттягивали, показывая мне документы о передаче фабрики, якобы подписанные мною лично. Действительно, подпись стояла моя, но я не подписывал передачу всех своих акций в пользу какого-то неизвестного лица. А Крис… Крис исчез вместе с Мэрилин, переведя практически все мои деньги на свой счет, обналичив их в последний раз где-то в Испании – я ему сам доверил управление всеми своими финансами. Он не только меня оставил ни с чем, но и умело подделал подпись, посадив в мое кресло своих влиятельных друзей, которые его прикрыли настолько, что я даже и не смог узнать, где он находится. А новоиспеченный директор даже разговаривать со мной не хотел – как только меня видел, сразу же приказывал охранникам вышвырнуть меня или же не подпускать к себе. Обычно я с двумя еще справлялся, но третий всегда доставал оружие и угрожал стрельбой, мне приходилось отступать. Когда я понял, что потратил все свои сбережения, то опустил руки и просто сдался, поскольку в том городе абсолютно все были против меня, даже те, кому я лично не раз помогал, кому даже часть долгов прощал. Я решил по-быстрому продать дом, который чудом никак не продали без меня, продал машину и вернулся туда, откуда и не должен был уезжать однажды. Вот ремонт дома так и не осмелился сделать – так и хочется, чтобы часть того, к чему мама прикасалась, все еще была со мной. Легче мне так, легче. А на деньги с продажи дома и машины выкупил бизнес – сдачу в аренду гидроскутеров, катеров, лодок. Просто не могу сидеть без дела – это у меня в маму. Однажды бизнес поймал меня и теперь уже вряд ли отпустит, хоть чем-нибудь, но заниматься желание не иссякнет. А в свободное время я спасаю маленьких детей, которых заботливые, но немного рассеянные девушки упускают из вида, – даже попытался пошутить Дэвид, выдыхая из легких воздух, давая понять, что он выговорился.

– Если честно, все как в кино – неужели такое реально? – не могла поверить во все сказанное Роузи. Конечно, она была далека от всего, что касается бизнеса.