Читать книгу «Нелинейная зависимость» онлайн полностью📖 — Дмитрия Янковского — MyBook.

С ними можно быть добрым и сильным по-настоящему. Ведь любая малость, которую москвичка воспримет как должное, для них становится ступенькой наверх. И чем незащищеннее была девушка, чем больше она показывала шипы, выращенные за время штурма Москвы, тем сильнее ему хотелось ласкать ее, обнимать и делать для нее маленькие чудеса.

Несколько лет назад Андрей прочел Михаила Веллера – «Приключения майора Звягина». Он не мог оторваться, читая про настоящего, непридуманного волшебника, живущего в большом городе и творящего чудеса. Но особенно восхитил его рассказ «Некрасивая», где Звягин помогал затюканной неудачнице стать счастливой красавицей. Она была никому не нужная и совершенно пропащая, но Звягин подарил ей не только физическую красоту, он смог ободрать с нее те самые шипы, которыми такие натуры пытаются защититься от всего мира. На взгляд Андрея, в этом было гораздо больше эротики, чем если бы Звягин сдирал с нее одежду.

Андрей перечитывал этот рассказ раз тридцать, уже почти как порнографию, а не как беллетристику. Он представлял себя на месте Звягина: как заставляет ее обливаться холодной водой, как гоняет на лыжах, как заставляет делать еще тысячу бесполезных действий и лишь десять полезных, чтобы она как можно больше зависела от него и как можно больше его ненавидела.

Он не мог понять, почему Звягин отказался от секса с ней. Это было немыслимо. Даже сейчас, в ванной, от этих мыслей его тело налилось нарастающим возбуждением. Захотелось сбросить его, выплеснуться, опорожниться, но Андрей знал, что сегодня этого делать нельзя, иначе в завтрашней встрече многое будет потеряно. Острота – вот что главное. Иначе столь сложная игра теряет всякий смысл.

Он постарался расслабиться, затем облился из душа холодной водой. И все равно сердце колотилось быстрее обычного. Андрей с усмешкой вышел из ванной и, надев белье, отжался от пола двадцать пять раз. Он делал так еще на срочной службе, борясь с тем же самым. Помогло.

Теперь, если не дать фантазиям себя победить, можно будет работать почти до утра.

Он надел халат и вошел в комнату, которую друзья называли лабораторией, а он сам по-простому – кабинетом. Хотя на лабораторию это было похоже больше. Часть стены занимали металлические шкафы выносных модулей оперативной и жесткой памяти, эдакие серые холодильники от пола до потолка. Они источали тепло и перемигивались рядами разноцветных светодиодов, рассказывая о направлениях и скоростях обмена информацией. И хотя каждый из модулей работал почти бесшумно, все вместе они наполняли комнату равномерным шелестом, едва слышным, но пожирающим практически все негромкие звуки как внутри кабинета, так и снаружи. Андрей проработал на этой машине уже два года, но не знал точно, сколько в ней памяти. Когда не чувствуешь недостатка в чем-то, точные цифры не держатся в голове.

Мысли непроизвольно снова перескочили на женщин – Андрею понадобилось бы несколько минут, чтобы сосчитать всех, с кем ему удалось довести игру до конца. Но даже после этого он бы не был уверен в точности цифры. В памяти оставались только яркие имена тех женщин, которые подарили ему либо запоминающуюся игру, либо незабываемые ощущения. Воспоминания о серых, ничем не примечательных мышках оставались в малодоступных уголках памяти или замещались более красочными фигурами с такими же именами.

Еще запоминались скандалы, как с Мариной, о которой напомнил Артем. Больше всего Андрей не любил, когда игра начинала идти не по его правилам. Странные бывают женщины… Ну, не хочешь, не давай – насиловать никто не собирается. Так зачем бегать потом и выяснять: отчего же он, Андрей, не хочет с ней больше встречаться? Это не просто глупо, это подло. Почти так же подло, как не предупредить об отсутствии контрацепции. О таких случаях Андрей предпочитал не вспоминать вовсе.

Мысль о возможности случайной беременности смыла эротические фантазии как волной, снова вернув мозг в рабочее состояние. Андрей сел в кресло. Три плоских монитора, выстроенные в ряд, напоминали не столько рабочее место ученого, сколько пульт управления звездолетом. Сразу за ними поднимались почти до потолка металлические этажерки, заставленные десятками приборов, – серые, черные, серебристые короба, насквозь проросшие толстыми экранированными проводами. Все это мигало, светилось шкалами и флюоресцирующими экранами. Когда наступала ночь, Андрей не любил включать свет – оставаясь в темноте, он наслаждался растекающимся свечением.

Это навевало воспоминания о детских фантазиях, в которых звездолеты мчались через мерцание звездных туманностей, а пульты управления фантастических подводных крейсеров мягко светились в вечной тьме океанских глубин. Это были фантазии о власти человека над слепыми стихиями. И именно он, Андрей, работал теперь над тем, чтобы сделать их явью, над прорывом человечества за границы привычного.

Лет тридцать назад прозорливый физик Ричард Фейнман заметил, что законы физики не будут препятствовать уменьшению размеров вычислительных устройств до тех пор, пока биты не достигнут размеров атомов и квантовое поведение не станет доминирующим. И ведь как в воду глядел! Через стык тысячелетий вычислительные технологии проскочили еще не на пределе возможностей, но впереди уже виднелась глухая стена, за которой творилось нечто странное для нынешних инженеров и программистов. Странное и пугающее, название которому было – квантовый шум. Вероятностные процессы, мешающие привычным способам вычислений.

Андрей довольно улыбнулся и включил мониторы. Свет уходящего дня за окном бликовал на плоских экранах, и пришлось опустить жалюзи. Так было лучше – спокойная полутьма всегда настраивала на рабочий лад. Андрей был стопроцентной совой, ему было гораздо легче заснуть в четыре утра и встать в одиннадцать, чем лечь в полночь и проснуться в восемь.

Поначалу квантовый шум казался физикам хоть и реальным, но все же весьма далеким препятствием для наращивания вычислительных мощностей. Но постепенно стало понятно – если не искать обходные пути прямо сейчас, то уже лет через десять человечество окажется в тупике.

Андрей вгляделся в изображения на мониторах. По левому бежали строки цифр, описывающие состояния энергетических уровней подвешенных в вакууме атомов. На правом фиксировались импульсы лазерных пушек, из которых эти атомы обстреливались. На среднем написанная Андреем программа пыталась найти хоть какую-то взаимосвязь между этими процессами.

Взаимосвязи не было. Время декогерентности, то есть устойчивой работы системы, было слишком коротким и не позволяло довести вычисления до конца. Это злило безмерно – вторую неделю трещали мозги, отыскивая хотя бы кончик ниточки, ведущей к решению.

Вот она, проблема надежности… Внешняя среда, разрушающая приготовленное квантовое состояние атома. Будь она трижды неладна.

Андрей включил программу удаленного контроля и пробежал пальцами по клавишам.


%ПРОЦ: ДОСТУП:

%ПРОЦКОН


Ударил по клавише ввода.

Программа за доли секунды закодировала сообщение и передала цепочку импульсов в коммуникационный порт, а оттуда в бронированный кабель, идущий к отверстию чуть левее окна. Кабель выходил наружу и карабкался до самой крыши, напоминая толстый серебристый стебель плюща. Наверху в кромку стены впился стальной кронштейн с лазерным коммутатором. Лазер засвистел, перекрывая песню свежего ветра, и сквозь стеклышко вырвался тончайший луч невидимого глазу инфракрасного цвета. Будь он видимым, можно было бы проследить его путь и заметить, как он тянется прямым шнуром до зеркальца на крыше Дома науки, отражается, пронизывает воздух высоко над крышами, почти касается шпиля высотки МПС и уходит дальше, к приемной мачте в Черноголовке.

Монитор перед глазами Андрея высветил строки:


Система прямого контроля Аватар 3.26 (С) Павел Резнов, 2011 год.

«Имя?»


Андрей ввел номер своего бэджа.

Ввод.


«Пароль?»


Андрей быстро пробежал пальцами по клавишам.

Ввод.

Через секунду компьютер распознал пользователя и высветил надпись:


ВЫ ВОШЛИ В РЕЖИМ УПРАВЛЕНИЯ


– Очень рад, – сказал Андрей и набрал команду просмотра текущих значений.


%ПРОЦ: МОНИТОР:

&МОН (ПОРТ-1)

&МОН (ПОРТ-2)

&МОН (ПОРТ-3)

&МОН (ПОРТ-4)

%ПРОЦКОН


Ввод.


Несколько секунд ничего не менялось, потом по экрану побежали параметры удаленных портов и устройств, которые к ним подключены. Основой установки были два атома, подвешенные в вакууме оптического резонатора и облучаемые двумя раздельными лазерными пушками. Андрей пробежал пальцами по клавиатуре, увеличивая частоту обстрела.

Да, схема с ионной ловушкой и в этих условиях оказалась гораздо устойчивее. При таком времени декогерентности уже можно попробовать успеть провести цепь вычислений до логической опорной точки, снять результат, записать его, а затем полученное состояние задать в качестве нулевого значения и запустить алгоритм с этого места. Но это на глазок… Как поведут себя атомы в новых условиях, можно сказать только после эксперимента.

Андрей почувствовал то сладостное нетерпение, когда мысленный эксперимент уже завершен и остается только попробовать повторить его на практике.

Год ушел на эту работу. Зато досконально изучили предмет, научились подвешивать атом в вакууме, замерять его параметры, научились смотреть на него в упор, воздействовать лазером и понимать, что из этого получается. А получался информационный бит, на котором можно считать. Нижний энергетический уровень – ноль, верхний – единица. Это даже не транзистор размером с атом, это целый триггер. И все было бы хорошо, но внешняя среда воздействовала на атом и разрушала приготовленное квантовое состояние раньше, чем алгоритм Шора завершал работу. Это как если бы в обычном компьютере стояли предохранители, сгорающие через каждые пять минут.

Андрей просмотрел протокол вчерашней работы и вписал стартовые значения в новую процедуру.

«Господи, сделай так, чтобы эти чертовы атомы не сфлюктуировали раньше времени!» – подумал он, не решаясь нажать ввод.

Ладно… Авось.

Ввод.

Эксперимент уже давно завершился, Андрей это знал, но медлительная машина еще секунды две обсчитывала параметры, прежде чем вывести их на экран.

– Акела промахнулся… – Андрей разочарованно почесал в затылке. – Полумиллиона шагов не хватило. А что, если частоту обстрела уменьшить, а не увеличить?

Он задал новые значения уже без энтузиазма. Было ясно, что такой фокус сработать не должен, но хрен его знает… Иногда можно просто попробовать.

Ввод.

Строчки значений.

– Фигня…

Андрей взял сигарету, но закурить не успел – зазвонил телефон.

– Да. – Андрей нажал кнопку на трубке, даже довольный тем, что его насильно вытащили из тупиковой задачи.

– Алло! – раздался женский голос. – Андрей? Это Оксана. Наконец-то я тебя застала! Андрюша, скажи, ну за что ты меня так мучаешь? Я вчера целый день плакала…

Андрей поморщился – сердце неприятно заныло, и отвечать он не стал.

– Почему ты молчишь? – всхлипнула девушка.

Пауза. В трубке можно было расслышать шум улицы и чуть слышный колокольный звон.

– Андрей…

Снова пауза. Андрей уже думал, что она положит трубку, но ее голос прозвучал снова:

– Будь ты проклят… Чтоб ты так слезами умылся, как я!

Короткие гудки вывели Андрея из оцепенения, и он отключил трубку.

– Черт бы ее побрал… – ругнулся он.

Иногда сверхженщина зачем-то надевает старые маски, хотя новых у нее не счесть. Это самый неприятный момент игры, дурацкое ощущение, будто вывалялся в грязи, будто действительно виноват перед ними. Но ведь он никогда не давал им понять, что знакомство будет длиться дольше нескольких жарких свиданий. Почти все понимали это сразу – некоторые отказывались, некоторые соглашались. Но вот истерики такие зачем? Неужели можно полюбить женщину, если она достает телефонными звонками? И почему она вдруг решила, что после пары свиданий он предпочтет ее всем другим? Так ведь хватает совести еще и проклинать!..

Снова зазвонил телефон. Андрей чертыхнулся и включил трубку, но говорить ничего не стал, ожидая, когда заговорят на другом конце линии.

– Алло! – Это был Паша Резнов.

– Привет. – У Андрея отлегло от сердца.

– Чего молчишь? – удивился Пашка. – Прячешься от кого-то?

– Прячусь, – признался Андрей.

– Понятно. – Пашка хмыкнул, но читать нотаций не стал. – Я тут смотрю на монитор, вижу, ты Аватара гоняешь.

– Гоняю. Но атомы дохнут на подходе к опорной точке. Снова не хватило полумиллиона шагов.

– А зачем же ты тогда частоту уменьшал? Увеличил бы.

– На всякий случай.

– Вот дурак, – усмехнулся Пашка. – Метод научного тыка?

– Интуиция, – отшутился Андрей.

– Подводит она тебя.

– Подводит, – грустно согласился Андрей.

– Послушай… – задумчиво сказал Паша, и Андрея охватило странное чувство, будто он не говорит, а читает с листа заученную роль.

Андрей качнул головой и потер шею, нагоняя в мозг больше крови.

– Что? – спросил он, чтобы отогнать наваждение.

И наваждение отступило. Голос Пашки снова прозвучал обыденно и знакомо.

– Попробуй еще поиграть частотой, – сказал он.

– И ты для этого мне звонил? – почти разозлился Андрей.

– Ну. Надо же друзьям помогать.

– Спасибо, – съязвил Андрей.

– Не за что. – Пашка явно не понял сарказма. – Я поеду домой, так что не повесь Аватара, а то «ресет» нажать будет некому.

– Пока. – Андрей положил трубку.

В голове мелькнула мыслишка, но не зацепилась и улетела.

– Частотой поиграй, – фыркнул он и встал с кресла. – Еще издевается…

Андрей вышел на кухню и принялся готовить кофе. Хотелось такого, чтоб огнем по жилам, чтоб на всю ночь.

– С частотой поиграй… – Он покачал головой и поставил турку на плиту. – Наобум Лазаря. Метод научного тыка.

Он уселся на пуф и глянул в окно. Там, высоко в небе, быстро летели облака – чуть розовые от начинающегося заката, что лишь подчеркивало их белизну. Турка звякнула и зашумела, предвкушая кипение.

Снова вернулась прежняя мыслишка, покрутила хвостиком и удалилась во тьму подсознания.

– Зараза…

Андрей снял турку с огня.

А может, в данном случае метод научного тыка как раз самый точный? Квантовый шум – это ведь сплошные вероятностные допущения…

Он налил кофе в чашку.

– Упорядоченные флюктуации. Бред собачий.

Пригубил. Кофе вышел именно таким, какого и хотелось.

Он вернулся в мерцающий сумрак кабинета и поставил чашку возле клавиатуры. Задумался, улыбнулся и ввел команду, изменяющую частоту лазера.


%ПРОЦ: ИЗМ:

а*=10000000

ПОРТ-4= РЕЖ:0

ПОРТ-4= РЕЖ: / ЧАСТ

ЧАСТ= а*

%ПРОЦКОН


Ввод.


Лучше начать с предельного значения. Проще. Потом можно выбрать величину ступени и опускать частоту, проверяя, как поведут себя возбужденные атомы.

Поехали…

Андрей нажал клавишу и пригубил кофе. Две, а то и три секунды просчета. Он простучал пальцами по столу ритм модной песенки. Иногда и столь короткое ожидание выматывает почти как ночевка на вокзале.

Побежали строчки протокола.

Холодно. Двух миллионов шагов не хватило. Господь мог бы быть с физиками и помягче. Все работает, все придумано и доказано – на атомном уровне считать можно. Вот только не получается. Чуть-чуть. Близок локоть, да не укусишь.

Мелькнула мысль, что именно на квантовом уровне физически видно, как схлестнулись силы Господни с силами сатаны. Порядок и Хаос. Хаос пока побеждает.

Андрей пригубил кофе и коротко глотнул.

Такие мысли не были новостью – неделю назад он вполне серьезно молился перед тем, как нажать кнопку «ввод». У него даже где-то валялся протокол, отражающий нелинейную зависимость времени декогерентности от количества прочтений молитвы «Отче наш». Зависимость явно была, но вычислительной мощности не хватало для ее явного выражения. На университетский «супер» Андрей протокол не понес. Засмеют.

– Черт! – Он стукнул себя ладонью по лбу. – Двух миллионов шагов не хватило! На предельной частоте! Значит, не подвела интуиция! С увеличением частоты лазера время жизни состояния уменьшается, а не увеличивается…

Он уже собрался было поменять частоту, чтобы подтвердить открытие мирового масштаба, но тут его пронзила вполне трезвая мысль – он ведь уже черт-те сколько раз менял все эти клятые частоты. И сверху донизу, и в обратном порядке. И так, и сяк, и наперекосяк.

Наперекосяк. И эхом в колодце – косяк, косяк. Этот отзвук задержался в мозгу дольше, чем вся предыдущая мысль.

Косяк.

Мысль замерла и оформилась в решение.

Андрей вышел в другую комнату, открыл ящик стола и порылся в поисках портсигара, который подарил ему Валька Знобин. В портсигаре лежали три папиросы, набитые остро пахнущей южной травой. Андрей ощупал их взглядом, будто прикидывая на вес, и выбрал одну – самую скромную.

«Квантовая механика – штука непредсказуемая, – говорил Валька, когда отдавал портсигар. – Ее законы принципиально недетерминистичны и нелокальны. Иногда, чтобы найти решение, нужно, чтоб и мозги работали схожим образом. Сечешь?»

Андрей закрыл ящик и, взяв зажигалку, вернулся в кабинет. Прикурил, втянув в легкие густой дым.

– Это флюктуация, – сказал он