Подобное переписывание истории мы видим не только на Украине, но и в других странах Восточной Европы, в особенности в Польше и в странах Прибалтики. Там масштабы переписывания истории правильнее было бы назвать идеологической конверсией этих стран, не так давно входивших в социалистический лагерь или даже в состав СССР, как прибалтийские республики. Оказывается, освобождение их от нацистского сапога, обошедшееся Красной армии огромными жертвами, последующие затраты на восстановление после войны и развитие – это теперь «советская оккупация», за которую некоторые страны, вроде Латвии, даже отваживались требовать компенсации. В общем, подход такой: чтобы эти страны сделать враждебными России, надо сначала написать им такую историю, в которой Россия или СССР были бы им врагами. И профинансировать все это щедрыми грантами.

Казахстан долго был на периферии этого процесса «использования истории», но некоторая поддержка казахским «голодоморщикам» также оказывалась. В частности, «казгеноцид» постоянно пропагандировали ресурсы, финансируемые из ЕС и США: радио «Азаттык» (подразделение RFE/RL, прославившегося еще в годы Холодной войны), Eurasianet.org, которое финансируется фондом «Открытое общество», Национальным фондом в поддержку демократии и работает при Институте Гарримана при Колумбийском университете, и другие западные пропагандистские ресурсы.

Начали постепенно выделять и гранты. К примеру, Фонд Сорос-Казахстан в 2019 году поддержал выход сборника, в котором был опубликован большой раздел о коллективизации и голоде в Казахстане, составленный доктором исторических наук Жулдузбеком Абылхожиным, конечно, сугубо в рамках мифа о «казгеноциде»^[7]. Одним словом, политика «использования истории», уже давшая буйные всходы на Украине, в Польше, Прибалтике, постепенно начинает проникать и в Казахстан.

Почему на это нужно обращать внимание? Потому что на Украине идеология «голодомора» выступила одним из элементов политической и идеологической подготовки переворота 2014 года. Распаленные многолетним накручиванием «голодомором» украинские националисты свергли правительство Виктора Януковича, которое посчитали «пророссийским». Хотя свергать одно собственное правительство и устанавливать другое собственное правительство есть дело суверенное, тем не менее у этого были последствия, прямо затронувшие Россию. Негативным эмоциям надо было найти выход, и украинские националисты после переворота перешли к репрессиям против тех, кто не хотел говорить по-украински и украинизироваться с поклонением Степану Бандере и считался националистами пророссийским, неважно, действительно или мнимо. Кинуться сразу на Россию они не решились и выбрали себе жертв, которых считали беззащитными. Известно, чем это кончилось: Крым отделился от Украины и вошел в состав России; на востоке Украины началась война, появились самопровозглашенные Донецкая и Луганская народные республики. Россия теперь пытается погасить этот вооруженный конфликт и прекратить кровопролитие, а также на Россию легли гуманитарные последствия этой войны. Как видим по украинскому примеру, «голодомор» – вовсе не безобидная штука.

По похожей модели развиваются события и в Казахстане. Казахский «геноцид» скроен по похожим лекалам, что и украинский «голодомор», и есть основания считать, что он приведет к похожим же последствиям. Многолетнее накручивание негативных эмоций, скорби и безадресной ненависти в стиле «не забудем, не простим» должно получить какой-то выход. Казахи, и особенно руководители Казахстана, прекрасно понимают, что Россия после украинской эпопеи такие агрессивные выпады уже не оставит без ответа.

Активизация казахской «национальной памяти», наблюдающаяся в последние годы, и переход к погромной практике, вроде погрома дунган в Масанчи Кордайского района Жамбылской области 7 февраля 2020 года – это также показывает, что казахский «геноцид» тоже далеко не безобидная вещь. От исторического мифа, порождающего поток негативных эмоций, смешивающихся с явным недовольством нынешним положением в республике, не столь далеко до погромов, мятежей и войны.

Это ответ на вопрос, почему этой темой стоит заниматься.

Немного о теории исторических мифов

В своей предыдущей работе, посвященной схожей теме истории, подоплеки и внутренней логике коллективизации в СССР, я определял исторический миф таким образом: «Это предельно упрощенное, на уровне лозунга, отражение какого-либо общественного, политического или экономического процесса»^[8]. И далее: «Миф для общественного сознания, для широких масс выступает заменителем объективного и точного знания». Таким образом, предельно упрощенное отражение истории, служащее заменителем объективного и точного знания – это и есть основополагающие черты любого исторического мифа.

Исторический миф рождается в области пропаганды и народного просвещения и в значительной мере существует по объективным причинам. Во-первых, широким массам населения, занятым трудовой деятельностью и своим бытом, некогда заниматься добычей точного и объективного знания об истории. Это занятие очень трудоемкое, сложное и требующее длительного времени, образования и специальных навыков. Нетрудно привести примеры того, как историки посвящали всю свою жизнь, от студенчества до смерти в преклонных годах, изучению двух-трех исторических вопросов. Многие исторические вопросы разрабатывались несколькими поколениями ученых и передавались от учителя к ученику. Разумеется, что обычный человек, не выбравший историю делом своей жизни, такого себе позволить не может.

Во-вторых, объективное, точное и детальное отражение какого-либо исторического события или процесса, как правило, занимает целые тома, много томов, иногда десятки томов. Вся историческая литература огромна и необозрима. Достаточно сказать, что в специализированной Государственной публичной исторической библиотеке в Москве 4,6 млн книг и изданий по истории и смежным дисциплинам. Это намного больше, чем один человек может прочитать за всю жизнь. Потому замена подробного, объективного и точного знания о тех или иных исторических событиях и процессах краткой выжимкой – это есть насущная необходимость даже для профессиональных историков. Емкость человеческой памяти все же ограничена.

Когда дело доходит до народного образования и обучения истории в школах, то тут исторический миф, как предельно упрощенное отражение, заменяющее точное и объективное знание, выступает единственным средством, способным решить задачу формирования у широких масс населения представления об истории человечества, стран и народов, приличествующего образованному человеку. Любой школьный учебник истории, в том числе, конечно, и казахский, представляет собой, в сущности, сборник специально подготовленных исторических мифов.

Это если говорить в двух словах о теории исторического мифостроительства. Несмотря на негативное отношение к историческим мифам, выражающееся даже в борьбе с ними, я считаю, что их существование вызвано вескими причинами, описанными выше. Комплект исторических мифов выступает своего рода каталогом, ключом к огромному массиву данных по истории, который ежегодно пополняется и расширяется. Исторический миф – это репрезентация действительного и объективного исторического процесса.

Однако исторический миф, предельно упрощающий отражение исторического процесса, иногда фактически до афоризма, может в целом верно отражать его сущность, а может отражать не совсем верно, совсем неверно или даже выдавать за отражение действительных событий вымысел. Вымысел может быть и умышленным, то есть нацеленным на искажение истории и формирование неправильного о ней представления. Вымысел может не только вносить неправильные детали и акценты, но и вообще подделывать историю, заменяя действительные события на легенду. Наш случай казахского «геноцида», или сокращенно «казгеноцида», в стиле фразеологии 1920-х годов, именно такой.

Знание об истории оказывает определенное влияние на мировоззрение людей, на их ценности, на поведенческие стереотипы и даже на эмоциональное состояние широких масс населения. Из этого уже вытекает влияние на политику, экономику и общественную жизнь. Особенно история важна для наций. Крупный исследователь европейского национализма Бенедикт Андерсон показал, что национальная история является тем средством, которое создает и скрепляет нацию. В ней отражается национальная судьба и характер, преемственность поколений, желательно с глубокой древности, формулируются претензии на право обладания определенной территорией, на определенную политическую и культурную роль. Именно история соединяет нацию в единое целое и объединяет людей, к этой нации относящейся^[9]. Однако общественность черпает свои познания об истории не напрямую из документов и трудов историков, а из исторических мифов, которые можно изучить и усвоить достаточно быстро, не особенно отвлекаясь от повседневной трудовой деятельности, во время обучения в школе или университете, или же на досуге. Потому исторические мифы очень влиятельны и, по существу, формируют и оформляют нации.

Раз исторические мифы настолько влиятельны, то открывается возможность путем сокрушения старых мифов и создания новых мифов, перестройки наличного комплекта исторических мифов, формирующих общественные представления об истории, изменять общество, его мировоззрение, менять его политическое, экономическое и социальное устройство. Эти изменения всегда сопровождаются созданием и введением в оборот новых исторических мифов, а также критикой и сокрушением старых мифов.

В принципе, лучше всего, чтобы исторический миф в основных чертах верно отражал объективную историю. Первый президент Чехословакии Томаш Масарик, который был также крупным историком и участвовал в разоблачении поддельной Краледворской летописи, однажды сказал: «Великое не может быть ложным». В верности заключается сила и доказательность исторического мифа, в этом заключается залог его влияния и долгожительства, и в этом источник того благотворного начала, которое имеет изучение истории. Но далеко не всегда история совпадает с текущими политическими интересами. Она, как вещь состоявшаяся, завершенная и независимая от наших