– Я вас умоляю, Женя! – повторил рассердившийся не на шутку профессор. – Вы ведь это только от него слышали, верно? От старого болтуна Трофима Силантьевича? Если бы тут и впрямь кто-то пропадал, сюда бы армию вызвали. Мы живем в варварской стране, но не настолько же!

– Не только от Трофима Силантьевича. Местные из Раздорного много чего нам наговорили. Что этот остров рыбаки оплывают стороной. Что туда и власти не суются. Про ведьм нам говорили. Честное слово.

– Я бы высек вас, Евгений Петрович, – ледяным тоном вымолвил профессор Турчанинов. – Да права не имею, а жаль!

– Говорили, что ведьмы с острова могут появиться и на нашей стороне, – закончил мысль кандидат наук, – и даже подойти к лагерю…

– Нет, я бы вас пытал огнем, – поправил сам себя научный руководитель. – Уж коли вам так дороги культурные находки Средневековья!

Приближались новые голоса.

– Вот что, Евгений Петрович, – услышав их, настоятельно проговорил Турчанинов, – не распространяйтесь об этих средневековых бреднях, будьте так любезны. Ни к чему нам эти россказни. Пусть ребята спокойно работают, ищут кости и черепки. И не думают ни о каких привидениях и ведьмах…

Это были последние слова, которые услышала Юля из интригующей беседы профессора Турчанинова и его помощника. Она затаилась, решила не выдавать себя. А голоса и задорный смех ее друзей и знакомых уже катились к двум рядам унылых дюралевых рукомойников.

И когда стайка знакомых девушек вынырнула из-за барьера, Юля взяла зубную щетку, мыло, полотенце и двинулась по направлению к палаткам. Когда она проходила по дорожке, то ей открылось поле за лагерем. Место их будущей работы. И поднимавшийся над полем пологий курган, внутри которого столетиями грозно возвышался каменный идол, требовавший себе кровавых жертв.

Трое сторожей лагеря отчитались перед профессором Турчаниновым, быстро собрали вещички, пожелали молодым коллегам удачи и были таковы.

– Ну что, эстафету вы получили, – сказал профессор. – После обеда у нас экскурсия к идолу. Делать подношения не обязательно. А пока устраивайтесь.

Самому Турчанинову устраиваться нужды не было – его дожидалась комфортабельная палатка на три комнаты, с гостиной, кабинетом и спальней.

– Интересно, а камин у него есть? – спросил Руслан с пятого курса, когда студенты ставили свои палатки.

Он подмигнул яркой брюнетке с четвертого курса, Жанне, о которой ходила молва, что у нее роман с одним из молодых перспективных педагогов с кафедры иностранных языков и она из этого педагога веревки вьет. Жанна отфутболивала всех, кто «клеился» к ней, – говорили, педагог собирается жениться на красотке.

Одетая в короткие джинсовые шорты и черную майку, Жанна тянула минералку из горлышка, глядя на работающих ребят. Она радовала глаз своим присутствием, к ее высокой груди тянулись взгляды многих, в том числе и мужчин-педагогов, как они с этим ни боролись, и даже профессор Турчанинов не мог отвести от нее глаз.

– Да черт с ним, с камином, – откликнулась Жанна. – Есть ли у нашего Венедикта Венедиктовича джакузи, вот вопрос? Я бы не отказалась расслабиться перед сном. Как ты думаешь, Русик, он меня пустит?

В университете многие студенты, хоть и с разных курсов, знали друг друга. А в поезде успели все перезнакомиться, у кого-то уже возникли многообещающие симпатии. Все вопросы расставляет, как правило, первая ночь в лагере. Ее и ждали. А еще костра, гитар, песен! Всепоглощающей романтики дикой жизни на природе, вдали от родителей, условностей, правил.

– Посмотрел бы я на того, кто тебя не пустит, Жанна, – развел руками спортсмен Руслан. – Я бы для тебя домашний кинотеатр сюда привез!

– А электричество, Русик? – спросил кто-то из ребят.

– Протащил бы кабель до первой электролинии, – глядя на Жанну, кивнул тот. – Легко!

Ей это предложение понравилось. Мало кто видел, что на Жанну в эти минуты с неприязнью смотрела еще одна студентка – худощавая, совсем незагорелая, с жидким светлым каре и большими серыми глазами, не лишенными привлекательности. Она нервно курила, сидя на лавке, и переводила взгляд с Руслана на Жанну и обратно. Юля приземлилась рядом с ней.

– Хватит уже, Зойка, – бросила Юля. – Ваша история быльем поросла. Слышишь, подруга? Ответь, если ты в сознании.

– Я тебя слышу, – слабо откликнулась Зоя.

– Отлично.

Тут же плюхнулся и огромный Сашка Чуев, богатырь в очках, эрудит и большой добряк.

– Сашка, скажи ей, – попросила Юля.

– Насчет чего?

Все трое были из одной группы.

– Насчет этой кинозвезды, – она кивнула на Руслана, ловко монтирующего большую палатку-дворец.

Сашка поморщился.

– Это было один раз, Зоя, на Новый год, – вразумительно напомнил он, – на столе в аудитории, ты сама говорила, то есть – мимоходом…

Юля не удержалась – выстрелила коротким смешком и тут же закрыла ладонью рот:

– Молчу!

Сашка Чуев продолжал:

– Красавчик-Руслан был пьян, рядом никого не оказалось…

– Ну, спасибо, – процедила Зоя и сделала нервную затяжку.

Чуев пожал плечами:

– Обычная история!

– Не для меня.

– Для него, разумеется, – согласился Сашка. – Для тебя это как… как что, Юлька?

– Не дразни ты ее, – отозвалась Пчелкина.

– Как открытие Америки, или… как получение «Оскара».

– Козлы вы, а не друзья.

Чуев с улыбкой вздохнул:

– Не загоняйся, Зойка. Каждому свое. Ты меня понимаешь? Все это – суровая реальность жизни. Надо смириться.

Зоя сделала глубокую затяжку.

– Он у меня сердце украл, – выдохнула и закашлялась.

– Я тебя умоляю, – простонала Юля. – Сидишь, вон, живая. Даже куришь.

Зоя усмехнулась.

– Я уже год как без сердца живу, – ровно произнесла Зоя. – И курю одну за одной.

– Ну и живи, – кивнула Юля. – И порть себе здоровье.

Аргументы на ее однокурсницу не действовали, и Юлю это раздражало.

– Ты, Юлька, красивая, ты только и делаешь, что от мужиков отбрыкиваешься…

– Начинается, – злясь, прошипела Юля.

– Но ведь это правда, Юлька, – не смог скрыть улыбку Сашка. – Ты – супер! Не знаю, как уж часто ты там отбрыкиваешься, но факт есть факт.

– Благодарю, – прохладно бросила Юля.

– И Руслан к тебе подкатывал, – продолжала Зоя.

– Серьезно?! – удивился гигант Чуев. – Когда?

– Она тебе не говорила? – усмехнулась Зоя. – Еще как подкатывал! Но она и его отшила. Принцесса!

– Я же не могу спать со всеми, кому нравлюсь? – категорично заметила Юля. – И потом, я терпеть не могу самовлюбленных мужиков. – Она смотрела на мускулистого и улыбчивого Руслана, который светился от своей силы и мужской красоты, зная, как он привлекает женщин. – Я таких на дух не переношу.

– А я его люблю, – очень тихо сказала Зоя. – До смерти люблю. Всего. Понимаете? А этой примадонне, – она устремила взгляд на Жанну, курившую в той же компании и время от времени заливисто смеявшуюся, – я крысиного яда насыплю в манную кашу.

– Следи за тем, что говоришь, – посоветовала Юля.

– В этом лагере и насыплю. Ее домой в гробу привезут.

Сашка зевнул и покачал головой: мол, ужас! Юля разделяла его чувства.

Зеленый лес вокруг полнился птичьими голосами. Солнце хорошенько припекало. Лагерь строился на глазах. Яркие палатки поднимались одна за другой. А вот столы под навесами – для работы с археологическими находками – уже были. Наследство предыдущей группы. Только ройся в земле, ищи с утра до ночи останки былых культур! И стояла походная кухня, и один длинный стол под надежным клеенчатым навесом – обеденный, тоже ждал новых студентов. Новых молодых и прожорливых едоков.

– Ничего, найдешь себе кого-нибудь попроще, – миролюбиво посоветовал Сашка. – Маленького, худенького, скромного…

– Да пошел ты, – совсем обиделась Зоя.

– Уже ухожу. А главное, чтобы на Брюса Уиллиса не был похож…

– Хватит тебе, – оборвала товарища Юля.

– Или на Мела Гибсона, – не удержался тот.

– Говорю же: пошел ты, – повторила Зоя.

– Нет, правда, Зоя, этот позёр не для тебя. – Юля хотела быть убедительной. – Он так и будет сливки по верхам хватать, пока не состарится. А тебе нужен хороший надежный парень.

– Вот отравлюсь, будете тогда знать, – вымолвила Зоя.

– Боже, – пробормотал Сашка.

Юля и Саша переглянулись – и оба встали.

– Но вначале его отравлю, – с ядовитой улыбкой проговорила Зоя вслед удаляющимся однокурсникам. – И эту тварь, нашу примадонну…

Она осталась сидеть на лавке тощей хилой тучкой. Но очень опасной, если приглядеться к ней внимательнее.

…После обеда Турчанинов провел своих питомцев через коридор в культурном слое и остановился у входа в пещеру, закрытую специально сконструированным шлагбаумом. Один из помощников профессора Турчанинова держал в руке большой походный фонарь.

– У кого фонари – включаем. – Он включил свой, поменьше, и направил его в сторону пещеры. – В лицо друг другу не светить. Великий монгол страшен, поэтому нервных прошу держать себя в руках. И не толкаться: пещера большая, поместимся все. Заходим.

И ребята колонной потянулись в пещеру – культовое сооружение тысячелетней давности. Стены пещеры были аккуратно обтесаны. В центре пещеры возвышался каменный идол в два обхвата – по каменному лику тотчас забегали лучи фонарей. Студенты горячо зашептались. Юля не скрывала радости от «личной встречи», да еще в этом сыром и мрачном подземелье. Она сотни раз видела его на фотографиях – злобного примитивного истукана с раскосыми глазами, похожего на кочевника, но увидеть его живьем было ой как любопытно. Идол стоял на каменной плите, у его ног было широкое круглое углубление, похожее на полость гигантской посуды, от углубления шел неровный широкий желоб.

Почти все ребята приложили свои руки к идолу. Юля дотронулась до него с трепетом. Пористый камень, не видевший солнечного света тысячу лет, был сырым и холодным даже сейчас, в разгар июня месяца.

– Римка, а ты чего? – шепотом спросила Юля.

Однокурсница упрямо сцепила руки за спиной.

– Ну его – злой он. – Она даже передернула плечами. – Брр!

– Да, урод он первостепенный, – согласилась Юля. – Такой ночью приснится – не встанешь.

Свет фонариков, летавший снизу по каменному лику, делал его особенно страшным. Турчанинов коротко рассказал, как его нашли. Он сам, еще кандидатом наук, был свидетелем этой находки.

– Эта чаша в плите под ним, мы полагаем, есть не что иное, как языческий алтарь, на котором приносили в жертву «монголу» тех самых несчастных, тут их убивали и вырезали им сердца, а желобок, как вы понимаете, для крови. Она стекала в землю. Трудно даже представить, как плотно пропиталась эта земля человеческой кровью. Этот акт, разумеется, символизировал «кормление идола».

После этой подробности желание прикоснуться к каменному изваянию сразу поубавилось.

– Интересно, а идол делится силой? – отрывая от камня руку, тихонько спросила Юля.

– Злой силой! – шепнул ей на ухо Чуев. – Кто на него долго будет смотреть, тот окажется в его власти.

– А вдруг, Венедикт Венедиктович, я после такого зрелища заикаться начну?

Это был голос Кащина – популярного шута из Юлиной группы.

– Вылечим, – заверил его Турчанинов.

– Или хуже того, в постель мочиться будем, – заметил уже другой голос.

А это был второй шут – его друг.

– И тебя вылечим, Курочкин, – заметил педагог.

– Вот и от армии откосите, – заметил Чуев. – Только постойте подольше.

Многие засмеялись.

– Шутки шутками, ребята, – услышал его профессор Турчанинов, – а ведь нашлись такие, кто действительно решил, что наш «монгол» – проводник злых духов. Об этом даже выходили статьи в семиярских газетах. Двадцать лет назад «монгола» пытались взорвать, но он устоял.

– А злоумышленников нашли, Венедикт Венедиктович? – поинтересовалась Юля.

– Подозрения падали на одного молодого человека, но из-за нехватки улик его отпустили. Ладно, подышали сыростью, и хватит. Теперь я вам покажу сами раскопки, бесценный культурный слой Черного городища, и определю фронт работы на завтра.

К вечеру сборная команда археологов достроила свой городок и приготовилась к тяжелым трудовым будням. Сделать предстояло многое и многое найти. Все, что отыскала предыдущая группа, было увезено для экспертизы в Москву.

– Завтра приедет подвода с едой, – на закате, когда студенты разожгли огромный костер, сказал Венедикт Венедиктович Турчанинов. – Нам ее поставляет из села Раздорного замечательный мужичок – Трофим Силантьевич. Любите его и жалуйте. Это приказ.

Профессор назначил дежурных, поставил следить за молодежью одного из своих помощников и отправился в комфортабельную палатку спать. Устал старый профессор. Да и привык он просыпаться на зорьке.

К полуночи в середине лагеря жарко горел огромный костер. Десятка три студентов сидели вокруг него. По кругу ходила гитара. Пили вино, его разрешили, как и пиво, но были и крепкие напитки. Они разливались и передавались тайно. Впрочем, тут не аудитория, отойди в лес и выпей хоть бочонок, кто увидит? С другой стороны, профессор пообещал, что того, кого встретит пьяным, отправит домой и поставит неуд. Поэтому студенты хорошо понимали, что стоило быть осторожными.

Часа в два ночи мальчишки и девчонки уже прижимались друг к другу без оглядки на старших. Тут были и пары, и одиночки – они ехали в экспедицию за приключениями и новой любовью. Это помимо исторических находок, разумеется. И вот после первых чарок вина великое притяжение полов сыграло свою роль. Возникшие симпатии были налицо. Руслан полулежа прижимал к себе роскошную Жанну, она заливисто смеялась в его могучих спортивных объятиях. А он иногда склонялся и целовал ее в губы. Из темноты – через костер – с ненавистью смотрела на них худышка Зоя. Но был и еще один молодой человек, тоже худощавый, с нервным лицом. Он смотрел на Жанну, привалившуюся к своему избраннику, и по лицу его так и скользили черные тени гнева, зависти и лютой бессильной злобы.

«Кто же он? – пыталась вспомнить все замечавшая Юля. – Вроде бы Жаннин однокурсник. Только из другой группы. Кажется, Владлен Сурков. Так что, еще одно разбитое сердце?»

Но большинство были счастливы, большинство молодых людей с интуитивной нежностью льнули друг к другу, и гитарный бой походной песни в руках очередного менестреля вместе с огнем, искрами и дымом летел в ночное небо.

Юля, уже изрядно выпив, повеселев и даже чуть-чуть потеряв разум, откинулась на чьи-то колени и руки, и ей было так удобно и легко в этих руках. И даже на жестких коленях. Потом она запрокинула голову и увидела над собой сухощавое волевое лицо, короткую стрижку, добрые глаза. Она уже видела прежде это лицо, и не только в лагере, в университете тоже. Это был старшекурсник, и звали его, как казалось Юле, Гошей. Или Гариком? Он был так мил! И мужественен одновременно. И улыбался, глядя в ее глаза. Весело и скромно, что очень нравилось требовательной Юле.

– Иди сюда, – горячим шепотом произнесла она.

Гитара звенела, нестройный хор ревел бардовскую песню.

– Куда идти? – спросил он.

– Сюда, глупый, – проговорила Юля и вытянула руки вверх.

Парень еще не понял, что ему делать, и лишь слегка наклонил голову.

– Ближе, бестолковой, я тебя поцеловать хочу, – закрывая глаза, рассмеялась она. – Чего тут непонятного?

– Что ты хочешь? – хмурясь, не понял он.

Возможно, из-за хохота и звона гитары он решил, что не расслышал ее.

– По-це-ло-вать! – произнесла Юля по слогам. – Я – тебя. – Она говорила с ним так, точно он плохо слышал. – Теперь понял? Или ты не хочешь?! – Юля готова была подскочить с его колен от негодования.

Вот когда лицо парня ожило. Дошло наконец!

– Хочу, – живо кивнул он. – Очень хочу, Юля…