Помещение, куда втолкнули Люгера, походило одновременно на караулку для оруженосцев, или на закуток для писцов. В углу небольшой комнаты были свалены кучей элементы доспехов и щитов, железные налокотники и наколенники. Стояли закрытые на ключ сундуки. На столе лежало несколько книг, старинных и весьма дорогих, какие-то свитки, чернила и перья.
Запертая дверь комнаты выходила на галерею, опоясывавшую большой зал ратуши вторым этажом. Внизу, в зале, шло заседание капитула. Вдоль стен горели факелы. Молодой король сидел во главе стола. Багровая половина лица всегда делала его мрачным, но сейчас гнев короля откровенно бросался в глаза. Это все, что успел разглядеть Люгер за несколько секунд, пока его вели по галерее.
Попасть внутрь главного здания города мракобесов, в разгар королевского капитула, было невероятно для бродячего шарлатана. Любопытство на миг пересилило страх, терзавший Люгера с первого шага по белым улицам Прапора. Конвой обозленных рыцарей не давал ощущения защиты. Подмастерья теснее жались к главарю, страшась жестокой смерти, мерещившейся за каждым углом. Но худшее ждало за воротами дома, отобранного у хозяев по приказу короля. Там шарлатанов разлучили. Люгеру приказали быстро отряхнуть дорожную пыль с плеч и рукавов балахона, и увели в ратушу, где шел капитул. Ача и Узи умоляли не бросать их, пытались хватать Люгера за руки, но ничтожных колдунов грубо оттолкнули под ноги уставших ослов. Подмастерья не спускали с удаляющегося Люгера глаз, полных немого отчаяния.
В ратуше, запертый один в комнате, Люгер первым делом осмотрел засовы узких окон, щеколды сундуков, балки потолка – сбежать или спрятаться не было ни единого шанса. К тому же его подмывало изучить диковинные предметы, которых тут оказалось в избытке. Вдоль стены выстроились ступы с пестиками, и стеклянные сосуды, в одном из которых свернулась кольцами мертвая змея, залитая прозрачной густой жидкостью. Куча свернутых в трубки пергаментов была навалена на столе.
Шарлатан вытянул из кучи самый длинный и замызганный свиток. Развернул его, и замер пораженный. Люгер даже перестал прислушиваться к отголоскам властных речей, доносившимся из зала. Это была карта мира извергов. Трофейная, или выкупленная секретными агентами через третьи страны. Пергамент был испещрен удивительными символами, диаграммами, и надписями на немыслимом языке. Странные знаки, извилистые линии и схематичные рисунки выглядели зловеще. Некоторые изображали диковинных существ, внешность которых не предвещала ничего хорошего.
Выходит, не в караулке, и не в комнате для писцов заперли Люгера: тесное помещение было походным кабинетом самого короля. Сгорая от любопытства, шарлатан склонился над свитком, забыл про все вокруг, не прекращая водить пальцем по странным знакам. Металлический скрежет ключа в замке вынудил Люгера отпрянуть. Дверь распахнулась. Шарлатан торопливо сунул пергамент обратно в кучу. В комнату шагнул «проклятый» король Борхард. От бешенства у него дергалась багровая половина лица.
– Иди сюда, колдун! Ну, что? Ты придумал чудо?! – спросил король тоном, не предвещавшим ничего хорошего. Монарха распирало негодование: – Рабские душонки! Сборище торгашей, а не властителей. Встряхнуть их может только знак небес… Ждать некогда. Чудо нужно срочно. Грандиозное, оно должно поразить всех!
Вечернее заседание капитула прошло безрезультатно. Главы самых могущественных кланов страны выжидали, благословит ли верховный Иерарх священную войну против извергов, и, что еще важнее – двинет ли на врага свою армию серых блюстителей веры. И как насчет денег?.. Тут снова все упиралось в решение Иерарха. Казна многочисленных обителей, находившихся под его десницей, многократно богаче королевской казны – это ни для кого не секрет. Армия молодого короля была малочисленной, потрепанной в боях и отступала, кое-кто даже осмеливался шепотом называть ее «потешной». Иерарх благосклонно выслушивал всех, кивал, но до перерыва так и не произнес ни слова.
– Властитель, – склонился Люгер перед королем. – Грандиозное чудо требует небывалой идеи и особого места, чтобы совпали несколько условий…
– Ну, так ищи место!.. – перебил король. – Не смей подвести меня! Надо чем-то напугать эту погрязшую в роскоши жабу – Верховного Иерарха. Люди должны увидеть, как высшая сила грандиозным чудом благословляет священную войну и без Иерарха. Мне нужна его армия! Его серые отряды. Они пойдут – другие присоединятся.
– Иерарх боится не чуда… Он боится босого жреца, – еле слышно пробормотал Люгер.
– Что-о?!! – не расслышал король.
– Чудо вдохновит темный простой народ, – торопливо объяснял Люгер. – Но не образованного Иерарха – он не верит в чудеса. Вот если фанатик Босой призовет толпы бедняков на войну, Иерарху придется тоже это сделать. Чтобы после вашей победы Босой не вернулся с поля боя новым иерархом…
– Босой?.. Этот изувер, предводитель армии детей-убийц? Он же вроде на цепи в клетке, ждет суда и костра?
– Как в клетке?.. – поразился Люгер.
– Вчера, первое, что сделали в городе серые войска Верховного Иерарха – посадили этого юродивого в клетку за ересь. Банды его малолеток разбежались, город вздохнул свободно…
– Что же я наговорил, язык вырвать мне мало, – пробормотал Люгер.
К счастью, король не обратил внимания на его неосторожную реплику.
– Ай да колдун! Дьявольский совет ты даешь! Выпустить из тьмы зло, и натравить на другое зло! – ухмыльнулся Борхард. Мгновенно ухватив крамольную идею, молодой король энергично заходил по комнате, захваченный новым планом.
Воспользовавшись моментом, Люгер еще раз подпихнул карту мира извергов глубже в кучу свитков, словно не прикасался к ней. Но его движение не укрылось от глаз короля.
– Хочешь перестать влачить жалкую участь колдуна? – внезапно спросил король. – Ты же ученый. Хоть раз в жизни тебя называли ученым?.. Только представь: всю жизнь утолять любопытство, не трясясь от страха, что любой кретин потащит тебя на костер?.. Не прятаться, работать честно. Давать имена своим открытиям…
– Это несбыточная мечта любого… – пробормотал Люгер.
– Почему несбыточная?– перебил король. – Станешь моим секретным ученым – у тебя будет все. Только сотвори это чудо, мать его! – кипучая энергия короля даже грязные ругательства заставляла звучать бодро и энергично. – Докажи, чего стоишь! Я сам мыслю свободно, и ценю чужой ум… Помоги королю начать священную войну, работай на победу, и твоя жизнь изменится! Только при королях ученые становятся почтенными и знаменитыми.
Каждое слово короля пронзало мозг Люгера, как молния. Но договорить Борхард не успел.
Комнаты и помещения по правой стороне галереи были предназначены для свиты короля. На противоположной стороне – для сопровождавших Иерарха духовных особ. И как раз Иерарх, в парадном облачении, прошествовал по своей стороне галереи с несколькими приближенными. Король демонстративно отвернулся. А шарлатан прижался к стене, чтобы не попасть в поле зрения свиты главного духовного лица страны. Люгер отшатнулся, заметив среди приближенных Иерарха тучного главного жреца Шомело-Дельвинской обители, откуда недавно едва удалось спастись.
К счастью, проем двери загородил собой начальник охраны короля. Грубый воин, не привычный к дипломатии, был заметно не в своей тарелке на сборище аристократии. Но старался не выдать своей неловкости, и не нарушить здешних правил, которые представлял довольно смутно. Впрочем, как бы не усердствовал Гаваж, ненависть к нему вельмож была неистребима за то, что король поставил на высокую должность главного телохранителя неотесанного быка.
– Повелитель! Пора начинать пир… Традиции капитула. Народ на площади ждет угощения. Вельможи тоже проголодались, и желают сесть за стол, – предупредил «благородный Гаваж», как ядовито величали его придворные..
Король гневно сдвинул брови.
– Так решение же еще не принято, и не объявлено?
Начальник охраны пожал плечами, давая понять, что он ни при чем. Традиции проведения капитула были выверены, строги, и неизменны. Его решение оглашалась вечером, на площади, и сопровождалось пиром. А глашатаи мчались по ночным дорогам, доставляя в разные концы страны решение капитула – нередко оно меняло ход истории. В этот раз до развязки было еще далеко, но столы на площади накрыли заранее, как положено.
– Проклятые традиции. В их рабстве сам король! – возмутился Борхард. – Придется жрать, отложив решение, от которого зависит будущее страны!… А ты, колдун, держись рядом. Поешь, но не мозоль глаза кому не следует. Ты еще не мой секретный ученый, но станешь им, как только сотворишь грандиозное чудо, – велел он Люгеру. – А ты, – король махнул начальнику охраны: – Кое-что сделаешь для меня. Немедленно, и по-тихому.
Свое распоряжение монарх прошептал рыцарю на ухо, чтобы его не услышал никто вокруг.
Обескураженный Люгер последовал за королем, как привидение. Казалось, будто он ослышался. «Секретный ученый короля», – эти невероятные слова повторялись в голове шарлатана эхом блаженства. Они парализовали мозг. Король хотел, чтобы Люгер думал над чудом, а тот едва не спотыкался, снова и снова повторяя мысленно слова короля. Безумие рассчитывать, что гонимому шарлатану кто-то предложит место почтенного ученого. Работать в открытую, изменить жизнь? Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но ведь король сказал именно это? Все, что творилось после встречи с Борхардом «Проклятым» было слишком невероятно, даже для непредсказуемой профессии лже-чудотворца.
Толпа желающих отведать королевской трапезы не смогла целиком втиснуться на площадь. Из-за войны пища на столах для простолюдинов оказалась беднее обычного, но хлеба и дешевого вина было вдоволь. После давки и потасовки к столам прорвались самые крепкие, остальные глотали слюну, отжатые в улочки, с боков площади, оттуда выглядывая из-за плеч и алебард, преграждавших лишним вход на общественный пир.
Одетые в алую парчу кардиналы, в синий бархат бароны, спесивые отпрыски благородных кланов восседали за столом на открытой галерее первого этажа ратуши. Галерея подковой опоясывала площадь. Стол знати приподымался над мостовой на десяток ступеней. Место короля находилось в самом верху подковы, на этом возвышении лицезреть властителя снизу могли все собравшиеся. Но лицо короля, сидящего на галерее, оставался в тени, маскируя тем самым пятно, уродующее лицо Борхарда.
– Впервые за триста лет капитул не принял решения, а мы – уже пируем. Как же традиции, Святейший? – фамильярно поинтересовался король у сидевшего по правую руку Верховного Иерарха. – Что народу объявим?..
– Высшая сила подскажет мудрое решение, когда придет время! – кротко пообещал Иерарх.
– Некогда ждать! Так что, пока высшая сила не подсказала – я сам кое-что решил, – хмыкнул король многозначительно. Объяснение злой иронии монарха не пришлось долго ждать.
В узкой улочке, ведущей от тюрьмы, заколыхалась толпа горожан, жаждавших протиснуться на площадь. Послышались крики. Плотно сгрудившиеся люди вдруг начали толкаться, стараясь хоть как-то расступиться. На стенах домов заплясали пятна света.
Впереди два воина с факелами грубо расталкивали народ, освобождая путь шести стражникам, не без труда удерживавшим на весу сооружение, выполнявшее почти те же функции, что и носилки для знати. Но вместо занавесок из парчи, здесь были ржавые металлические прутья решетки. Стражники несли клетку с человеком. И внутри сидел не вельможа, а оборванец, похожий на юродивого.
Но перед этим оборванцем в клетке, кое-кто из толпы норовил упасть на колени. Стражникам, приходилось отгонять тех горожан, кто бросался целовать руки фанатика, вцепившиеся в прутья решетки. Если кому-то удавалось прорваться, оборванец благословлял поцеловавшего величественным движением.
– Босого несут… Босой! – раздались возгласы. Пировавшие за столами вскакивали, чтобы взглянуть на обреченного святого ересиарха, изнывая от любопытства.
Клетку взгромоздили в центре площади на помост, служивший эшафотом, когда проводились казни. Сидящие за ближайшими столами горожане перестали жевать. Они отводили глаза в сторону, опасаясь встретить неистовый взгляд фанатика, рассматривавшего окружающих так гордо, словно он был здесь верховным судьей, а не смутьяном, вынесенным в позорной клетке.
Верховный Иерарх занервничал, степенная уверенность слетела с его лица. Иерарх беспокойно зашептал, наклонившись к самому уху короля.
– К чему здесь этот полоумный ересиарх?…
– Давай помилуем его в честь праздника? – предложил король. – Настроение у меня прекрасное… Самое время творить добро, – недобро усмехнулся король, багровой половиной лица, обращенной у Иерарху.
– Невозможно это сделать, Властитель! – возмутился Иерарх. – Нельзя оставлять в живых безумца, подрывающего власть, когда идет война, а земля – наша мать – стонет под игом извергов! Надо казнить Босого в тюрьме без лишнего шума и дело с концом…
– Он, правда, честный? Верит в то, что болтает? – небрежно поинтересовался король, разглядывая Босого в клетке.
Фанатик не отличался красотой или статью. Лет сорока, остроносый с мелким подбородком, с залысинами. Кутался в дерюгу, из-под которой торчала босая нога. Он не стеснялся черной от грязи, ороговевшей ступни. А сидел в клетке, выпрямив спину, гордо отрешившись от происходящего вокруг.
– Что ж ты, Святейший, на капитуле отмалчивался? – упрекнул Иерарха король. – Когда земля стонет под игом извергов?.. Твоя армия – десять тысяч жлобов в сером. С жиру бесятся, по кабакам хватают болтливых пьяниц. Ждешь, когда король в одиночку пойдет на извергов? И если повезет – король там сгинет, а ты здесь один останешься править? Ловко… Тогда лучше мне этого психа из клетки выпустить, и с собой на извергов позвать. Из такого потом выйдет отличный новый Иерарх…
Будто услышав слова короля, и подтверждая его мысль, Босой вскочил в клетке, и неожиданно зычным голосом провозгласил, перекрывая гомон толпы на площади:
– Содрогнемся же братья!.. Жители города, погрязшего в разврате, пороках и бесстыдстве! Художники малюют голых дев, а ремесленники напялили кружева! Кайтесь, пока не поздно! Ибо кругом война, и земля – наша мать – стонет под игом извергов!..
Король прыснул незаметным смешком, прикрывая ладонью рот.
– Сообразительный псих! Мигом собрался в поход… Так ты дашь армию Святейшество?.. А то ведь я его выпущу, – поинтересовался король, окуная куриную ножку в соус, и смачно впившись зубами в сочное мясо. – Соглашайся лучше по-хорошему…
Король принялся смачно жевать, всем своим видом показывая, как ему вкусно. Много лет никто не смел разговаривать с Иерархом настолько презрительно. Лицо духовного лидера страны побледнело от бешенства.
– Без моего благословения, никто не назовет твой поход справедливым, и бароны не пошлют свои армии… А благословения моего, ты не добьешься никогда!.. – сквозь зубы прошипел Иерарх.
– А оно мне надо?.. Высшая сила и без тебя, напрямую благословит мой поход. Невиданное чудо сотворит на пути моей армии, – пожал плечами король. – До конца пира еще не поздно объявить решение капитула. Присоединяйся. Будто ты в последний момент передумал, ради соблюдения традиции? А не согласишься – мне больше пользы от этого придурка. За ним чернь малолетняя побежит, целая армия…
Молодой король поднялся, бросив на стол салфетку, которой вытер руки. Уверенной походкой, под сотнями взглядов, Борхард приблизился к клетке с фанатиком.
– Открой! – кивнул он стражнику, небрежно ковыряя в зубах.
Стражник отодвинул засов, и распахнул дверцу клетки.
– Ну, что, Босой?! – не громко, но очень четко спросил король. Его слова расслышал даже самый пьяный участник пира. – Так и будешь языком молоть, сидя в клетке? Или пойдешь за своим королем в поход на извергов? Я могу простить твои злодеяния…
Босой в клетке демонстративно повернулся спиной к королю.
– Прощать или судить меня, земным владыкам не дано, – заявил он. – Меня судит высшая сила, и ведет меня ее непостижимый промысел…
Тут уже Верховный Иерарх не выдержал. Он вскочил со своего места, и провозгласил:
– Отпустить преступника веры не вправе даже король! Место ересиарха в пламенном трибунале. Судить его злодеяния будет духовный пастырь страны!
Босой метнулся к решетке, и высунув руку сквозь прутья, указал пальцем на Иерарха. Глаза его свирепо вылупились.
– Это ты, что ли пастырь?!.. – Босой дико расхохотался. – У тебя на пирах шестьдесят перемен блюд! Душа твоя смердит! Смрад ее чуют изверги, наступая на город!..
Голос Босого приобретал все большую мощь и глубину.
– Уймите, кто-нибудь этого сумасшедшего! – воскликнул Иерарх. – Я не собираюсь терпеть мерзости еретика, которым овладели силы ада!
О проекте
О подписке