– Ян, давай поменяемся у мельницы, – проговорил он с тревогой. – Ты погонишь жеребца, я – твою клячу!

Будто поняв его слова, жеребец, миновав мост, поддал ходу. Как ни тянул Филь повод, негодная животина лишь мотала головой, пробивая себе путь по чьим-то огородам.

Сломав несколько плетней, жеребец замер у длинного барака и зовуще заржал. В наступающих сумерках его зов разнёсся по всей деревне. Кляча тоже с любопытством потянулась к дверям барака и, обнюхав их, всхрапнула.

Дверь под её носом неожиданно открылась, и лошадь от испуга привстала на дыбы. Передними копытами она сбила с ног чумазого пацанёнка. Тот растянулся на спине с ведром помоев в руке. Испугавшись, не прибила ли его лошадь, Филь соскочил на землю и протянул мальчишке руку. За ним последовал Ян.

– Какого беса вы опять тут? – поинтересовался мальчишка, вставая и отказываясь от помощи.

При слове «опять» Ян с Филем удивлённо переглянулись. Однако, как оказалось, он обращался не к ним.

– Чо вас сюда носит? – Мальчишка сердито глянул на жеребца и клячу. – Нету тут больше вашей конюшни, тут давно свинарник! Чо уставились? – Последнее относилось уже к гостям. – Работать только мешаете! Сейчас хозяин придёт, он вам покажет, как шастать вокруг его строений! Он боцман, у него знаете какие кулаки?

С этими словами он подхватил ведро и смылся в сумерках. С другого конца улочки послышались тяжёлые шаги.

– Якоб? – позвал густой бас. – Сказано, не пускай сюда своих лошадей! Я не для того их продавал, чтобы они тут толкались. А вы кто такие?

Из темноты нарисовался крупный, заросший густой бородой мужик в тулупе до пят.

– Вы из Алексы? – требовательно спросил он. Получив подтверждение, он махнул рукой: – Уезжайте! Нечего вам делать здесь, сатанятам, если не хотите огрести неприятностей.

Филь с Яном поворотились к лошадям. Кажется, им в самом деле стоило уносить ноги.

– С-стой! – раздался вдруг неподалёку пьяный возглас. – Как тебя… Ты, бла-ародный!

Пошатываясь, на них из темноты вылетел другой мужик. Его ноги заплетались, он злобно размахивал кулаками.

– Госпд-дн стар-рста, держите их! Они вес-с-сь мой огород пор-рушили, еле догнал! Вс-сю р-редисочку… вдрызг, всмять… Холил, лелеял…

Во рту пьяницы не хватало половины зубов, от него страшно разило перегаром.

– Лог, охолони, – пробасил ему бородатый, – слюни подбери и объясни толком.

Качнувшись вперёд, Лог вырвал повод из рук Филя, выпрямился и осклабился, с трудом удерживая равновесие.

– Щас расскажу… Ишь, вырядились, р-разбой… ик… ники!

Он попытался отнять поводья и у Яна, но получил от того хлыстом по руке и взвыл, пуская пузыри вялым ртом:

– А-а-а! Уби-ил! Руку потеряю, чем кор-рмиться буду? Вот погоди, щас я тебя вздую!

Качаясь, словно под его ногами была штормовая палуба, он двинулся к обидчику. Выставив хлыст перед собой, Ян процедил сквозь зубы:

– Хамьё! На дворе начало декабря, какая редиска? Ты её с бутылкой не перепутал?

Лог попытался схватить хлыст, промахнулся и растянулся на снегу. На этом его силы иссякли, и он остался лежать, тихо бормоча что-то про себя.

Ян брезгливо подался назад: от лежавшего шёл кислый, прогорклый запах. Жеребец, чей повод Лог не выпустил из рук, пнул лежавшего и дёрнул головой. Освободившись, он потрусил к дальнему концу свинарника. Лог сладко захрапел.

Из темноты вывалилась ещё одна фигура, за ней с полдюжины других. У двух виднелись в руках дубинки. Пока Филь думал, как лучше дать дёру, их уже окружили. Пополнение выглядело недружелюбно.

– Слышь, староста! – злобно сказал низенький кудлатый мужик, шагавший впереди всех. – Эти двое только что порушили мой и Лога плетни. С каких пор у нас чужаки шастают? Они оттуда, я видел!

Он мотнул головой в сторону возвышающегося над ними холма.

– Плетни поломали? – озадаченно переспросил бородатый и нахмурился на двух друзей. – Вам что, дороги мало?

Толпа угрожающе придвинулась.

– Их наказа-а-ать надо! – жутковато просипел ещё один, тоже с дубинкой и сизым лицом.

– Думают, что им, из Алексы, всё можно, – протянул третий.

«Алекса» в его устах прозвучало как грязное ругательство. Староста беспардонно забрал у Яна поводья клячи.

– Эй, ты с ними осторожней! – предупреждающе выкликнули из толпы. – Пускай лучше уматывают, пока не навели на нас порчу!

– А может, уже навели, – зловеще протянул сизолицый. – Вон Лог спит, утомившись, а он ведь никогда не падает на улице, всегда только дома.

Толпа попятилась, но затем снова придвинулась. Ян с Филем обнаружили себя прижатыми к свинарнику.

– Вот что, – сказал им староста, вталкивая их внутрь, – посидите-ка тут до утра, не замёрзнете. Отпустим, когда за вами явятся, остальное потом.

– А это уж как общество решит! – возразили ему.

Послышался звук задвигаемого засова.

Две дюжины свиней в бараке сильно портили воздух. Земляной пол ровным слоем покрывал навоз, но больше всего его было в загоне. На полу стояла масляная лампа, забытая, по видимости, давешним мальчишкой. Снаружи было слышно, как расходится толпа. Лог очнулся и заорал какую-то песню.

Прислушиваясь к удалявшимся звукам, Филь спросил:

– Думаешь, отпустят? Поскорей бы!

– Не уверен, – ответил Ян. – Насколько я знаю эту братию, они обязаны пуститься в обсуждения: оставить нас тут на всю ночь, как собирались, или всё же выместить на нас недовольство за порушенные плетни. Обсуждать что-либо у них не принято без хорошей дозы вина. А когда они достаточно наберутся, горячие головы среди них победят, и они явятся сюда намять нам бока. Мы, конечно, вступим с ними в драку, но их будет больше, и всё, конечно, закончится плохо.

Он с таким спокойствием рассуждал о драке с мужичьём, что Филь прыснул, но потом призадумался.

– Больно мрачно ты шутишь!

– Я вовсе не шучу, – возразил Ян. – Так что, дорогой друг, если хочешь сохранить зубы и бока целыми, начинай искать выход.

– А ты? – спросил Филь удивлённо.

– У тебя это получается лучше.

– Здрасьте пожалуйста! – вспыхнул Филь. – Взвалил на меня миссию по нашему спасению и отстранился? А если у меня ничего не выйдет, вдруг я не найду?

– Не смеши, – невозмутимо произнёс Ян, – ты найдёшь.

Возмущённый и одновременно польщённый, Филь обежал взглядом свинарник и стукнул кулаком по плотно сколоченным доскам стены.

– Двери наверняка сторожат, а стены тут больно крепкие!

– Да, стены отпадают, – рассеянно проговорил Ян.

– Может, сделать подкоп? – предложил Филь.

– Можно подкоп, – согласился Ян и взялся за лопату, прислонённую к загону.

Филь огляделся в поисках лопаты для себя. Не обнаружив её, он поднял с пола масляную лампу и направился в тёмный конец свинарника. Ян с лопатой на плече пошёл следом.

В простенке между загоном и стеной свинарника на утоптанном слое навоза лежал деревянный круг шага в два в поперечнике. Посередине него стоял маленький бронзовый колокол с пол-локтя в высоту.

– Ой, это же рында! – воскликнул Филь, поднимая его. – Морской сигнальный колокол!

Ему стало приятно, что он обнаружил что-то хорошее из своей прошлой жизни, это был добрый знак. Под рындой в крышке обнаружилась круглая дыра. Из неё потянуло таким запахом, что глаза у друзей заслезились.

– Боже праведный, – утирая слёзы, пробормотал Ян. – Что там прячется такое вонючее? Перебивает даже вонь свинарника.

Крышка оказалась тяжёлая, и рынду с лампой пришлось поставить на пол. Объединёнными усилиями Ян с Филем оттащили деревянный круг в сторону. Под ним обнаружился глубокий, бездонный на вид, колодец. От вони, ударившей оттуда, головы друзей закружились. Лампа на полу засветилась ярче, давая зловещий синеватый оттенок.

– Это выгребная яма, – отшатываясь, сказал Филь. – Перепревший навоз – хорошее удобрение.

Ян шарахнулся от колодца, не заметив, как свалил туда рынду. Она хлюпнула где-то далеко внизу. Филю было некогда сожалеть о потере, его сильно пугала своим видом лампа, вокруг которой, казалось, плясали синеватые язычки. От греха подальше он столкнул её вслед за рындой, и тут в колодце что-то утробно хрюкнуло. Пол свинарника вздрогнул, сбивая друзей с ног.

Не в силах заставить себя ткнуться носом в то, что покрывало пол, Филь прижался к нему щекой, наблюдая, как из колодца в крышу вонзился столб голубого пламени, будто выдохнул гигантский дракон. Его выдох захватил с собой изрядный кусок крыши и исчез в небесах. А затем, хлюпая и чавкая, на них с Яном обрушилась гора дерьма.

Надсадно кашляя, друзья вскочили на ноги. Свиньи взбесились и, в один присест разрушив загон, рванулись к закрытым дверям.

– Ян, это выход! – завопил Филь, догадавшись, что сейчас произойдёт, и бросаясь на ближайшего хряка.

Спина у него была скользкая от навоза, и Филю пришлось крепко ухватиться за волосатые уши. От такого обращения хряк клацнул клыками, но извернуться в толчее ему не удалось. Руля его ушами, Филь врезал ему шенкелей, и тот взял курс на дверь. Вдавив пятки в бока другой свиньи и так же ухватив её за уши, рядом ехал Ян.

Под напором живой свинины дверь не выдержала. Сорванная с петель, она упала плашмя наружу. В барак ворвалась струя свежего воздуха, и у свиней прибавилось сил. Визжа и хрюкая, они галопом полетели по тёмной заснеженной улице. Вслед им понеслись крики стражников, пустившихся в погоню.

– Правь к мельнице! – крикнул Ян, показав на возвышающееся впереди крылатое строение. – Вдруг там открыто? Заложим дверь изнутри!

На пути им встретился пузатый крестьянин, несшийся на них с выпученными глазами. Филь едва увернулся от него, когда тот попытался схватить его за шиворот.

Свиньи свалились в двух шагах от мельницы. Юркнув туда, беглецы захлопнули за собой дверь и тут увидели, что изнутри на ней нет засова. Тогда они принялись подтаскивать к порогу мешки с мукой – и вовремя, потому что в дверь скоро заколотили. Снаружи послышалась злобная брань.

– Это мельник был пузатый! – выдохнул Филь, хватаясь с Яном за очередной мешок. – Другие пока не добежали!

Мешки весили столько, что чуть не отрывали руки. Но вот последний из них оказался уложен, и друзья без сил опустились на жернова.

Стоило отступить прямой угрозе, Филь вернулся к мысли, которая жгла его с секунды, как он прыгнул на хряка: что это было за пламя? Он слышал о «греческом огне» и один раз видел на рынке, как его испытывали, но тот огонь был жёлтый, и он скорей зажёг бы крышу, а не вынес её вон.

Склонив голову, он думал над этим, дыша как загнанная лошадь. С его носа тёк пот, крепко отдающий навозом. Вонь была едкая, от неё хотелось поскорей избавиться, но, поразмыслив, Филь решил, что лучше он будет вонять, чем замёрзнет без робы.

В дверь заколотили с новой силой. Ян прохрипел, считая:

– Раз, два… четыре… всего восемь мешков. Слишком мало!

– Слишком много, – просипел в ответ Филь. – Нам же их оттаскивать потом, а то как мы выйдем?

– Я к тому, – выдохнул Ян, – что, если навалятся, кто-нибудь протиснется. Нам придётся держать оборону, не давая им приближаться к двери.

Снаружи опять раздались удары, затем послышалось надсадное кряхтенье. Дверь прогнулась в верхней части, но не сдвинулась внизу. Перед лицом новой угрозы к Филю вернулись силы.

– Как ты собрался это провернуть? – спросил он. – Я ничего не могу придумать, кроме как вылезти на крылья и кидаться вниз мукой.

– Сейчас проверим, чем кидаться, – сказал Ян, направляясь к винтовой лестнице.

За ним последовала волна вони. Филь поморщился и тоже стал взбираться по ступеням, стараясь не думать, какой запах тянется за ним.

– Нам требуется продержаться совсем недолго, – шагая наверх, продолжал Ян. – Сейчас почти ужин. Наше отсутствие обнаружат, свяжутся с Якобом, и тот сообразит, что случилось. К тому же, обороняясь, мы покроем себя славой.

– Ага, заработаем трёпку посильней, – усмехнулся Филь. – Какой-то бессмысленный выбор, как между чулками и трусами.

– Смысл в том, – терпеливо пояснил Ян, – что я желаю оттянуть момент прямого столкновения. Эти господа внизу слишком невежественны и вонючи, на мой вкус.

Филь вдохнул очередную волну преследовавшего их запаха и согнулся от смеха на лестничных ступенях.

– От нас самих… несёт за версту! – выдавил он сквозь слёзы, так у него зачесалось в носу. – Ты ж не думаешь, что пахнешь как розовый куст?

Ян обернулся в темноте, блеснув зубами.

– Но внутри-то мы чисты как ангелы! – возмущённо проговорил он и вышел на площадку где находился примитивный редуктор мельницы.