Глава 5,

о том, как Инучиё идёт в своё первое, настоящее сражение и становится ичибан-яри.

Месяц Хадзуки 21-го года Тэнмон (август 1552). Нагоя, Овари.

Уже почти три месяца прошло, как Инучиё стал косё Нобунаги, но так и не стал взрослым. Князь Ода говорил, что пока Пёс не сразит своего первого врага, взрослого имени ему не видать, как своих ушей. А если, такой день не настанет, то ходить ему с детским именем до старости. Юный Маэда дулся, обижался, но виду не показывал, потому, как нельзя перед господином. Но, вопреки всему, были здесь и свои белые пятна.

Первое – это то, что Инучиё больше не пришлось прозябать свои дни на конюшне. Теперь он всюду следовал за Нобунагой и его вассалами из личной конной гвардии-умамавари. Входили в неё и Нива Нагахидэ, и Икэда Цунэоки, и Хиратэ Хисахидэ и некоторые другие. Всего их было не больше тридцати. В состав умамавари входил и тот, кого господин называл – Хмурый. На самом деле звали его Сасса Кураноскэ Наримаса и он тоже являлся третьим сыном своего отца и, соответственно, никакими перспективами в клане не обладал. Однако, двое его старших братьев тоже находились подле князя. Этот самый Сасса, слыл прекрасным мечником, что и показал в том бою у Камэно, а также хорошо пользовался кунимото. На Инучиё, со времени их столкновения, он поглядывал искоса, но претензий вроде бы не имел.

Второе – деньки для юного Маэды настали очень нелёгкие. Можно даже сказать – его выжимали словно спелый, сочный плод. Зато, он делал то, что любил больше всего, сражался. Не в прямом смысле, но Нобунага постоянно устраивал подобные имитации сражений между своими вассалами, а иногда привлекал деревенских молодых мужчин из окрестностей. Кроме этого, Инучиё каждый день тренировался, как с копьём, так и со всеми остальными видами оружия, включая меч, лук, тэппо и даже метании сюрикэна. Помимо этого, часто проходили рукопашные бои по суммо и дзюдзюцу. Иногда, ему разрешали скакать на лошади. Князь Ода даже доверял ему одного из своих коней.

И, наконец, третье. Инучиё одевался, как ему хотелось, делал что заблагорассудится, в определённых рамках, и даже вновь стал подкрашивать лицо. Поначалу над ним смеялись, но Нобунага вступился за своего косё, объяснив это так:

– Когда вот такой вот, с бело-красной мордой, летит на противника с копьём во время сражения, тому будет совершенно не до смеха.

Вассалы сочли такой подход резонным и некоторые даже решили использовать такой метод в бою. Большинство, всё же, склонялось к устрашающим маскам-мэн-гу.

В свободное время, хотя такое удавалось не часто, Инучиё гулял по городу во всём своём ярком наряде. Зелёное нижнее косодэ, а не традиционное белое, сверху белое, с золотым рисунком, носимэ¹⁷, под ярко-красным хаори, подаренным князем, фиолетовое с жёлтыми сливами, хакама, оби тоже красный и завязанный так, что оба конца спускались чуть ли не до колен. Лицо он не красил в мирное время, господин всё же убедил, что это лучше делать во время сражений, но волосы в хвост не собирал, и даже в пучок, как Нобунага. Вместо этого, он стягивал свою шевелюру на лбу красной хатимаки с металлической вставкой, окрашенной в жёлтый.

Старик Хиратэ. Видя всё это, хватался за голову говоря, что вот это, пускать в город ни в коем случае нельзя. Лучше запереть его в замке, в какой-нибудь клетке в подземелье, чтобы его люди не видели. Князь, видите ли, одевается вечно как бродяга-оборванец, а этот, щеголяет, будто павлин, похлеще хэйянских аристократов. Нобунага, слушая всё это, лишь хохотал. Видимо, его забавляло недовольное ворчание своего воспитателя. Инучиё, тоже перестал обращать на него внимание и спокойно отправлялся на прогулку.

Иногда, компанию ему составлял Нива Нагахидэ и пару раз Икэда Цунеоки. Эти были попроще, но даже они отличались от всех остальных. Икэда любил тёмные и зелёные цвета, и частенько полностью покрывал голову платком-хатимаки, опуская его до самых глаз, чтобы закрыть свою неестественную бровь. Нива, больше предпочитал яркие, синие цвета, непростительные для его низкого положения, а на голове красовалась высокая шапка-эбоши, загнутая назад и опущенная до самого затылка. Само собой, у всех присутствовали на одежде их родовые моны. Именно поэтому, люди видели, что это гуляют господа самураи, а не какие-то там саругаку, разбойники с большой дороги или того хуже, пираты. Прохожие оглядывались, перешёптывались, пожилые осуждали, средние возраста предпочитали не связываться, а молодые приветливо улыбались. А девушки, так вообще строили глазки, перекидывались с компанией кокетливыми фразами и даже приглашали провести день в чайной, или в питейной – смотря какие девушки.

Дни у Инучиё проходили насыщенно, весело и почти беззаботно.

Зато у князя Ода проблем прибавилось. С момента смерти его отца Нобухидэ прошло почти половина года, а свою репутацию Нобунага, так и не улучшил. Напротив, сделал только хуже. Особенно после того, как устроил игровой бой с бродягами и раздал «незаслуженные» награды отличившимся. Соседи пристально следили за главой клана и не упускали возможность промыть ему кости, после очередной его выходки. Пока был жив Нобухидэ, они ещё молчали, но начиная с похорон и заканчивая нынешним временем, то и дело возникали разного рода небылицы об «Большом дураке из Овари». Но, злословие и сплетни были далеко не единственными действиями соседей.

Младший брат Нобунаги, Кандзюро Нобуюки, которому было отдано большее предпочтения, чем самому князю, брата совершенно не понимал и не ценил. Хотя, он не показывал этого явно, но своими действиями, вызывал много подозрений. Конечно, тут дело не обошлось без их родной матери, которая всячески настраивала своего любимчика против его же брата, да ещё и заручилась поддержкой именитых вассалов. В отличии от Нобунаги, которого окружали сплошь и рядом одни выскочки да неперспективные люди, у Нобуюки было очень много шансов встать влиятельнее брата. Достаточно было назвать трёх человек, стоящих с ним рядом, – Хаяши, Сакума и Шибата.

И это было далеко не всё. Нобуюки находился в Суэмори, восточнее Нагои. На севере располагались Ода из Ивакура, а на западе Ода из Киёсу, что тоже не особо жаловали Нобунагу. Ко всему прочему, из провинции Микава, с юго-востока, исходила постоянная угроза от клана Имагава, даймё которого, Ёшимото, уже давно мечтает прибрать Овари к рукам. Ранее ему мешал Нобухидэ. Теперь его нет, а это значит, что неразумный наследник, никак не сможет ему помешать.

И всё же, были у Нобунаги и союзники. Один из них, его тесть, Саито Досан из Мино, дочерью коего являлась Но – Кичё. Второй и самый близкий, родной брат отца, Ода Нобумицу из Мориямы. И он был не просто дядей, не просто союзником, а самым настоящим родным человеком, который, если и видел в племяннике какие-то странности, то объяснял это порывами молодости, желанием самоутвердиться и вообще, это всё пройдёт со временем. К тому же, именно Нобумицу приобщил Нобунагу к боевым искусствам, постоянным тренировкам и большой любви к мечам. И он же, первый, кто забил тревогу, когда племяннику стала угрожать опасность.

В конце лета, Нобумицу или как называл его князь, дядя Санса, от имени Сансабуро, приехал в Нагою и очень на долгое время уединился с Нобунагой в его личных покоях. О чём они там вели беседу неизвестно, но результат был на лицо. Князь Ода приказал готовиться к войне.

Тут-то все и зашевелились. Вассалы, не зная продыху, начали усиленные тренировки, оружейники подготавливали вооружение, а сам господин Нобунага, запросил помощи у своего брата. Для него это было не зазорно, поскольку, по сути Нобуюки должен ему подчинятся и подчинился. В расположение тысячного войска князя Ода, прибыли пятьсот воинов из Суэмори, а возглавлял их бравый вояка Шибата Гонроку Кацуиэ. О его боевых навыках слышали все от мала до велика. В том числе и Инучиё, который всегда мечтал посмотреть на того, кто слывёт лучшим воином клана Ода и всей Овари.

Когда Шибата въехал в замок и проследовал через коридор выстроившихся воинов Нагои, Инучиё хорошенько смог разглядеть его и запомнить на всю жизнь.

Гордый воин, с широко раздающимися плечами, мощной грудью, огромными ручищами, словно молотами, суровым лицом, обрамлённым густой бородой, пышными усами и щетинистыми бровями. В непоколебимом взгляде читались большой боевой опыт, дисциплина, самообладание и в тоже время, огромная свирепая сила. Его сдержанный и могучий образ дополняли новые доспехи, чёрные окэгава¹⁸ с жёлтым моном – два гуся, расположенные по диагонали. Такой же мон виднелся и на чёрных знамёнах его воинов. К его левому боку, был пристёгнут огромный тачи, больше двух сяку длинной с небольшим изгибом и не очень броский. За ним следовали его оруженосцы, нёсшие внушительное и массивное копьё с ромбическим волнистым наконечником, лук со стрелами, палицу-канабо, и секиру-оно. Создавалось впечатление, что Шибата использует в бою всё это оружие, видимо, в зависимости от ситуации, а значит, что он готов ко всему.

– Вот это воин! – завороженно произнёс Инучиё. – Когда-нибудь и я таким стану! И даже лучше!

Икэда, стоявший перед ним и возглавляющий группу молодых вассалов, только хмыкнул. Нива, находившийся слева, вообще не обратил внимание на мечтательные слова товарища и сказал совсем другое:

– Ох, не нравиться мне это! С чего бы брату господина помогать, да ещё и отправлять половину своих войск?

– Они, родня, сами разберутся – произнёс Цунэоки. – Во всяком случае, сейчас они едины против общей угрозы.

– А с кем воюем то? – попытался разузнать Инучиё. Двое его товарищей коротко усмехнулись.

– Ты, что, с неба упал? – послышался чей-то грубый тон справа от Маэды. – Не знаешь с кем тебе предстоит биться?

Инучиё повернулся и увидел Сассу Наримасу, как всегда хмурого, мрачного и совершенно недоброжелательного.

– Я знаю, что у господина много врагов, но понятия не имею кто из них сейчас представляет угрозу! – недовольно ответил Инучиё. – Зато, я вижу ты всё знаешь?

– Конечно! – криво ухмыльнулся Сасса. – Нобутомо из Киёсу, наш сюгодай.

– Не совсем. – поправил его Нива, а заодно вступился за неосведомлённого друга. – Нобутомо мелочь. И даже сюго Шиба Ёшимунэ тут не причём. Главный – Сакай Дайдзэн, вассал Нобутомо. Он давно поглядывает на господина, но до этого момента, не решался сделать уверенных шагов.

– Что же сейчас произошло? – поинтересовался юный Маэда. Раньше его занимало лишь военное направление, но чем больше он находился подле Нобунаги, тем больше признавал, что войны без политики не существует.

– А всё тоже самое! – недовольно и гнусаво, возгласил Нагахидэ. – Дайдзэн окончательно убедился, что наш господин, – он огляделся, удостоверившись, что лишних ушей поблизости нет. – полный идиот и выбить его из Нагои не составит труда. Тем более, что с каждым днём, врагов у него только прибавляется.

– А что же Нобутомо? – видимо Сасса, несмотря на своё самоуверенное заявление, всё же оказался не в курсе всех событий. – Ведь и он, и сюго, находятся в Киёсу. Разве Дайдзэн действует не по их указке?

– Нет, – покачал головой Нива. – Они давно утратили всякий авторитет. Вся реальная власть, в том числе и армия, находится в руках Сакай. Такие уж времена у нас.

– Всё, замолчали все! – не громко приказал Икэда. – Господин нас зовёт.

После встречи Шибаты Кацуиэ, Нобунага созвал военный совет, где присутствовали самые доверенные его люди. Шибата занимал самое почётное место среди вассалов, рядом с Хиратэ Масахидэ и прибывшим Хаяши Хидэсада. Последний, с виду не представлял ничего такого, чего можно было бояться. Худой, сорокалетний мужчина, с длинным лицом и острой бородой, в ярком, жёлтом камисимо¹⁹ поверх зелёного косодэ и в шапке эбоши. Он больше напоминал богатого чиновника, а не воина-самурая или, хотя бы военного советника. Инучиё хорошо его разглядел, поскольку по-прежнему оставался за спиной Нобунаги, в качестве держателя меча.

Госпожи Но, в этот раз не было. Зато присутствовало ещё одно новое лицо, которое юноша видел впервые. Человек среднего роста, тоже около сорока, в черно-жёлтом домару²⁰, с большой залысиной, глубоко посаженными, добрыми глазами и лицом, чуть синеватым от выбритой щетины. Это и был дядя князя, Ода Сансабуро Нобумицу из Мориямы. И, в основном, говорил лишь он.

Со слов Нобумицу, Инучиё узнал, что Нива Нагахидэ всё же оказался прав и их враг на сегодня, именно Сакай Дайдзэн. Он то и предпринял хитрый ход, против неразумного главы клана Ода. Захватив членов семьи вассалов Нобунаги из мелких замков Мацуба и Фуката, что находились западней Нагои, он вынудил их подчиниться ему и тем самым, окружить Нагою с двух сторон. А поскольку этот Дайдзэн был уверен, что Нобунагу никто не поддержит, решил напасть совершенно нагло и незатейливо, без всяких предупреждений и переговоров. В эту минуту, пока идёт совет, Сакай переправлял из Киёсу в захваченные замки свои силы и как только он достигнет своей цели, наверняка пойдёт в атаку.

Все нервничали и решали, что предпринять. Хиратэ советовал держать оборону и не выходить за стены – так шансов выжить будет намного больше. Шибата, раз уж приехал, хотел атаковать армию Сакай, когда он выйдет в поле. Суровый воин не так уж и жаловал Нобунагу, что было видно по его пренебрежительному взгляду и тону голоса. Но, раз уж Нобуюки приказал помочь брату, он, как верный слуга, приказ должен выполнить. Остальные же метались между обороной и атакой. Хаяши молчал, наверняка радуясь в душе, что дураку Нобунаге придёт конец. Нобумицу больше склонялся к плану Шибаты, но понимал, что, если они встретятся с ним в поле, по ним могут нанести удар из Киёсу или же напасть на Нагою. Так или иначе, но Нобунага оказался зажат и оборона всё же, это единственный выход.

Однако, сам князь, слушая все эти планы по стратегии и бесконечные споры, откровенно выражал своё безучастие и даже зевал, не прикрывая рта. Хиратэ из-за него, чувствовал себя неловко, Хаяши подозрительно ухмылялся, а Шибата в очередной раз убедился, что девятнадцатилетний глава клана, совершенно безнадёжен. Лишь Нобумицу не обращал на это внимание.

Все вассалы сидели лицом к князю Ода, поэтому из их всех, только Инучиё увидел, как у входа в залу появился Янада Масацуна, молча кивнул и также быстро исчез. Кивок предназначался Нобунаге и тот, поняв в нём что-то своё, быстро поднялся на ноги во весь рост и пошёл к выходу, произнеся на ходу:

– Собираемся! В бой!

– Какой бой? – не понял Хиратэ. Остальные тоже были поражены резкой переменой господина. Только младшие, молча встали и направились за ним.

– Куда? С кем? – недобро хмыкнул Шибата, совершенно не осознавая, что происходит и, что он тут вообще, собственно делает.

– Я сказал в бой! На Киёсу! – громко повторил Нобунага и вышел.

Старшие вассалы, оставшиеся сидеть, удивлённо переглянулись.

– Он нас угробит, этот олух! – басом произнёс Шибата, но тоже отправился следом.

***

Форт Каядзу, Овари.

Инучиё вновь бежал. Всей армии пришлось в одночасье сорваться с места и стремительно выйти из Нагои по направлению на север. Решение Нобунаги было неожиданным и быстрым. Тысячу двести бойцов, князь возглавил сам, в их числе были и воины Шибатэ Кацуиэ, а триста, во главе с Нобумицу, оставил в Нагое и приказал ждать. А когда настанет момент, атаковать пустые замки, захваченные Сакай. Почему «пустые», оставалось загадкой, но дядя решил подчиниться.

Бежали недолго, всего лишь один ри. Когда спускались с плато, на котором стояли город и замок Нагоя, уже было видно на горизонте Киёсу, вдвое превышавший вотчину Нобунаги. Он расположился на обширной равнине, по двум берегам реки Годзё и из замка Нагои, просматривался во всех подробностях. Вся окрестность находилась под неустанным взором князя Оды, чем он и пользовался.

Преодолев многочисленные поля, на которых уже вот-вот соберут урожай, войско Нобунаги пересекло реку Сёнай и уже через половину ри, им встретилась вражеская армия, высланная из Киёсу.

Недалеко, находился небольшой форт Каядзу, гарнизон которого тоже присоединился для противостояния с Нобунагой, но за стенами не укрылся, а вышел в поле. Князь Ода рисковал, направившись в сердце вражеской территории, оставив дом практически без защиты. Именно поэтому, Шибата думал, что это очередной припадок дурости. Но ему, как и его господину, это было лишь на руку. Если Нобунага проиграет и потеряет Нагою, то во главе клана беспрепятственно встанет Нобуюки и это будет правильно.

Что творилось в голове князя Ода, всегда было загадкой. Он делал всё неожиданно и быстро. Так и сейчас. Едва войска смогли перевести дыхание после марш-броска, Нобунага уже приказал сражаться.

Бой начался с традиционной перестрелки, но копейщики Нагои уже бежали в атаку, под градом стрел. Их лучники били через спину, поддерживая своих товарищей. Самураи шли рядом с ашигару, разбавляя их ряды и Инучиё был одним из первых. Стрелы летели над его головой то в одну, то в другую сторону. Одна скользнула по его наплечнику, другая отлетела от его стрекозы, которую он закрепил на передней части тульи шлема. Рядом с ним, упал один из пехотинцев, поражённый в ногу и так и остался лежать на поле. Юноша не отвлекался и бежал вперёд. Крики воинов закладывали уши, кровь в жилах так и играла от возбуждения. Когда до столкновения оставалось несколько шагов, Инучиё прибавил ходу и вырвался вперёд. Его длинное копьё быстро нашло себе цель. Первым же ударом он всадил наконечник в горло противника, вторым, рассёк кисть другого. В строю образовалась брешь, и он ринулся в неё. Остальные воины уже столкнулись, а кто-то, быстро сообразив, последовал за Инучиё.

Стрелы уже не летели в него, зато они не переставали сыпаться на задние ряды врага, реже, но Нобунага делал всё, как в том игровом сражении, давал залпы без перерыва, не боясь попасть в своих. Силы были практически равны, но тактика боя князя Оды, превосходила тактику противника. Совместная атака копейщиков и лучников, быстро внесла сумятицу во вражеские ряды. Спереди наседала пехота, а сзади началась паника из-за непрекращающегося ливня стрел.

Инучиё, окончательно поняв, что со своим длинным копьём он не пробьётся в гущу сражения, так, как оно, по своим габаритам, не давало места для замаха, решил оставить его на поле боя, воткнув в землю, вынул меч и бросился на врагов. Ашигару противника только успевали терять свои яри, разрубленные клинком разбушевавшегося Маэды, падали раненными или убитыми. Инучиё же, прочувствовав вкус крови и утонувший в горячке боя, шёл прямо на ставку вражеского командира.

Нобунага, тем временем, лично возглавив свою гвардию-умамавари, обошёл противника справа, миновав развернувшийся бой и ударил по главной ставке.

Как и положено, командующий, родной брат Дайдзэна, Сакай Дзинсукэ, расположился за основным войском, окружённый двумя десятками своих самураев, такой прыти не ожидал. Нобунага совершенно обнажил свой тыл, задействовав все отряды, да ещё и сам пошёл в атаку, рискуя собственной жизнью. Поражённый этим Дзинсукэ, встретил князя Ода совершенно неподготовленный. Бой стал похож на сплошную мешанину. Жёлтые знамёна Нобунаги смешались с белыми вражескими, а тут ещё и чёрные, с золотыми гусями Шибаты пошли в атаку, поддержав и пехоту, и князя, атаковав Сакай с другой стороны.

Инучиё рвался вперёд, словно бешеный пёс. Конечно, мечом он орудовал не так хорошо, как копьём, но даже так враги не могли против него устоять. Прекратив резать ашигару, юный Маэда наконец-то нашёл себе достойного противника. Точнее, один из самураев Киёсу сам набросился на него с копьём. То было неплохое яри в два кэн длинной, с трёх клинковым наконечником, боковые лезвия которого, были загнуты книзу. Инучиё знал, что это оружие носит название ситамуко, он знал всё о копьях. Также, он понимал, что уклоняться и пропускать удар этого наконечника мимо себя не стоит. Обратным движением, он может захватить любую конечность или, того хуже, вонзить один из клинков в спину. Заточены эти боковые клинки, были с обоих сторон, поэтому, если между ним и древком попадёт нога или рука, то рана будет обеспечена, причём, очень серьёзная. Можно было спокойно лишиться сухожилий на ногах.