– Люди говорят, что хорошо стреляет?

– Так точно, – подал голос начальник Особого отдела, – в тире показал изумительный результат. Хочу проверить с винтовкой на стрельбище.

– Зовите сюда.

Вызов Костю не напугал и не озадачил. Он вернулся с задания с трофеями, и интерес комиссара госбезопасности второго ранга объясним. Появление в кабинете стройного парня, явно не робкого по натуре, вызвало общий интерес. Начальник управления сделал еще один круг, но на этот раз встал перед сержантом:

– Кто был начальником вашего разведотряда?

– Я.

– Ты? Почему?

– Сам не знаю, мы все – сержанты, но ребята единодушно решили подчиняться мне.

– Два кубика в петлицах, – осторожно заметил начальник Особого отдела. – У нас сержант, у погранцов – лейтенант.

Комиссар госбезопасности второго ранга слегка улыбнулся и продолжил:

– Какое задание получено от генерала?

– Незаметно выбраться из ДОТа, спуститься в ров, дойти по нему до озера и начать поиск Эско Лахтинена.

Ответ понравился, все в кабинете заулыбались до ушей. Если разведгруппой командовал сотрудник горуправления, то лавры успеха принадлежат им, руководству управления. Начальник тоже улыбнулся, достал из кармана коробку папирос с красно-белым попугаем и пустил Косте в лицо струйку дыма. У «Зефира» элитный табак с приятным запахом, а обижаться на выходки начальства самому дороже.

* * *

Комиссар госбезопасности второго ранга не спеша выкурил папиросу, затем вернулся за стол и жестом пригласил Костю сесть рядом.

– Продолжай! Как выбирался, как шел по рву и так далее, подробно.

– Мы не выбирались, сразу пошли в рост.

– Ты нарушил приказ генерала?

– Нельзя спускаться в ров, там через полкилометра мосты с часовыми. Нас перебили бы, словно глупых котят.

– В рост идти не глупо?

– Во-первых, ближний обзор с наблюдательных башенок скрывает крыша ДОТа. Во-вторых, идущий открыто человек не вызывает подозрений.

– Интересная мысль, а что часовые?

– Мы горланили финскую песню, а я приставал к часовым с вопросами.

– Что спрашивал? – засмеявшись, поинтересовался начальник управления.

– Как найти Эско Лахтинена.

На этот раз хохот стал общим.

– Где нашел? – отсмеявшись, спросил комиссар госбезопасности второго ранга.

– С подельниками сидел в офицерской столовой и допрашивал офицеров укрепрайона.

– Как действовал?

– Поставил на стол спирт, и через полчаса все напились до поросячьего визга.

Снова грянул хохот, но начальник контрразведки недоверчиво спросил:

– Вот так сразу с незнакомым человеком напились?

– Приняли за своего, мы были одеты под штурмовиков. К тому же финны несдержанны к спиртному.

– Как пробрался в штаб? – снова спросил начальник управления.

– Напоил, загрузил тела в автомобиль, взял ключи и вычистил сейф.

– Почему вас не остановили на обратном пути? – снова вмешался начальник контрразведки.

Тут уже не сдержался от смеха Костя:

– Пьяный полковник с пистолетом в руке грозил всех застрелить, а я ради хохмы включил фары.

– Так и ехали с полным светом?

– Ага, до взорванного моста.

Дальнейшего он не знал, ибо уснул в машине, о чем честно сознался. Гротескная история на грани фарса вызвала среди начальства оживленное обсуждение. Тем временем начальник управления сел за телефон и вскоре заговорил по-менгрельски^[12]. Начальник по национальности – менгрел, личный друг и давний сослуживец Берии, который тоже менгрел, что не секрет для всего Ленинграда. Закончив разговор, он по-дружески похлопал Костю по плечу и спросил:

– Теперь коротко о винтовках и солдатах.

Как и в предыдущем случае, врать нельзя, он был не один, а каждое сказанное здесь слово проверят, затем многократно перепроверят. Да, проспал, да, виноват, ответный рейд финнов был местью за его ночной поход. Да, погорячился и, не раздумывая, набросился на штурмовиков-нацистов. Да, воспользовался доверчивостью полковника и обманом вернулся обратно.

– Молодец, ты – настоящий коммунист и боевой товарищ! – Начальник управления крепко пожал руку. – Свободен, отдыхай.

Рассказ молодого сотрудника городского управления НКВД поднял настроение всем без исключения. Они – на коне, дважды на коне! Их сотрудник захватил матерого националиста с дорогущим автомобилем представительского класса. Генералу – капец, подобные действия классифицируются как «подрыв Советского государства».

– Мне звонить в прокуратуру Седьмой армии? – спросил начальник розыскного отдела.

– Сегодня конвойная служба доставила в Металлострой взвод финских солдат, – добавил начальник отдела внутренних войск.

– Отправь туда следственную группу, только с другим переводчиком. Мы должны быть уверены в правдивости этого парня.

– Переводчик не нужен, администрация лагеря состоит из финского партактива, – пояснил политкомиссар.

Незаметной мышью прошмыгнул секретарь, и начальник управления зачитал суточную сводку боевых действий. Собственно, действие было лишь одно, взвод провел разведку боем, в результате которого захватил в плен тридцать вражеских солдат и четыре пулемета. Свои потери – один раненый боец.

– Звони! – потирая руки, приказал комиссар госбезопасности второго ранга.

Собравшиеся за столом начальники отделов гордо расправили плечи. Рядовой сотрудник городского управления захватил главарей нацистов, выкрал у врага важные документы, спас красноармейца и распропагандировал взвод финских солдат. Кроме того, бдительное руководство городского отдела разоблачило антисоветчиков из старшего командного состава РККА и погранвойск. Товарищ Берия обязательно покажет Сталину обвинения, подкрепленные стопудовыми свидетельскими доказательствами. НКВД вскрыл факты антигосударственной деятельности.

* * *

По советскому законодательству за сданное государству трофейное имущество полагалась премия в размере четверти оценочной стоимости. Эксперты учли все – от дорогущего автомобиля до патронов поштучно, и Костя получил гигантскую сумму. Жизнь в общежитии имеет свои ограничения, и щеголять перед товарищами дорогими вещами – по меньшей мере глупо. Оставив себе малую толику на карманные расходы, отнес деньги в сберкассу.

Как-то незаметно промелькнули последние дни декабря, и управление начало готовиться к празднованию Нового года. По принятым правилам собрались всем коллективом с женами в Доме культуры. Политкомиссар произнес короткую речь, затем на трибуну вышел секретарь, и началось награждение дорогими подарками. Среди прочих Костя услышал собственную фамилию.

Робея под взглядами начальников и вспышками фотоаппаратов ведомственных корреспондентов, поднялся на сцену и получил карманные часы. На внутренней стороне крышки выгравирована надпись: «За образцовое выполнение боевого задания». Приятно, чего тут греха таить! Едва он поблагодарил за высокую оценку своих скромных усилий, как был остановлен начальником отдела кадров.

– Погодите, молодой человек, это не все, – и громко на весь зал зачитал приказ о присвоении очередного звания «младший лейтенант».

Вернувшись на свое место и принимая поздравления сослуживцев, Костя огорченно сказал:

– У меня нет специального образования.

На что товарищи легкомысленно ответили:

– Ерунда, мы – рабоче-крестьянская милиция! Большинство из нас даже без семилетки, а ты окончил среднюю школу.

– В институтах и университетах классовой борьбе не обучают, – назидательно сказал начальник управления контрразведки.

– Почему большинство сотрудников без среднего образования? – удивился Костя.

– Откуда ему взяться? Гражданская война, разруха, голод. Я в двенадцать лет пошел на завод ради куска хлеба.

– После пятого класса?

– Какой на хрен пятый класс! Вообще был неграмотным! Ликбез окончил на заводе.

Разговор прервала симпатичная девушка из немецкого подотдела:

– Скоро квартиру получишь, среднему начальствующему составу положена отдельная квартира.

Во время получасового перекура в зале расставили столы, и праздничный концерт проходил под звон бокалов. Выступление открыл Дунаевский со своим оркестром, и зал дружно подпевал вокалистам. Затем сцену занял «Теа-джаз» Утесова, и снова городская милиция запела хором. Но самый горячий прием с морем цветов получил любимец ленинградцев артист Театра комедии Сергей Филиппов.

Сначала труппа сыграла отрывок из комедии «Поход Антикайнена», в котором высмеивались финские нацисты. Затем, на бис, добавили репризу «погромщик склада». Запомнился молодой конферансье Аркадий Райкин, фонтанирующий штуками и приколами. Кто не знает миниатюру «В Греческом зале»? Суть проблемы заключалась в том, что заводы работали в режиме пятидневки, а театры и Дома культуры – по обычному недельному графику. Как следствие, в воскресные дни семейный отдых исключался.

Замечание о квартире оказалось пророческим. На следующий день Костя получил ордер на квартиру из служебного фонда. Две просторные комнаты, центральное отопление, просторная ванна, горячая вода, на кухне газовая плита. Мечта холостяка, а не квартира.

– Мебель будет ваша или берете казенную? – отдавая ключи, поинтересовался начальник КЭУ^[13].

Вторая мировая война уже началась, Польша и Англия – в руинах, до нападения на СССР осталось полтора года, глупо обзаводиться имуществом, и он уверенно ответил:

– Я холост, нет смысла обзаводиться собственной мебелью.

Его провели на склад, где начальник КЭУ сделал щедрый жест:

– Среднему начальствующему составу положена мебель попроще, но ты выбирай любую.

Просто так подарки не дарят, поэтому Костя насторожился:

– Это льгота или как?

– На этажах по две квартиры, двухкомнатные и пятикомнатные. За льготу благодари соседей.

– Они многосемейные?

– Напротив тебя живет начальник политотдела, – сурово заметил начальник КЭУ. – Заглянет в гости, а вокруг – одна фанера.

Костя вздрогнул. Бывший матрос Балтфлота, участник штурма Зимнего, грубоват по натуре, но добродушен. Проблема – в его молодой жене, крикливой, вредной и пакостной красавице со жгуче-черными волосами. Одно хорошо – дверь оборудована глазком, что дает шанс избежать ненужных встреч.

* * *

Сотрудники АХО^[14] под надзором сержанта занесли и расставили мебель, даже развесили шторы. Затем Костя получил шелковое постельное белье и посуду Ленинградского фарфорового завода. В завершение начальник КЭУ повесил на стену копию описи с указанием инвентарных номеров и график уборки квартиры. Немного потоптавшись, перешел на дружеский тон:

– В квартирах первого этажа живут с семьями слесарь, электрик и лифтер. Жена электрика прекрасно готовит.

– Не понял?

– Ты платишь сто рублей в месяц и отдаешь талоны продаттестата. Взамен получаешь вкусное питание и чистую посуду.

Кто бы возражал! Начальник КЭУ тут же позвонил по внутреннему телефону и помог составить почти ресторанное меню. А далее по голове ударил нежданчик. После ухода поварихи Костя забрался в ванну, а когда вышел, обнаружил в квартире соседку. Наскоро превратив полотенце в набедренную повязку, он вежливо поздоровался, а женщина в ответ похлопала его ладошкой по животу:

– Испугался?

Вульгарное поведение вызвало ответную злость, он взял ее за бедра и медленно, но сильно привлек к себе. Женщина сдавленно охнула и прильнула всем телом. За месяц много чего накопилось, и Костя отнес соседку в кровать. После часа африканских страстей спальня напоминала поле боя, а утомленная пара притихла на полу между бельевой тумбочкой и шкафом.

– Мне пора, – женщина принялась собирать разбросанную одежду, – вечером приходи к нам ужинать.

Его действительно пригласили, пришел сам начальник политотдела, просто, без чинов позвал смотреть телевизор. Показывали кинофильм «Мы из Кронштадта» с недовольными комментариями хозяина. Затем перешли в столовую, где Ефим Наумович за рюмкой коньяка познакомил молодую жену Катеньку с новым соседом. Так началась новая полухолостяцкая жизнь.

Едва Костя освоился в служебной квартире, как получил приказ срочно ехать в Стрельну. Маленький деревянный трамвай неспешно телепал мимо летних дач придворной знати времен Екатерины Второй. После Путиловского завода начались новостройки из добротных «сталинских» многоэтажек, затем потянулись поля пригородного совхоза. Через два часа трамвай по косой поднялся на горку и кондуктор крикнула:

– Кому военно-морское училище? – и дважды дернула за веревочку звонка.

Это Константиновский дворец, а Косте надо спуститься на Нижнюю улицу. Указанная в предписании казарма встретила жаром натопленных печей и взводом милиционеров с пограничниками. Устроившись на свободной койке, он познакомился с новыми товарищами и присоединился ко всеобщему гаданию. Каждый выдвигал свою версию столь необычных сборов, но никто не вспоминал войну.

Действительно, в первых числах декабря морские пехотинцы Кронштадта взяли все финские острова, включая Гогланд. Сдавшиеся без сопротивления гарнизоны отправлялись в лагеря для пленных, а укрепления заняли матросы береговой обороны. На севере тоже обошлось без эксцессов, финны организованно, без единого выстрела покинули Никель и Печенгу. Причем полковыми колоннами отправились не домой, а перешли на территорию СССР.

На Карельском перешейке тоже тихо, стотысячное войско Остермана ни разу не стрельнуло в десятитысячную Седьмую армию. Хлопотно лишь в Центральной Карелии. Финны снежной лавиной вывалились из леса в надежде с ходу захватить Кандалакшу и Петрозаводск. Атака имела шансы на успех, оба города – без военных гарнизонов, а горстке милиционеров не устоять перед трехсоттысячным войском. Положение спасли пограничники и охотники: первые сообщили о прорыве границы, а вторые отследили направление и темп движения.

Нешуточный лыжный марафон в сто двадцать километров завершился у железной дороги залпами пушек бронепоездов серии «ОБ-3». Финские солдаты разбежались по лесу, а бронепоезда с десантом ушли в глубь Центральной Карелии. В результате батальон РККА занял узловую станцию Суоярви, отрезав северную группу войск финской армии от баз снабжения. Рейд бронепоездов фактически решил исход войны на севере.