Я приехал в университет к одиннадцати часам, как всегда в день экзамена. Раньше приезжать просто нет смысла, потому что девчонки из группы все равно занимают очередь с самого утра, и даже если припрешься к шести, то все равно опоздаешь. Они уже будут на месте – дрожащие, с огромными от ужаса глазами, не выспавшиеся, потому что всю ночь зубрили, и от этого злые, как фурии. Связываться с ними, себе дороже. Приходить поздно тоже опасно. Если зайдешь после двенадцати, то раньше трех не сдашь, а это значит, что легко можно залететь. Экзаменатор к трем часам устает, начинает нервничать и злиться, легко раздражается, да и отношение у него к сдающим уже явно отрицательное, потому что он твердо уверен, что те, кто сдает последними однозначно лодыри и ничего не знают. В одиннадцать часов самый раз. Золотая середина. Я вообще сторонник золотой середины. Не терплю крайностей ни в чем.

К тому же, тут есть еще одна веская причина. Дело в том, что в нашей группе среди ребят я являюсь, как бы этаким спасательным буйком, к которому в случае беды плывут те, кто вдруг начинают тонуть. А такое случается не так уж и редко. У меня с детства какая-то феноменальная способность подсказывать. В любой момент могу состряпать шпору и послать тому, кто в ней в настоящее время нуждается. Вот такой невредный и добрый отличник. А что еще делать на экзамене? Времени море – не меньше часа, а то бывает и полтора. С ума можно сойти от скуки. Свое задание, как правило, я выполняю за десять, максимум пятнадцать минут, так что возможности для благотворительности есть. Все, конечно, это очень высоко ценят, и поэтому меня всегда пропускают центральным, чтобы я был и при тех, кто зашел до меня, и при тех, кто после.

Наташа Серебрякова всегда шла передо мной. Так сложилось еще с первого курса. Это вообще отдельная история. В общем, она девушка конечно красивая, и даже очень: светло-голубые глаза, темные волосы, ямочки на щечках и подбородке, чуть вздернутый носик, четкий контур губ манит и заставляет мечтать, фигура вообще как у Клаудии Шиффер, но дело совсем не в этом. Говорят, что красавицы почти все недалекого ума. Так вот это о Наташе. Речь, конечно, идет об учебе, потому что дурой ее тоже назвать нельзя. Неизвестно как, но она сразу углядела, что я отличник, и подсела рядом на первой же лекции. Ох, и завидовали мне все тогда! Хотя чему? Все, что я мог себе позволить, так это сделать за нее контрольную или решить тест, составить лабу и всякую тому подобную мелочь. Все! Дальше учебы наши отношения не заходили. Да я и не пытался куда-то их завести. Меня вполне удовлетворяла моя роль добровольного подсказчика и однокашника. К тому же, если говорить честно, девушки меня не особо интересуют. За ними надо ухаживать, с ними как с собаками надо гулять, а потом еще и провожать. Да, собственно говоря, с ними и говорить-то не о чем. Компьютеры они не любят, сайнфикшен и фэнтэзи не читают, а о тряпках я и сам трепаться не люблю. Скукота! То ли дело интернет! Да и, если уж говорить честно, на прямоту, не такой уж я красавец. Хотя конечно не доходяга. Плечи широкие, рост – метр восемьдесят, несколько худощав, но думаю, с возрастом это пройдет, прическа часто растрепана, зато перхоти нет, это точно. Лицо? Нормальное лицо. Овальное. Все черты правильные, пропорции соблюдены. Волосы? Каштановые. Очень редкий оттенок, кстати. И хотя я не Филипп Киркоров и даже не Николай Расторгуев, уродом меня тоже не назовешь. В общем, нормальный чувак. На первом курсе девчонки даже пытались со мной флиртовать.

Но уж больно я робок!!!

Честное слово! С детства, сколько себя помню, стесняюсь девчонок. Ну не могу с ними нормально общаться. Нормально, это значит, крутить шуры-муры. Если там просто по делу, туды-сюды, дай списать, подкинь учебник, это пожалуйста, это всегда. А в кино пригласить, или на дискотеку, тут я просто теряюсь. Начинаю краснеть и несу всякий бред. Так что девушки от меня очень скоро отваливают. М-да…

Зато, когда дело касается учебы, тут я во всеоружии. Все девчонки мои! В такие моменты плечи мои расправляются, на лице появляется снисходительная улыбка, и я чувствую себя самым нужным для всего женского пола человеком. А Наташа, так вообще за пять дней до экзамена, бросает всех своих дружков и не отходит от меня ни на шаг. Я даже готовлюсь (если это можно так назвать) у нее дома. Мама ее и папа меня обожают, кормят на убой и ходят по квартире на цыпочках. Вот дни моего триумфа. Шикарно!

И вот в такой торжественный и приятный для меня день, все изменилось. Я пришел к аудитории. Ребята мне сказали, что Наташка уже вошла и вытащила черный билет (то есть, полный глушняк) и уже два раза спрашивала через выходящих, не пришел ли я. Так что меня там ждали и даже очень. Я поправил встрепанные волосы, проверил пульс – все в норме. Получил напоследок дружеские похлопывания по плечам от ребят (они считают, что я могу принести удачу), и уже собрался войти в аудиторию, как вдруг в коридоре появляется она – шикарная блондинка. Шарон Стоун и Синди Кроуфорд в одном лице, рост метр семьдесят пять, ноги растут чуть не из плеч, вся в крутейшем прикиде. Она огляделась по сторонам и вдруг пошла к нашей компании. Походка! Мы все так на нее и уставились. Даже я. Экзамен тут же был забыт!

А она продолжала идти, слегка покачивая бедрами с гордо поднятой головой, словно идет по подиуму, а не по зашарпанному коридору университетской рекреации. Подошла к нам. И, без всякого, оглядела всех смелым, чуть ли не вызывающим, взглядом. Мы все так сразу и распетушились. Посыпались возгласы:

– Ничего себе девочка!

– Цыпочка!

– А почему мы такие строгие?

– Девушка, а как вас звать? А кого вы ищите?

– А вы, с какого факультета? Почему-то я вас раньше не видел!

И всякое такое. В общем, глупости. Что еще можно сказать, при виде такой недоступной красавицы, к которой и подойти можно только толпой?

А она вдруг сразу стала строгая и недоступная (вот когда я впервые подумал, что она похожа на учительницу), затем остановила взгляд своих изумрудно-зеленых глаз на мне. Во взгляде ее вдруг на мгновение сверкнула тревога и неуверенность, но она быстро подавила ее и мягким, но твердым голосом спросила:

– Это ты, Стрельников Сергей Юрьевич?

Вот это удар! По башке всем, и громче всех по моей.

– Я, – пролепетал я.

– Пройди, пожалуйста, за мной в кабинет декана. Мне надо кое о чем с тобой поговорить. Это очень важно.

Я сразу вспомнил о том, что в аудитории меня ждет Наташа и наверно уже глотает успокоительные капли, и пробормотал:

– Вообще-то мне сейчас надо на экзамен. Топографическая анатомия, знаете ли…

– Серый! – тут же хлопнул меня по плечу наш главный ловелас и специалист по женскому полу Витька Задорнов и слегка подтолкнул. – Никогда не говори с девушками о компьютерах!

– Это очень важно, – повторила девушка, на Витьку она даже не посмотрела. – И не займет много времени.

Не говоря больше ни слова, она повернулась, и пошла в сторону деканата. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней.

За спиной сразу послышались вдогонку завистливые замечания:

– Во Стрелка дает! – Стрелка – это мое прозвище, чисто производное от фамилии. К собаке, которая летала в космос, никакого отношения не имеет. К крутым мафиозным разборкам тоже.

– А еще тихоней прикидывается!

– Таких девочек снимает!

– Дурак, это не он, это его снимают!

– Точно! Она наверно со стоматологии, пятикурсница, хочет Стрелку на диплом припахать.

Парни расхохотались. И все-таки в их смехе я очень хорошо уловил плохо скрытую зависть.

Через минуту мы уже были в кабинете декана. Красавица закрыла дверь, и мы остались один на один. Она еще раз посмотрела на меня. В этот раз внимательно и с ног до головы, осмотрела как холодильник, который собирается купить. Видимо я ей понравился. Что-то в ее глазах потеплело. Мне стало неловко.

– Красивый мальчик, – тихо сказала она. – Истинный Атрейосс.

Ни фига себе! Это она про меня что ли? Если до этого, я был удивлен, то теперь, меня словно палкой по голове ударили. Бам-с!!! Может это чья-нибудь глупая шутка?

– Я должна сообщить тебе кое-что очень важное, – продолжала эта ну очень красивая девушка, которая к тому же назвала меня красивым мальчиком. – У нас очень мало времени. С минуты на минуту они будут здесь.

– Кто они?

– Ворги.

– Кто?

– Сейчас ты все узнаешь. Только отнесись ко всему серьезно. – Теперь она больше походила на добрую и внимательную медсестру из реанимационного отделеления.

Я уже совсем ничего не понимал. Незнакомка протянула руку, и я увидел в ней маленький белый бриллиант. Она положила его на стол, и вдруг вокруг бриллианта стало распространяться прозрачное серебристое сияние.

– Ух, ты, здорово! – Я сразу обрел способность говорить. Люблю странное и необычное. – Что это такое?

– Подожди, – мягко сказала моя таинственная красавица. – Не надо разговаривать. Надо слушать.

Серебристое сияние стало размером с человека, а потом вдруг приняло очертания, и я с открытым ртом уставился на полупрозрачный и мерцающий человеческий силуэт. Это был мужчина лет пятидесяти, с короткими седыми волосами и небольшой бородкой, закутанный в какой-то зеленый балахон. Он посмотрел на меня и вдруг заговорил:

– Здравствуй, Адал! – Мой рот открылся еще шире. Сами понимаете, одно дело – видеть все это в первом эпизоде «Звездных войн», другое наяву. К тому же, этот тип явно обращался ко мне. – Ты сейчас конечно очень удивлен, но тебе придется кое-что узнать. Это очень важно. И постарайся все же ничему не удивляться. Дело в том, что я Нордиус, герцог Атрейосс, президент пятой квинтсекции триста двадцать седьмого сектора и младший брат нашего Императора. Теперь самое главное. Полчаса назад планета Грифон, где находится резиденция нашего рода, была атакована спецфлотом преторианской гвардии. Они сбросили на нас три дивизии из Легиона Свирепых леопардов. Мои десантники доблестно бьются с императорскими гвардейцами, на их слишком мало, и противник захватывает сектор за сектором, квадрат за квадратом. Через пять минут они будут уже здесь. Но им не взять меня живым. Я уже принял разрушающий мозг яд, так что они найдут только мое бренное тело. Мои знания и открытия им не достанутся. Император проиграл!

Неизвестно каким образом я оказался на стуле, но стоя слушать и видеть все это было невозможно. А этот, Нордиус, или, как его там, герцог Атрейосс продолжал:

– Ты спрашиваешь меня, мальчик мой, почему император натравил на нас своих гвардейцев? Я объясню. Матрица. Матрица бессмертья и беспредельного совершенства. Я создал ее. Сорок лет мне понадобилось, чтобы синтез бирония и седьмого фризония и формула Великого Схимника дали результат, и я его добился. Как обидно, что я не успел ею воспользоваться! Кто же думал, что шпионы Императора узнают все так скоро? Литвиний, мой первый министр и личный врач нашей семьи оказался предателем. Кто бы мог подумать? А ведь по приказу императора его жена была обесчещена и задушена преторианцами. Я всегда был уверен в нем. Оказывается, я ошибался. Что ж, как все гении, я слишком наивен. Так получилось, что все мои работы были известны брату еще тогда, когда я только начал их. И по мере того, как результат становился ближе, ближе была и та ловушка, которая сужалась вокруг меня. Ты слушаешь?

Я кивнул.

– Очень хорошо. И все же, повторяю, император проиграл! Я перехитрил его. Беспредельное Совершенство уже дало мне кое-какие возможности. Я поместил матрицу в своего малолетнего сына от семнадцатой жены и спрятал мальчика в пересекающихся во времени коридорах Лабиринта живых миров. Как ты понимаешь, эту возможность тоже дала мне Матрица. А чтобы, запутать посланцев Императора и пустить их по ложному следу, потому, что, рано или поздно он тоже получит возможность пересекать пространство и время, я сделал моему сыну четырех дублей. Не удивляйся! Тут нет ничего сложного – обыкновенное клонирование. Пять маленьких мальчиков были отправлены в лабиринт, и всех их охраняет Матрица, потому что она есть в каждом из них. Пока они разобщены, никто не в состоянии собрать ее воедино. И только один из пяти, тот, кто рожден женщиной, обладает способностью уходить к своим копиям, где бы они не находились, и забирать у них, то, что принадлежит по праву только ему. – Нордиус сделал паузу, а потом торжественно поднял правую руку и протянул ее в мою сторону. – И это ты, мальчик мой! Мой сын! Мой юный герцог. Да! Когда ты будешь говорить со мной, меня уже не будет, и титул герцога будешь носить ты. Ты продолжатель рода Атрейоссов. И только ты сможешь одолеть Императора. Бойся его. Это твой главный враг. Он сделает все, чтобы уничтожить тебя, и овладеть Матрицей. Главное, ты должен успеть воссоздать ее. После этого ему тебя не одолеть. Мое послание тебе передаст Стелла, леди Райзекампф. Она командир моего легиона Звездных волчиц, так что можешь доверять ей во всем. Ее задание – помощь и охрана. Я отправил ее вслед за тобой, дальше уже твоя задача перемещать ее за собой. – Он опять сделал паузу, грустно улыбнулся и сложил на груди руки. – Все, сын, мое время истекает. Мне трудно говорить. Я не хочу, чтобы ты видел, что будет дальше. Прощай, мой мальчик. Удачи тебе!

И силуэт Нордиуса погас. На столе, где лежал бриллиант, ничего не было. Некоторое время я молчал. Стелла смотрела на меня и тоже ничего не говорила.

– Забавно! – наконец выдохнул я. – Я бы даже сказал круто! Это что, шутка? Кто тебя послал? Женька? Женька Матвеев?

– Ты все еще не веришь? – спросила Стелла.

– Конечно, не верю! Фокус конечно отпадный. Интересно, как это все работает? Далеко прошла кибернетика.

– Это не фокус!

– То есть ты, пардон, вы – инопланетянка? И я тоже?

– Да.

В голосе что-то было такое, что я сразу стал серьезным. Она все же заставила меня задуматься. Почему-то сразу вспомнились годы раннего детства. Меня всегда удивляло, что я помню себя только лет где-то так с пяти, а что было раньше, покрыто полным мраком. Не помню абсолютно ничего! Никаких обрывков! Ничего! Хотя, как уверяют психологи, у подавляющего большинства людей такая же проблема, так что я никогда не ломал над этим голову. Раз не помню, так не помню. Зато с пяти лет я себя помню отчетливо, а при некотором усилии даже могу по деталям воспроизвести любой день. Не правда ли в этом есть противоречие? Раньше я не ломал надо всем этим голову, а сейчас почему-то сразу отчетливо возник вопрос, который меня всегда чуть ли не мучил. Фотографии! Да, в нашем семейном альбоме, а это несколько толстенных томов (Моя мама просто фанатка фотографии!), нет ни одного моего младенческого фото. Опять же пятилетнего меня уже полным-полно. На мои расспросы родители отнекивались рассказом о пожаре, сгоревшем доме, где, якобы, все это пропало. Звучало это всегда несколько неубедительно. Неужели?.. И все же все так невероятно!

– Знаете, что, уважаемая Стелла, то есть госпожа Райзенкампф, давайте поговорим об этом после того, как я сдам экзамен. Видите ли, Ираида Ивановна очень строгий преподаватель, и если я сейчас не пойду туда, то мне, а особенно одному человеку, будет очень плохо. Да, если бы дело было только во мне… а так… в общем, я не могу ее подвести!

Стелла решительно прервала мое невнятное бормотание.

– Ворги появятся с минуты на минуту! – сказала она и положила мне руки на плечи. Никогда в жизни ни одна девушка так не прикасалась ко мне. Я вздрогнул. Сил для сопротивления у меня уже почти не было. – Они убьют тебя и доставят твои мозги Императору.

Господи! Что за бред? Неужели я во все это верю? Кому это понадобилось сделать мне трепанацию черепа? Этот император, он что маньяк? Тогда почему именно я?

– Но этим дело не кончится, – продолжала Стелла. – Весь этот мир также будет уничтожен.

– Уничтожен? – воскликнул я.

– Да. В наказание за то, что укрывал тебя. Таков приказ императора. Там где был ты, не должно остаться ни одного разумного существа.

– Бред какой-то!

– Если ты хочешь спасти этот мир, то должен срочно покинуть его и отправиться со мной на поиски Матрицы Совершенства. Только овладев ею, ты сможешь противостоять воргам.

Согласитесь, что ничего нет странного в том, что до меня с трудом доходило все то, что я слышал. Одно мне стало ясно, опасность грозит мне и всей Земле. И меньше всего мне хочется стать причиной гибели нашей, может быть в чем-то и не совсем совершенной цивилизации. Мало у нее своих проблем? Гонка вооружений, международный терроризм, тепловой эффект, экологическая катастрофа. Теперь прибавился еще и я. Здорово! Разумеется теперь, как и полагается порядочному человеку, я должен покинуть этот мир, чтобы он из-за меня не погиб. Все очень просто!

– Внизу у меня есть машина, – Стелла словно прочитала все мои мысли. – Мы должны быть как можно дальше от этого сектора.

– От этого сектора! – эхом повторил я и вспомнил все те же «Звездные войны», где злодеи уничтожили целую планету, затем почему-то плавающие в спирте мозги на полочке в анатомическом кабинете. – Я готов!

Мы стремительно вышли из деканата и стремительно направились к лифту. Стелла впереди, я за ней. У дверей лифта толпился народ. На нас сразу уставились со всех сторон. Когда пластиковые двери разошлись, Стелла вошла в лифт, и все хлынули за ней, меня немного оттеснили, и я оказался в последних рядах. И тут в мое плечо вцепилась чья-то рука. Даже больно стало. Неужели ворги уже добрались до меня? Я обернулся.

Это была Наташа. Волосы у нее на голове стояли дыбом от возмущения и обиды.

– Ты что с ума сошел? – зашипела она на меня словно обозленная кошка. – Я тебя столько жду! Уже трое вошли, тебя все нет! Еле-еле у Ираиды выпросилась в туалет. У меня провал полный. А ты тут романы заводишь! Хорош друг!

Я глянул на Стеллу. Она пыталась пробиться ко мне. Двери закрылись, и я успел заметить в ее глазах растерянность.

– И ради этой кикиморы ты предаешь три года нашей священой дружбы? – чуть не со слезами набросилась на меня Наташа. Надо же! Она успела ее заметить.

Я ничего не успел ей объяснить, потому что увидел в конце рекреации пятерых молодых людей. Они шли прямо к нам, и видуха у них была такая…, и сами они такие, ну такие крутые, ну просто круче даже чем крутые яйца, так что я почему-то сразу догадался, что это они.

– Ворги, – тихо произнес я.

– Чего? – всхлипнула Наташа и схватила меня за руку. – Пошли быстрее, я же по-маленькому отпросилась. Хотя Ираида все равно сказала, что мне другой билет вытаскивать и на бал ниже. И все из-за тебя! Ну же!

Я увидел, как в руке одного из парней блеснул металлом то ли пистолет, то ли автомат. Ни фига себе! Это что, кино снимают? Оцепенение, которое до этого сковало меня с ног до головы, тут же куда-то делось. Я побежал к лестничному пролету. Наташа, которая держала меня невероятно крепко, тут же была увлечена вслед за мной. Мы чуть не упали, но вовремя спрятались за угол. И тут началась стрельба. Что было дальше, я, кажется, уже рассказывал.