Глава 2. Знак

Что ж, раз руководство отказалось слушать мои соображения по поводу восьмого отдела, я продумаю подробности сам, в одиночку. Мне ведь не привыкать общаться с самим собой.

Только думать на эту тему я буду уж точно не сейчас, а позже. Сейчас, после утомительной поездки из Смоленска в Москву, и обратно, хорошо бы всё же ещё немного поспать. Вообще в последние месяцы я заметил, что чем меньше я сплю, тем сильнее во мне становится та самая, другая сторона моей личности, которую я «прихватил» с собой из тела Гриши. Эти его чувства и переживания, обычно надёжно запертые в клетку, в подземелья души, от недосыпа вырывались наружу, и меня, подхваченного ими, как лодку без вёсел, несло чёрт знает куда.

Вот, например, моя последняя операция. Да, я, конечно, всё продумал и предусмотрел, но ведь никакой это был не коварный расчёт. Это проделки наивного Гришки, который просто хотел повидаться с дамой своего сердца. Ну и что, что она вампир? Гришке на это всё равно, он же обычный парень, а не охотник из НИИ СКОК. Может, в конце концов, позволить себе любить кого угодно. А вот для Каспера такое непозволительно, поэтому он шифруется всеми доступными способами, чтобы скрыть эту потаённую, запретную часть личности…

Нет, сегодня мне обязательно – просто позарез! – нужно выспаться!

Я лёг на свою кровать – или, вернее будет сказать, на больничную койку, потому что жил я до сих пор в одной из палат шестого отдела. Примял подушку, накрылся одеялом и попытался уснуть, но куда там. Теперь сон не шёл. Только на этот раз вовсе не любовные терзания не давали мне покоя, а некстати разболевшиеся колени. Я всё крутился, ища удобную позу, и одновременно прокручивал в голове странный ход недавнего мини-совещания. Кажется, что-то происходит, но вот что?..

Второй сегодня ведёт себя крайне чудаковато. То нахваливает, то закидывает провокационными вопросами, то играет в заботливого папочку. Какое-то раздвоение личности прямо – как у меня. Правда, ему такая нестабильность обычно вовсе не свойственна… А ещё он говорил подозрительно медленно. Будто бы постоянно что-то обдумывал. Или выдумывал. Могу предположить, что он опасался ляпнуть при мне лишнего – и настолько сильно, что даже голос у него чуть охрип. Но что именно скрывает Второй? И почему он вдруг забыл несколько подробностей, которые мы с ним уже неоднократно обсуждали? Или всего лишь притворился, что забыл, а сам проверяет меня?..

Дело в том, что после завершения операции «Гранатовый сок» эксперименты с аватарами решено было свернуть, и весомый вклад в это решение внёс именно Второй. На очередном собрании, ещё в прошлом году, он утверждал, будто наших учёных, а с ними и начальство, не на шутку обеспокоило, что личность аватара может возрождаться и препятствовать действиям оператора – оказывать влияние на его мотивы и планы, воздействовать психически или даже полностью брать под контроль управление телом. Эта информация, по словам того же Игоря, вызвала массу переполоха как в исследовательском подразделении, так и у них, на самом верху. В общем, первый отдел после долгих колебаний выпустил резолюцию: «Проект приостановить до проведения полного исследования». Надо сказать, что единственным объектом для исследования оказался я сам: меня заставляли проходить бесчисленные психологические тесты и интервью, снимали энцефалограммы, отслеживали движение зрачков, регистрировали реакцию на звуки, цвета и разные изображения – а в результате только руками развели. «Полное исследование» затянулось до бесконечности, а взять на себя ответственность и гарантировать руководству, что ранее возникшая проблема больше не повторится, никто из медиков и инженеров не мог и не хотел. Так, по-тихому, с лёгкой руки Второго, проект и свернули окончательно. Были предложения даже снова вскрыть мне черепную коробку и удалить передатчик для управления аватарами от греха подальше, но, в конце концов, остановились на том, что лучше всего просто ничего не трогать.

Меня же с тех пор загрузили рутинной административной работой. Вот уже как третий месяц я анализировал ошибки прошлых рейдов и проводил модернизацию в боевых подразделениях – помогал обучить, перевооружить, разработать новые протоколы и тактики действий отрядов во время их столкновений с вампирами. И впрямь, кому, как не мне – принимавшему участие в таких боях, можно сказать, с обеих сторон и узнавшему на собственном опыте все сильные и слабые места вампиров – было под силу справиться с этими задачами.

Ну, спасибо, что для меня нашлась хоть какая-то работка. А ведь могли бы и вовсе уволить!

Учитывая этот факт, я взялся за дело со всей ответственностью. Вместе с коллегами я день за днём устраивал мозговые штурмы, придумывая, как сделать более эффективным наши приборы и оружие. Ни один проклятый сканер больше не станет причиной гибели охотника, не выключившись вовремя! Десятки улучшений, внедрённых под моим неотступным контролем, без малейшего промедления попадали из секретного отдела к инженерам и передавались в производство. Любителей потянуть резину я вычислял на раз и давал понять: бездельников в своей команде терпеть не собираюсь. Несколько человек, психанув, перевелись в другие подразделения или уволились, но оставшиеся под руководством Каспера стали работать с невиданной доселе эффективностью – так что, моя репутация внутри организации росла всё больше. На место ушедших претендовали десятки специалистов из мелких филиалов, расположенных по всей стране. Более того, «сарафанное радио» заработало и за пределами НИИ СКОК. Получив моё «добро», особо активные ребята из нашей команды привели – конечно же, с полным соблюдением секретности – своих товарищей с «гражданки», и вскоре, захваченные сложностью и необычностью поставленных задач, к нам перешли несколько лучших сотрудников ключевых российских НИИ.

Первый отдел был в восторге. Через пару месяцев напряженной работы я даже получил своеобразную «премию» – начальство решило, что Касперу негоже больше жить в душной больничной палате, и мне, оказывается, полагается новый кабинет, ремонт в котором уже почти закончен. Для его строительства специально прорубили тоннель внутри холма, укрывавшего подземную часть базы, и теперь я мог стать одним из немногих счастливчиков, кому выпала честь созерцать окружающий пейзаж не на экранах телекамер, а через огромное окно, выходящее в лес. Любоваться там, впрочем, было особенно и нечем – серые зимние тучи, слегка припорошённые грязноватым снегом металлические ангары и бетонные склады. Да и вообще, окно в кабинете таинственного Каспера, скрывающего от всех своё лицо – это же просто верх идиотизма. Именно так я им сразу и сказал. Во-первых, я всё равно буду большую часть времени закрывать его непросвечиваемой шторой, чтобы спрятаться от лишних взглядов. А во-вторых, окно придётся бронировать от снайперов, коих среди вампиров немало. Руководство приняло мои возражения и обещало всё предусмотреть. Ремонт в будущей резиденции Каспера закипел с новой силой.

И вот сейчас, когда всё уже почти готово, чтобы «выгнать» меня из шестого отдела и поселить, как хоббита-отшельника, внутрь холма, Второй вдруг спрашивает, не хочу ли я вернуться к проекту с аватарами. Более того, удивляется и интересуется, по какой именно причине я этого не хочу. Прощупывает почву? Проверяет, не разозлился ли я на них? Не передумал ли оставить прежний пост? А может быть, это он сам передумал? Или не уверен до конца в своём решении?..

Ладно, надеюсь, ближайшие дни это прояснят. А пока хорошо бы всё же уснуть.

– Олег, возьмите мне, пожалуйста, у врачей снотворное и обезболивающее, – я щёлкнул по кнопке громкой связи. – И что-нибудь посильнее, а не как в прошлый раз. Пока я буду спать, созвонитесь с Москвой, запросите у них и перешлите мне все видео, снятые вчера в парке, в том числе с вертолёта.

– Понял.

Вскоре секретарь был у меня с упаковками таблеток и стаканом воды. Поблагодарив его, я принял двойные дозы лекарств, и уже через пару минут мысли в моей голове утихли, боль успокоилась, а сердце перестало сотрясаться от пережитых за последние сутки эмоций.

Спи крепко, дружище. И я вместе с тобой немного посплю…

* * *

Почему здесь так душно?..

Влажные облака пара, поднимаясь снизу вверх, давят на лёгкие и не дают отдышаться. Словно я в какой-то бане. И жарко тоже как в парилке, даже пот течёт по спине. Плотная толстовка прилипает к мокрой коже. Всегда любил эту худи за то, что она тёплая и мягкая, и зимой в ней было комфортно, но сейчас я одет явно не по погоде.

Делаю шаг вперёд. Ещё один. Гулко стучит по тёмному паркету моя трость. Нужно найти выход и сматываться отсюда, пока я окончательно не сварился. Это, конечно же, сон, но проснуться я почему-то не могу, сколько себя ни заставляю. Наверное, уснул слишком крепко из-за тех таблеток.

Вдали, в глубине мрачного длинного зала – большое окно, за которым прячется в горах закат, а рядом блестит кроваво-малиновыми лучами солнца резной косяк двери. Прихрамывая, иду туда. Путь не близкий – коридор кажется бесконечным, а ноги болят как наяву.

С каждым моим новым шагом к цели красно-лиловое солнце разгорается всё ярче, рисуя на стенах причудливые узоры. Щурясь, подхожу к двери, но ручки нигде не видно. Это, оказывается, вовсе и не дверь, а огромное, под два с лишним метра высотой, зеркало в старой раме, покрытой потрескавшейся и потемневшей бронзовой краской.

Выхода нет. Поднимаясь откуда-то изнутри, меня начинает несмело грызть чувство обречённости. Потерянно смотрюсь в своё отражение. Там, по другую сторону слегка запотевшего стекла, вырисовывается мой привычный образ. Я такой же, каким меня обычно видит мир – полностью спрятанный от любопытных глаз. Капюшон надвинут на лицо, солнечные очки и чёрная медицинская маска надёжно скрывают нос и рот.

Тяжело вздыхаю. По лбу катится градом пот. Как же жарко! А может, ну её, маскировку? Во-первых, это сон, а во-вторых, тут всё равно никого, кроме меня, нет.

Поднимаю руку, чтобы снять капюшон, и мутное отражение в точности повторяет мой жест. Окидываю себя придирчивым взором. Так давно не смотрелся в зеркало, что уже и сам практически забыл, как выгляжу.

Провожу ладонью по голове, приглаживая стянутые резинкой пепельные волосы. С сожалением цыкаю – больше полугода как вышел из комы, а всё никак не подстригусь. Хвост уже до лопаток доходит. Впрочем, это даже могло бы смотреться стильно, если бы я освоил какую-нибудь укладку или хотя бы не ленился пользоваться феном – а не просто собирал после душа мокрые волосы медицинской резинкой, чтобы сильно не трепались.

Моё отражение, в свою очередь изучая меня, едва заметно хмурится. Не нравлюсь я себе?.. Что ж, неудивительно. В форму-то я так и не вернулся, несмотря на довольно тяжёлые для человека с травмой упражнения в тренажёрном зале. Впрочем, сейчас, глядя в зеркало, я с удивлением подмечаю, что плечи у меня стали шире, предплечья – жилистее, а на груди, сквозь ткань толстовки, просматривается рельеф мышц. Да и ноги не такие тощие и будто бы даже накачаны.

Постойте-ка, а где же моя трость?! Или мне показалось?!