Цитаты из книг автора «Дмитрий Скирюк»

– Цыгане, они ушлые – детей в рванину обряжают, да золото возами возят!

– ежели дано умение, значит, так и надо и винить тут некого. Разве что из зависти.

– Зачем ты ищешь в ненависти то, что не нашёл в любви? – спросил вдруг он. Травник опешил. – Как это понимать? – А вот так и понимай. Ты больше ненавидишь зло, чем любишь добро. Ты словно говоришь: «Примите, оцените, дайте мне ответ не в доброте, так в злобе», а вся загвоздка в том, что за добро не требуют награды.

Глупо спрашивать совета у себя самого.

Это только в сказке всё хорошо кончается. В жизни весёлого мало. Каждый ребёнок едва родился, а уже плачет. Хоть бы один засмеялся.

Нет запретных путей, есть малодушные люди.

Все эти ваши „чувства“ – только пыль, которую уносит ветер».

Кто бы мог подумать… Многие говорят, что любят дождь, сидя при этом у зажжённого камина, но я впервые встречаю человека, который признался в этом, промокнув предварительно до нитки…

Викинг как бы невзначай обернулся ещё раз и теперь углядел на коленях у рябого паренька полированное ложе взведённого арбалета. – Ты когда-нибудь стрелял из такой штуки? – невозмутимо продолжил Жуга, когда викинг повернулся обратно. Яльмар фыркнул: – Ещё чего! На что он мне? Оружие трусов. Мне и топора хватает – ковали его, конечно, не Дурин и не Двалин, но сталь добрая.

Збыха отнесли домой. Ружена помогла уложить брата на кровать и вытолкала всех вон. Пришёл кузнец в себя только к вечеру, а на следующий день, одолжив у соседа лошадь и сани, погрузил в них весь свой нехитрый скарб и вместе с сестрой уехал из деревни, по слухам – к дальней родне. Дом продали. Говорят, белых волков видели ещё раз, но следующей ночью разыгралась метель, такая вьюжная и ветреная, что никто не решился выйти на улицу. А когда утром наиболее смелые из местных, опрокинув для храбрости кружечку-другую, вооружились чем ни попадя и заявились на кладбище, то нашли вместо могилы лишь полузаметённую снегом яму: гроб был пуст, тело рифмача исчезло. Намерились спросить бабку Нису, но травницы дома не оказалось. Не появилась она и после, и пустая хибара её долго стояла на берегу, пока со временем не развалилась. А дня через два к деревне вышел худой, измождённый мальчонка лет пяти-шести. Он шёл медленно, зябко кутаясь в старую шаль, доходящую ему до колен. Редкие поселяне торопливо крестились при встрече с ним и после долго смотрели вслед, а Вацлав, который вышел поглядеть, что за шум, завидев его, хлопнулся в обморок. Парнишка молча прошёл мимо длинного ряда домов и остановился у крайней слева избы. Постоял у дверей, как будто вспоминая, затем поднял руку и робко постучался. – Мама, – позвал он, – открой…