Глава 8

Утро следующего дня я проспал; существует, правда, мнение, что у нас, в России, когда встал – тогда и утро, но я всё же считаю, что утро – это время с пяти до десяти, а одиннадцать часов – это уже одиннадцать дня. А проснулся я как раз в одиннадцать. За ночь вставал один раз – гидробудильник сработал, но только светать начало, и я, попив живчика, решил ещё немного поспать, ну вот и продрых ещё шесть часов. Во времени я ориентировался по сотовому – в Стиксе и в моём старом мире время, видимо, текло одинаково, или расхождения были незначительны; а может, мой сотовый автоматически синхронизировался с местным институтом точного времени (ну так, в порядке бреда – я здесь ничему не удивлюсь). А батарейка садится; хорошо, что хоть почти сразу как понял, что в другой мир попал, догадался режим без поиска сети поставить, а то давно бы уже села, а точное время по солнышку я определять не умею. Надо взять на заметку: как только представится такая возможность, обзавестись часами; специально этим вопросом озадачиваться, конечно, не стоит – не критично, на метро здесь не опоздаешь, – а с делами попутными надо не забыть.

Остаток вчерашнего дня я потратил на поиски спокойного места для ночлега. Быстро собрав трофеи и оружие и наскоро перевязав ногу, доковылял до оставленного в кустах рюкзака, попил живчика и стал выбираться из города. Нога болела – не то чтоб совсем нестерпимо, не так уж сильно её спидер покусал, могло быть и хуже, но наступать на неё было крайне неприятно. До окраины города дошёл без приключений. Собственно, окраиной это место в мире, из которого сюда попал этот город, может, и не было, но здесь явно начинался другой кластер: ухоженный парк плавно перешёл в дикий лес, асфальтовая аллея резко оборвалась и продолжилась разбитой грунтовкой. Пройдя вдоль неё пару километров, я вышел к краю поля, через которое тянулась ещё одна дорога. В месте, где она пересекалась с просёлком, стояли четыре дома с прилегающими к ним огородами. Сверился с картой Деда. Ага, есть такое место, значит, пока бродил по городу, направление не потерял. Пробирался туда сперва по придорожным кустам, а когда они закончились, и вовсе полз по канаве, шипя под нос разнообразные ругательства: нога от нагрузок разболелась. Опять перестраховываюсь? Может быть, но если даже у вас паранойя, это ещё не значит, что вас не преследуют. Старая, как мир, истина. На двух третях пути ругательства пошли по второму кругу, и я замолчал. Вообще-то не думал, что я их так много знаю, приличным человеком себя считал.

Осмотрел дома, не нашёл ничего полезного, впрочем, как и опасного. На ночлег устраиваться в них не стал: воздух внутри застоявшийся, душный, да и тухлятиной воняет. Источник вони – холодильник, даже мысли открыть его не возникло, там, похоже, новая жизнь уже завелась – откроешь, а она на тебя нападёт. На фиг, на фиг. У стены одного из домов я заметил железную приставную лестницу – тяжелую, похоже, из толстостенных труб сваренную, такой много времени надо, чтоб проржаветь до окончательной непригодности. По ней попал на чердак, заваленный досками и какими-то ящиками. Переставив несколько, отвоевал у хлама себе немного жилого пространства в дальнем углу, там и обосновался на ночлег, не забыв втащить за собой лестницу и спрятать её за досками.

А сегодня, проснувшись, допил остатки живчика, сделал ещё (благо, всё необходимое имелось с собой: спирт, вода, спораны), а в качестве фильтра сгодился сложенный в несколько слоёв бинт. Гадость получилась та ещё! Дедовский живчик на вкус был гораздо приятнее, хоть и крепче, но если помнить о том, что это не напиток, а лекарство, вполне сойдёт. Плотно позавтракал тушёнкой, хлебом и даже чаем (не пожалел, что прихватил горелку и газ: и тушенку разогреть, и чай вскипятить). Я решил никуда сегодня не двигаться – отлежусь, ногу подлечу, зрение ещё восстановится, да и обдумать в спокойной обстановке кое-что не помешает. Расслабляться вне стаба – не самая лучшая идея, но ломиться сюда серьёзным тварям, вроде, незачем, да и спрятался я, на мой взгляд, неплохо. В общем, я понадеялся на русское «авось», улёгся обратно на импровизированную лежанку (каремат, поверх него – ватный матрас, ещё вчера снизу из дома притащил, и спальник) и глубоко задумался.

Для начала тщательно проанализировал вчерашнюю охоту. Вывод – в двух словах: дуракам везёт! Везёт потому, что добыл двенадцать споранов и целых две горошины, и главное – при этом отделался лёгким испугом (покусанная нога не счёт). Да это просто чудо, что жив остался! А дуракам… А как ещё назвать человека, который с криком «всех убью, один останусь!» кидается с саблей на танк, причём на танк, который едет мимо и его не замечает? Если бы я в момент, когда увидел тех трёх тварей, думал головой, а не тем местом, на которое люди себе ищут приключений, обошел бы эту троицу десятой дорогой. Не подумал о том, что пока я совершаю свой обходной манёвр, мне могут встретиться и другие твари и на шум наших разборок прибежит тот гориллоподобный монстр. Не подумал и о том, что твари, развиваясь, становятся не только быстрее и сильнее – слух и обоняние у них тоже становятся лучше, и как я ни старался двигаться бесшумно вдоль всего дома, за которым были твари, меня могли просто услышать. Ладно, вожак был занят – жевал так, что только хруст стоял (наверное, иммунного поймал), но ведь были ещё и спидеры. О том, что я не мылся уже два дня и от меня потом за версту разит, я тоже не вспомнил (тут меня, видимо, спасло то, что ветер был в мою сторону, я ещё отметил перед броском, что ветер встречный, но не слишком сильный, на точность броска повлиять не должен). Но я ведь до этого и с другой стороны их обходил, когда пробирался ко двору, намного дальше, конечно, зато тогда ветер как раз дул от меня и моё амбре нёс прямо к тварям. Почему меня не почуяли, у меня объяснения нет, не иначе Улей помог дерзкому новичку.

А гориллоподобная тварь, которую я принял за топтуна, при ближайшем осмотре оказалась как бы не следующей стадией – кусачом или чем-то переходным. Пятки не костяные – нормальные лапы, человеческие уже не напоминают, а когда я с трудом перевернул тушу, (хотелось посмотреть на морду убитого чудовища), пасть сама приоткрылась, труп ещё не начал коченеть, и я увидел клыки, по бокам аж в два ряда. Тоже дурак, кстати, нашёл время любоваться – крови свежей вокруг полно: и тварей, и моей есть немного, как бы на запах ещё кто не прибежал, а я аки гордый герой на убитое чудовище взираю. Мол, ну что, супостат, отведал удали молодецкой? Знай наших, образина страхолюдная! Идиота кусок!

Мысли плавно перетекли к теме дальнейшей охоты на заражённых. Кидаться на развитых тварей с топором я, конечно, больше не планировал: опыт учтён, выводы сделаны. А вот бегуны и спидеры по две-три штуки мне вполне по силам, но как, при имеющихся средствах, сделать охоту более эффективной и менее опасной? Думал довольно долго, но ничего дельного в голову не приходило, а лезла всякая чушь: какие-то болы, чтобы замедлить нападающих (ну, конечно, сначала я кидаю болу, потом – метательный топор, потом встаю поудобней с топором побольше, а заражённые тем временем ме-е-едленно ко мне подбегают, ага), или ловчие ямы, утыканные кольями… ну это уже совсем бред! И так, за этими мыслями, незаметно для себя задремал.

Снилась мне, что неудивительно, всякая чушь на ту же тему: то спидеры гонялись за мною с болами в руках, то я, одетый в шкуру, рыл огромную ловчую яму на тропе, с полной уверенностью в том, что именно по этой тропе ходит на водопой стадо вкусных руберов, то я с огромным камнем в руках гонялся за бегуном, а он убегал и орал: «помогите, милиция, на меня напал псих!», и ещё что-то подобное.

Проснулся уже вечером, плотно поужинал и вновь улёгся, предчувствуя, что теперь всю ночь не смогу уснуть, однако, вскоре отрубился – как в омут канул. И как я умудрился столько проспать? В общем, провел сутки вполне себе растительного существования.

Но мир не стоит на месте: всё течёт, всё меняется, и если ты не являешься инициатором перемен вокруг тебя, они происходят самостоятельно, и насколько ты будешь к ним готов – большой вопрос. Речь не идёт о переменах глобальных, вроде революционных научных открытий, изменений в сфере власти и т. д. – такое далеко не каждому под силу, но вот хотя бы банальное перемещение своей тушки в пространстве – это доступно каждому, за редким исключением. Сидеть ровно и никуда не дёргаться – тоже позиция, есть такая китайская поговорка: «Если долго сидеть на берегу реки и смотреть на воду, можно заметить, как мимо проплывает труп врага». В общем, к каждому рано или поздно приходят перемены, а плохие или хорошие, часто зависит от того, как быстро ты можешь на них среагировать, какую выгоду сумеешь получить из сложившихся обстоятельств и как сможешь с минимальным ущербом выкрутиться из неприятностей. Я это всё, собственно, к чему: сутки ничегонеделания не прошли даром, перемены пришли и ко мне.

Разбудил меня звук приближающегося мотора. Машин в Улье я ещё ни разу не видел – скорее всёго, грузовик. Заражённые технику не используют, это люди, но вот люди разные могут быть. Слова Деда о всякой погани я хорошо запомнил, поэтому привлекать к себе внимание не стал, только придвинулся ближе к стене чердака, пытаясь сквозь щели между досками разглядеть, кто это ко мне пожаловал. Обзор не самый лучший, виден только центр поселения с колодцем посередине да ещё часть дома напротив. Колодец я, кстати, ещё позавчера заметил – нормальный такой колодец, со срубом в пять брёвен высотой, с воротом и небольшой крышей, и вода в нем нормальная. Я раньше такие колодцы только на картинках на тему сельской жизни видел. Машина проехала мимо колодца и остановилась где-то за домом, вне зоны видимости. Это действительно был грузовик – ГАЗ-66. Вроде, саму машину я разглядел плохо: внимание отвлёк пулемёт, установленный в кузове, и вооружённые люди, сидевшие там же. Послышались хлоанье дверей, невнятные разговоры, чей-то смех – неприятный такой смех, злой, как будто, человеку вовсе не смешно, но он ржет механически, чтобы понятно было, что он шутку оценил. Потом громче остальных раздался голос:

– Проверьте всё. Влёт давайте.

В ответ донеслось что-то недовольное и неразборчивое. К колодцу походкой хозяина жизни подошёл парень моих лет или чуть старше, одетый в чёрную кожаную куртку, белый кроссовки и спортивные штаны с тремя полосками, – аж чем-то родным повеяло, но не сказать, что я этому обрадовался. Через плечо парня был перекинут ремень АКСУ, который он держал за рукоять, направив ствол перед собой. Как бы они меня здесь не нашли, что-то не хочется мне с этими ребятами общаться. Но на чердак никто не полез, хорошо, что я лестницу за собой втащил, а то могли и проверить. К парню подошёл ещё один так же одетый персонаж, и тоже с АКСУ за плечом.

– Ну, чё там? – небрежно спросил подошедшего «хозяин жизни».

– Тихо всё. Слышь, Ботан, я чё…

– Ща в зубы получишь! – вызверился парень. – Ты мне хоть и близкий, а чего=то дофига себе позволять начал.

– Да ладно, чё ты, в натуре. Не бычь. Не я же тебя ботаником окрестил.

– Ладно, замяли.

– Бот, я чё спросить – то хотел. Нафига нам именно эти пассажиры сдались? Проф этот ни о чём тело, конечно, но Дед-то крендель непростой, как бы чего не вышло. Да и стрёмно мне как – то на земле Холода лазить. Охотничков тут полно, а они в Норе все любопытные и резкие не в меру.

– Не ссы. Нас тут десять рыл, и прикинуты мы нормально, а их двое всего. Нас в пять раз больше, разницу сечёшь? Тачку здесь спрячем, их быстренько возьмем – и назад.

– А где мы их искать будем? Они же постоянно шлындают где-то.

– Мне шепнули, что завтра к Норе должны возвращаться, по дороге и встретим.

– А. Ну лады, – призадумался «близкий» Ботаника. – Так я не понял, а нафиг нам именно эти – то сдались, чё мало фраеров по Улью ходит?

– Фраеров немало, только эти интересные. Они каждый месяц из рейда ствол чёткий притаскивают и патронов для винтаря пару соток, да ещё кое – чё по мелочи. И так каждый месяц. Врубаешься?

– Они где-то че – то вроде захаронки надыбали, которая раз в месяц сюда прилетает. Так они хрен нам чё расскажут.

– Деда сразу привалим, а головастика этого, Профа, пером пощекотать нормально, он у меня соловьём запоёт. Да, ты это…

Договорить чего он там «это» Ботаник не успел – раздался выстрел, и его затылок взорвался фонтаном крови и осколками костей. Его собеседник, подвывая, бросился в сторону, но сразу две пули прошили его плечо и ногу. Звуки выстрелов доносились с разных сторон, в посёлке послышались мат, стоны, а в следующий момент началась беспорядочная стрельба. Случайная пуля пробила крышу над моей головой, и я лег, вжимаясь в пол чердака, – так ведь и меня случайно пристрелить могут. Стрельба продолжалась минут пятнадцать, потом всё стихло, и я вернулся к своей наблюдательной щели. У колодца теперь лежало два тела, и ещё один раненый, наверное, тот самый любопытный друг Ботаника, пытался отползти в сторону. Сделать этого ему не дал серьёзного вида мужик в камуфляже, разгрузке, с автоматом в руках, он подошёл и молча наступил на спину раненому, прижав его к земле. Тот застонал, но мужик никакого внимания на это не обратил. Невдалеке послышались какая-то возня, лязг оружия, звук удара и окрик:

– Лежать, сука! Не дёргайся, руки в гору!

Двое бойцов привели ещё одного парня в чёрной кожанке, развернули, толчком в грудь посадили к срубу колодца.

– Хирург, ещё один живой, ему по касательной в голову прилетело, – прокомментировал происходящее один из бойцов.

– Вы, твари, у нас вчера товарища убили, так что нервировать нас сильно не советую, – сказал пленному другой.

– Да вы чё погнали, в натуре? Мы вас первый раз видим.

– Да всё ваше поганое племя одинаковое, муры, мать вашу шлюху, вы – хуже заражённых мерзость.

Пленный попробовал ещё что-то сказать, но получив пинок под рёбра, замолчал. Хирург поднял за шиворот пленного, которого прижимал до этого ногой, посадил рядом со вторым, присел напротив на корточки. Достал из одного из многочисленных карманов разгрузки пластиковый хомут, привязал ноги раненому к голове. Сказал одному из стоявших рядом бойцов:

– Клык, смени Квадрата.

Один боец ушёл, на смену ему пришёл широкоплечий и коротконогий дядька, (и правда, почти квадратный, про таких говорят: «Что поставь, что положь – одинаково будет»).

– Что на нашей земле забыли? – обратился к пленным Хирург. – Быстрее расскажете – быстрее закончим.

– Понту нам че-то говорить? Всё равно завалите, – ответил пленный с простреленной ногой и рукой. – Так что давай, не тяни. У меня в аду с твоей мамкой свидание.

В ответ Хирург достал нож, разрезал на говорившем футболку, откромсал от неё приличный кусок и, когда тот попробовал сказать ещё что-то, засунул ему в рот; получилось что-то вроде кляпа. Затем снял с него кожанку и надел на себя задом наперёд, так что спина куртки оказалась у него в районе груди. Квадрат тем временем поднял пленному руки над головой, прижал к колодцу. Хирург сделал на груди жертвы несколько надрезов и начал с хрустом сдирать с него кожу. Я ошалело смотрел на происходящее, меня не так просто чем-либо смутить – учёба в меде и работа санитаром в травматологии располагает к цинизму, но такое… Жертва приглушённо кричала, дергалась всем телом, но вырваться из медвежьей хватки Квадрата не могла. Оторвав приличный кусок, Хирург бросил его на колени второму, бледному, как мел, пленному и коротким ударом ножа в левую часть груди добил свою жертву. Опять присел на корточки, как ни в чём не бывало, спокойным голосом сказал второму пленному:

– Вот видишь? Издохнуть можно по-разному.

Тот сидел с выпученными от ужаса глазами, молча таращась на своего возможного палача.

– Ответишь на вопросы – умрёшь быстро, – продолжал Хирург, – так что, мне фартук можно снимать?

– Да-да – зачастил пленный. – Мы тут должны были охотников поймать, ну не тут, а к Норе ближе.

– Кого?

– Деда и Профа. Деда сразу вальнуть, а у Профа Ботан узнать чего-то хотел.

– Чего узнать?

– Я не знаю толком, про оружие чё-то и патроны.

– Не врёт, – подтвердил слова пленного Квадрат.

– Хм… А откуда узнали, где и когда наши старики-разбойники гулять будут?

– Я не знаю, Ботану, вроде, шепнул кто – то.

– Тоже не врёт, – снова сказал Квадрат.

– Хреново, – сказал Хирург, опрокидывая пленного на землю лицом вниз, – крыса у нас в стабе завелась.

Левой рукой он приставил к шее пленного нож, правой ударил по рукояти, вбив острие между позвонками. Не соврал Хирург: и правда, быстрая смерть.

– Клык, как там машина? – спросил Хирург невидимого мне бойца.

– Не на ходу: два колеса пробиты, и масла целая лужа натекла, кабина – как решето, эти уроды с перепугу куда попало стреляли. Патронов собрал с четверых, все, правда, 5.45…

– Я не понял, боец, ты там прикрываешь или марадёрствуешь?

– Да я так, вполглаза.

– Ладно. Пулемёт и патроны к нему берём и уходим. Не до трофеев, нам тело Шона в стаб доставить надо. Он заслужил нормальные похороны.

– Да, хороший был парень, – глухо проговорил Квадрат, – и сенс от бога.

* * *

Хирург был не прав, обвиняя своего бойца в мародерстве. Мародёрство – это когда ты снимаешь сапоги с погибшего товарища или, например, обираешь найденный тобой у обочины дороги труп. Если же ты убил человека, чтобы забрать у него какие-либо ценности – это уже грабёж, а то, чем занимался Клык, называется сбором трофеев. А вот то, чем занимался сейчас я, – это вполне себе мародёрство. Правда, совесть меня по этому поводу не беспокоила: ребята, которые собирались охотиться на Деда и Профа, мне резко не нравились, более того, если бы они, как планировали, спрятали здесь машину и ушли, я бы эту машину обязательно обчистил и сжег. А вот что бы я стал дальше делать, как помогать Деду и Профу, не знаю: где точно находится Нора, я не знал, кого-то там предупредить, что муры готовят засаду, я бы не смог, найти и предупредить своих друзей я бы тоже не смог: где я их искать-то буду, точнее, стал бы. Но всё решилось само собой. Как же всё-таки неудобно без сотовой связи! Я как-то рано записал Деда и Профа в друзья, но они мне помогли, хотя могли бы этого и не делать, и суеверия там или не суеверия, а я чувствовал себя им обязанным, да и просто симпатичны мне были эти странноватые мужики. Так что Хирург со своими бойцами мне тут, вроде, даже и союзники, но я рад, что не попался им на глаза: уж очень в память врезалась картина, как Хирург сдирает кожу с живого человека. Нафиг пока таких милых ребят, я уж как-нибудь сам.

То, что я занимаюсь мародерством, как я уже говорил, меня не беспокоило, а вот то, что вокруг полно свежей крови и трупов иммунных (а это, вроде, одно из любимых блюд в рационе заражённых), да ещё и стрельба тут совсем недавно была знатная, очень меня беспокоило, если не сказать – пугало. На шум выстрелов и запах крови могли прибежать серьёзные твари, и по-хорошему мне бы надо валить отсюда, и побыстрее, но пройти мимо таких нужных мне оружия и патронов я просто не мог. А потому я со всей возможной скоростью, с небольшим рюкзачком в руках, прихваченным у первого покойника, чтобы складывать добычу, перебегал от трупа к трупу, наскоро обшаривал карманы, выщёлкивал магазины оружия, если такие находились, срезал со спин рюкзаки, чтобы не возиться с лямками, выворачивал их на землю. Не обошёл вниманием и наполовину освежеванного главаря банды. Почти все муры были вооружены ментовскими АКСУ, только у одного обнаружился арбалет, к сожалению, в хлам раздолбленный пулями, ещё у некоторых в арсенале были ПМы, один из них я сразу засунул в карман штанов. А у их предводителя обнаружилась на поясе кобура с «гюрзой» и пара обойм к ней, а в рюкзаке – пачка патронов с надписью СП – 10. «Гюрза» – это уже гораздо серьёзней, её я срезал с пояса убитого, не повредив кобуры – потом сам носить буду. А теперь засунуть рюкзак с трофеями в свой баул – разбираться с ними потом будем – и ходу отсюда, ходу!