Приходя в себя, провалялся минут пять, не больше. Тварь воняла – не то чтобы уж совсем нестерпимо, но отнюдь не ландышами, да и с раной на груди надо было что – то делать. Я встал на четвереньки, и тут меня стошнило. Отполз в сторону, сел, стянул футболку, осмотрел рану. Три царапины – не очень глубокие, но широкие, и кровят неслабо. Опять пригодился скотч. Вывернув наизнанку футболку (там, вроде, почище), сделал из неё что – то наподобие перевязочной салфетки, приложил к ране, зафиксировал скотчем. Видок у меня сейчас, наверное, тот ещё! Да пофиг, не до того!
Попил ещё воды. Хорошо, что две бутылки из магазина захватил: в одной вода уже закончилась. С трудом поднялся, пошатываясь, побрёл к замеченному раньше просвету.
Чего же мне так хреново? Тошнит, голова раскалывается, слабость, шатает, жажда донимает. Состояние такое, как при сильном отравлении. Еще одну такую тварь я точно не переживу, я и с первой – то справился чудом. Не кинься она на меня с ходу, не окажись так удачно дерево сзади – и хана. Да и пройдись она чуть выше когтями, порвала бы мне глотку. В общем, моя победа – всего лишь удачное стечение обстоятельств.
Просвет оказался проселочной дорогой. Не успев я на неё выбраться, как услышал чьи – то шаги, спрятался за куст, начал наблюдать.
Из кустов с другой стороны дороги вышел странный человек – именно человек, а не зомби. Заросшее чуть не до глаз рыжей бородой и усами лицо, на голове – синяя пластиковая каска, в руках он держал копьё – не как у индейцев, а скорее на древнерусскую рогатину похоже, на бедре – кобура с пистолетом, а из – за плеча торчал приклад. Словом, тот ещё персонаж!
Персонаж остановился, оперся на копьё, уставился на куст, за которым я прятался, и замер. Постоял немного и, хмыкнув в бороду, ехидно спросил, обращаясь явно ко мне:
– Налюбовался?
Я промолчал.
– Вылазь ужо, партизан!
Ну, я и вылез.
– Экий забавный! – прокомментировал моё появление мужик. – А тощай какой!
– Добрый день! – поздоровался я. Не то чтобы я и правда считал, что день сегодня выдался добрым, Просто всегда так здороваюсь, если не решил, как к человеку стоит обращаться: на «вы» или на «ты».
На дорогу вышел ещё один мужик. Усатый, на голове – панама, в руках – арбалет.
– Здравствуйте, молодой человек! – поздоровался он.
– Здравствуйте!
– Это кто тебя так расписал? – поинтересовался мужик с копьём.
– Да там такое! – воскликнул я.
– Тише, не голоси! Не на партсобрании, – прервал меня бородатый. – Знаю, сначала туман был, кислятиной пахло, потом люди в упырей обернулись и давай один другого жрать. Ешшо тошнит тебя, голова болит и слабость донимает. Знаю.
– Так и есть.
– Сейчас подлечим. На вот, глотни живуна.
Бородач протянул мне алюминиевую армейскую флягу. Понюхав содержимое, я поморщился: пахло спиртом, сивухой и чем – то кислым.
– Не кочевряжься: нормальный живун, на самогоне делаю. Пей – полегчает.
Отпил глоток. Не амброзия, конечно, да что там, – прямо скажем, гадость. Ну, да что поделать, лекарство (а это, насколько я понял, именно оно), вкусным быть не обязано. Выпил ещё пару глотков.
Я по натуре человек не слишком доверчивый и пить сомнительную гадость, предложенную странным незнакомым типом, не стал бы, но в сложившихся обстоятельствах выбирать не приходиться. Я отчаянно нуждался в помощи, а странная парочка почему – то к себе располагает, и, похоже, они знают, что делают.
– Теперь давай – ка перевяжем тебя по – людски. – Не церемонясь, бородатая «медсестра» оторвала мои кустарно сделанные повязки и хмыкнув в бороду, предложила:
– Ложись, так оно сподручней будет.
Я с сомнением посмотрел на пыльную дорогу.
– Ничего. С тебя не убудет.
С меня действительно не убудет. За последнее время… блин, но прошло ведь меньше суток, а сколько всего случилось! В общем, жизнь мой гардероб не пощадила. Я улёгся прямо на дорогу. Бородатый склонился надо мной. (Мы с мужиками друг другу не представились, так что про себя я окрестил одного усатым, другого бородатым).
– Проф, дай аптечку, – сказал Бородатый своему товарищу. Тот подошёл, протягивая пластиковую коробочку, и стал изучать мои боевые ранения.
– Бок прокушен не сильно, а вот царапины на груди серьёзные. Неужели медляк или прыгун так поработал… – задумчиво произнёс Проф.
– Не знаю кто это, – ответил я. – Сперва сцепился с тварью, которая сначала вела себя, как обычный зомби, но когда меня заметила, резко ускорилась.
– Ну да, это и есть прыгун.
– Он меня и покусал, потом на шум драки, наверно, прибежала ещё одна тварь. Быстрая, еле от неё убежал. А недалеко отсюда встретился какой – то монстр, быстрый, с толстыми ногами, из одежды – одни полуистлевшие лохмотья, и ногти мощные, больше на когти похожи.
– Это, судя по описанию, матёрый бегун. Как же вам удалось от него убежать?
– Решил, что у меня нет шансов от него убежать, не в моём состоянии. Я его убил.
– Матерого бегуна?! Новичок, голыми руками?! – усмехнулся Бородатый. – А не врёшь?
– Да зачем мне врать? Можем сходить посмотреть, тут не далеко.
– А и верно: чего б не сходить.
Бородатый завершил перевязку, придирчиво осмотрел меня, улыбнулся в бороду, удовлетворённый делом рук собственных, и сказал:
– Ну, веди, что ли, где там зверушка, тобою замученная?
Поднявшись с пыльной дороги, я с удивлением отметил, что чувствую себя намного лучше. Да что там, я отлично себя чувствую! Голова не болит, тошнота и изжога пропали, слабости как не бывало! Как заново родился! Кислая гадость из фляжки, видимо, чудодейственное снадобье. Я тут же приложился к фляге.
– Вижу, вам стало лучше, – улыбнулся Проф.
– Гораздо лучше! Из чего вы это готовите? Вы ведь сами это готовите? И… – Вголове прояснилось, и мозг, начав работать, наконец, сформулировал вопросы, которые так и висели в воздухе. – Игде мы находимся? И кто вы? Что вообще происходит?
– Очень правильные вопросы! – ещё шире заулыбался Проф. – Ну, давайте всё по порядку. Сейчас пойдемте к месту вашего боя с бегуном, а по дороге я, по мере сил, введу вас в курс происходящего. Вам, молодой человек, посчастливилось попасть в улей!
«Чего? Посчастливилось?! Куда попасть?» – так и хотелось спросить, но я сдержался. Не стоит перебивать человека, который собирается поделиться с тобой жизненно важной информацией, а уточняющие вопросы можно задать позже.
– Улей, или ещё его называют стиксом, – это мир, состоящий из множества кусочков, наподобие пчелиного улья, отсюда и такое название, – продолжал менторским тоном Проф. – Однако аналогия не совсем верна. Кусочки – здесь их принято называть кластерами – в отличие от пчелиных сот разные по форме, размеру и, так сказать, по некоторым свойствам. Время от времени некоторые кластеры обновляются (перезагружаются). Небольшая часть мира, например, ваш город, появляется здесь, в стиксе. Хищники и всеядные животные, вес которых превышает семнадцать килограммов, в том числе и люди, подвергаются заражению. Большинство превращается в тех самых тварей, с которыми вам довелось столкнуться. Очень небольшое количество сохраняет разум. Их в улье принято называть иммунными. Вы, молодой человек, один из них.
Проф сделал паузу, собираясь с мыслями, и я, воспользовавшись моментом, спросил:
– Значит, в городе, кроме меня, могли остаться нормальные люди?
– Это вряд ли, – ответил Бородатый. – Кластер быстрый, в таких редко иммунные бывают, одни упыри.
– Да, – поддержал тему Проф. – Как я уже говорил, кластеры бывают разными. Вы попали сюда вместе с так называемым быстрым кластером, иммунные в таких – редкость.
– В этот мир проваливаются всё новые и новые куски других миров, в том числе и нашего? Я правильно понял? Но я ничего не слышал об исчезновении городов или какой-нибудь другой местности, да и вообще с трудом могу себе такое представить – исчез город, а что вместо него осталось? Ровное место? Кратер? Это бы точно не осталось незамеченным.
– Нет, кластеры в улей загружаются одни и те же, возможно, появляются и новые, но я о таком не слышал. Попробую объяснить. Возьмем, к примеру,N – ный кластер стикса, в котором расположена деревня. Кластер время от времени обновляется. Происходит это так: появляется туман с резким кислым запахом, всё живое старается убраться подальше, оставаться в обновляемом кластере чревато неприятными последствиями, туман через некоторое время рассеивается, и перед нами – обновлённая деревня с местными жителями, домашним скотом, и овощами на грядках. Жители превращаются в заражённых, поедают сперва домашнюю скотину, потом – иммунных, если такие есть, развиваются…
– Развиваются? – не удержался я от вопроса.
– Да. Зараженные, если им достаточно мяса для пропитания, со временем развиваются – становятся быстрее, сильнее, хитрее. Об этом чуть позже. Так вот, – продолжил лекцию Проф, – всё идет своим чередом: огороды зарастают сорняками, продукты портятся в обесточенных холодильниках, и так далее. Потом происходит следующая перезагрузка, и всё начинается сначала.
– То есть, если в деревне сломать дом, после перезагрузки он снова будет целым?
– Совершенно верно!
– А если, скажем, угнать оттуда трактор, когда кластер перезагрузится, он не исчезнет?
– Нет, если будет находиться в другом кластере. Более того, в деревне появится такой же.
«Ура! Мною только что открыт бесконечный источник тракторов!» – пришла в голову саркастическая мысль. Однако информация интересная.
– Так откуда берётся эта деревня?
– Существуют две основные версии. Первая: в ней наличествует мультиверсум – мироздание в целом как совокупность миров, одним из которых является та вселенная (универсум), в которой мы обитаем. Понятие мультиверсума вытекает из ряда новейших физических концепций…
– Проф, не увлекайся, – перебил Бородатый разошедшегося товарища.
– Да, простите. Вы понимаете, о чём я?
– Грубо говоря, деревня выдёргивается каждый раз из разных, похожих друг на друга миров. И миров этих бесконечное множество.
– Да. По другой версии, механизм стикса раз за разом копирует в себя часть мира вместе со всеми находящимися в нём в момент перезагрузки живыми и неживыми объектами. Происходит это незаметно, поэтому в том мире, с части которого была сделана копия, ни о чём не догадываются.
Беседа шла вполголоса, и шли мы не гордой походкой царя зверей, а как диверсанты в тылу врага. И Бородатый косился на нас очень неодобрительно, что сильно отвлекало. Чего ему не нравится-то?
Тем не менее, посвежевший после волшебной гадости мозг информацию усваивал и обрабатывал. Мир, сошедший с ума, начал укладываться хоть в какие-то рамки.
– То есть я – уже не совсем я, а точная копия с меня… – начал, было, я, но был грубо прерван.
– Ну, будет вам! – не выдержал Бородатый. – Разболтались, как две бабки на завалинке! Нашли место разговоры разговаривать: рядом кластер только после перезагрузки, туда сейчас упыри со всей округе собираются, а они тут! – Он показал нам с Профом кулак, и дальше мы шли молча.
Труп бегуна, к моему облегчению, никуда не сбежал. А то я бы этому не удивился: мало ли, кто их знает, мертвяков этих? Голову я ему не отрубал, осиновый кол в сердце не забивал, одно хорошо, что лежал он мордой в землю. Так, вроде, на Руси было положено упырей всяких хоронить, чтобы, когда они из могилы откапываться начнут, копали в другую сторону. Ага, прямо в Америку, к классовому противнику, значит!
Бородатый осмотрел труп, удивлённо усмехнулся:
– И впрямь, матёрого бегуна голыми руками одолел! Крови нет. Ты его задушил, что ли?
– Шею свернул.
– Как же вам это удалось? – покачал головой Проф. – Тварь не из самых сильных, но всё же голыми руками, да ещё и новичку… Впечатляет! У вас определённоесть потенциал.
– Применил полезный скил, – пробормотал я, довольный похвалой. Ну, а что? Похвала, она и кошке приятна. И, видя, что меня не понимают, добавил: – Скил – умение. Э-э… Приём из дзюдо. Бегун на меня сходу налетел, а я его за запястья перехватил, ногой в брюхо уперся, перекатился на спину и через себя перекинул. Он в дерево головой врезался. Только вставать начал, я подоспел и голову ему свернул.
– Ловко, – одобрилительно проговорил Бородатый. – Скил, значит. Агась. Проф, спокойно вокруг?
Тот чуть помедлил с ответом, замер, взгляд его расфокусировался, как будто он о чём-то задумался. Он постоял так пару секунд, проговорил:
– Всё спокойно. Вокруг никого нет.
Экстрасенс он, что ли?
– Агась, – кивнул Бородатый, вытащил зачем-то из-за пояса охотничий нож и склонился к трупу.
– У заражённых со временем на затылке образуется нарост, похожий на половинку головки чеснока, – так называемый споровый мешок, – прокомментировал мне действия товарища Проф. – Оттуда мы получаем охотничьи трофеи. Видите эти два серо-зелёных шарика? Это спороны. Они в Улье являются основной денежной единицей, но главное – именно из них мы готовим живчик.
Проф замолчал, заинтересованно глядя на меня, видимо, ожидая моей реакции. А её не было – ну, делают живчик из частей тел монстров, ну и что с того? Люди чего только не едят! У охотников считается большим деликатесом печень только что убитого оленя. Звучит нормально, но вот выглядит… Ещё теплый, склизкий, окровавленный кусок внутренностей едят, пока он не остыл. Или деликатес чукчей пимекан – это хорошо промаринованный, а попросту говоря, проквашенный несколько месяцев кусок оленины. Воняет так, что мухи в экстазе падают, не долетая. Едят его без всякой тепловой обработки (а зачем она, собственно, полуразложившемуся куску мяса?) А о кофе сорта «левак» я вообще молчу.
А тут вполне нейтрального вида серо-зелёные виноградины, ещё и каким-то образом обработанные: кусочков чего бы то ни было в жидкости я не заметил. Почему бы не употреблять? Вкус, конечно, не ахти – кислятина, но можно потерпеть: это всё же лекарства. Но Проф явно ждал от меня какой-то реакции.
– От природы небрезглив, – пожал плечами я.
– Отлично! Так вот, трофеи с зараженных – основная ценность в Улье. Ведь живчик, споровый раствор, имеет для нас не меньшую ценность, чем вода и пища!
– Я так понял, это лекарство.
– В каком- то смысле да. Если вас ранят, нужно принимать больше живчика – это стимулирует регенерацию. Но и если вы остаётесь невредимы, живчик нужно принимать регулярно, примерно 150–200 граммов в день.
– Зачем?
– Видите ли, молодой человек, иммунные, в отличие от заражённых не теряют разум, наши тела меняются незначительно. Мы, как, впрочем, и твари, получаем ускоренную регенерацию. Ваши царапины, например, затянутся за пару дней, а через неделю от них не останется и следа. Если даже вам оторвёт руку, со временем вырастет новая, главное – остаться в живых. Болезни также не страшны нам: здесь умирают, как правило, не от этого. Но мы тоже заражены, и плата за всё вышеперечисленное – зависимость от спорового раствора, от живчика.
– А если не принимать этот самый живчик?
– Наступает споровое голодание, мы слабеем и со временем умираем.
Я задумался: зависимость – это, конечно, плохо, сразу на ум приходят наркоманы, а наркоман – слово ругательное, но ведь миллионы людей в нашем мире вынуждены постоянно принимать лекарства (те же диабетики, например). И это ради того, чтобы просто жить, без всяких бонусов. А тут тебе и здоровье, и регенерация бешеная. Даже оторванную часть тела можно вырастить! А взамен всего лишь регулярно пить кислятину? Не такая уж большая плата. Если только…
– Живчик дорогой?
– С ценами в Улье всё непросто. Вот, допустим, одна горошина стоит примерно десять споронов…
– Что за горошина?
– Это основное средство для развития дара.
– Дара? – снова перебил я.
– Ох, молодой человек, вам ещё столько нужно узнать! – вздохнул Проф.
– Вам, ребяты, дай волю – вы здесь корни пустите! Агась! И зазеленеете, как два молодых дуба, – усмехнулся Бородатый. – Ну, ежели вас не сожрут раньше.
– Дед, ты ведь сам понимаешь, как отчаянно молодой человек нуждается в информации! – возразил Проф.
– Значится, так! Сейчас в сельпо пойдём: приодеть парня надо. Там кластер неделю не обновлялся, вроде, ну да чего-нибудь подберём, потом – к привалу, ночевать там будем. Вот на привале и наговоритесь. Вот только… – Дед задумчиво закусил губу, – окрестить бы надо молодчика – то нашего!
Я удивлённо уставился на Деда. Что он имеет в виду?
– Да! Улей полон суеверий, молодой человек. И по одному из них имена, которые были у нас до попадания сюда, больше не подходят, – поддержал тему Проф.
– Почему?
– Если придерживаться версии, что мы – уже не совсем мы, а копии с нас в прошлой, так сказать, жизни, то, соответственно, имя тоже нужно новое. Иначе, мол, удача будет оттягиваться к владельцу имени, то есть к оригиналу. Немного путанно объясняю, – улыбнулся Проф.
– Я понял.
– Скил! – предложил Дед. – Давай Скилом его назовём?
Ему явно понравилось оброненное мной словечко.
– Хорошее имя! – поддержал его Проф. – Короткое и ёмкое одновременно.
– Я тоже не против.
– Ну, вот и ладушки! – улыбнулся Дед. – Меня Дедом кличут, а это Проф. Да ты понял уже, наверно, не тупой, вроде.
Так я стал Скилом.
О проекте
О подписке