– Твою ж мать, – скрипнул зубами Богдан.
Надо же, промахнулся в темноте. Теперь с Палачом предстоит крутое объяснялово, и за пару рейдов придется гонорар отдать полностью. Дешевле откупиться не получится. Конечно, его бойцы не правы, но закон бандитов не оспорить. Другого бы за смерть члена группировки завалили без разговоров. Здесь же уважаемому сталкеру Палач по понятиям должен пойти навстречу.
– Т-ты… Ты знаешь… кто это? – вытолкнул мелкий из себя, стуча зубами. – Ты это… сейчас в натуре брата Палача завалил вглухую… Он в гости приехал с корешем, а ты его… пером по дыхалу…
Земля качнулась под ногами Богдана…
Смерть своего брата Палач не простит никому, вне зависимости от того, прав убийца или нет. Теперь завалить кровника для него будет вопросом бандитской чести. Ай как плохо-то… Если сейчас этот мелкий рванет к своим и расскажет, что произошло, даже из Ораного выйти не получится. У бандитов есть пара разбитых «легковушек». Догонят в два счета. Поэтому…
Богдан наклонился, поднял из лужи «макаров». В голове было пусто, как в спиртовой бочке после того, как из нее слили содержимое. Сейчас он очень боялся начать думать. Потому что если вдруг малейшая человеческая мысль проскользнет, то всё, не выйдет ничего. Руки опустятся, и гори оно всё синим пламенем…
Богдан подошел к бандиту, который стоял, покачиваясь и держась руками за глаза. Любой человек, моментально потерявший зрение, не верит в произошедшее. Он изо всех сил прижимает ладони к уже пустым глазницам, боясь отнять их – и ничего не увидеть. Понятный страх. Поэтому избавить несчастного от него скорее милость, чем преступление.
Сталкер проверил, есть ли патрон в патроннике, и, сильно вжав ствол в мягкое между шеей и подбородком раненого, нажал на спусковой крючок.
Выстрел, приглушенный человеческой плотью, хлопнул со звуком вылета пробки из бутылки шампанского. Руку Богдана, сжимающую пистолет, обдали горячие брызги, а труп с развороченной макушкой смачно шлепнулся в лужу.
Сталкер перешагнул через мертвеца и направился к гопнику, присевшему и сжавшемуся в комок возле забора. Он не пытался убежать, как не бежит кролик, увидевший удава. Он трясся, уронив под ноги свою так и не раскрытую дубинку. Шок от ужаса. Тоже понятное состояние.
Богдан подошел, взял бандита за сальные волосы, резко запрокинул его голову – и ударил. Стволом пистолета в зубы, кроша их и вгоняя в глотку вместе с металлом, раскаленным от первого выстрела. Гопник дернулся, попытался закричать, но вторая пуля вбила его крик обратно в легкие. Еще один способ заглушить выстрел, когда сделать это больше нечем.
Богдан выдернул пистолет изо рта умирающего… и тут сталкера накрыло.
Он никогда раньше не убивал людей вот так, когда чувствуешь ладонью, как лезвие вспарывает живую плоть и как вздрагивает человеческое тело от выстрела в упор…
В армии да, было, но из огнестрела и на расстоянии, а это совсем иное. Да и непросто это далось тогда, ох, непросто… Драться тоже приходилось, даже пару раз довелось резать руки, хватающие его за горло, – без этого в Ораном никак. Но чтобы вот так, хладнокровно и расчетливо убить троих… Он и не подозревал в себе такое.
Тошнота подкатила к горлу, но Богдан сдержал позыв к рвоте. Блевать – это время, которого не было. Сейчас следовало бежать, и как можно быстрее. Вопрос только куда. Поутру «Мародеры» поднимут на уши всё Ораное, в том числе задействуют свои связи среди военных, и убийцу найдут по-любому.
От такой перспективы у Богдана потемнело в глазах. Может, сразу застрелиться, чем мучиться многие часы в подвале у Палача – большого мастера по вопросу причинения своим жертвам максимальной боли?
Однако Богдан быстро взял себя в руки. Тщательно протер пистолет и вложил его в ладонь трупа с перерезанным горлом. Тухлая, конечно, попытка сымитировать разборку между своими, но, может, это хоть на время задержит бандитов, пока они будут соображать, что же тут произошло на самом деле. Обнадеживало еще и то, что ближайшие дома пустовали и за всё это время на улице никто не появился. С заходом солнца в Ораном или уже спят, или пьют перед тем, как уснуть.
В общем, пока что вроде расклад был в пользу Богдана. Но это не значило, что можно успокоиться. Палач будет копать и докопается до правды рано или поздно, в этом можно быть уверенным.
Сталкер быстрым шагом направился обратно к своему дому. Рывком открыл дверь и быстро зашел внутрь.
С помощью всё того же ножа Богдан вскрыл половицу, достал оттуда небольшую заначку на черный день, сунул ее за пазуху. Потом снял со стены большой лагерный нож в самодельных ножнах, которые пристегнул к поясу. Огнестрельное оружие сталкер недолюбливал, зато к холодному относился с уважением.
Экипировавшись таким образом, Богдан подошел к старому дисковому телефону, стоящему на растрескавшейся тумбочке, снял трубку и набрал номер.
После четвертого гудка на том конце провода сквозь треск помех, неизбежных рядом с Зоной, раздался недовольный голос Бармена:
– Да, слушаю.
– Я согласен, – сказал Богдан. – Но у меня есть одно условие.
Трубка недовольно засопела.
– Какое?
– Как бы ни была крута та иностранная группа, они вряд ли отходили от кордона вглубь зараженной земли более, чем на сто метров, которые разрешены ученым Института для изучения Зоны. Я смогу провести их вглубь зараженной земли на пятнадцать километров. Но дальше мне будет нужен человек, который понимает природу Зоны лучше меня. Иначе мы не продвинемся дальше загоризонтной РЛС, как я не смог сделать это раньше.
– Это ты про Протона сейчас, что ли? – хмыкнул в трубку Бармен.
– Про него.
– Думаю, проблем не будет, – облегченно произнес хозяин «Второго кольца». – Заказчику нужен результат, и только. Но учти, Институт больше денег не даст, поэтому бабки, которые ты получишь от ученых, придется делить так: половину мне, а вторую половину делите с Протоном как хотите. Идет?
– Годится, – сказал Богдан. – Какие действия?
– Ты прям ночью, что ли, собрался идти? – удивился Бармен.
– С восходом солнца. Пока там наверху не передумали и не отменили рейд.
– Логично, – задумчиво проговорил хозяин «Второго кольца». – Я всегда знал, что у тебя башка варит, только ты редко пользуешься этой ее функцией. Ха-ха, не прими в ущерб, шутка. Ладно, пойду обзванивать кого надо, если не пошлют в такое время. А вы с Протоном выдвигайтесь прям к Институту – я звякну, чтоб вам заказали пропуск.
– Если он еще согласится, – сказал Богдан. И положил трубку.
Протоном в Ораном прозвали того ученого, физика-ядерщика, которого Богдан вытащил много лет назад из разрушенного реактора. Город Припять, в котором жили люди, работающие на ЧАЭС, был эвакуирован сразу после аварии. Спасенный ученый, которого тоже вместе со всеми жителями города вывезли из эпицентра аварии, поселился на окраине Ораного, в паре километров от Института аномальных зон. Этот Институт возвели в считаные месяцы рядом с кордоном практически сразу после того, как стало ясно, что в Зоне отчуждения происходят необъяснимые явления, доселе неизвестные науке.
Ученые и персонал проживали прямо на территории Института, в жилом комплексе из трех пятиэтажных зданий. Однако спасенный Богданом физик, вдобавок оказавшийся еще и академиком, от институтского сервиса отказался, мотивируя это тем, что привык работать в тишине и уединении, и поселился в одном из сельских заброшенных домов. На работу и обратно он ездил на подержанных «Жигулях» шестой модели, хотя вполне мог позволить себе черную «Волгу», за что заслужил некоторое уважение у полукриминального населения Ораного.
Хотя местные, включая Богдана, физика не понимали. Какого лешего ученый такого уровня живет в разваливающемся домишке, выходит оттуда только на работу, никого не зовет в гости, не пьет, баб к себе не водит, хотя еще сам весьма крепкий мужик? Поэтому за свои странности ученый получил в Ораном ироничное прозвище Протон. Мол, сидит у себя в доме как в атомном ядре, вокруг него мир вертится, а ему это глубоко пофигу.
Только Богдан имел право заходить к ученому в любое время, но то сельчанам было понятно – как-никак, жизнь спас…
Однако местные не догадывались, какую, по мнению ученого, незначительную услугу оказал ему спасатель. Собственная жизнь для Протона значила немного, и к смерти он относился философски. А вот наука была для него всем. И он часто сам звал Богдана в гости, дабы в который раз уже вытрясти из него всё, что тот знал о Зоне. Однако когда однажды сталкер предложил ученому вместе пойти в рейд, решительно отказался.
– Мы оба погибнем не за хвост крысособачий, – отрезал он. – Ты дважды чудом выбирался обратно после того, как пытался пробиться к центру Зоны, но чудеса не могут быть вечными. Я не боюсь смерти, я просто не хочу подыхать зря. Это глупо и непродуктивно. Для того, чтобы дойти до реактора, нужна как минимум хорошо подготовленная группа специалистов, экипированная соответствующим образом. Не скрою, я сам бы не отказался вернуться к Четвертому энергоблоку, и на то есть причины. Но пока для этого нет реальной возможности, я в этом не участвую. Однако если ты пойдешь один и в очередной раз вернешься ни с чем, не сочти за труд заглянуть ко мне и поведать, где ты был и что там видел. А теперь давай-ка еще раз расскажи мне в мельчайших подробностях о своем последнем рейде, может, я пропустил чего.
И Богдан рассказывал, а Протон тщательно записывал каждое слово, часто перебивая и задавая дополнительные вопросы. Видно было – ученому тоже хочется туда, в Зону, загадочную, мрачную, опасную… Но в его случае рационализм всякий раз брал верх над порывом – в отличие от Богдана, который за две свои попытки прорваться к Четвертому энергоблоку не вынес из Зоны ничего, кроме новых шрамов и обострения лучевой болезни.
Но сейчас всё было по-другому.
Сталкер набрал номер и не удивился, что на том конце провода трубку взяли почти сразу.
– Это я, Протон, – не тратя время на приветствия, сказал Богдан. – Есть разговор.
На «Протона» ученый давно перестал обижаться, приняв народное прозвище как своё второе имя.
– Да-да, слушаю, – раздалось в трубке. – С «экскурсии» вернулся? Видел что-то новенькое?
– Всё старенькое. Но есть возможность увидеть и новое.
– В смысле?
– Если ты пойдешь со мной в дальний рейд.
– Я ж тебе не раз говорил… – враз заскучавшим было голосом начал ученый, но сталкер его перебил:
– С нами пойдет международная группа специалистов. А это уже не вдвоем, как я предлагал раньше.
И вкратце рассказал всё.
В трубке повисла пауза…
Богдан ждал, поглядывая в окно – нет ли там приближающихся теней. Может, стоило оставить пистолет себе? Да нет, если правоохранители с «мокрым» стволом примут, то это стопроцентный срок. Причем Палач постарается сделать так, чтоб убийцу его брата забили до смерти еще до того, как он прибудет в колонию.
– Мне надо подумать, – наконец раздалось в телефоне.
– Думай, – сказал Богдан. – А лучше вспомни, кто тебя спас в Четвертом энергоблоке. Сейчас у тебя появилась возможность списать Долг Жизни.
– Что, всё так серьезно? – мрачно поинтересовался Протон.
– Более чем. Так что если решился, собирайся и машину прогревай. Как раз у тебя есть минут десять, пока я доберусь до твоего дома.
И, бросив трубку на рычаги, Богдан выскользнул из дома. Когда нужно, он умел двигаться так, что в двух шагах будешь стоять и не заметишь. Работа научила. Конечно, договоренность с внутренним патрулем «Дитяток» имелась, но пулеметчики на вышках были не в курсе аферы Богдана, иначе бы пришлось и с ними делиться. Так что хочешь не хочешь, а научишься передвигаться тихо и незаметно.
Но пока что сталкеру везло и до дома ученого он добрался без приключений.
Дверь оказалась открытой. Богдан перешагнул порог.
– Что за спешка? – поднимаясь с кресла, поинтересовался Протон. Он был уже полностью одет – военный камуфляж, сверху дождевик с капюшоном, на ногах удобные берцы из мягкой кожи. И не скажешь, что это ученый. С виду прям военный, с соответствующей осанкой и пронизывающим взглядом внимательных водянистых глаз.
– Я убил троих членов банды «Мародеров», – скучно сказал Богдан. – И один из них – брат Палача.
– Так бы сразу и сказал, – отозвался Протон, беря со стола ключи от машины. – Пошли. Надеюсь, успеем доехать до Института так, чтоб они нас не перехватили по дороге.
– Благодарю, – кивнул Богдан.
– Не за что, – отозвался ученый. – Просто не люблю быть должным. А сейчас представился случай расплатиться с долгом десятилетней давности. Только и всего.
Машину мотало из стороны в сторону на грунтовой дороге, разбитой патрульными бронетранспортерами. Но для ученого, мастерски объезжающего особенно проблемные участки грунтовки, это было привычным явлением, как-никак, почти каждый день катался из села в Институт и обратно. Человек быстро привыкает ко всему – и к роскоши, и к неудобствам, что со временем становятся элементами каждодневного существования, на которые уже не обращаешь внимания.
– Ну, блин, ты великий водитель, – сказал Богдан, когда ученый мастерски объехал подряд три ямы. – Я б так не смог.
– Не думаю, что я тебе нужен в Зоне для того, чтоб водить машину, – заметил Протон. – Так что говори, сталкер, зачем понадобилась моя скромная персона. Только честно.
– Образования мне не хватает, – вздохнул Богдан. – Не знаю, как пробиться через поле, что генерирует загоризонтная радиолокационная станция. Может, оно, конечно, и ослабло со временем или вовсе исчезло, но я не уверен. Плюс еще тупо не знаю, как справиться с некоторыми аномалиями, в основном ментальными и пространственными. То ли живые они, то ли нет, чего хотят и хотят ли вообще… Думаю, ты как ученый-физик лучше со всем этим разберешься.
Протон пожал плечами.
О проекте
О подписке