Всё это легко читалось по следам. Да штурмующие особо и не скрывались. Вон вся трава вытоптана их берцами. А от края леса до сгоревшего дома через минное поле – черная полоса выжженной земли. То есть знали куда шли и приволокли с собой ЗРП-2, переносной заряд разминирования, прозванный в войсках «Змеем Горынычем». Отстрелили ракету с детонационным кабелем, который и рванул, проделав проход к дому. Ага, а Фыф незваных гостей не пустил, принялся из пулемета поливать через окно-бойницу, вон в деревьях отверстия характерные. Так, а они его, по ходу, газовыми гранатами закидали, вон баллон от «Черемухи-12» возле сгоревшей стены дома валяется. Что на человека, что на шама облако раздражающего вещества CS, по идее, должно действовать одинаково – предки-то у нас по-любому общие.

В общем, операция была продумана хорошо. И продумана либо военными, либо военизированной группировкой – большинство обычных сталкеров про «Змея Горыныча» и «Черемуху-12» слыхом не слыхивали. А уж достать такое в Зоне простому сталкерюге вообще нереально, для этого нужны нехилые связи с военными за Периметром.

Все это я продумывал, пока мы с Настей шли к кромке леса. Надо ж глянуть, кого она подстрелила…

Но дойти не получилось.

До ближайших деревьев оставалось метров пятьдесят, когда она замерла на месте.

– Что? – тихо спросил я.

– Сюда идут, – так же негромко ответила она. – Их человек двенадцать. И они почти рядом. Похоже тот, кого я подстрелила, успел вызвать по рации подмогу.

Так. Дюжина хорошо подготовленных вояк против нас двоих. Шансы уцелеть очень невелики. Они наверняка хорошо знают лес, а также в курсе насчет того, что их вшестеро больше. Конечно, киборга завалить непросто, но не сложнее, чем бойца в экзоскелете. Я прекрасно видел, как под ураганным огнем гибнут и опытные вояки, запакованные в экзо, и кио, считающие себя неуязвимыми терминаторами. А два отделения стрелков военизированной группировки нам этот ураганный огонь обеспечат запросто.

Я бегло осмотрелся.

Не-а, без толку. Укрыться негде. Бежать тоже некуда, догонят по-любому, а изображать из себя дичь, гонимую охотниками, я не привык. Единственное – сзади, где за нами должен был закрыться портал в другой мир, продолжала мерцать вертикальная линия разреза. Будто кто прямую молнию подвесил в воздухе, и она так и осталась висеть. Интересное явление, но сейчас мне было явно не до него.

Я не сомневался в словах кио – из леса навстречу нам шагала неминуемая смерть. Оставалось либо залечь на ровном месте и принять бой, либо рвануть до границы леса и попробовать повоевать между густорастущими деревьями. Эх, блин, и с патронами к карабину беда. Картечи осталось восемь патронов, а пулевых – в два раза меньше.

Конечно, КС-23 зверюга мощная, но не для скоротечного боя. Правда, для «калаша» кио патронов в избытке, но радости это не прибавляло.

Мы поняли друг друга без слов и рванули вперед одновременно. Потому, что в ситуации «мы на открытом месте, а они за деревьями» нас просто расстреляют словно в тире. В лесу при таком численном превосходстве тоже убьют, но хоть заберем с собой в Край вечной войны сколько-нибудь вражьей силы. Не так обидно помирать будет.

Мы с ними почти нос к носу столкнулись. Я уже без Насти прекрасно видел мелькающие меж деревьями фигуры бойцов в приметной черно-красной экипировке знаменитой группировки «Борг». Не лучшая маскировка. Прямо скажем, никакая. Но говорят, «борги» специально такую униформу таскают. Мол, как увидите черно-красный броник или комбез, лучше заранее стреляйтесь.

Про их форму много легенд ходит. Кто-то говорит, что основатель группировки сильно черных змей уважал, у которых брюхо красноватое. Кто-то утверждает, что такая расцветка взята по аналогии с ядовитым пауком каракуртом.

Злые языки же поговаривают, что «борги» сдуру позаимствовали красно-черный колор у жуков-солдатиков. Так как сами все из бывших вояк, мол, обоснованный выбор. Солдаты мы навсегда, и расцветка это подтверждает. При этом, мол, дуболомы эдакие, не знали, что жуки-солдатики относятся к семейству клопов.

Впрочем, я не склонен думать, что «борги» такие уж идиоты. Напротив, бойцы они отличные, знающие Зону как свои пять пальцев. И что плохо – по слухам, они недавно с фанатиками снюхались, которые считают себя хранителями местного Зеркала Миров, называя гигантский кристалл Монументом.

Понятно теперь, откуда ноги растут. Монумент, его пристяжь, «мусорщики» и «борги», получается, теперь одна шайка-лейка. А я Монументу крепко насолил, и теперь эта – чего уж тут говорить – разумная аномалия с пугающей настойчивостью посылает по мою душу своих прислужников с единственной целью: грохнуть на фиг докучливого сталкерюгу. И Фыфа я увел из-под носа у «мусорщиков», которые его захватили для своих опытов. Теперь, получается, он снова у наших врагов, которые с «мусорщиками» заодно. А «боргам» Монумент дал задание меня вычислить и зачистить. Что ж, все сходится.

Такие вот разумные мысли пронеслись в моей голове со скоростью пули, пока я, аккуратно выглядывая из-за дерева, прикидывал, в кого мне стрелять сначала. Обычно «борги» «четверками» по Зоне шатаются – командир группы, снайпер, пулеметчик и гранатометчик.

И в данном случае тоже ничего не поменялось. Три командира, запакованные в экзоскелеты. Три снайпера, похоже, с «Винторезами». Пулеметчики с ПК или «Печенегами», отсюда подробно не рассмотреть. Плюс еще трое с РПГшками за спиной и автоматами в руках, так как гранатометом в лесу можно разве только самоубиться.

Надо отметить, что у «боргов» те, кто не командиры в экзоскелетах, тоже нехило прикинуты – со снабжением у этой группировки все замечательно, им «шкуры» делают по спецзаказам. Помимо экзо, три модели брони у них на вооружении: для рядовых, сержантская и офицерская. Третья – самая дорогая и навороченная, просто так офицера «боргов» не завалишь. Короче, попали мы с Настей плотно, и хрен из такого переплета выкрутишься…

Тем не менее сдаваться я не привык, и потому как только над кустами метрах в пяти появилась башка в шлеме с непрозрачным защитным стеклом, я в ту башку из своего карабина и выстрелил. Патроны в моем КС-23 были заряжены особенные, «Баррикада» называются. Со стальной остроконечной пулей, применяемой для принудительной остановки автомобилей путем фатального повреждения двигателя.

В данном же случае многослойное бронестекло «борговца» не спасло. Пуля прошила его насквозь вместе с черепом, как ни в чем не бывало вылетела из затылка и кого-то там еще за спиной убитого достала, потому что тот взвыл на весь лес. Убитый же постоял еще с полсекунды на месте, после чего рухнул в кусты.

Надо отдать должное, «борги» на мой выстрел отреагировали шустро. Я даже второго раненого добить не успел. Рассредоточились по лесу, прячась за деревьями, только их бубнеж в рации до меня доносился.

Ну понятно. Сейчас обходить начнут, в полукольцо брать. А потом примутся выдавливать плотным огнем на открытое место, где нас можно будет без помех пустить в расход. Жаль конечно, что инструктора «боргов» такие мудрые. Была б подготовка у этих бойцов попроще, глядишь, можно было бы попытаться прорваться и уйти в лес. Тут же точно не получится. Только высунься из-за дерева, сразу и отстрелят то, чем высунулся.

Настя стояла за соседним кривым дубом толщиной в три обхвата. Лицо абсолютно бесстрастное, фиг поймешь, о чем думает. Наверно, о том же, о чем и я. Что выход у нас по-прежнему один: все-таки попытаться прорваться. То есть сдохнуть. Но сдохнуть красиво, в бою. Хотя кто ту красоту оценит? Плюнут на трупы да уйдут, даже не похоронив. Вот и вся красота.

– Ну чего, пойдем, что ли? – усмехнулся я, досылая в патронник очередную «Баррикаду»?

– Ну, давай сходим, – одними губами улыбнулась девушка-киборг. – Хоть ты теперь и не Снар, а хрен знает кто, но все равно вдвоем помирать веселее.

И совсем мы уже было вывернулись из-за наших укрытий, собираясь стрелять во все, что движется, как вдруг тишину, повисшую над полем будущего боя, разорвал дикий, истошный крик.

Так могло кричать живое существо, испытывающее адскую, запредельную боль, страстно желающее умереть, лишь бы прекратить свои мучения. Крик был приглушен, стало быть, не иначе это «борговец» орал через фильтрующую маску легкого костюма-комбинезона, предназначенного для рядового состава.

Мы с Настей переглянулись, кио недоуменно пожала плечами. Кто-то атаковал «боргов» с тыла, причем выстрелов не было слышно. Ни со стороны атакующих, ни от атакуемых… Кто это? И как это? Ведь даже легкий заказной бронекостюм богатой и влиятельной группировки пробить не так-то просто.

И тут я услышал еще один звук. Предсмертный клокочущий хрип. Такое бывает, когда человек с перерезанным горлом захлебывается в собственной крови, тщетно пытаясь вздохнуть. «Борги» зарезали того, кто убил их товарища?

Но я ошибся в своем предположении. Ибо члены группировки принялись стрелять. Все. Одновременно.

И не в нас.

Причем эта беспорядочная стрельба говорила о многом. Первое: они были сильно напуганы, хотя испугать черно-красных головорезов не так-то просто. И второе: они не видели тех, в кого стреляли, по старой, отработанной схеме подавляя противника огнем. Правда, когда противника не видно, это занятие превращается в пустую трату патронов.

Правда, было и третье. Если «борги» стреляют в противоположную от нас сторону, значит, они стоят к нам спиной.

Я не стал ждать, когда они подстрелят того, кто им так не понравился, и, аккуратно выйдя из-за дерева, выстрелил в первый же черно-красный бронезатылок, который увидел перед собой. На дерево, за которым прятался хозяин затылка, обильно плеснуло красным. Причем само дерево раскололось точно посредине, куда попала пуля после того, как пробила глухой, закрытый шлем, прошив его насквозь вместе с содержимым. Да уж, мощь моей ручной артиллерии порой поражает даже меня, видавшего на войне много всякого-разного.

Правда, на этом моя лафа закончилась, так как в мою сторону, почуяв неладное, синхронно развернулись двое – пулеметчик с «Печенегом» и снайпер с «Винторезом». У второго бронещиток шлема был откинут назад, чтоб лучше видеть цели прищуренными глазами цвета давно проржавевшей стали.

Ай, как плохо-то!

Пулеметчику я успел отправить свинцовый гостинец прямо в грудную бронепластину. Попал, но не пробил. Экзоскелеты у «боргов» жуткие, на груди броня чуть не танковая. Да и пуля лишь скользнула по красно-черной пластине – за долю секунды до моего выстрела пулеметчик успел повернуться боком, все-таки учат их нехило. Но тем не менее сотрясло его неслабо, и «Печенег» он чуть не выронил, ибо пуля рикошетом прошила правую руку, менее защищенную броней – огромный бицепс прям взорвался кровавым гейзером. Да только пулеметчика это, похоже, вовсе не смутило, ибо оружие свое он не выронил, лишь линия прицела качнулась в сторону. А при хорошей сноровке даже тяжело раненый воин всегда постарается вернуть ту линию обратно, совместив ее с целью.

Впрочем, я все равно не успевал развернуть ствол своего карабина в сторону снайпера. Который за это время успел совместить линию прицела своего «Винтореза» с моей головой. Я даже краем глаза успел заметить, как его губы растянулись в злорадной ухмылке. Небось, уже в своей башке еще одну зарубку поставил, которую после боя перенесет на приклад, чтоб в счете своих личных «двухсотых» не сбиться…

Но тут что-то черное и узкое промелькнуло в воздухе, будто короткая, беззвучная молния цвета ночи сверкнула – и голова снайпера, продолжая улыбаться, вдруг как-то неестественно завалилась на бок.

В следующую долю секунды в ржавых глазах стрелка промелькнуло недоумение. Понимаю его. Только что видел он идеальную линию выстрела, плавно, как учили, нажимая пальцем на спуск… и вдруг та линия как-то странно сместилась влево, а палец неожиданно потерял чувствительность. Ну да, так, наверно, оно и ощущается, когда тебе вдруг неожиданно перерубают шею…

Отсеченная голова снайпера еще падала вниз, скатившись с плеча, а я, дослав патрон в патронник, собирался выстрелить второй раз в пулеметчика… понимая, что не успеваю.

КС-23 – машинка безумно мощная и эффективная, но в плане скоростной стрельбы никакущая. Пока следующий патрон дошлешь, времени почти секунда проходит. А это в скоротечном бою очень и очень много. Пулеметчик явно боли не чувствовал, и проникающее в руку ему по барабану – не иначе, на каком-то мощном психостимуляторе сидит, сволочь. Ствол пулемета уже шел снизу вверх, мигая вспышками выстрелов – так рассекают противника в ближнем бою очередью от паха до горла, когда патронов хватает и терять уже нечего…

Но и тут у «борга» облом вышел. Потому, что сбоку от него вдруг появилась Настя с автоматом, из которого тоже вырывались короткие языки пламени, и пули одна за другой били в одну точку многослойного шлема – туда, где за ним находится височная кость, прикрытая лишь тонкой кожей…

Любая броня имеет свой запас прочности. Автомат держали руки киборга, пронизанные танталовыми нитями, и рукам этим отдача была нипочем. Ну, шлем экзоскелета и не выдержал десятка пулевых попаданий в одно и то же место. Прям целая бронепластина внутрь промялась, раздавив височную кость пулеметчика и обширный участок мозга, находящегося за ней.

Два тела одновременно рухнули в серую траву Зоны. Одно обезглавленное, другое – с изуродованной головой. А я стоял на месте, еще не веря…

Ни тому, что остался в живых, ни своим глазам.

Потому, что позади трупа снайпера стоял человек с черным мечом, одетый в камуфляж свободного покроя нестандартного цвета – типа изрядно затемненной «цифровой флоры», явно заточенной под грязно-рыжие леса Зоны, в которых зелени не так уж и много, а сумрак присутствует всегда.

Лицо человека скрывала маска-балаклава того же колора, что и камуфляж, оставляющая открытыми только глаза. Но одного взгляда на них мне было достаточно, чтобы понять, кто только что спас мне жизнь. Сомнения исключались еще по одной причине: в руке человека в темной «цифре» был черный японский меч, а из-за плеча торчала рукоять второго меча.

«Ну, здравствуй, Виктор Савельев по прозвищу Японец», – мысленно поприветствовал я старого знакомого.

«Потом, – немедленно ворохнулась в моей голове чужая мысль – Виктор всегда в совершенстве владел древним японским искусством харагэй^[4]. – Нужно доделать начатое».

И исчез, растворился в кустах, как умел только он.

Что ж, Японец был прав. «Боргов» стало меньше, но проблема не была решена до конца. Между деревьев снова мелькнул чей-то черно-красный шлем с вылупленными стеклами светофильтров. Между которых я и всадил пулю прям от бедра – зря что ль патрон досылал.

Правда, в следующее мгновение сбоку застучал еще один пулемет, и нам с Настей пришлось упасть ничком на землю и откатиться за деревья. Очередь срезала несколько веток и пропорола кусты, в которых за мгновение до этого скрылся Виктор Савельев. Но я был спокоен за него.

Навыки этого человека оттачивали в Японии лучшие мастера старинного искусства синоби, ныне доступного только членам клана якудзы^[5]. Нет, он не был японцем по рождению, просто обычный парень из небольшого российского городка, волей судьбы ставший профессиональным убийцей-невидимкой.

Ныне, благодаря американскому кинематографу, образ воинов ночи в черных костюмах стал чуть ли не карикатурным. Виктор говорил, что якудза специально вложила безумное количество денег в эту акцию. Для организации, фактически правящей Японией и имеющей колоссальное влияние в мире, заказные смерти президентов, миллиардеров, полководцев, крупных ученых, звезд шоу-бизнеса есть один из прибыльных видов бизнеса, который она охраняет как зеницу ока. И когда где-то на земном шаре загадочной смертью умирает влиятельный человек в собственном доме, охраняемом как Форт Нокс, кто ж подумает, что это могли сделать смешные ниндзя из детского мультика?

И сейчас один из этих страшных убийц методично рубил «боргов» своими мечами, на мгновение появляясь из-за деревьев и тут же исчезая за ними, словно бесплотный дух. Пулемет, прижавший нас к земле, замолчал почти тут же. Следом за ним заткнулись и остальные участники беспорядочной пальбы.

Через минуту все было кончено. В лесу повисла та самая тишина, какая обычно случается после жаркого боя.

Мертвая тишина.

Которую через пару секунд нарушил голос, вновь прозвучавший в моей голове.

«Поговорим?»

«А есть о чем?» – поинтересовался я, вгоняя в свой карабин новые патроны. Эх, блин, мало их осталось, мало… Еще одна стычка, и можно КС-23 выбрасывать нафиг.

Больше меня никто ни о чем не спрашивал. Ну и отлично. Теперь можно собрать трофеи и всерьез подумать, как бы половчее захватить эту Зону со всеми ее несметными богатствами…

Виктор появился словно из ниоткуда, будто вырос из-под земли. Встал прямо передо мной и уставился мне в глаза немигающим взглядом. Неприятно, когда так на тебя смотрят. Наверняка сейчас опять начнется «ты стал другим», «за тобой Долг жизни с большой буквы». А я, между прочим, никого не просил меня спасать, так что…

Внезапно мир вокруг стал каким-то странным, будто нарисованным. Картонные, плоские деревья, кусты, похожие на небрежный набросок начинающего художника. И даже отрубленная, окровавленная голова стрелка, валяющаяся неподалеку, ничуть не портила пейзаж, почти слившись с общим фоном и напоминая серую кочку.

Серую?

Ну да, весь окружающий мир стремительно терял краски, бледнел, превращаясь в плоский, невыразительный фон за спиной Виктора. И на этом фоне, почти слившись серой фигурой с серыми деревьями, застыла нарисованная Настя, подавшаяся вперед, приподнявшая ногу – но так и не сделавшая шага по направлению к нам.

А потом я увидел, как рука Виктора медленно потянулась к моей груди и погрузилась в нее, словно в желе…

И пришла боль…

Бывает боль, которую можно терпеть.

Бывает нестерпимая боль, отключающая сознание.

А еще существует боль, несовместимая с жизнью, когда, словно истонченная вольфрамовая нить в лампочке, рвутся связи с реальностью этого мира. Но я никогда не мог предположить, что подобная боль может тянуться бесконечно. И вдвойне удивительно было то, что при этом я был всё еще жив!

Естественной реакцией было выдернуть из своей груди чужую руку, причиняющую невыносимые страдания. Я даже попытался это сделать, но тело слушалось крайне плохо. Правда, мне удалось опустить голову…

И увидеть.

Мое тело и вправду напоминало кисель. Полупрозрачный. Да уж, не часто удается человеку по-настоящему заглянуть внутрь себя…

И там, в этом киселе, их было двое.

Практически одинаковых по форме и размеру комка слабо светящегося тумана, явственно различимых в желеобразной массе. При этом один, тот, что побольше, вырастил из себя несколько плотных энергетических жгутов, которыми опутал соседа и, похоже, тянул из него соки. Я прям увидел, как медленно течет по этим жгутам тягучая, золотистая энергия.

А еще я увидел, как пальцы Виктора разрывают эти жгуты, освобождая второй комок тумана, который расправляется на глазах, и уже сам пытается сбросить с себя оставшиеся жадные щупальца.

Откуда-то пришло понимание, что Японец, конечно, поможет, но я все равно должен сделать это сам.

И я сделал.

Моя рука словно не принадлежала мне. Я будто со стороны увидел, как она проникает в это желе и как сжимаются мои пальцы на том комке с оборванными щупальцами, кровоточащими золотистой энергией…

Это было больно. Нереально больно… Но все-таки я успел увидеть, как чьи-то чужие руки выдирают из трясущегося желе мою, так и не разжавшую хватки…

А потом будто белая вспышка сверкнула перед глазами. И на меня, словно гигантская волна на одинокого серфера, нахлынули звуки и краски окружающего мира…

Я даже зажмурился, чтобы не ослепнуть. Я б и уши зажал, но просто рук не чувствовал. Все тело было как единый комок пульсирующей боли, бьющейся в ритме пульса…

Но это была другая боль. Совершенно другая. Которая была каплей в море по сравнению с той болью, что я пережил совсем недавно.

– Однажды мой учитель сказал следующее, – раздался над моей головой спокойный, бесцветный голос. – Я знаю, что такое сэппуку^[6]