В общем, поверила в себя жуть подземная, причем настолько, что совсем забыла про тылы. Впрочем, ей простительно. Похоже, в этом мире у них врагов не осталось, кроме людей – да и тех они, опустошив город, всех в крепость загнали…

Всех. Кроме одного.

За грохотом пушек и воем мертвецов никто не услышал, как взревел мотор моего мотоцикла и как, набирая скорость, зарокотали «миниганы». Эх, прощай боезапас, собранный благодарными питерцами. Но на хорошее дело – не жалко…

Я летел вперед, а струи горячего свинца хлестали по «кустам», раздирая в клочья толстые щупальца. Не снижая скорости, я качнул мотоцикл влево, и поток раскаленного металла словно серым мечом срезал целую пачку омерзительных отростков, оставив торчать в земле лишь отвратительный «пень» из дрожащей, окровавленной плоти.

Буквально за несколько секунд минимум четыре «куста» были выведены из строя. Их оторванные щупальца сокращались на земле, словно обезглавленные змеи, а оставшимися отростками они судорожно пытались запихать себя поглубже в землю. Правда, получалось это у них неважно…

А потом у меня кончились патроны.

«Миниган», бесспорно, пулемет замечательный, особенно в плане плотности огня. Правда, есть у него один недостаток, присущий большинству американских механизмов, начиная от экономики и автомобилей, и заканчивая пулеметами. Они со страшной силой жрут. В данном случае – боекомплект. Никак не могу к этому привыкнуть, хотя надо бы уже – далеко не впервые со штатовской продукцией сталкиваюсь…

Удивительное свойство человеческого мозга – эдак с философским уклоном размышлять о проблеме в то время, как эта проблема вот-вот оставит от тебя мокрое место. Три оставшихся «куста», уже успевшие до половины ввинтиться в землю, вдруг осознали, что напавший с тыла противник внезапно сдулся. И всё, что от него осталось, это угрожающий рев мотоцикла и непомерное нахальство наглого типа, прущего вперед, несмотря на то, что кроме очень недорогих понтов у него больше ничего нет.

А я пёр, хотя бы потому, что мне деваться оказалось некуда. Дорога, ведущая к Кремлю, была весьма неширокой. Видимо, раньше тут находился парк, или что-то типа этого. Во всяком случае, сейчас справа и слева от меня на земле валялись лишь останки поваленных и сгоревших деревьев, которых было очень много. Слишком много для того, чтобы безопасно развернуться среди этого бурелома. Пока будешь рулем крутить, «кусты» тебя порвут как грелку, либо светящимися слюнями заплюют – вон у самого левого уже в основании щупалец что-то светится.

В него и полетела первая граната, которую я швырнул практически не снижая скорости. Рискованное дело на ходу вытащить «эргэдэшку» из разгрузки, отпустив руль, выдернуть чеку, после чего метнуть увесистый гостинец – и при этом попасть в цель.

Последнее удалось хуже всего.

От моего броска мотоцикл слегка повело, но я успел схватиться за руль. Граната же, упав немного левее цели, хлопнула, взрыхлив осколками землю…

И тут я увидел, как на месте взрыва родился яркий всполох, будто я взорвал сосуд с фосфоресцирующей жидкостью, закопанный на этом месте, причем не особо глубоко. Похоже, это была та же жидкость, что сейчас, мерцая, стекала по стене башни, только под землей ее оказалось не в пример больше…

Странная субстанция брызнула во все стороны, обдав светящимся фонтаном уцелевшие «кусты». Тут же раздался многоголосый визг, от которого у меня сразу заложило уши. Не иначе, я по счастливой случайности подорвал баллон подземного огнеметчика, и сейчас все, кто находился близко от него, голосили, словно свиньи под ножом.

Вот, значит, как. На пищевод подземных тварей эта биоплазма не действует, а на кожу – вполне. Похоже, по природе своей это все-таки гигантские черви, способные объединяться в «кусты». Что такое их плазмометчик, умеющий таскать светящуюся жидкость в брюхе, еще предстоит выяснить. Но принцип их совместных действий уже понятен. Одни управляют мертвой материей, другие стреляют. При этом их щупальца есть неслабое оружие ближнего боя. Вот так всегда. Чем больше молотишь врага, тем лучше его узнаешь. Не побьешь – не изучишь…

Все это промелькнуло в моей голове, пока я несся на мотоцикле вперед, причем уже не по дороге, а по плотному слою мертвечины. Будь байк немного полегче, я бы точно забуксовал на этой горе полуразложившейся плоти. А так широкие колеса исправно приминали останки, и я лишь немного потерял в скорости.

Пока «кусты» были заняты своими проблемами, которых я им подкинул, мертвецы вообще не подавали признаков жизни. Только что лезли на стены по головам и черепам друг друга – и вдруг разом попадали на землю, устлав нестерпимо вонючим ковром все пространство перед новгородским Кремлем.

Но я уже видел мост через крепостной ров, ведущий к большим арочным воротам. Кстати, ров был не ахти – неглубокий, с пологими склонами, в плане обороны толку от него немного. Но на мотоцикле без моста никак к воротам не проехать, поэтому пришлось поднажать, продавив себе колесами путь в омерзительно мягкой, местами вообще полужидкой массе мертвечины.

Ворота были сделаны на совесть, из проклепанной толстенной стали. В створках – узкие амбразуры и пушечные порты. При необходимости шестеро стрелков даже с кремневыми аркебузами вполне могли сдержать любую атаку. Поставить позади них заряжающих с дополнительными ружьями, и веди себе непрерывный огонь по желающим прорваться в ворота. А если еще огнемет позади ворот пристроить, так вообще красота. Кстати, не забываем, что над воротами – стена с зубцами, за которыми тоже стрелки прячутся. Это я хорошо разглядел, так как те снайперы с длиннющими самопалами сейчас сосредоточенно целились в меня.

И я их прекрасно понимал. Появился ни пойми кто, покрошил врагов в мелкий винегрет, и сейчас, небось, начнет орать: «Открывайте ворота, встречайте победителя!». Только это вряд ли. Можно не орать, не откроют по-любому. Это ж не кино какое-нибудь, а реальный постапокалипсис, где хорошему мутанту-псионику раз плюнуть навести массовый глюк. Откроешь створки – и ринется в Кремль толпа мертвых, притворившихся неживыми.

Но я все равно несся по мосту к воротам, потому что совсем уже скоро «кусты» щупалец придут в себя, и, осознав, что произошло, вновь поднимут с земли своих мертвецов. И окажусь я в самой середине толпы голодных трупов, и сожрут меня не подавившись как в низкобюджетном треш-боевике про зомби. Обидно, блин. Но если те, на стенах, меня не поймут, или не захотят понять, так все и будет…

Мост я пролетел без проблем и, остановившись возле ворот, поднял голову.

Ага. Не стреляют. Смотрят. Ждут. Ну хорошо, хоть спасибо, что не стреляют. Значит, есть надежда на то, что диалог получится. Интересно, сколько у меня есть времени до того, как «кусты» перезагрузятся? Минута? Две? А хрен его знает. Но, думаю, скоро узнаю, причем на собственной шкуре.

– На стену поднимите? – негромко, но внятно произнес я.

Два стрелка, свесивших головы вниз, переглянулись. Здоровые ребята. На головах – древнерусские шлемы. Под шлемами – ряхи, широкие, как лопаты, с приплюснутыми боксерскими носами. В такие физиономии кулаками бить все равно, что в эти стальные ворота, только костяшки отобьешь.

– Ну и откель ты такой обозначился? – поинтересовался тот, что справа. – Кто тебя знает, человек ты или морок?

– Человек, – терпеливо сказал я, спиной ощущая, как позади меня колышутся «кусты», собираясь с мыслями. – Из Питера. В смысле, из Петербурга. Проездом. Увидел, что тут у вас небольшая проблема. Решил помочь.

Воины снова переглянулись.

– Из Питера, значица, – протянул тот, что был слева, обладатель приметного шрама от левого глаза до уха. – И как же ты досюда доехал? Никто тормознуть не пытался?

– Пытались, – кивнул я, слыша за спиной тихое шевеление – похоже, «кусты» попробовали поднять свою армию, но у них после контузии получилось не очень. При этом моя сталкерская чуйка мне подсказывала, что еще немного – и у них все получится.

– Пытались, – повторил я. – Один раз даже удачно, в городке, что на повороте шоссе. Если б не дедушка один, так бы там и остался.

– Что за дедушка? – быстро поинтересовался правый, похоже, соображавший быстрее товарища.

– Из слободы, что около города. Пулю пальцами вытащил, печень с кишками в самогоне прополоскал, добрейшей души человек…

– Кишки прополоскал… – выдохнул левый. – Ни фига себе! Его, по ходу, сам Перехожий за своего принял…

И без паузы, на том же выдохе, обернувшись проорал:

– Микола, Никифор, мухой сюда ремни тащите! Да не те, давай толстые, которые для пушек. Бегом, мля, сейчас дохлятина снова восстанет!

Над зубцами с лязгом нависла стальная рама со сложной системой блоков. Это правильно. Надо, например, разведчиков со стены спустить или обратно принять – самое милое дело, чтоб лишний раз ворота не открывать. Только выдержит ли рама мой мотоцикл, вес которого с пулеметами, думаю, под тонну будет?

Возле моих ног упали ремни, которые я ну очень быстро пропустил под байком и застегнул карабинами на специальных стальных кольцах. Похоже, этот механизм рассчитан на то, чтобы спускать со стены коня или фенакодуса, уж больно точно по размерам всё подошло. Вряд ли защитники крепости таскают туда-сюда мотоциклы…

– Поднимай, – махнул я, опасаясь, что система может не выдержать веса тяжелой машины вместе с седоком.

– Уверен? – хмыкнули со стены.

Я обернулся.

Буквально в нескольких метрах от меня мертвый ковер пришел в движение. Полуразложившиеся останки, порой чавкая отваливающейся плотью, ползли ко мне. Медленно пока, неуверенно, но неотвратимо. Чего только не бывает в мире, отравленном последствиями минувшей войны. Вон скелет с остатками черного мяса на костях ползет, шаркая по мосту раздувшимися артритными суставами. И нижняя челюсть, болтающаяся под черепом, судорожно приподнимается кверху, и снова бессильно падает вниз, повисая на связках. В глазницах нет ни черта, сгнили глаза давно, однако эта нелепая конструкция все равно тащится ко мне вместе с другими останками, скрежеща по покрытию моста неестественно длинными когтями, грязными, растрескавшимися и обломанными на кончиках…

Там много еще всего было – руки, лапы, морды, почти целые и в последней стадии гниения, но скелет этот меня больше всех поразил, даже не знаю почему. Вроде много уже всего повидал, а вот поди ж ты…

– Эй, ты! Быстрее!!!

Крик со стены вернул меня из ступора. Черт, не в скелете дело! Мозги мне кто-то канифолит сто процентов. Похожее я чувствовал, когда под ментальную атаку шама попал. Ну уж нет, не дождетесь! Придется рискнуть.

Просунув ногу меж ремней, я втиснулся на сиденье мотоцикла, и немедленно почувствовал, как тяжелая машина отрывается от земли вместе со мной. Скелет, который был уже рядом, неожиданно шустро протянул лапу, намереваясь сдернуть меня с мотоцикла, но я вскинул автомат. Выстрел – и раздробленная кисть разлетелась во все стороны на мелкие костяные осколки.

Скелет досадливо щелкнул нижней челюстью и протянул вперед вторую конечность. Но увы, кто прощелкал, тот опоздал. Я уже висел над стеной, и несколько пар рук, ухватившись за специальные лямки, затягивали меня в крепость вместе с моим байком.

С высоты мне было хорошо видно, как оставшиеся «кусты», собравшись вместе, судорожно тянут в мою сторону свои щупальца, словно указывая своей армии – вот он, тот, кто сорвал нам атаку и убил наших собратьев! Хватайте его!

Но теперь хватать было некого. Через пару минут мотоцикл уже стоял на стене, поддерживаемый дюжими мужиками, а я эдак степенно слезал с него, как подобает… ну, если не победителю, то тому, кто доставил изрядные проблемы вражеской армии. Слез, неспешно закинул за спину автомат… и ощутил, что под лопаткой у меня слегка кольнуло. И не только под лопаткой, в области печени тоже стало как-то весьма некомфортно.

Я опустил глаза. Понятно. Пока я пыжился с умным видом, спасенные недвусмысленно так приставили к моей тушке пару ножиков, одновременно снимая с моего плеча «Вал» и вытаскивая из кобуры «Ярыгина». Ишь ты, как ловко они это проделали, молодцы. А вот «Бритву», висящую на поясе, не тронули, хотя «Сталкер» из-за голенища «берца» извлекли. Интересно, что бы это значило? Чуют, что нож мой не простой, и может быть смертельно опасным даже без участия хозяина? Или здесь нечто другое? Обычаи, например. Скажем, нельзя гостя вообще без оружия оставлять, пока не выяснится, что он за фрукт такой.

И, похоже, я не ошибся. Выяснять начали немедленно.

– Ну что, мил человек, сказывай, чего ты в нашем Кремле забыл? Почему мимо не проехал? Говори быстро, а то нам скоро не до тебя будет – дохлятина того и гляди снова на стены полезет.

Вопросы задавал бородатый стрелок со шрамом, благодаря которому казалось, что левый глаз допрашивающего подозрительно прищурен.

Ну я и ответил.

– К князю мне вашему надо.

– К князю? – уже по-настоящему прищурился бородач, отчего его левый глаз совсем превратился в щелку. – А к господу богу тебе не надо? Быстро и безболезненно.

– Это всегда успеется, – отозвался я. – Но если я князю подарок не передам от того, кого ты Перехожим назвал, старик изрядно обидится.

Меж собравшимися – а их на стене уже было больше дюжины – прошелестел шепоток.

– Перехожий… Его Перехожий послал…

– Ладно, – кивнул бородач со шрамом – похоже, он был тут за главного. – Нож мы тебе как гостю оставляем, остальное прибережем пока. Но смотри. Князь нам всем как отец родной. Одно резкое движение – и ты труп. Мы все за тобой смотреть будем.

Мужики согласно загудели.

– Да без проблем, – сказал я. – Можешь сам тот подарок отдать, а я попытаюсь обратно к шоссе прорваться.

Конечно, обратно вряд ли бы у меня получилось. Просто не люблю я, когда мне обещают нож или стрелу в спину за то, что я нос почешу не вовремя. И, похоже, борода это понял.

– Ну уж нет. Сказал Перехожий, чтоб ты передал – ты и передашь. Ну и это… спасибо, что атаку скведов сорвал. Вон они, похоже, отползают.

– Скведов?

– Так мы зовем тех тварей, что управляют мертвыми, – пояснил бородач.

Я посмотрел туда, откуда приехал, благо обзор со стены был замечательный. Действительно, поняв, что мне удалось улизнуть, оставшиеся «кусты» сочли за лучшее ретироваться, оставив своих мертвецов гнить под открытым небом. Сейчас на поверхности земли были видны лишь кончики щупалец – выжившие твари стремительно зарывались в почву, где явно чувствовали себя комфортнее, чем на поверхности. Ну да, по-английски «сквед» – шланг, или брандспойт. Меткое название для тварей, способных изрыгать ментальные волны и светящиеся кислотные сопли. Не исключено, что это название дали тварям не защитники Кремля, вряд ли знающие заморские языки, а создатели подземных чудовищ, идеально приспособленных для скрытной диверсионной деятельности.

– В метро пошли, домой… твари.

Бородач сплюнул себе под ноги.

– А у вас тут метро есть? – удивился я.

– Говорят, копали втихаря лет триста назад. Типа, если большие шишки поедут из Москвы в Питер, в случае чего будет им конкретное бомбоубежище. И заодно люди попользуются, ага. Но что-то там не срослось у тех шишек, метро у нас так и не открыли, а тоннели остались. И сейчас там живут скведы… Ладно, потрепались – и будет. Пошли что ли к князю, пока все тихо.

* * *

Когда мы спустились со стены по деревянным всходам, стало понятно, почему поднять мой байк столь сложным способом оказалось проще, чем открыть ворота.

Возле ворот стояла настоящая огнеметная батарея из четырех установок, назначение которых не вызывало сомнений.

Каждая из них представляла собой полую железную трубу с большим котлом, подвешенным к ее концу с одной стороны, и с кузнечными мехами с другой. Над трубами шли длинные кожухи. Один поворот деревянных рукоятей, и из полых телескопических направляющих выдвинутся более тонкие трубы, поднимут стальные порты на воротах, и наружу хлынет горящая смола, или еще какой-нибудь заменитель легендарного греческого огня. Помнится, в старых учебниках по военному искусству встречались рисунки подобных машин, но вот воочию увидеть их мне, естественно, не доводилось. Теперь увидел. Такие же огнеметы стояли и на стенах – видимо, против тварей, прущих на Кремль, они были более действенным средством, чем чугунные пушки. А, может, просто в пушках ощущалась недостача.

Видно было, что люди выживали как могли. Вся территория Кремля представляла собой очень тесный лагерь, разбитый бедствующими людьми на крайне ограниченной территории. Меж добротными домами, видимо, сложенными в относительно мирное время, ютились наспех построенные длинные бревенчатые избы. Местами я даже заметил выцветшие от времени армейские палатки. Кое-где перед ними горели костры, на которых женщины готовили пищу. Интересно, а где они провиант берут?

Ответ пришел сам собой. Пройдя еще немного дальше, я увидел ряды больших этажерок, меж которыми ходила стройная девушка с лейкой. На каждой полке стоял деревянный открытый короб с землей, из которого торчала хлипкая с виду ботва. Неплохой вариант в условиях дефицита свободного пространства. Вопроса только два – хватит ли всем этого урожая, и что будут защитники крепости есть зимой?

Похоже, новгородский Кремль по внутренней структуре не похож на московский, под которым, как рассказывал Данила, расположен целый подземный город. Существовала крепость по старинке, за счет посадов, то есть, города за стенами, где люди нашли способ отвоевывать свое у природы. Видимо, до недавнего времени не было нужды у новгородцев прятаться в Кремле – отгоняли мутантов еще на подступах к городу, огнем с фортов…

До тех пор, пока не появились другие мутанты. Гораздо более опасные.

Сначала новгородцы выжигали их огнеметами, даже далекие рейды устраивали за линию фортов, предавая огню целые зараженные деревни. Но живых «кустов», способных поднимать из земли мертвечину, становилось все больше. И вот сейчас дошло дело до того, что выжившие люди укрылись в своей последней твердыне…

Надолго ли?

Мы повернули направо, к строгому двухэтажному зданию, переоборудованному под мини-форт. Окна подвала и первого этажа заложены кирпичом, второй этаж превращен в ряд узких бойниц. Да, в такой коробке с толстенными стенами можно продержаться некоторое время, если враг прорвется внутрь крепости. Правда, лишь до тех пор, пока не кончатся вода, пища, огнесмесь и патроны, после чего укрепление последнего шанса превратится в могильник для его защитников…

– Здание присутственных мест, резиденция князя, – сказал бородач со шрамом. – Как тебя звать-то, как доложить?

– Зови Снаром, – озвучил я свое прозвище, уже не помню кем сотворенное из моего позывного.

– Странное имечко, иноземное, – вновь слегка прищурился бородач. – Хотя судят не по имени, а по делам. Меня если чего Никифором кличут. А брата моего Степаном. Кузнецы мы оба – в мирное время.

После чего вздохнул:

– Эх, когда оно было последний раз, мирное время-то. Так, передышки между боями.

И направился к широкой каменной лестнице, по краям которой задумчиво замерли бронзовые львы. Ну да, то, что они братья, было ясно сразу. Второй бородач от первого только шрамом и отличается, да второй, может, чуток помоложе. А так, как одним штампом их штамповали. И что кузнецы – понятно. Такие плечи и ручищи могут быть только от каждодневной работы с тяжелым молотом, ибо сомневаюсь, что в этом мире сохранились штанги, гантели и анаболические стероиды.

Лестница оканчивалась высокими бронированными дверями, судя по внешнему виду, откованными вручную и усиленными поперечными полосами металла. Однако подойти к ней Никифор не успел, так и замер посреди лестницы, когда заскрипели стальные петли.