Глава 2. Путь наверх

У напарника Пири, молодого датчанина Кристиана Майгора, не было возлюбленной, и свои сани он назвал «Принцесса Тира» – в честь младшей из датских принцесс.

Пири и Майгор прошли лишь небольшую часть намеченного маршрута, но все-таки осилили 160 километров, поднялись более чем на 2000 метров и преодолели массу преград. Уже в самом начале пути случились неприятные происшествия:

Незадолго до отправления я ходил около саней без лыж и альпенштока и провалился в узкую расщелину; я повис на мгновение, удержавшись на раскинутых руках, прежде чем выкарабкаться, а обломки предательской снежной арки скатывались вниз в лазурную глубину до тех пор, пока вызванное ими эхо не стало похоже на бой серебряных курантов. Наши снегоступы страховали от повторения подобной неприятности во время перехода через сеть трещин, распространившихся к востоку от нашего лагеря. По мере движения вперед они исчезали, и в холоде раннего утра вся поверхность стала твердой, сплошной коркой, очень удобной для передвижения. Два или три маленьких углубления, которые оказались на нашем пути, были достаточно замерзшими, чтобы выдержать нас, когда мы быстро проходили их, наполовину идя, наполовину скользя на лыжах. Переходя одно из них, Майгор оказался слишком близко за мной; лед, треснувший и ослабевший под моим весом, сломался, и «Принцесса Тира» оказалась в воде глубиной около 5 футов; ценой огромных усилий нам удалось вытащить ее. Это событие заставило нас остановиться в углублении на высоте 3300 футов над морем; мы легли с подветренной стороны саней и проспали несколько часов, после чего провели весь день, просушивая нашу обувь и спальные принадлежности Майгора, намокшие и одеревеневшие на морозе.

19 июня, на 25-й день продвижения на восток, когда запасов осталось меньше чем на неделю, Пири решил возвращаться. Сильный ветер с купола, главное препятствие прошлых дней, стал попутным. Друзья надежно связали двое саней, сделав, по словам Пири, «крепкий и гибкий… маленький плот». Они поставили парус и понеслись вниз. Через некоторое время смелые испытатели приноровились, вошли во вкус и соорудили руль – топор, привязанный к концу полоза. Все шло отлично, но настала очередь Майгора висеть над бездной:

Вершины почти всех ледяных холмов были испещрены расщелинами, где-то больше, где-то меньше, и одна из них, покрытая легкой, снежной аркой, чуть было не стоила жизни моему другу. Мы толкали сани, как обычно, до тех пор, пока их концы не оказывались на противоположных краях расщелины. Я перескочил через нее, чтобы подтянуть наш санный плот, в то время как Майгор его толкал. К несчастью, прыгая за мной, он поскользнулся, наступил на снежную арку, обрушившуюся под его весом, и провалился в расщелину, цепляясь за заднюю часть саней, передок которых резко рванул вверх, едва не вырвавшись из моих рук. На мгновение сани повисли, качаясь на краю пропасти, и жизнь человека зависела от того, упадут они или нет. Мне все-таки удалось удержать их, и голова Майгора появилась из расщелины; сани медленно наклонялись, и Майгор, бледный, но улыбающийся, выбрался на лед. Чуть поодаль от того места неприятное, хотя и неопасное приключение ждало уже меня: когда я спускался в ледниковый ручей глубиной по колено, чтобы перетащить «Свитхарт» и «Принцессу Тиру» через него, поток сбил меня с ног, я оказался в глубокой впадине ниже этого места, а затем поток с головокружительной быстротой увлек меня вдоль своих полированных краев. Моя беспомощность в борьбе с этим потоком, едва более 6 футов шириной и 5 футов глубиной, буквально взбесила меня, и как только на отмели появилось место, где можно было упереться заостренным концом моих снегоступов, я вскарабкался на крутой берег и побежал на помощь Майгору, который с трудом удерживал полупогруженные сани, борясь с течением потока.

Опасный спуск благополучно завершился. Расставшись с «рыжебородым, голубоглазым другом Майгором», Пири затеял еще одну трехдневную «разведку большого льда». В одиночестве он прошагал 25 миль, а затем вернулся по своим следам к палатке; началась буря. Пири делится своими чувствами:

Эта уединенная прогулка в молчании, унынии и бесконечной шири «большого льда» произвела на меня огромное впечатление.

Нельзя не поразиться настойчивости лейтенанта и его преданности начатому делу, его жизненным ресурсам и вдохновению. Для автора цепь событий из молодой жизни Роберта Пири: карта Фрайбурга, строительство причала в Ки-Уэсте, сражения с болотами в Никарагуа, несколько безрассудная вылазка в год 30-летия на «большой лед» в Гренландии – создает образ могучего, волевого человека, отличный пример для юноши, желающего с пользой для мира проявить себя. Очевидно, что Пири готов не только говорить, но и страдать за дело, не только мечтать, но и самозабвенно творить.

Пири рассказал маме:

Ну вот, дорогая мама, я опять вернулся в цивилизацию… Я показал, что один решительный человек, если он руководствуется обыкновенным разумом, может достичь всего на свете…

Я чувствую, что я словно вышел из другого мира. Мне пришлось работать гораздо тяжелее, чем когда-либо раньше, и у меня были определенные переживания, но ни на миг я не сомневался в том, что добьюсь успеха, и ни минуты я не испытывал страха, что со мной случится что-то плохое. Если бы я был суеверным человеком, то временами я испытывал бы священный трепет от того, как все сглаживалось передо мной, а я лишь улыбался про себя и думал: «Это моя мама рассеивает тучи».

На родине полярного пионера встретили мама и несколько товарищей по службе, среди которых был Менокал.

Зимой 1887 года Пири рассуждал в письме к маме:

Мое прошлое путешествие явило мое имя миру, следующее же даст мне положение в мире… Это путешествие означает для меня, моя мама, во-первых, бессмертное имя и славу; во-вторых, уверенность в том, что меня оставят в военно-морских силах, даже если появится неблагоприятное законодательство в отношении инженерно-строительной службы ВМС; в-третьих, социальное продвижение, так как благодаря престижу моей летней работы и содействию друзей, которых я приобрел этой зимой, уже следующей зимой я стану одним из самых первых лиц в высших кругах столицы и заведу знакомства с влиятельными людьми, вместе с которыми распланирую свое будущее, а не опущу руки: будь что будет… Помни, мама, я должен получить славу, и я не могу смириться с серой, нудной работой, длящейся годами, и прославиться лишь на склоне лет, если я вижу возможность завоевать все это сейчас и выпить прекрасный напиток, пока я молод, силен и имею возможность насладиться этим в полной мере. Но я не законченный эгоист, мама. Я хочу получить славу сейчас, когда ты тоже сможешь насладиться ею…

Роберт Пири с невестой Джозефиной Дибич

Пири – руководитель геодезических изысканий и инженеры его партии. Никарагуа, 1887 год

Будь снова снисходительна ко мне, мама, и не удерживай меня от той возможности, на которую я смотрю такими тоскующими глазами и которая будет для меня источником истинного удовольствия…

По поводу Джо он написал маме так:

То, что она любит меня, – я знаю; что она сможет сделать меня счастливым – я полагаю; что она будет мешать мне меньше, чем любая другая женщина из тех, кого я встречал или встречу, – я уверен. Я содрогаюсь от мысли, что добровольно свяжу себя цепью, и ненавижу перспективу подчинить мою последнюю и самую прекрасную мечту холодному свету прозаичной повседневной жизни.

Видимо, чувства к Джо и вера в то, что она подходит ему более, чем другие, перевесили сомнения, и в сентябре 1887 года Берт сделал Джо предложение.

Между тем планировались последние исследования в Никарагуа. Уимс сообщает: «И опять ветеран Менокал был назначен главным инженером, и он выбрал Пири своим первым заместителем».

Фронт борьбы за славу снова сместился из Арктики в Центральную Америку, и Роберт многозначительно обращается к маме:

Я не мог писать тебе… об этих вещах, пока все не было определено, так как это значит для меня очень много. Даже сейчас я не могу рассказать тебе о том, чем для меня все это может обернуться в будущем. Мы обсудим с тобой позже. В настоящее время это означает, что в течение следующего года у меня будет зарплата от компании и от правительства в размере 6600 долларов и что с того момента, как наш пароход покинет Нью-Йорк, я буду командовать отрядом из 150 человек.

Пири нанял чернокожего слугу по имени Мэтт Хенсон^[8].

Кипучая деятельность Пири в Никарагуа в 1887–1888 годах – словно прообраз событий, которые через три года будут происходить на севере Гренландии. Инструкции и распоряжения, написанные лейтенантом на перешейке, схожи с его приказами в блестяще проведенной Северо-Гренландской экспедиции – по стилю, тщательности, вниманию к деталям. Уимс приводит одну из инструкций Пири в Никарагуа:

Повара должны встать и приготовить кофе с галетами на всех членов отряда, чтобы они могли стартовать в 6:30 утра. Вы будете постоянно следить за тем, чтобы всем офицерам вашего отряда был подан кофе в их москитных убежищах перед подъемом. Вы возьмете с собой на место работы холодный ланч или завтрак, состоящий из консервированного мяса и галет, как предусмотрено в рационе. Вы прекратите работу на полчаса в 11 утра для ланча и затем продолжите работу до 16:30, когда вы вернетесь в лагерь на обед.

Рекомендовано, чтобы офицеры по прибытии в лагерь приняли небольшую дозу (1 или 1,5 унции) спирта, и затем вы должны проследить, чтобы каждый из офицеров немедленно снял свою рабочую одежду, как следует принял душ, вытерся и надел свой толстый фланелевый спальный костюм. К этому времени повара должны поставить обед на стол. Перед тем как покинуть Грейтаун^[9], лично проведите проверку, а затем доложите мне, у каждого ли офицера из вашего отряда имеются соответствующая москитная сетка и толстый фланелевый или мериносовый спальный костюм и носки. В любом случае при выборе местоположения лагеря вы должны стремиться установить его на сухом месте рядом с ручьем. Лично проследите за тем, чтобы палатки офицеров стояли выше по течению, чем палатки рабочих. Вы также обязаны удалить весь кустарник и деревья с территории лагеря, чтобы обнажить землю и дать солнцу свободный доступ к палаткам и территории вокруг них. Санитарные удобства для людей должны быть размещены на ручье ниже их стоянки, и все отходы лагеря неизменно должны выбрасываться в ручей именно в этом месте. Нельзя позволить, чтобы какой-либо мусор или отходы оставались и накапливались в лагере или около него.

Пири и его слуга Мэттью Хенсон. Никарагуа, 1887 год

Вы должны вести ежедневный подробный журнал обо всем происходящем, и этот журнал после завершения вашей работы вы передадите мне для регистрации событий.