Свободное пространство вокруг сияющей фигуры Аватара Истинного Правителя постепенно заполнялось прибывающими лордами, и Эдику пришлось обуздать свою неуёмную любознательность и даже отойти немного в сторонку. И то верно. Моменты, на которые Годдард-Натаниэль закрывает глаза, когда они беседуют наедине, могут привести к непредсказуемым последствиям в окружении приближённых и подданных. Поэтому молчание – золото, и ну его на хрен лишний раз язык распускать.

Впрочем, и без Эдика нашлись говоруны. Лагерь только начал приобретать надлежащий вид, а поскольку до устройства штабной палатки руки пока не дошли, то совещание устроили прямо на свежем воздухе. Лишь выставили гвардейские караулы, чтобы случайно не побеспокоили. О столах и стульях тоже не обеспокоились. Государь всё равно сидеть не будет, потому что он сейчас бестелесное воплощение, а остальным задницы притулять в присутствии пускай даже призрачного суверена не в жилу и не по чину будет.

В глазах рябило от великолепия доспехов, разноцветия плащей и пышности плюмажей головных уборов. Собрался, если так можно выразиться, цвет нации, ну или сливки общества, другими словами. Но для сравнения настроений, царивших среди столпившихся лордов, больше подходит образ забродившей браги. Знать Аркенсейла не могла скрыть бурлящие эмоции, да и не сильно старалась, если уж начистоту говорить. Что странно, их не особенно волновало появление в этом мире Оплота Скверны или Шабыттандыру Айдас, как звучит оригинальное название. По отрывкам реплик было понятно, что обсуждался баронет, а точнее – его Аватар Претендента. И что странно, единого мнения по этому вопросу у дворян не было. Разговор ожидаемо съехал на интересующую всех тему.

Появление претендента на трон вносило определённые коррективы в общепринятые правила, в результате чего правитель уже не мог спрятаться за положениями этикета. Потому что не факт, что он правителем останется. Действующим, имеется в виду. Вся эта полнота королевской власти, такая морока. Но, хочешь не хочешь, а обсуждать щекотливый вопрос придётся, и от этого никуда не денешься. Годдард-Натаниэль и рад бы сохранить всё в тайне, да не очень выходит. Подобные известия распространяются со скоростью горения сухого пороха.

Кто-то что-то услышал, кто-то что-то увидел, один сказал другому, и понеслось. Быстрее, чем если бы старых сплетниц с лавочек городского квартала собрали в ограниченном пространстве и секундомером замерили скорость передачи слухов из одного угла помещения до противоположного. Да и чего там слухи собирать, достаточно на стену цитадели глянуть, и всё понятно будет. Вон она, между бойницами шлындает, хрень фиолетовая. Баронет и не думал держать в секрете новое приобретение, хотя сейчас Аватар ему и без особой надобности. Даже, скорее всего, определённую ставку на него делает. Хочет разбередить не самые уравновешенные умы. И, похоже, у него получается.

Высокое общество постепенно распределилось на две группы. Может быть, так совпало, но человек восемь сейчас стояли наособицу от остальных. И как раз те, кто наиболее активно обсуждал появление в Аркенсейле Аватара Претендента. Похоже, понятие «политическая оппозиция» существует во все времена и во всех мирах, сколько бы их ни было. Хотя не исключено, что это были ярые приверженцы традиций. Ну, или просто балаболы, которые вечно всем недовольны, таких тоже всегда хватает. Тем лишь бы потрындеть попусту и обозначить свою несогласную точку зрения.

Как кого звали из собравшихся, Эдик не знал, и запоминать не старался. Во-первых, ему это на хрен не сдалось, по причине того, что вливаться в дворянское сообщество он не собирался. Во-вторых, все эти титулы и родовые приставки его психологически угнетали. А в-третьих, всё равно не запомнил бы, а записывать не хотелось. Поэтому он воспринимал напыщенных аристократов, как диковинных животных в зоопарке. Не совсем так, но почти. Даже нет, сравнение с зоопарком не совсем подходит, скорее цирк. С клоунами, потому что представление началось.

Вперёд вышагнул грузный краснорожий мужик в богато украшенных золотом доспехах. Вислые усы с сединой и длинный чуб на гладко выбритом черепе. Он чем-то напоминал Тараса Бульбу. Только вот запорожский казак оставлял больше положительное впечатление, а этот воспринимался как великовозрастный зануда. Похоже, выявился главный верховод среди недовольных. Самый недовольный, можно сказать, если посмотреть на его обрюзгшую физиономию. Смесь выражений надменности, раздражения, брезгливости и нетерпимости сложно передать разом, но у него как-то получалось.

– Ваше Величество, ситуация возникла неординарная, и закон Аркенсейла позволяет мне высказаться от лица всего дворянства. Мы имеем прецедент, – важно заявил он, надувшись от осознания собственной значимости и ещё больше покраснев.

Индюка стал напоминать, расфуфыренного и такого же глупого. Чувак то ли отчаянный до отбитости, то ли просто дурак. Тупой и необоснованно самоуверенный. Годдард-Натаниэль Третий если и разделял подобную точку зрения, но слушал оратора внимательно, сохраняя спокойно-добродушное выражение лица. Владетельный лорд, видимо, воспринял молчание монарха за проявление слабости, приободрился и продолжил с бо́льшим напором.

– Древние традиции Аркенсейла гласят, что при появлении претендента на трон, действующий правитель уравнивается с ним в правах и теряет полноту государственной власти. Их судьбу должен решать Совет Девяти, в который выбираются представители уважаемых родов. Совет определит, кто из претендентов достойнее. И определившись, вынесет вердикт, кому должно править королевством, а кому нет, – после этих слов краснорожий выдержал театральную паузу и окинул присутствующих торжественным взглядом.

 Нет, точно дурак. Без вариантов. Сейчас ежу понятно, кто достойнее. И то, что выступающий вельможа, скорее всего, причисляет себя к представителям уважаемых родов, умнее его не делает. Мужик, похоже, не совсем отдаёт себе отчёт, куда сейчас полез. Вот так запросто заявить королю, что кто-то будет решать вопрос о его легитимности…

Годдард-Натаниэль хоть и создаёт впечатление доброго дядюшки, но Эдик готов руку на отсечение отдать, что король не настолько прост. Простакам и добрякам не удержать за собой власть такое количество времени. Никакие магические приблуды в виде Воплощённых Аватаров и прочей ерунды не помогут. Монарх, прежде всего боец и акула с острыми зубами. И это в потомках Бреннигов уже на генном уровне заложено. Эдик сейчас даже на деньги бы поспорил, за кем останется трон, но неуместно было, да и не с кем. Вряд ли бы нашёлся человек, который такой спор поддержал.

Возможно, оратор ожидал поощрения со стороны слушателей и сознательно дал время собраться вельможам с мыслями, но пауза немного затянулась. Даже члены вероятной оппозиции не торопились поддержать высказанную идею, не говоря уже, чтобы обозначить желание поучаствовать в Совете Девяти. Все тупо чего-то ждали, причём абсолютно молча. Без обычных в таких случаях покашливаний, покряхтываний и многозначительных переглядываний.

– Ну что же вы замолчали, граф, – доброжелательно поощрил выступающего король, – продолжайте, мы с интересом вас слушаем. Расскажите уважаемым лордам, как вы видите подобное мероприятие. И кто войдёт в Совет Девяти, по вашему разумению, тоже расскажите. Мнение потомка рода де Кардисс крайне существенно в решении столь щепетильных для судьбы монархии вопросов.

Что-то этакое промелькнуло в интонациях Аватара, заставив красномордого графа слегка затроить. Он даже заикаться начал поначалу, но потом опять разошёлся, и слова полились из него как вино из пробитой бочки. Де Кардисс нёс что-то про процедуру выборов, место проведения церемонии, а когда начал перечислять родовитые фамилии, которые он хотел бы внести в список кандидатов для выборов в совет, но Годдард-Натаниэль его уже не слушал.

– Маркграф, а можно полюбопытствовать вашим новым оружием, – Аватар повернулся к Эддарду.

Вопрос, прозвучавший немного не в тему, удивил Эдика донельзя. Вроде как, решается судьба правящей династии, а тут монарх интересуется обычным топором. Но просьба короля равносильна приказу, да и не просил он ничего сверхъестественного. Немного обескураживало, почему именно сейчас, но странности у всех свои. Может быть, Годдарду-Натаниэлю надоело слушать занудные речи, вот и решил отвлечься таким образом.

– Вот Ваше Величество, держите, – Эдик достал топор и протянул его королю.

– Какая увесистая. И форма необычная, – вслух поделился своими наблюдениями Аватар, взвешивая секиру в руках.

– Менникайны ковали, Ваше Величество, – не удержался, чтобы не похвастаться Эдик. – Гномья сталь, очень острая, кстати, и заточку долго держит.

– Острая, это хорошо, – протянул Годдард-Натаниэль вполголоса, думая о чём-то, о своём.

–… на роль председателя Совета Девяти я предлагаю свою кандидатуру, – граф де Кардисс картинно поклонился. – Думаю, никто возражать не будет, учитывая…

Аватар нанёс удар почти без размаха. Вот, только что спокойно держал секиру, а вот, она уже размылась в стремительном движении. Хрусткий удар завершил выступление недовольного лорда на середине фразы. Чубатая голова отлетела, упала на землю, прокатилась пару метров усатым колобком и застряла в ближайшем сугробе. Из перебитых артерий зафонтанировали тугие струи крови, забрызгивая всё и всех вокруг густой красной жижей. Тело рухнуло на колени, постояло так с минуту, и завалилось набок, дёргая ногами в агонии. Похоже, у Годдарда-Натаниэля всё-таки нашлись возражения, и он со всей определённостью их высказал. Без слов обошлось, но трактуется совершенно однозначно.

Думал он. Индюк, тот тоже думал. Да в суп попал. Но вывод напрашивается конкретный – не готово пока общество Аркенсейла к демократическим переменам. Эдик конечно, тоже не одобрял инициативу покойного графа, но к настолько радикальному решению проблемы был абсолютно не готов.

– Благодарю, маркграф, – Аватар Правителя протянул секиру владельцу, – Хороший экземпляр. И в применении удобный. Вот только лезвие запачкалось немного.

– Ничего страшного Ваше Величество, я оботру, – успокоил монарха Эдик.

Да тот и не волновался особо. Годдард-Натаниэль обвёл взглядом притихших дворян и ткнул пальцем в сторону цитадели баронета.

– Это, если кто не до конца понял, Шабыттандыру Айдас! Оплот непримиримого врага на наших землях. И это на сегодня единственное событие, требующее немедленного решения. Скверна злокачественной язвой закрепилась во владениях Ортиса ди Ньетто, и угрожает гибелью всему Аркенсейлу! – голос короля разносился далеко вокруг, словно из десятка стоваттных громкоговорителей системы громкого оповещения. – Поэтому надо сделать всё возможное, чтобы искоренить эту болезнь и не допустить её дальнейшего распространения. Всё остальное сейчас неважно!

Аватар прервался, желая убедиться, что его слова поняли. Мог бы и дальше говорить, потому что проняло всех. До кого-то дошла важность момента, кто-то впечатлился публичным обезглавливанием, кто-то просто испугался и помалкивал на всякий случай. Эдика и того мороз по спине продрал от прочувствованной речи монарха.

– А кто недоволен моими решениями, или хочет представлять Претендента, пусть собираются и сразу идут к королевскому палачу, – взгляд из-под грозно нахмуренных бровей, казалось, прожигал насквозь. – Мне сейчас некогда отвлекаться на всякую ерунду.

Вот тебе и добрый дядюшка. У него, оказывается, даже палач есть. Но так лучше выйдет, меньше пустой говорильни будет. Что бы, кто не думал, всегда ловчее получается, когда один человек решил, сделал и ответил за результаты. Совещательный момент исключается. Когда толпа народу пытается прийти к общему мнению, больно уж много времени тратится зря. Да и крайнего потом не найти, в случае неудачи. Каждый будет пытаться свалить вину на другого. Так всегда было, есть и будет. Особенности коллективной психологии, никуда от неё не денешься.

– Де ла Вега прибыл? – голос Годдарда-Натаниэля прервал размышления Эдика, государь посчитал, что уже всё сказал и перешёл к следующему вопросу.

– Да, Ваше Величество, я здесь, – в рядах владетельных лордов появилось шевеление, и вперёд вышел молодой виконт. – Жду ваших приказаний.

– Молодец, жди, – похвалил его король и глазами поискал кого-то в толпе вельмож. – Граф, осадные орудия готовы?

Вот поэтому-то Эдик и не любил титулования. Одного графа только что укоротили на голову, а тут ещё один выискался. Да ещё несколько на подхвате – поди разберись, где тут кто. Но тот, кого назвали графом, совершенно точно понял, что обращаются именно к нему. Коренастый бородач в добротных доспехах без вычурных украшений. По выправке и манере держаться, за версту чувствовалась военная косточка. Он и шлем держал по-военному – не подмышкой, а на предплечье согнутой в локте руки. Его Эдик в штабной палатке видел, после битвы у Трёх Сопок. Вроде он тогда войсками главнокомандовал. Поближе познакомиться не удалось, в силу известных причин.

– Доставили, разгрузили на местах и начали собирать, Ваше Величество, – разъяснил положение дел бородач, – К утру, думаю, будут готовы.

– Хорошо, смотри, чтобы не позже. И усилить охрану не забудь, – кивнул Аватар. – Что с зарядами?

– Подвозят, государь.

– Чародеи готовы?

– Это надо у леди Первого Магистра Ордена уточнить.

– Уточните, – недовольно нахмурился Годдард-Натаниэль, – кстати, почему она на совете не присутствует?

– Своим хвоста накручивает, – улыбнулся в усы главнокомандующий, – переживает, чтобы сбоев не было.

– Это правильно, пусть переживает, ей полезно будет, для разнообразия.

Вот так коротко и по делу прошло обсуждение следующего этапа предстоящих событий. Эдик, правда, ни хрена не понял, что за игру затеял король и почему Рэй де ла Вега сразу не отправился к своему приятелю. Чего здесь мудрить? Вот виконт, вот баронет. Доскакать до моста и предложить мятежнику сдаться – дело пяти минут. И то, если не особенно торопиться. Но это всё потому, что Эдик вырос в мире скоростей и минимального набора условностей.

Но в Аркенсейле считалось, что спешка хороша лишь для ловли блох. Годдард-Натаниэль методично разыгрывал свою партию и точно знал, что ему делать. Как бы то ни было, с расспросами ведь не полезешь. Атмосфера сейчас слегка не предрасполагает к праздному любопытству. Стоит немного подождать, чтобы собственными глазами увидеть воплощение замыслов монарха. Правда, в этом мире понятие «немного» разительно отличалось от того, к чему привык Эдик, но здесь уже ничего не поделаешь, приходится принимать, как данность.