Лютая Сестра в это время тоже стала учиться в колледже, тоже устроилась делать карьеру с низовой должности ночной дежурной по станции. Впрочем, не будем глумиться над идеей мадам, что карьеру большого человека надо делать с низов – в конце концов, если отвлечься от картонных героев романа, это вполне здравая идея. И мы можем вспомнить, что в СССР в 20-30-е годы многие будущие академики – скажем, Глушко, Черток или Поспелов – тоже учились одновременно с работой по рабочим специальностям. Это, собственно, к вопросу о том, часто ли такое бывает при капитализме (ой, нечасто сынки больших пап работают рабочими!), и не чаще ли такое было при проклятом социализме, которому мадам решительно отказывает во всем хорошем.

Но вернемся к нашим героям. Вскоре они познали друг с другом счастье секса. Именно счастье – мадам несколько раз заостряет на этом внимание: ее философия, которую она изложит потом, основана на том, что цель человека – счастье, все ее положительные герои ищут счастья, все отрицательные герои враждебны счастью и лишают его окружающих. Правда, счастьице она исповедует какое-то слишком гедонистическое, если не сказать животное; но это понятно, ведь она воспевает капитализм, а гедонизм нужен капитализму, ибо гедонист – лучший потребитель…Виделись герои, правда, редко, порой месяцами и годами не встречались из-за занятости, но друг другу, разумеется, были верны, потому что, как пишет мадам, только ханжи, которые видят в сексе порочное занятие, изменяют направо и налево, а настоящие получатели удовольствия на самом деле чисты и в силу этого верны (непорочная дева Саша Грей одобряет). Так Лютая Сестра подкатила к тридцатилетию, совершенно довольная своей судьбой.

И тут судьба-злодейка, как положено, разлучила их. Расстались они при очень странных обстоятельствах: Медный Олигарх, опять проотсутствовав несколько лет, после очередной ночи счастливого секса печально предложил Лютой Сестре бросить ее ж/д концерн – пусть, дескать, разваливается под руководством мямли-братца. Лютая Сестра решительно отказывается, ведь для нее это самоубийство. Тогда Медный Олигарх со страданием и мукой на лице говорит, что ему придется расстаться с ней и со всем, что нажито непосильным трудом. Некий друг его уговорил, и, хоть ему отчаянно не хочется, но придется. Лютой Сестре он ничего объяснить не может – мол, время не пришло, но знай, любимая: все, что я буду делать, будет делаться с вполне определенной целью. Вскоре про него приходит информация, что он пустился во все тяжкие – проматывает состояние, кутит и повесничает, совсем забыл о своих идеалах честного стяжателя богатств. Лютая Сестра его начинает презирать – полный развод и кактус между кроватями.

Читатель крайне заинтригован: здесь явно какая-то страшная тайна: у Медного Олигарха есть какая-то очень веская причина молчать. Это просто следует из логики – не может же мадам-авторша его обмануть! Вне всякого сомнения, есть очень веская причина, заставившая Медного Олигарха молчать как рыба об лед, теряя любимую, и, соответственно, ничего не сказать читателю… Что же это может быть за причина?!

* * *

Так вот, возвращаемся от воспоминаний Лютой Сестры к главной линии романа. Этот Медный Олигарх, бывший ее любовник, оказывается, ловко всех кинул: те самые сверхбогатые медные рудники в Мексике, к которым тянул железнодорожную ветку Мямля-Братец и которые экспроприировал жадный Центральный Комитет Мексиканской Народной Республики, оказались пустыми. А все так верили! Раз сам Медный Олигарх там суетится и вкладывает большие деньги – ясно же, там сверхбогатое медное месторождение. А он всех кинул – и мямлю-братца, и жадных мексиканских «альтруистов»: все остались не солоно хлебавши. И ж/д концерну грозит крах. Лютая Сестра, узнав, что Медный Олигарх сейчас в Нью-Йорке, бросается к нему в гостиницу за объяснениями. Но тот темнит и довольно говорит, что за его действиями есть мотив. Он, посмеиваясь, рассказывает, как стая шакалов накинулась на месторождение – и ЦК МНР, и Мямля-Братец со своими подельниками, и как они сильно на этом деле погорели. Возмущены теперь, спасу нет, и даже хотят судиться с Медным Олигархом, что он так обманул их хищнические человеколюбивые ожидания. Читатель, если он слишком простодушен, попадается на этот нехитрый литературный прием «сочувствие жертве несправедливых претензий» и негодует: «Какая наглость! Оказывается, эти ваши социалисты и человеколюбы – ворье почище Березовского, хотели на халяву присосаться к чьему-то успеху. Вот, значит, что стоит за словами о помощи другим!». И даже кинутые мексиканские рабочие-голодранцы, для которых Медный Олигарх построил город из поддельных стройматериалов, который развалится через несколько месяцев, теперь вызывают у читателя злорадство – нате вам, выкусите, халявщики!

Из разговора становится ясно, что цель Медного Олигарха – разбазарить как можно больше денег, своих и чужих. Его откровенно прет, как ловко он кинул и ж/д концерн, и его подельников, и ЦК МНР. Он потирает ладошки, потому что и единственная нормально работающая железная дорога тоже заодно прихлопнута сухаревским картелем. На вопрос «Но зачем?!» он пожимает плечами и отвечает, как положено в романе отвечать на не имеющие смысла вопросы, мемом «Кто такой Джон Голт?». Лютая Сестра возмущена этим пошлым мемом, но глаза Медного Олигарха, внимательно наблюдающие за ее реакцией в этот момент, подсказывают читателю: ответ неправильный. Похоже, это некий пароль, на который надо знать ответ. А еще в ответ на случайный вопрос Лютой Сестры, не слышно ли, написал тот ушедший от дел композитор свой пятый концерт или нет, Медный Олигарх явно напрягается: похоже, он что-то знает. И вообще явно темнит. Лютая Сестра уходит, недовольно потряхивая хвостом, а читатель ясно видит, что они все еще любят друг друга.

* * *

Действие переносится в дом Олигарха-Изобретателя-Супер-Сплава. Тот, занятой несчастный деляга-трудяга, вынужден бросить неотложные дела и терпеть вечеринку по случаю годовщины свадьбы его жены. Он настолько занят, что уже три дня мечтает прочитать отчет об испытании авиадвигателя из супер-сплава, но не имеет времени, хотя читать вздорные газетки при этом у него время почему-то есть. Олигарх-Изобретатель прижимается могучим лбом к зеркалу, не в силах остановить постоянный поток мыслей, звучащих в его голове. Мадам судит по себе и простодушно полагает, что эта постоянная говорилка в голове, которая звучит у каждого человека, на самом деле признак элитного мыслителя вроде нее, а все остальные думать не умеют и вообще пописать вышли. Приглашены все сливки общества. Жена ходит вся в брюликах, вдобавок надев и подаренный браслетик из супер-сплава, который смотрится среди брюликов нелепо и жалко. Гости – полные свиньи, тупые, завистливые и исполненные злокозненности. Они несут полную ахинею, и даже самый тупой читатель чувствует себя блистательным гением по сравнению с ними. Главный философ там утверждает, будто задача мыслителей – доказать, что познание невозможно, что логика – примитивная пошлость, что разум – предрассудок, и что главное – инстинкты. Типа, он представляет материализм. Как внушает читателю мадам, материализм, на котором основаны социалистические идеи – это якобы философия отождествления человека с животным. Материалисты якобы признают за человеком только инстинкты и якобы отказывают в существовании разума; девственно-чистые читатели, незнакомые с философией, принимают это за чистую монету и негодует. А главный писатель поучает общество, что былые писатели работали исключительно по заказу денежных мешков и оттого выдумали такие нелепости, как героизм и честь, в то время как главное в жизни – страдание. «А счастье? Ведь мы же бываем счастливы…», – жалобно пищит робкая девушка, но ее под всеобщее одобрение обзывают поверхностной натурой. А еще главный писатель, чьи книги никогда не издавались тиражом более 3 000, требует, чтобы общество ограничило тиражи книг 10 000 экземпляров, чтобы всем писателям давать равные шансы, чтобы общество имело возможность читать не только попсу, но и «серьезных авторов». Главный музыкант, испортивший недавно четвертый концерт того самого ушедшего от дел композитора, заявляет что мелодия – примитивный пошлый предрассудок. Главный писатель поддакивает, что сюжет в литературе – такая же примитивная пошлость. Ну в общем читателю ясно: все они глупые завистливые свиньи без единой мысли в голове. А еще женой Олигарха-Изобретателя в качестве демонстрации ее широких взглядов приглашен журналист, редкостный подлец и пасквилянт, просто так (или все же не просто так?) обливший грязью Олигарха-Изобретателя в своей газетке в статье «Спрут». И вот этот подлюга-журналист, расписанный так, что читатель захлестал бы его перчаткой до смерти, в потоке всякого вздора, мимоходом, одной фразой высказывает одну-единственную стоящую мысль: что наш капиталист-изобретатель мало чего стоил бы без работников. А поскольку высказал эту мысль такой законченный подлец, то недостаточно злой читатель ее тоже воспринимает как подлость и глупость: очередная прививка против социалистических идей читателю сделана.

Тем временем на вечеринку подтягивается Лютая Бизнес-Сестра. Она оформлена со вкусом, в вечернем платье, и выглядит непривычно женственно без обычных брюк, сверкает единственным браслетиком с брюликами, подчеркивающим изящество, кожу и прочие прелести. А еще на вечеринку неожиданно заявляется Медный Олигарх. Сам-то Олигарх-Изобретатель-Супер-Сплава презирает этого подлого предателя идеалов честного стяжания богатств, видеть его не хочет, но тот, преодолев все препоны, добивается беседы с Олигархом-Изобретателем и неожиданно оказывается толковым собеседником. И хоть ему не удается до конца растопить недоверие Олигарха-Изобретателя, читатель млеет от ощущения, что он оказался проницательнее этого великого изобретателя: ведь он, читатель, ясно видит, что Медный Олигарх тоже на самом деле отличный парень и втайне преследует некую благородную цель. По ходу дела какие-то перепуганные старушки у камина обсуждают, что недавно на берегу слышали выстрелы: это пытались поймать неуловимого норвежского пирата, против которого бессилен могучий флот США. И снова звучит мем «кто такой Джон Голт?», и какая-то глупая курица рассказывает Лютой Сестре, что она знает, кто такой Джон Голт. Она напоминает, что была такая страна – Атлантида, где жили в невиданном блаженстве души павших героев, и вот Джон Голт отыскал эту самую Атлантиду, спрятанную на дне моря. Вообще-то Атлантида по Платону была весьма враждебной греческим героям. Мадам путает Атлантиду с Валгаллой – это не случайность, она эту ошибку еще повторит. Так вот, Джон Голт был миллионером, путешествовавшим на яхте и в шторм узревшим на дне моря башни Атлантиды. От такого открытия он не захотел видеть больше наш унылый мир и пустил ко дну яхту вместе со всем состоянием, чтобы остаться там навсегда. А Медный Олигарх, выслушав с таинственной усмешкой эту байку, говорит Лютой Сестре, что эта дура и не подозревает, что рассказала правду. А читатель подозревает, что Медный Олигарх связан с этим самым Джоном Голтом.

Тут откалывает номер жена несчастного Олигарха-Изобретателя-Супер-Сплава. Все гости ей уже успели сказать, что ее браслетик убог, и она громогласно заявляет, что охотно обменяла бы эту гадость на нормальный бриллиантовый браслет. Оскорбленная в лучших чувствах Лютая Сестра вступается за честь Олигарха-Изобретателя и меняет свой бриллиантовый браслет на это первое изделие из супер-сплава. Униженный Олигарх-Изобретатель реагирует парадоксально – дает Лютой Сестре отповедь в стиле «это было излишне», гордо дожидается конца вечеринки и провожает жену баиньки. В спальне, где жена лежит на кровати в скучающей красивой позе, вкратце повествуется о несчастной личной жизни Олигарха-Изобретателя-Супер-Сплава. Оказывается, он страдает от того, что жена неохотно исполняет супружеские обязанности, и что секс оказался таким порочным занятием, которого ему приходится стыдиться – а он просто огонь-мужчина. Жена это дело презирает, и он тоже уверовал, что это недостойное занятие; но ведь природа требует своего, и он страдает, чувствуя себя свиньей. А ведь читатель уже видит, что он святой, что в душе у него (вернее, в штанах) птицы поют: мадам опять нас подводит к великой идее наслаждательного счастьица. А еще Олигарх-Изобретатель ломает голову, зачем она вообще за него вышла – деньги у нее есть, в обществе вертится, не любит, секс ей нафиг не нужен… Зачем тогда?!

* * *

Пока читатель ломает голову, зачем окрутили Олигарха-Изобретателя-Супер-Сплава, действие переносится на строящуюся ж/д ветку из этого самого сплава. Глава называется «Эксплуататоры и эксплуатируемые», но, несмотря на название, речь в ней пойдет о разборке двух групп буржуев, одну из которых мадам пытается представить эксплуататорами другой, а обычных трудящихся для нее не существует. Итак, Лютая Сестра лично скачет по стройке ж/д ветки из супер-сплава и преодолевает сопротивление ретроградов-инженеров, не желающих иметь дело с этим волшебным металлом. Ну тупые, чего с них взять, думать не умеют – куда уж им оценить преимущества металла, который легче, прочнее и дешевле стали; ни честолюбия у них нет, ни элементарного любопытства. Но все же она делает свое дело, преодолевая трудности и ретроградство. Видя ее усердие, даже владелец нефтепромысла к ней потеплел. На стройку приезжает сам Олигарх-Изобретатель-Супер-Сплава, он ходит вокруг ремонтируемого старого моста с блокнотиком, делает вычисления и удивлен, что Лютая Бизнес-Сестра тоже тут. Он предлагает ей сделать новый мост втрое дешевле стального. Дело тут не в его желании помочь – ему нужна реклама; благотворность эгоизма. Они с удовольствием общаются, и вообще между ними продолжают завязываться какие-то неделовые дела. Но, когда дамочка просит ее подкинуть до Нью-Йорка, Олигарх-Изобретатель снова захлопывает створки раковины, и в свой самолет он ее не берет, воспользовавшись глупой отмазкой. Загадочно это: то ли верность жене хранит, то ли боится, что она будет к нему приставать, то ли вот такой он загадочный. Так что до Нью-Йорка Лютая Сестра добирается сама. А там мямля-братец затеял очередную подлость: он везет сестру в совет бизнесменов, где она должна, по его мысли…. добровольно выступить в прямом эфире в ток-шоу «Супер-сплав – смертоносное детище в погоне за наживой» в качестве девочки для битья, дебатируя с тем самым демагогом-подлецом-журналистом. Ну что она, в самом деле, не понимает, что ему это нужно, не хочет из человеколюбия сделать это для него?! А еще он рассказывает, что пытался выкупить у ограбленного картелем владельца железной дороги эту самую ветку. Да только тот, подлец такой, уперся и из принципа распродает ее на запчасти всяким трамвайным депо, а не тем, кто реально нуждается в этой ветке – тоже его подвел. А так бы мямля-братец и готовую железную дорогу получил, и от осуждаемого обществом супер-сплава бы удачно открестился. Лютая Сестра требует остановить машину и в гневе убегает в холодную темноту. А братец сзади воет: «Ты не можешь обойтись со мной таким образом! Там 500 человек собрались! Эфир!».

Читатель, разумеется, возмущен такой подлостью «человеколюбов», от имени которых выступает Мямля-Братец. А теперь смотрите за руками мадам: всякий раз, когда ей надо пнуть альтруизм, она выворачивает его наизнанку. Ведь альтруизм – это когда ты сам добровольно делаешь людям что-то хорошее, жертвуя своей выгодой. Простите, если я кого-то обижу разъяснением очевидного, да еще на торгашеском языке, но в наше время господства идей мадам многие и не знают, зачем нужен альтруизм: так вот, это не блажь, а способ поднять уровень общения людей до доверия и благодарности, когда между людьми становится возможен обмен поступками и идеями очень высокого уровня, невозможный при товарном обмене. А мадам всякий раз альтруизм выставляет как требование к другим сделать что-то хорошее себе, притом в хамской форме. Разница вроде маленькая, но смотрите, как все ставит с ног на голову. «А шли бы вы с такими предъявами!», – закономерно возмущается читатель, не любящий хамских претензий. Мадам тут же ловит его на слове: «Вот видишь! Ты не хочешь быть альтруистом – значит, ты эгоист!». И читатель чешет в затылке: «Ну да… Выходит, альтруизм – дерьмо, а эгоизм – очень даже неплохо…».