Глава четырнадцатая

Солдат – просто фигура в сложной игре, которую ведет правительство, и когда он поймет это и выйдет из себя, как правило, будет поздно.

Джо Холдеман. 11 тезисов военнослужащего Холдемана

Вилла выглядела пустынной и шикарной. Целый дворец, выстроенный в лесах. Когда-то в этом районе росло несколько маленьких городков, но это было двести с лишним лет назад. Об этом нам сообщила Музыкантская, когда мы карабкались по разбитым колоннам.

Взобравшись по руинам, оставшимся от крыльца, я ухватился за порог и втянулся в дверной проем. Подняв Крысобоя и Ренату, я встал на ноги, сделал первый шаг по треснувшему паркетному полу виллы, и тут же меня ударили по зубам солдатским ботинком, подкованным стальными гвоздями. Пошатнувшись, я чуть было не столкнул Крысобоя вниз, на обломки, но Марк отпихнул меня в объятия напавшего и выстрелил из «Кактуса». То, что осталось от лица охранника после того, как его насквозь прошили сто игл, напоминало использованную доску для игры в дартс. Мужик выпал из моих рук, открывая за собой вид на трех охранников, изготовившихся к стрельбе. Я нырнул на пол, уходя с линии огня, и очередью «Шершня» положил всю тройку.

– Уф! – вздохнул я, поднимаясь с пола.

– Надо рассредоточиться, – предложил Крысобой.

– Встретимся на втором этаже! – крикнула Музыкантская, уходя в правый коридор.

Через минуту защелкал «Шмель», вступая в перебранку с металлическими сородичами.

– Ну, что! – посмотрел я на Крысобоя. – Если я первый найду Гоевина и прикончу, гонорар пополам.

– Договорились. С меня также.

Мы разошлись.

Я выбрал центральную анфиладу, которая пронзала три залы, увешанные картинами, и утыкалась в зал, посвященный древнему оружию. Очутившись здесь, я замер, пытаясь найти дверь, куда мне идти дальше. Дверь, в которую я вошел, за моей спиной захлопнулась. А другого выхода я не видел.

Внезапно позади себя я уловил легкое движение. Я резко обернулся, приседая, и вовремя. Над моей головой пронеслось массивное лезвие меча.

Человека, который стоял передо мной, я уже видел, но мельком, и где, я никак не мог припомнить. Я сжал пальцы на правой руке, и плазменное жало «Змея» пронзило его насквозь, выжигая в животе дыру. Глаза человека-номерка выпучились в удивлении, и он упал на пол. Теперь я вспомнил, где я видел его. Он был одним из свиты царька, поселившегося в отеле в Лос-Анджелесе, где я проживал. Я поднимался с ним в лифте. С ним и Крысобоем. Я прислушался к пространству, стараясь уловить движение друзей, но меня окружала тишина.

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

Хлопки за моей спиной.

Я обернулся.

Посередине зала стоял человек в простой рубахе навыпуск и в шароварах. Он хлопал в ладоши. С левой руки у него свисали зеленые четки, а у пояса болтался меч.

– Браво! Браво! Браво! – промурлыкал человек.

Этот смазливый кошак и был тем царьком, а также одним из оставшихся в живых охотников.

– Ты уже нашел Гоевина? – спросил я, направляя на незнакомца раструб автомата.

– Нет. Мы только успели войти, а тут вы бомбанули крыльцо.

– Ну, значит, тебе и не суждено.

– Ты не выстрелишь, – прокурлыкал царек.

Ну, вот, еще один маньяк-телепат выискался. Он пытался меня очаровать в полном смысле этого слова. Загипнотизировать и заставить бросить оружие, после чего отсечь мне голову легким движением. Как ему должно быть обидно, что на меня весь этот гипноз не действует. Не внушаемый я.

Но хоть и не внушаемый, пристрелить мне кошака не удалось. По банальным причинам. Патроны кончились. А «Шипы» – пистолеты я еще в пустыне выкинул, как ненужное оборудование, затрудняющее дальнейший ход.

Я отбросил в сторону автомат и огляделся по сторонам в поисках подходящего оружия. Про плазменный бич на руке я забыл, да и не мог он мне помочь. Заряд аккумуляторов после последнего выстрела равнялся нулю. Ближайшая секира висела в двух метрах от меня на стене, но до нее еще допрыгнуть надо, а царек уже оказался подле меня и замахивался для удара.

«Не везет мне как-то с оружием», – подумал я, уклоняясь от смертельного выпада.

И тут я вспомнил, почему у меня ботинки такие тяжелые.

Не давая царьку роздыху, я сжал пальцы правой ноги, подпрыгнул и в прыжке прочертил ногой воздух возле лица противника. Три лезвия, спрятанные в подметке ботинка и активизированные напряжением мышц ступни, рассекли охотнику-конкуренту горло. Он выронил меч, который я тут же подхватил, попытался зажать рану, но руки не достали до шеи, обессилили, и упали. А вслед за ними упало тело.

Одним меньше.

Теперь бы только дверь найти.

Дверь оказалась внутри холста. Она была частью полотна венецианского художника и идеально сливалась с картиной. За дверью я обнаружил лестницу, по которой и устремился наверх. Миновав два поворота, я очутился перед другой дверью, которую незамедлительно распахнул, и, ожидая свинцового приветствия, выждал секунд двадцать, перед тем как войти. Меня никто не встретил автоматным огнем, никто не обрадовал одиночными пистолетными выстрелами, никто даже не попытался проткнуть клинком, что наводило на печальные размышления.

Я оказался в огромной пустой темной комнате, где из мебели был лишь стул. Вдоль стены висела видеопанель, а на стуле сидел грузный человек, лица которого мне не удалось сперва разглядеть.

Не выпуская из рук меч, я попытался освоиться в окружавшем меня пространстве, но не успел. Две двери распахнулись одновременно, и в комнату влетели Крысобой и Музыкантская. Тут же вспыхнул свет.

– Ларс, ты уже здесь?! – крикнул мне Марк. – А это что за перец? – заметил он затылок мужика.

– Хрен его знает, – отозвался я. – Мужик, обернись!!!

Он обернулся. Перед нами сидел Себастьян Гоевин, собственной персоной, небритый, подавленный. Затравленный какой-то. Я не успел ничего сказать. Музыкантская вскинула пистолет, один из моих «Шипов», и впечатала пулю Гоевину в лоб. Виртуальный магнат покачнулся, из дырки в голове хлынула алая жидкость, и под гром внезапно возникшей помпезной музыки он завалился на спину вместе со стулом.

– И у нас появился победитель!! – ворвался в комнату истошный голос.

И включилась видеопанель, с которой на нас смотрел Себастьян Гоевин.

– Я вижу, господа, вы удивлены моим внезапным воскрешением? – добродушно спросил магнат. – Не беспокойтесь. Я жив, а это мой клон!

Предчувствуя нехорошее, я сполз по стене на пол, выпустив из рук меч. Похоже, мы все-таки проиграли, а Гоевин нас обхитрил и подсунул пустышку.

Я покосился на Крысобоя. Он выглядел ошарашенным. А вот кто вообще не удивился, так это Музыкантская. Складывалось впечатление, что она обо всем знала.

– Уважаемые охотники, во-первых, хотелось бы вам сообщить, что никакого заказа на мою голову от Правительства не поступало…

Похоже, он нас надуть решил. Либо сам обманывается.

– …мои слова может подтвердить глава Лиги Вольных Охотников – Алекс Лопановский.

На панели появилась бородатая голова, знакомая любому вольному охотнику от стажера до ветерана.

– Я подтверждаю слова Себастьяна Гоевина. Никакого правительственного заказа на его голову не поступало.

– Алекс, что за муть?! – вскричал Крысобой, подскакивая к панели и загораживая обзор.

Я сдвинулся. Я не гордый. Тем более прерывать праведный гнев Марка не хотелось.

– Марк, это не муть, – ответил Лопановский. – Это шоу.

Лицо Алекса Лопановского растворилось в ехидной ухмылке Себастьяна Гоевина.

– Сядьте, господин Крысобой. Сядьте.

Марк послушайся.

– Если вам недостаточно слов Алекса Лопановского, то вот вам документальное подтверждение.

Я мог вполне удовлетвориться словами Лопановского, но раз настаивают…

В комнату въехал робот с подносом в изящных клешнях. На подносе лежал лист, который я тут же подхватил и впился в строчки официального документа с гербовой печатью Правительства Земли и штрихкодами с восемью степенями защиты. В документе значилось, что Правительство Земли не выдвигало заказ на голову Себастьяна Гоевина. Документ был настоящим или подделанным Мухаммедом Абу Иль Али, царствие ему Аллаха. Но не всем же пользоваться его услугами. Протянув документ Крысобою, я удобно устроился на полу, поджав под себя ноги.

– Я поздравляю вас, господа… – продолжил Себастьян Гоевин. – Вы участвовали в виртуальном реалити-шоу «Сезон охоты». Через три недели начнется его трансляция в сети. Заказ на свою голову я разместил сам с разрешения Алекса Лопановского. Это совместный проект моей корпорации и Лиги Вольных Охотников. С тех пор как вы подписали контракт, за вами ежесекундно следят тысячи видеокамер размером от пуговицы до спутника. И вы, госпожа Музыкантская, являетесь победителем шоу. Вам все-таки, несмотря на все препятствия, удалось убить магната, и за это вы получаете три миллиона кредиток. Господа Ларс Русс и Марк Крысобой, вам, как участникам шоу и пришедшим к финишу одновременно с победителем, предлагается по пятьсот тысяч кредиток, плюс к этому контракт на участие в новом шоу. Если хотите, госпожа Музыкантская, вы тоже можете участвовать. Ваш ответ?

Что ж, такой расклад меня вполне устраивал. Пятьсот тысяч лучше, чем сто двадцать, тем более, если и убивать жертву из-за них не пришлось. Новое шоу? Это уж как получится. Подумать надо. Мои мысли озвучил Марк Крысобой, взглянув на меня, словно испрашивая совета.

– Это ваше право, господа. Думайте, – согласился Себастьян Гоевин. – Возле виллы вас уже ждет лимузин. Он отвезет вас в самый лучший отель Лос-Анджелеса, где для вас забронированы президентские номера. Думайте. Сутки вам на размышления.

Экран погас.

Дверь в комнату распахнулась, и вошел худой мужчина, вытянутый по струнке, в форме шофера:

– Лимузин ждет вас.

Шофер поклонился.

Экран внезапно вспыхнул, явив улыбающееся лицо Гоевина, который смотрел на меня.

– Удачи тебе, Ларс Русс, – сказал он.

Экран погас.

Что-то связывало меня с Себастьяном Гоевином.

Что?

Часть II
Шоу-тайм

Глава первая

Птицы – существа, которые щебечут.

Клиффорд Саймак. Братство талисмана

Я видел под собой облака, которые раскрылись, явив жемчужную россыпь звезд. Я чувствовал, что эти звезды принадлежат мне. Я услышал рев двигателей и жар распада всего сущего. Рядом со мной брал разбег для прыжка к звездам исполинский величественный корабль, похожий на воздушный дворец, сотканный из зефира. На бортах в солнечных лучах переливалась эмблема – дерево-шар с оранжевыми листьями в когтях зеленой летучей мыши о двух головах. Я чувствовал, что эта эмблема для меня родная. Она что-то означает, что-то домашнее, но ощущение таяло, как мороженое на солнцепеке.

Корабль-город проплыл мимо меня. Я видел, что творилось внутри него на палубах и в каютах, на капитанском мостике, в штурманской рубке и в камбузе. Люди в кипящем стальном муравейнике, подключенные к мозгу корабля, управляющие кухонными роботами, отдыхающие и играющие в пинг-понг магнитными ракетками. Я хотел ринуться к кораблю, ворваться внутрь и слиться с его обитателями, но я оставался недвижим. Я не мог пошевелить ни одним мускулом. Душу заполняло отчаяние, оставляя крохотный сектор надежды.

Корабль вонзился в небо и освободился от притяжения планеты. Я наблюдал, как сотни кораблей стартовали вослед ему. Железный рой молочной белизны таял в пепельном небе догорающей планеты.

Я ощутил полет.

Я оторвался от цепей, сковывавших мое тело, и зажмурил глаза от ветра, хлеставшего по щекам. Бешеный полет. Когда я осмелился открыть глаза, я увидел ту же картинку – железный рой в угольном небе, но эта картинка находилась в ином пространстве, как будто я сидел в комнате и смотрел в окно, которое больше напоминало экран в кинотеатре. Вдруг окно-экран изрезали трещины, из которых полилась густая кровавая патока, и оно лопнуло, засыпав меня осколками.

Кто-то тряс меня за плечо и басил мне в ухо:

– Русс, твою мать. Просыпайся. Какого хрена разоспался!

Я открыл глаза.

Надо мной склонился Марк Крысобой и будил меня самым наглым образом. А так хотелось досмотреть сон до конца. Может быть, за осколками… Какими осколками? Я чувствовал, что во сне присутствовали осколки, но что за осколки, какие осколки и что мне снилось, я никак не мог вспомнить. Память заботливо зачистила за собой следы.

Я поднялся и уселся на койке, позевывая и потягиваясь. Я находился в прозрачном пузыре комнаты, которую со всех сторон окружала вода и опутывали водоросли. Впору испугаться. Что со мной и случилось в первую секунду, но тут всплыла фамилия Гоевин и имя Себастьян, и все встало на свои места.

ШОУ.

Реальное шоу, в котором я, Марк Крысобой, Рената Музыкантская и тринадцать человек (от которых мы в первый же день обособились, выбрав себе отдельно стоящий комплекс капсул, предназначенных для проживания маленькой группы) оказались помещенными на планету, лишенную суши. Наша задача выжить. Последней пятерке могикан будет вручена денежная премия. Такие условия конкурса выдвинул Себастьян Гоевин, и нас загрузили через ставшие уже привычными врата.

Начался второй день нашего подводного заточения. И пока что я мало представлял себе, как из нашей группы отфильтруют одиннадцать человек. Ни одной трудности и близко не наблюдалось, но, судя по встревоженной физиономии Крысобоя, беззаботные деньки закончились.

– Чего стряслось?

– Нас атакуют, – ошарашил новостью Марк.

– Кто атакует? Акулы, что ли? Кальмары? Кто тут под водой атаковать может? – не поверил я.

Вообще-то, за Крысобоем склонность к розыгрышам раньше не замечалась, но, вполне вероятно, его Музыкантская накрутила. После того как мы покинули Фаргал, где я познакомился с ней, они прямо-таки спелись. Видно, вспомнили старую дружбу.

– Аборигены. Лорд Джудд им в хвост, – нервничал Крысобой.

– Какие аборигены? Какие тут аборигены под водой могут быть? – огрызнулся я.

– Слушай, ты трепотню разводить будешь или мозговать, как нам из переплета выкрутиться! – распсиховался Крысобой, подскакивая к прозрачной стене.

Вглядываясь в подводный сумрак, он нервно отстукивал какой-то ритм на поверхности пузыря.

– Они напали внезапно. Они хорошо вооружены. Они отсекли туннель, что нас с остальными связывал. Короче, мы теперь в полной изоляции. Там битва кипит. Они окружили пацанов со всех сторон и теперь травят, а мы и подсобить ничем не можем.

– Чем вооружены дикари? – спросил я, натягивая на себя комбинезон индивидуальной защиты, в котором я мог путешествовать на глубине.

Голову мне обтянула прозрачная пленка, через которую я мог дышать. Уж не знаю, в чем заключался ее принцип, но воздух для моего организма она высасывала из воды и туда же возвращала то, что я выдыхал.

– Хрен их знает. Что-то типа скорострельных пулеметов. Они огнем шпарят, – ответил Крысобой. – Или колючками светящимися.

– Туннель восстановить можно?

– В принципе это реально, – сказал Крысобой. – Но время нужно. А у нас его нет. Братве не поможем, погибнут все, и никакой лорд Джудд не выручит.

– Марк, выходить надо, – вывел я решение. – Костюмы с Ренаткой напяливайте и к шлюзу, а я пока посмотрю, что у нас по части оружия.

Крысобоя долго упрашивать не пришлось. Он тут же скрылся и загрохотал басом, подгоняя Музыкантскую.

Я выбрался из комнаты-капсулы в оружейную, – так на скорую руку в первый день я окрестил пузырь, заставленный пластиковыми шкафами-витринами, в которых висело оружие, предназначенное для подводных баталий, и подцепил первое, что бросилось в глаза. Скорострельный компактный автомат, бьющий антикоррозийными пулями. На легком сером корпусе стояло клеймо: «РАК-310380». Автомат я повесил за спину и рассовал по карманам комбинезона восемь обойм к нему. Я решил, что для аборигенов вполне достаточно и этого. Для верности я прихватил две гранаты, по форме напоминающие груши, и два легких пистолета «Стебель». Все оружие я вытащил к шлюзу, где меня поджидали Крысобой и Музыкантская, затянутые в костюмы жизнеобеспечения.

– Ну, что, вдарим по этим лишайникам, – предложил я, открывая шлюз.

Наши капсулы лежали у подножия скалы, которая возносилась к пределам подводного мира. По другую сторону скалы, чуть выше нашего дома, покоился на выступе комплекс пузырей, как яйца в птичьем гнезде, где обитали тринадцать человек – восемь мужчин и пять женщин. Наши капсулы и капсулы в гнезде соединялись извилистым переходом. Туннель был поврежден. Из разрыва хлестал воздух, который стены выцеживали из воды, и брешь вышвыривала его обратно в водное пространство. К пределу водного мира возносился веер пузырей, которые лопались на его изнанке.

Возле гнездовых пузырей вились серые тени и палили оранжевыми струями в жилые капсулы. Капсулы отражали вспышки огня, но молчали. Их обитатели не пытались противостоять агрессии и отсиживались за прочными стенами. Но долго так продолжаться не могло. Сумели же аборигены туннель разрушить. Значит, у них есть оружие, способное на подобные свершения, и скоро они додумаются применить его к жилым капсулам. Тогда в шоу сразу определится победитель, но рейтинги пострадают.

Аборигены, казалось, прочитали мои мысли. С того места на вершине скалы, где мы залегли, было отчетливо видно, как из расщелины поднялась грузная тень и зависла над нашим гнездовьем. То, что мне удалось рассмотреть, было похоже на огромного ската, на спине которого лежал организм (предположительно абориген), формами тела напоминавший человеческий. Руки аборигена, вытянутые вперед, цеплялись за пульсирующий нарост на теле ската.

– Кажется, нашим конкурентам жабы решили припудрить носик, – оценила расклад Музыкантская.

Ее голос из-под защитного комбинезона звучал глухо, словно со дна глубокого колодца.

– Вдарим по скату? – предложил я.

– Не достанем, – возразил Крысобой, – нужно подойти поближе.

– Успеем ли? – засомневался я, выныривая из укрытия.

Наше приближение засекли издалека; одиночные тени развернули оранжевые струи и направили их в нашу сторону. Я оттолкнул Музыкантскую и отмахнул приказ рассеяться, ныряя в заросли водорослей.

В царстве, где я оказался, можно было заблудиться и никогда не выбраться на волю. Переплетенные между собой лианы преграждали путь и таили в себе цветы, которые реагировали на мое приближение хищным оскалом бутонов. Попадающие в поле действия цветов рыбки гибли, засасываемые мощным водоворотом внутрь цветка и перемалываемые тройным рядом зубов. Тем же, кому удавалось выйти живым из травянистых зарослей, выпадала участь носить на себе лишайники и служить живым источником пищи для колоний паразитов.

Лишайники пытались напасть и на меня, но соскользнули с костюма, пронзенные электрическим всплеском. Похоже, сегодня им выпала честь познакомиться с новым подводным хищником.