Читать книгу «Сокровище» онлайн полностью📖 — Дмитрия Сафонова — MyBook.
image

5

Послышались тяжелые шаги.

Виктор стал на колено, склонил голову. Он не оглядывался, но знал, что Ким и месье Жан последовали его примеру; каждый – в своей манере. Валентин и Анна – по крайней мере склонили головы.

Выждав приличествующую паузу, Виктор поднялся и посмотрел на вошедшего. Высокий лоб, черные, с проседью, волосы, зачесанные назад; холодный взгляд серых глаз из-под кустистых бровей и нос с уловимой даже анфас горбинкой.

Погрузневшая фигура указывала на то, что в последнее время этот человек вел спокойный образ жизни; литые покатые плечи и большие, словно расплющенные, кисти, в перевязках и узлах вздувшихся вен, свидетельствовали, что когда-то он знавал времена куда более беспокойные.

– Меня зовут Габриэль да Сильва, – раскаты тяжелого баса не поместились под сводами зала, поэтому вошедший умерил голос. – Мне поручено возглавить работу группы поиска. Думаю, не стоит объяснять, насколько она важна. Особенно сейчас.

– Да, командор, – ответил Виктор. – Нам сообщили о вашем приезде.

– Вот и прекрасно. Давайте познакомимся. Представьтесь.

– Виктор. Я обеспечиваю безопасность группы, силовую поддержку и проведение специальных операций.

Командор оглядел Виктора и перевел взгляд на Кима.

– Вы!

– Ким. Механик.

– Коротко и ясно. Вы?

Командор впился взглядом в Валентина, и тот поначалу растерялся, но быстро взял себя в руки.

– Я… Меня зовут… Я – Валентин. Занимаюсь связью и обработкой потока информации.

– Я – врач, – не дожидаясь вопроса, сказала Анна.

Взгляд командора чуть потеплел.

– Анна!

– Так и есть, командор. Рада, что вы меня помните.

Оставался последний персонаж, и он, с точки зрения Виктора, мог выглядеть в глазах командора не совсем убедительно. Поэтому, когда командор уронил последнее…

– Вы!

Виктор поспешил ответить.

– Месье Жан. Это – наш специалист по несанкционированным проникновениям и изъятиям.

Но месье Жан, похоже, в защите не нуждался.

– Не стоит напускать туману, – пропел он. – Я – вор. Но я – самый лучший вор.

Командор поднял бровь. Виктору показалось, что стальная стрела, пущенная из левого глаза Габриэля, пробирается вору под ребра. Однако же месье Жан ничего подобного не почувствовал и не стушевался.

– А! – воскликнул он с видом, будто речь шла о чем-то малозначительном. – Забыл добавить. Самый лучший на свете.

Губы командора тронула улыбка.

– Не сомневаюсь.

И тут же – пропала.

– А теперь – расскажите мне, как это случилось.

6

– Мы не знаем.

По раз и навсегда укоренившейся привычке следователь Кулаков говорил «мы»; так, словно отвечал сразу за весь Следственный Комитет; а может, и за все человечество в целом.

Он пожевал тонкими серыми губами и повторил.

– Не знаем.

Впрочем, не желая отнимать последнюю надежду, через силу добавил.

– Пока.

Марина, сидевшая в кабинете следователя по другую сторону письменного стола, поняла, что еще рано перемещаться с краешка стула поближе к спинке.

– У вас – ни одной версии?

Марина старалась, чтобы вопрос звучал требовательно. Но вышло не очень.

Следователь почувствовал эту слабину и поторопился вклиниться в образовавшуюся брешь между законным желанием гражданина и суровой действительностью.

– Но вы же сами сказали – у вашего отца не было врагов.

– Он – профессор! – Марина замолчала. Потом продолжила. – Он – был профессором исторического факультета. Откуда могли взяться враги?

– Следствие тоже так думает, – Кулаков многозначительно прищурился; видимо, хотел примазаться к безликому, но очень проницательному «следствию».

– И какие выводы делает следствие? – спросила Марина.

– Убийство с целью ограбления.

– У него в бумажнике было пятьсот рублей. А в портфеле – никому не нужные бумаги!

– Времена нынче неспокойные, – с укоризной заметил Кулаков; так, чтобы Марина поняла: часть ответственности за неспокойные времена лежит персонально на ней.

– У вас есть подозреваемые? – попыталась конкретизировать Марина, но ничто не могло смутить Кулакова.

– Конечно! – отрапортовал он. – Алкоголики. Наркоманы. У нас – много подозреваемых.

– Так много, что их, считайте, нет?

Выражение «усталой доброты» появилось на бесцветном лице Кулакова.

– Марина Сергеевна! Следствие – на правильном пути.

После таких слов оставалось только встать.

– Спасибо! Я это уже слышала!

И уйти.

Что Марина и сделала, машинально хлопнув дверью. Не потому, что не могла сдержаться. Просто по-другому не получилось.

7

Конечно, командор был строг. И, конечно, его строгость была обоснованной. Виктор это понимал. Вполне возможно, будь он на месте командора, направо и налево летели бы повинные головы.

Виктор осознавал свою вину: не уберег профессора! Поэтому не собирался оправдываться; рассказывал подробно.

– Профессор поехал во Владимирский областной архив. Хотел покопаться в недавно обнаруженных старых бумагах семьи Леонтьевых. Стандартное мероприятие. Он занимался этим постоянно. Архивы, библиотеки, музеи, частные коллекции.

Воздетый к потолку палец командора (таким пальцем можно и камень проткнуть, – подумал Виктор) означал «стоп».

– Почему он поехал сам? Неужели нельзя было созвониться с архивом и попросить отправить документ по факсу?

Вопрос на секунду поставил Виктора в тупик. Что значит «по факсу»? Ну да, ведь командор только что прилетел из Рима, он не понимает всех тонкостей работы группы поиска.

– В том случае, если документ – ценный, его необходимо немедленно изъять.

Командор, надо отдать ему должное, моментально осознал свою ошибку.

– Простите! Я сказал глупость. Привык работать в кабинете. Продолжайте.

– Видимо, документ оказался ценным, поскольку профессор передал кодированное сообщение, означавшее сбор группы.

– Вот как? И что было дальше?

Виктор пожал плечами и тут же мысленно обругал себя за излишнюю суетливость мышц.

– В назначенное время он не пришел. Его телефон не отвечал. Еще через два часа, из сводки по городу, мы узнали, что он убит.

Командор сдвинулся с места. Все это время он стоял посреди зала, но тут – сделал три шага вперед; потом, с четкостью, выдававшей бывшего военного, развернулся, отпечатал шесть шагов назад; и снова три – вперед. В результате – оказался на том же месте; как изваяние, вернувшееся на постамент.

– Это – исключительное происшествие. Когда в последний раз убивали члена группы поиска?

Вопрос был адресован ко всем. Ответил Валентин.

– Девятнадцатого февраля одна тысяча девятьсот сорок второго года.

– Очень давно, – отчеканил командор. – К тому же – тогда была война.

Виктор глубоко вздохнул, и этот вздох должен был означать: мне нет оправданий.

8

Софиты заливали трибуну белым мертвящим светом.

Ведущий не осмелился взойти на нее – не тот ранг! – поэтому стоял чуть сбоку и думал только об одном: как бы не потек тональный крем, и лицо на камерах не «заблестело».

Он сжал в потеющей руке микрофон и нарочито бодрым голосом объявил.

– А сейчас – перед вами выступит известный бизнесмен! Специальный гость экономического форума! Шестьдесят шестой номер в списке «Форбс». Борис Михайлович Виноградов!

Организаторы обошлись без бравурных фанфар; хватило и жидких рукоплесканий. На сцену по ступенькам взбежал Борис Михайлович Виноградов; в ладном костюме, загорел и белозуб; и тотчас оседлал трибуну. Ухватил ее крепкими руками и стал похож на коробейника (как их рисовали на лубках лет сто назад), предлагающего кому платки, а кому – леденцы.

Форум близился к концу. На следующий день планировалось торжественное закрытие; речи о возрождении былого могущества – уже все сказаны, обещания, касающиеся неотвратимо светлого грядущего, – розданы. В небольшом зале теснилась в основном журналистская братия, обремененная фотоаппаратами, диктофонами и блокнотами; отсюда и скудные аплодисменты.

Сам Борис Михайлович, как человек, по всей вероятности, неглупый, прекрасно это понимал.

– Друзья! Я рад, что сегодня, здесь и сейчас, нахожусь среди вас. Я благодарен организаторам за то, что они пригласили меня на этот форум.

Вялую овацию удалось остановить намеком на взмах руки. Но в дальнейшем – требовались крутые меры; к чему Виноградов и приступил. Он поднял над трибуной тонкую папку, принесенную под мышкой, развернул и показал, что в ней – всего лишь несколько листочков.

– Я заготовил речь. Если быть откровенным, заготовили мои референты.

Короткие смешки в зале. Репортер с густой седой бородой склонился над ухом молоденькой рыжей журналистки.

– Врет! Какие бумажки? У него должен быть наушник. А на другом конце – грамотный спичрайтер и пресс-секретарь, подсказывающий ответы.

Рыжая журналистка посмотрела на густую бороду, но одобрения не высказала.

Виноградов продолжал.

– Но, знаете… Я не буду ее читать. Она слишком скучная. Я всегда и везде, в жизни и в бизнесе, шел своим путем. Поэтому – предлагаю поставить все с ног на голову! Давайте начнем с вопросов. Обещаю быть искренним и честным.

Внезапное обещание ненадолго поставило присутствующих в тупик. Ровно на пару секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы парень с ровным пробором лег животом на сцену и нацелил микрофон с логотипом известной телекомпании в сторону трибуны.

– Борис Михайлович! В последнее время распространились слухи о вашем состоянии. Якобы вы – тяжело больны.

Виноградов вышел из-за трибуны. Посмотрел на субъекта с ровным пробором свысока, а потом – присел рядом с ним.

– Слухи? Куда от них деться? Но только вы можете их опровергнуть. Поднимайтесь ко мне, поборемся!

Субъект замотал головой. Виноградов усмехнулся.

– Предупреждаю. Сегодня утром я выжал от груди сто десять килограммов. Ну? Что же вы? Есть желающие? Я жду!

Ни густобородый репортер, ни рыжая журналистка желания не изъявили.

– Хорошо, – подытожил Виноградов. – Если я здесь, по краю сцены, пройдусь на руках? Это вас убедит?

Журналисты нестройно согласились.

Виноградов снял пиджак, раскинул руки и напряг бицепсы. Белая шелковая рубашка в соответствующих местах мягко приняла форму полукружий. А затем уж – и вовсе произошло невероятное; то, что потом обсуждали, как «самое значительное событие экономического форума в Санкт-Петербурге».

Шестьдесят шестой номер в списке «Форбс» закусил кончик дорогущего галстука, встал на руки и прошелся по краю сцены.

И тут уж никто не скупился; отбросив блокноты и диктофоны, журналисты хлопали во все ладоши.

9

На кладбище было пустынно. Пахло еловой прелью. Где-то неподалеку, но Марина никак не могла понять, где, чирикала надоедливая птичка; судя по голосу, выглядела она омерзительно.

Марина стояла перед могилой отца. Свежая земля успела просохнуть, а холмик – осесть; Марина поправила перепутанные ленты венков и собрала увядшие цветы. Достала тряпку, намочила ее водой из бутылки, которую наполнила на входе, и протерла закрытую полиэтиленом фотографию отца. Отступила на шаг и посмотрела на низенький деревянный крест с табличкой. «Сергей Николаевич Поляков». И – годы жизни. Год рождения, казавшийся непостижимо далеким, и год смерти, выглядевший фатально несправедливым.

Рядом кто-то кашлянул. Марина обернулась и увидела мужчину неопределенного возраста в дурно сидящем темном костюме.

– Я вижу, вы скорбите? – участливо сказал мужчина.

– Неудивительно. Я потеряла отца.

– Что вы говорите? – мужчина оставался неподвижен, но Марине показалось, будто он по-бабьи всплеснул руками. – Сергей Николаевич. Такой видный ученый. Историк.

– Вы его знали?

Мужчина мелко закивал, словно боролся с неожиданно охватившей задумчивостью. Последовал протяжный вздох.

– Я много о нем слышал. – Мужчина достал платок. – Безусловно, он заслуживает памятника.

Вот так. Трогательное участие незнакомца вдруг получило примитивное и обидное объяснение. Марину едва не разобрал смех.

– Вы – похоронный агент?

– Это – не самое лучшее название для моей профессии.

– Вы что, на проценте?

– Я скорблю вместе с вами.

– Предпочитаю это делать в одиночестве.

– Почему вы так категоричны? Здесь, в месте последнего приюта…

Марина не стала дослушивать.

– Пошел ты!