Глава 4

Вечер. Сидим все в том же кабаке при гостинице. Место удобное – недалеко от центра, полно Стражей, ценовой барьер отметает откровенную шалупень. К тому же здесь мы уже примелькались, многие жильцы кивают при встрече. В условиях, когда вокруг сгущаются тучи чужого внимания, предусмотрительность не лишняя.

Антивирус уже несколько раз сообщал о прямом сканировании и попытках подсадить следящий конструкт. Кто это был, не очень понятно, но мы явно находимся в перекрестке интересов нескольких групп.

Стоединый, Наемники Гильдии, Ловцы за Мирами и творец ведает кто еще. Чувствую, что стоит нам покинуть Нулевой Ярус – и начнется истинная гусарская забава. Со стрельбой, кровью и обязательными трупами. Главное – чтобы не нашими.

Два часа назад фейка вернулась с косметических процедур. От мощного пинка отлетела и перекосилась трехметровой высоты дверь. Всем, кто ожидал увидеть страдающего от избытка силы гиганта, пришлось перевести взгляд значительно ниже. По растрескавшимся доскам пола вышагивала крохотная фея, несущая под мышкой свое срезанное крыло и размазывающая по лицу невольные злые слезы. Второе крылышко трепетало распоротым парусом, роняя за собой шлейф алой пыльцы.

Концентрация Силы выросла рывком. Стеклянные бокалы завибрировали на разные ноты, смертные из свиты богов скривились от головной боли. Мы разом вскочили и бросились к нашей малявке. Что ни говори, но этот неунывающий комок радости был по сердцу каждому.

– Кто?! Кто это сделал?! – встревоженно и разъяренно закричал самый миролюбивый из нас, подхватывая фейку на руки и торопливо осматривая ее крылья.

– Не знаю! – Злость, придававшая силы, стремительно покидала летунью. Добравшись до надежной защиты, фея быстро превращалась в обиженную девочку. – Сиреневый, отпусти меня, задушишь. Лаит, меня чуть не убили! Сделай же что-нибудь!

– Что случилось? – переиначил я вопрос домового, с удивлением косясь на нашего завхоза.

Фигасе он воинственный! Ведь это от его гнева резонируют мелкие предметы. Не контролирует себя, фонит силой, пассивно рассеивая ее вокруг. Причем силы какого-то непонятного, но неожиданно приятного оттенка. Одно ясно точно – ее много. Под сотню тысяч стандартных очей веры. Кстати, все это дело может бахнуть как десяток Хиросим. Вон кое-кто уже спешит убраться подальше, а к нам торопится возмущенный владелец заведения.

Киваю на него Элкилу, мол, реши вопрос по-мирному. Давно замечено – при виде Бога Зла проседают в агрессии даже самые дерзкие парни. Тупо теряют задор, как интеллигентный франт при виде уголовника.

Тем временем фейка уселась на стол и вытянула перед собой не привыкшие к долгой ходьбе ножки. Жалобно скривив красивое личико, вцепилась обеими руками в отрезанное крыло. Поглаживая его, как любимое дитя, принялась рассказывать:

– Я летела из заведения Великолепной Бью. Прикупила потрясающий эффект присутствия – смертные уверуют в меня за один взгляд! И тут – вжух! Что-то пролетело над головой, срезало правое крыло и пришпилило меня к стене! Я с перепугу врубила все таланты и активировала все то, что вы на меня навешивали. Скрыт, инвиз, отворот, хил, бафы, активную защиту, аларм по пантеону – в общем, все! Тысяч сто совушек мгновенно в пыль! Но что-то из этого вроде сработало, иначе бы я не ушла… Вырвалась, упала на мостовую, юркнула в щель и бегом, бегом! Только волей Творца и ушла, тысячелетие его буду благодарить!

Я принялся выкладывать из кармана каменные брусочки от богини Жизни. Если не поможет, будем искать божественного лекаря. Глядя на ровно срезанное крыло, без особой надежды уточнил:

– Чем же тебя так приложили? Кстати, тревога по пантеону не прошла. Прикрыли как-то место захвата глушилкой.

– Развоплощу сволочей… м-да… – буркнул постепенно приходящий в себя Сиреневый. Его побелевшие кулачки разжимались, пелена ярости уходила из глаз, постепенно сменяясь удивлением от собственных эмоций.

– Вот этим! – неожиданно ответила фейка и выложила на стол короткую метательную стрелку с пышным хвостом из алых нитей. Наконечник узнаваемо блестел розовым.

– Ну-ка… – перегнулся через наши плечи вернувшийся Элкил и осторожно взял оружие в руки. – Хм… Мифрил с адамантовой лигатурой. Да тут грамм пять кровавого металла, это пятьсот тысяч совушек! Высоко же оценили твою голову, крылатая!

Я, глядя на длинную цепочку статов оружия, качнул головой:

– Скорее всего, ее хотели захватить живой. Пожелали бы убить – убили бы. С такой экипировкой это не сложно. По крайней мере, если напасть неожиданно на младшую из нашего пантеона.

– Нападение как-то связано с твоими будущими планами? – уточнил проницательный Элкил.

– Не знаю. Может статься, что это привет из прошлого, от Стоединого. Мы ведь не только прикончили нескольких его аватар и обрушили восемьдесят первый ярус. Да-да, не смотри ты так, это тоже были мы. Но еще я прихватил кое-что из того, что он считает своим, м-да… Ладно, товарищи боги… Больше не разделяемся. Сидим до завтра в кабаке, щиты подняты, ушки на макушке. Затем забираем маунтов, закупаемся и начинаем дергать смерть за усы. Возражений нет? Вот и отлично! Фейка, родная, ложись на этот камушек, будем тебя лечить.

Через два часа фея мирно спала на каменном ложе. Процесс заживления шел успешно, да и Сиреневый никак не успокаивался. Варил какое-то мудреное зелье, все заказывая и заказывая ингредиенты из аукционного дома братьев Савоофивичей. Веру с баланса тратил легко, словно ребенок, не знающий, что такое деньги. Хлопки курьеров с доставкой уже порядочно настучали по голове, заставляя хозяина кабака все яростнее натирать уже скрипящие от чистоты стаканы. И лишь проходящий мимо Высший бог-алхимик неожиданно оценил старания домового. Остановился, смешно повел огромным носом, принюхался, зыркнул сверкнувшим конструктами глазом. Затем изумленно вскинул бровь и поклонился как равный равному.

Рядом со мной обложился справочниками Авось. Сверяясь с источниками знаний, он пипеткой отмерял для мини-Земли полезные ископаемые, лакмусовыми бумажками засекал уровень гелия в Солнце, мерил температуру коронарной массы и проводил еще сотни малопонятных манипуляций. Оставалось надеяться, что он не испортит арендованный у меня мир. Благо совсем уж подозрительные брошюрки я у него отобрал. Тренированый разум человека двадцать первого века легко отфильтровывал шарлатанские заголовки формата: «Как стать Высшим за пятнадцать минут в день», «Килограмм мифрила за год – как хакнуть систему и не привлечь внимание Теней» и «Мне всего тысяча лет, а я уже Высший, и у меня свой мир на восьмидесятом».

Последние десять минут Авось раздраженно пыхтел над особо заковыристой статьей и уже порядком измял свои роскошные ухоженные волосы. После возврата к полноценному аватару высокой детализации Ав очень трепетно относился к своей внешности.

Заглянув через его плечо, я прочитал заголовок и чуть не заржал: «Как заставить обезьяну взять в руки палку».

– Палкой ее, палкой! – дал я ценный совет, будучи не в силах промолчать.

– Да чтоб я без тебя делал! – в сердцах отмахнулся Авось и раздраженно уставился на меня. – Ну что за жуткий мир? Ось планеты наклонена, полюса скачут, жуткая кислородная атмосфера, которая окисляет все и вся!

– Нормальный мир! – обиделся я за родную планету. – Живут люди и не жалуются. Ты работай давай, не спи. Вон у тебя опять супервулкан проснулся, половину Азии пеплом затянуло!

– Какой такой азии?! А, Хаос побери, вижу! Аукцион! Десять грамм слюны ледяной виверны, срочно!

Пока Ав тушил вулкан, рядом вдохновенно работал Элкил. Негромко напевая грустную мелодию, он вырезал крафтовым ножом небольшие бусины. Причем исключительно руками, на личном таланте. Не пользуясь магией или божественными скилами, кропотливо выводя грани и полируя их кусочком бархата. Готовые бусины складывались в блюдце. Медные, золотые, деревянные, костяные, серебряные… Сделанные из разных материалов, они одинаково ярко светились заложенной в них заботой и любовью.

Осознав это, я поначалу онемел. Такая концентрация любви у бога зла? Древо сошло с ума?

– Это зачем? – решился я на вопрос.

Элкил помолчал с полминуты, доводя очередную бусину до совершенства. Затем все же ответил:

– Котику.

– Э-э… – не нашелся я сразу, но впавший в меланхоличное настроение бог неожиданно продолжил.

– Знаешь, когда-то, так давно, что скоро погаснут те звезды, я был истинным богом зла… Я был юн, дивно красив необычным оттенком веры – «черный перламутр» – и при этом действительно талантлив. Моими Обсидиановыми Чертогами восхищались даже души праведников, попавшие туда после кровавых ритуалов жертвоприношения. Сама Богиня Природы – Юная Асфель, жемчужина пантеона Света, подарила мне свою любовь и девять лет вынашивала под сердцем нашего сына. К сожалению, для моего мира настали не лучшие времена. Техногенная катастрофа разрушила биосферу, планету окутали черные краски. Вместе с зеленой листвой умерла Асфель, отдавшая всю свою силу на борьбу. Она подарила мне сына, а людям – лишние пять лет относительно комфортной жизни. Но… Асфель погибла зря. Светлые силы – сплошная напраслина… Люди не воспользовались резервом времени, оплаченным божественной кровью. И тогда я разочаровался в Добре. Когда катастрофа развернулась во всю мощь, люди оказались к ней не готовы и быстро деградировали до средневековья. Опустели космодромы, мегаполисы превратились в деревни, страны – в общины. Зло и Хаос поселились во многих сердцах. Вера шла полноценным потоком, но я не испытывал радости. Мир действительно потерял краски без моей Асфель…

Элкил на секунду замолчал, очередная бусина со звоном упала в блюдце. Нож заскрипел по новой заготовке, серебряная стружка заблестела в мягком свете магических шаров.

– Артус, мой сын… Он родился богом-перевертышем. Не светлый и не темный. Так уж легла комбинация наших талантов, помноженная на проснувшуюся в людях веру в оборотней и прочих волколаков. Силенок у него было немного, даже во взрослого зверя превратиться не мог. Артус любил являться к людям в виде котенка, играл с детьми, помогал и оберегал их, спасая от зверей или незнакомцев. Благодарность копилась, вера в него потихоньку крепла. Но однажды… На селение, где он резвился с мелкотой, напали верующие в темного Бога Зла. В меня… Молитвы дали им силу, а переносной зиккурат из праведных сердец скрыл происходящее даже от моего взора…

Глаза под ужасной маской Назгула неожиданно блеснули влагой.

– Я нашел его распятым на темном алтаре. Вокруг – мертвые сектанты, растерзанные в схватке. Артусу было всего девять лет, но он все же бог… их убило его посмертным проклятием. И тогда я разочаровался в Зле и впал в ярость. Сорок лет я наводил ужас на всех, кто имел в себе хоть крупицу черноты. А как ты понимаешь, святых разумных сущие единицы… Я творил страшные вещи… Разумные даже не могли понять, за что лишаются душ! Брошенное в сердцах проклятье, масленый взгляд на чужую жену, спрятанный при дележе прибыли медяк… Я вырезал целые города, оставляя на пепелище пару рыдающих праведников, проклинающих меня над телами своих детей. Слава творцу, я практически не помню тех дней. Разум покинул меня… В себя я пришел над могилой Артуса, с собственным адамантовым сердцем в своих изломанных руках. Я отомстил за сына, я уничтожил зло в себе. Так я лишился любимой, сына, сердца и притока веры. Такой вот я ущербный бог, который сжег в себе все и теперь не способен отличить Добро от Зла. И который с некоторых пор бездумно любит котиков…

И внимательно глянув на меня, он добавил совсем негромко:

– Так что, когда ты общаешься со своими старыми друзьями-богами, не забывай, что прошли сотни лет и вера смертных могла сильно их изменить. Твой мир ведь сильно поменялся?

Кивком Элкил указал на Жнец Миров, который я бездумно грел в руках целый вечер. Крутил финты, полировал пальцами, запоминал каждый скол. У меня ведь будет только один шанс, только один разрез…

– Сильно… – задумчиво кивнул я и задумался.

– Вот то-то же… Всегда держи в голове: если ты не видел бога достаточно долго, вера разумных могла изменить его. В конце концов, при всей нашей силе мы всего лишь отражение страхов и надежд смертных. Поэтому Высшие так часто обнуляют цивилизацию в своих мирах. Только почувствуют давление со стороны смертных – ловите потоп, астероид или черную чуму. Молитесь и не шалите. А теперь думай, ты нынче отвечаешь не только за себя, но и за всех нас, какой бы глупостью это ни казалось со стороны…

На следующий день мы всей колонной выдвинулись в сторону центральной улицы. Фея все еще косплеила больную, так что ехала на моем плече со всеми удобствами, хотя крылышко прижилось, вовсю искрило спецэфектами и подмахивало в такт шагам.