Глава 7

– Меня, к сожалению, не допустили на собрание, там будут присутствовать только высшие душеприказчики республики, личности которых так же, как и у вас на родине, держатся в строжайшем секрете, – с этими словами Пауль пропустил меня внутрь комнаты, а сам с видимым сожалением отступил назад. Час назад нас с ним привезли сюда в закрытом автомобиле с полностью чёрными стёклами, и мы были вынуждены ждать, что, конечно же, не прибавило настроения ни мне, ни ему. Он ещё раз, мстительно улыбаясь, напомнил о необходимости быть с теми, кто нас ожидал, построже. Поправив маску на лице и набросив поглубже капюшон, я вошёл в большой кабинет, когда нас наконец-то вызвали.

Несколько прямоугольных столов, стоявших рядами, за которыми сидели люди в чёрных одеждах с обшитыми золотом стыками материи. На моё появление они отреагировали вяло, на лицах многих было отображено множество эмоций, от скуки и безразличия до откровенного недовольства. Я подошёл к кругу на полу и замер на нём.

– Гражданин, вы предстали перед высшим советом душеприказчиков из-за желания Совета оценить ваши возможности. Вы готовы к экзамену? – раздался голос с ближайшего стола, от древнего старика, возрастом точно за семьдесят лет.

Я молча пожал плечами, вызвав гул недовольства в их рядах.

– Продемонстрируйте ваше владение аурой, – тот же голос продолжил свою речь, ничуть не сбившись, – расширьте её на максимально возможную для вас величину.

Я прикрыл глаза и, сосредоточившись, запустил лучик ауры к первому сидевшему рядом со мной человеку, от него к другому и затем, как только хорошо почувствовал границы сначала комнаты, а затем здания целиком и находящихся в нём людей, просто отпустил свою ауру, позволяя ей захватить всех, кого почувствовал.

Крики ужаса и вопли страха раздались мгновенно, едва тысячи тонких энергетических линий толщиной с человеческий волос с огромной скоростью выстрелили от меня ко всем сидевшим в комнате, а затем и вовсе проникли за стены, устремляясь дальше, к тем, кто был мной замечен во время концентрации. Самые упорные боролись с моей аурой, не давая лучам прилипнуть к своей душе, и нужно отметить, что таких в комнате было всего с десяток, остальные же, почувствовав, как по присосавшимся к ним жгутикам энергии стали утекать ко мне их души, повскакивали с мест. В комнату незамедлительно ворвались знакомые мне жандармы в серых одеждах и нацелили на меня револьверы. Стрельнувшие к ним энергетические лучи безвольно опали, столкнувшись с неизвлекаемыми душами людей. Пришлось применить тот метод, который я использовал к полицейским из шестого управления, когда бежал из-под стражи. Просто запустил к ним часть своей души, и вскоре они зафонтанировали энергией, которая по капле стала опустошать их души, правда, крайне медленно, но это было единственное, что у меня получалось в душами подобной категории.

– Стоп! Хватит! – скрытая дверь прямо рядом со мной открылась, и оттуда вышли три человека, носившие точно такие же маски, что и я. Странно, что я их совершенно не чувствовал, пока они не появились рядом. Пожав плечами, я свернул ауру, которая за мгновение вернулась ко мне, словно ничего и не происходило до этого. Вошедшие прошли к одному из столов, махнув присутствующим, и те бросились прочь из комнаты, оставив нас одних.

– Ты и правда очень силён, Жнец, – заговорил со мной один из них, когда дверь за последним выходящим человеком закрылась, – нас уведомили, что ты являешься исповедником империи, поэтому Сенат интересует срок, за который ты можешь переместить душу человека в механизм.

– Если кающийся готов и будет мне помогать, то две недели, – я пожал плечами.

В комнате повисло молчание, а маски переглянулись.

– Ты ведь понимаешь, что врать бесполезно? Мы можем это легко проверить, – наконец сказал один из сидевших рядом с тем, что заговорил со мной первым.

– Можем поспорить, если выиграю я, вы съедите свою маску, – спокойно ответил я, не сомневаясь в своих силах.

– Ещё глава комиссии по правде говорил о протезе с частицей души человека, – когда заговорил со мной третий человек, а я понял, что это женщина. В её голосе читался живой и неприкрытый интерес к этому вопросу.

– Да, опыта у меня было мало, но две подобные операции я провел успешно.

– И, конечно же, сможете нам рассказать об этом подробно? Можете не выбирать термины, мы знакомы с трудами ван Червиваля, Дермарка, дер Хольца.

– Да? – очень сильно удивился я. – Если это правда, мне проще вам показать.

– Извольте, – все трое достали очки, меркнувшие зелёным светом. Я же достал свой камень, который среди них вызвал лёгкий ажиотаж своими размерами.

– Приступим, – я поднял свою руку и, посмотрев на неё через паинит, легко отслоил от конечности часть души, – для начала нам нужно синхронизировать свою душу так, чтобы полностью по резонансу совпадать с душой кающегося.

Я рассказывал и показывал, что и как делается, преобразуя собственную душу, которая, словно мягкий пластилин, послушно моей воле трансформировалась в то, что мне требовалось.

– И вот так мы приращиваем слепок души обратно, – я вернул чистый энергетический конструкт себе в руку, он тут же стал сливаться с моей аурой и вскоре сделался абсолютно неотличим от того состояния, в каком я его извлёк пятнадцать минут назад.

– Изабелла? – едва слышно спросил один из мужчин.

– Я встречала упоминание об этом в трудах ван Червиваля, но, чтобы кто-то довёл технику до подобного уровня реализации… – она замолчала, – может, мы закончим этот концерт и просто признаем очевидное?

– Не будем спешить, – проворчал второй человек, – расскажите нам о технике, на которой основаны дирижабли-собиратели. Это ведь ваше творение?

– Целиком и полностью, – признался я, – на самом деле они, наверно, больше засеиватели, чем собиратели, но извольте, расскажу вам подробности, которые мало кто слышал. Сами понимаете, военные секреты и прочее.

– Нам это безразлично, мы ищем лишь знания, – перебил меня первый.

– Хорошо, только это будет чуть дольше и с предысторией, нужной, чтобы вы поняли мою мотивацию.

– Мы никуда не спешим, – заверили меня.

Я, почувствовав в этих людях родственные души, стремящиеся к познанию и самому искусству ремесленников, стал углубляться в подробности, вываливая всё, о чём думал и размышлял во время своих изысканий. Не заметив этого, я перешёл на такие специализированные термины, которые почерпнул из работ великих мастеров прошлого, и на основе именно их трудов стал реализовывать все свои изобретения.

Закончил я спустя пару часов, полностью исчеркав доску за своей спиной формулами и спектрограммами различных состояний души. Горло надсадно хрипело, и сухость не дала продолжить дальше. Но, в принципе, я полностью выговорился и поэтому, извинившись, свернул лекцию.

– Я понял, как это работает, не понял только, как нам это прекратить? – после минуты переглядывания и тихого шёпота спросил один из них.

Его вопрос заставил меня надолго задуматься. Когда я придумывал эту возможность, антидота для неё не предполагалось, ведь я не мог даже подумать, что однажды окажусь на другой стороне фронта. В чём честно и признался.

– И всё же? Не верю, что такой одарённый молодой человек не думал о противодействии собственному изобретению.

Мне пришлось задумчиво почесать затылок, пачкая волосы меловой пылью.

– Ну, пожалуй, так, с ходу, есть вариант, но мне нужно будет тогда побывать рядом со всеми людьми, что присутствуют на фронтах.

– Насколько близко, и что ты придумал?

– Не сильно, главное, чтобы я их видел.

– Полёт на дирижабле подойдёт? – уточнили у меня.

– Да, вполне, – кивнул я, – я засею их души своими частицами, и имперцы не смогут их вытянуть из погибших с помощью дирижаблей.

– А наши?

– Всё станет, как и было до этого, прикосновением можно будет забрать любую душу, ну, кроме не извлекаемой, конечно.

– Без использования твоей души, частички которой сейчас на десятой части населения города, это можно сделать?

– Думаю, да, но мне нужна будет лаборатория, материал и время, – я пожал плечами, – вы же сами попросили меня придумать решение на ходу. В голову приходит только такой метод.

– Все ремесленники империи, сидящие на дирижаблях-собирателях запускают, как ты выразился, засеивание только на подобранной тобой частоте? Может кто-то сделать свою?

– Безусловно, но тогда это будет воровство душ у империи, ведь высвобожденные ими души попадут не в уловители, а в их собственную ауру, что, как вы знаете, карается смертной казнью.

Люди в масках о чём-то снова зашептались, до меня долетали отрывочные слова.

– Ты сможешь, если потребуется, изложить свои изобретения на бумаге? – спросила у меня женщина, – чтобы мы могли обучить подобным техникам большее количество душеприказчиков.

– Если дадите пишущую машинку и бумагу, я за пару месяцев воспроизведу свой труд, который в сильно урезанном виде сейчас издаётся в империи, как основное учебное пособие для ремесленников.

Женщина удивлённо вскрикнула.

– А я-то думаю, почему многие главы выглядят там такими куцыми, словно из них повырезали важные абзацы.

– Вы знакомы с ним? – сильно удивился я.

Она покопалась в своих обширных одеждах, достав книгу в знакомой мне обложке.

– Сэр Пэрри, сэр Рэджинальд, сэр Энтони, – прочитала она имена, – и никаких фамилий.

– Мои учителя, – я развёл руками.

– Сделаем так, Жнец, – прервал нас первый из ремесленников, – если Сенат выдаст по тебе положительное решение, мы выделим тебе, кроме запрошенных принадлежностей, ещё и самого способного нашего ученика, который может быстро набирать текст. Он намного быстрее справится с этой работой, чем ты. Главное, надиктуй свой учебник, только желательно не в урезанном виде. Дайте и нам оценить все ваши таланты.

– Без проблем, только если он будет тупить или ошибаться, вылетит быстрее, чем его собственная душа из тела.

– Мы его проинструктируем нужным образом, – не колеблясь, ответил он, – на сегодня всё, ваш экзамен окончен. Гражданин Пауль заберёт вас.

– Пока, – мне только и оставалось попрощаться, поскольку за мной пришли знакомые жандармы и отвели в комнату, где были все удобства, а также шикарный ужин с двумя слугами, которые во всем старались мне угодить. Потянулось долгое ожидание, несмотря на подписанный договор, я был уверен, что именно сейчас решается моя судьба. Бумаги подписали лишь для моего успокоения, что не могло меня не насторожить, здесь с пугающей лёгкостью относятся к обещаниям.

***

Три человека вышли на середину зала, молча посмотрев на председателя, который находился за небольшой трибуной, вокруг него рядами сидели главы комиссий и их советники, которые и определяли каждый закон, которым подчинялась республика.

– Приветствуем гражданина председателя и Сенат, – глухо поздоровались они, замерев на месте.

– Вы лучшее, что есть у республики на сегодняшний день, – пафосно начал он речь, указав небольшим деревянным молоточком на фигуры в широких одеждах и масках, – мы оторвали вас от проектов, чтобы вы дали полноценную оценку человеку, который называется Жнецом. Полезен он для республики или нет. На основе вашего мнения мы будем определять его дальнейшую судьбу. Прошу вас высказываться.

– Продемонстрированные Жнецом техники и возможности мне были до сегодняшнего дня неизвестны, – заговорил первый мужчина, – его способности за гранью полного их понимания, и потому неизвестно, как мы сможем их распознать, если он захочет нас всех убить. Я высказываюсь за его устранение.

– Его мысли, умения, талант – передо мной словно встали призраки прошлых величайших учёных, – без заминки заговорила следом и женщина, – его знания, без сомнений, толкнут нашу науку на десятилетия вперёд. Но, как и коллега, я за его устранение, мы не сможем его контролировать, у нас просто нет душеприказчиков подобного уровня.

– Гений, опередивший своё время, – глухо произнёс третий человек в чёрных одеждах, – я за устранение, даже несмотря на последствия.

– Благодарю вас, можете вернуться к своим проектам, граждане, – председатель криво улыбнулся, благодаря их.

Когда душеприказчики вышли, он развел руками.

– Что ж, начнём высказываться, слово предоставляется главе комиссии промышленности.