Глава 2

– Твоё величество был инициатором этой встречи, – обратилась ко мне Хатшепсут, когда рядом никого, кроме оставленных специально людей, не осталось, – слушаю твои требования.

– Для начала, в качестве жеста доброй воли, – я опёр локоть на подлокотник трона и лёг щекой на руку, – календарь мы менять не будем, пусть в нём остаётся первым имя моей будущей жены, которой уже совсем скоро предстоит начать праздновать Хеб-сед. Понимая важность для неё и народа Египта ритуала возрождения жизненных сил царя, я согласен быть вторым.

Хатшепсут сильно поразилась моим словам, удивлённо на меня посмотрев.

– Я благодарна царю Менхеперра за этот поступок, – прикрыла она глаза, – это действительно очень важно для меня.

– Что ж, тогда продолжим, но уже с плохих новостей, – хмыкнул я, и все кругом насторожились. В том числе и те, кто стоял рядом со мной. – Усерамон лишается поста визиря, – объявил я, – на эту должность назначается человек, которому я полностью доверяю, Рехмир, и зваться он будет теперь по-другому – верховный визирь, поскольку я планирую ввести несколько новых должностей визирей, которые объединят несколько функций различных канцелярий.

Эта новость вызвала шок у всех с другой стороны стола, да и Семемия, быстро записывающий разговор, уронил на лист огромную кляксу от неожиданности. С моей стороны царило спокойствие, Усерамон и так знал, что этим всё закончится.

– Также у нас есть список того, какие должности нужно будет освободить под людей, преданных новому верховному визирю. – Я щёлкнул пальцами, и Усерамон, достав список, отдал мне, а я протянул его темнокожему Нехси, который взял лист и передал царю Хатшепсут. Она развернула его и быстро пробежалась по нему взглядом.

– Дальше. – Она подняла на меня взгляд и оставила лист в руке.

– Должность вице-короля Нубии и Куша упраздняется, – совершенно спокойно сказал я, из-за чего лица вытянулись у всех вокруг, даже у моих спутников, поскольку о том, что я буду говорить дальше, они не знали и сами. – К двум землям Египта добавляется третья – Южный Египет, размером от первого порога Нила до шестого, который так же, как Нижний и Верхний, будет разбит на номы и в каждом поставлен наместник.

Глаза Хатшепсут расширились, как, впрочем, и у всех вокруг.

– Твоё величество уверен в этом? – осторожно произнесла она. – Это очень большая территория.

– Египту нужен свой лес, – спокойно ответил я, – а ниже южной границы бывшего царства Керма, которое отныне вместе с Нижней Нубией станет Южным Египтом, находятся огромные горные склоны, целиком покрытые прекрасным лесом. Он нужен мне, Египту и наверняка царю Хатшепсут тоже.

– Древесина – это прекрасно, если она ещё будет на нашей земле, – удивлённо покачала головой Хатшепсут, – но кто будет заниматься всем этим? У нас сейчас две канцелярии занимаются Нижним и Верхним Египтом, боюсь, дополнительные обязанности они не потянут.

– Этого от них и не потребуется, – улыбнулся я, – для новых территорий будет создана своя со своим главой, который будет как делить территорию на номы, так и назначать туда номархов от моего имени. Но, как и остальные главы канцелярий, он будет подчиняться верховному визирю – Рехмиру.

Парень, о котором шла речь, стоял ни жив ни мёртв. Он то краснел, то бледнел, ведя себя тихо, словно мышь. Зато все остальные советники, отлично понявшие, какие огромные полномочия и перспективы будут у главы этой новой канцелярии, поинтересовались у меня:

– А кто будет главой новой канцелярии?

– Усерамон, – словно само собой разумеющееся заявил я, вызвав этим оторопь у всех, в том числе у самого Усерамона.

– Я? – удивлённо вскрикнул он, показывая всем, что он сам не был в курсе моих планов.

– Разумеется, кто, как не ты, с твоим опытом, связями и возможностями на это способен. – Я хитро посмотрел на него. – Я думаю, царь Хатшепсут предложит на должности глав номов часть людей, которые преданы лично ей. Но, разумеется, не больше половины от тех, кто предан мне.

Женщина удивлённо на меня посмотрела, видимо, не рассчитывая, что я предложу ей равные права с собой.

– Твоё величество очень добр. – Она, не веря, посмотрела на меня.

– Мы же вроде договаривались с твоим величеством, что создадим крепкую и любящую пару. – Я, по-прежнему опираясь щекой на кулак, спокойно на неё посмотрел. – В рамках этих договорённостей я сейчас и действую. Или я в чём-то неправ?

Хатшепсут поражённо на меня посмотрела, задумалась, затем неожиданно для всех приказала:

– Отойдите к стенам, мне нужно лично переговорить с его величеством Менхеперрой.

Удивлённые советники с её стороны нехотя отошли от нас, мои по моему жесту также, оставив нас наедине.

Хатшепсут удивлённо рассматривала меня несколько секунд, но, видя, что я даже не меняю позу, призналась:

– Я рассчитывала сегодня на бой, а не на семейную встречу. Ведь я даже ещё не начала выдвигать свои условия, а ты уже дал мне больше того, что я хотела бы получить.

– Хатшепсут, – я лениво посмотрел на неё, – для тебя в целом это лучшая сделка, чем для меня. Я буду большую часть времени в походах, завоёвывая для Египта новые земли, а ты – править, пусть и не совсем так, как привыкла.

– Что ты ещё хочешь изменить? – Она пристально посмотрела на меня. – Я ведь вижу, что ты не успокоишься просто на организации новой территории.

– Лишить храмы налоговых привилегий, а также отказать им в передаче части сборов для казны, – тихо сказал я, но тем не менее она это услышала, и глаза её расширились.

Хатшепсут стала недоверчиво качать головой.

– Ты сошёл с ума, тебе никто не даст этого сделать. Нас обоих снесут с трона быстрее, чем я моргну, если ты только объявишь о подобном.

– Сейчас – да, – согласился я с ней, – а в будущем? У меня лично нет подобной уверенности. Вода камень точит.

Женщина изумлённо на меня посмотрела.

– Ты безумный бог, а я дура, если решила связать свою судьбу с твоей.

– Да? – Я заинтересованно посмотрел на неё. – Неужели где-то глубоко в душе у тебя не сидит червячок сомнения и желания, чтобы царская казна стала полнее для реализации твоих планов? Новые храмы, прекрасные пирамиды, достроенный храмовый комплекс Джесеру в Карнаке?

Я, видимо, задел её за живое, поскольку женщина облизнула губы.

– Если я когда и думала о таком, то только не произнося этого вслух, в отличие от тебя, – огрызнулась она, всё ещё качая головой.

– Я и не прошу тебя в этом участвовать, если не хочешь, – я пожал плечами, выпрямляясь и опираясь о спинку трона, – но прошу подумать.

– Что насчёт царских работ и средств казны? – переключилась она на другую тему. – Ты прав, мне и правда нужно больше населения для работ над моими проектами, их всех нужно кормить и платить им, а сейчас царская казна скудна.

– Я принесу тебе золото и рабов, если не будешь мешать моим планам, – улыбнулся я, – ты царь, знаешь эту работу лучше меня, а следовательно, будешь заниматься тем, что положено царю. Праздники, жертвоприношения богам, решение проблем людей – всё, что у тебя было, остаётся за тобой, я лишь улучшу то, что сейчас либо не работает, либо работает плохо.

– Например? – заинтересованно спросила она.

– Налоги, – снова вернулся я к больной теме, – ты ведь знаешь, что сборщики налогов подчиняются номархам и сами устанавливают таксы для всех?

– Разумеется, – кивнула она, – эта привилегия для правителей номов давно была закреплена за ними.

– И сколько из-за этого недополучает царская казна? – ехидно поинтересовался я. – Треть? Две трети?

Хатшепсут снова закусила губу, она точно знала, о чём я говорил.

– Кроме жрецов, ты хочешь, чтобы восстали ещё и номархи в Египте? – Она покачала головой. – Ты точно сошёл с ума.

– А мы и не будем пока ничего из этого делать на старых территориях, – загадочно улыбнувшись, сказал я ей, – всё новое мы с тобой будем вводить только на новых землях. Единый налог, устанавливаемый из столицы, наместники либо из лично преданных тебе или мне людей, либо вообще из местных князей или царей, которые будут нам преданы, если мы оставим им власть.

Хатшепсут прищурилась.

– Если на всех новых землях будут единые правила, – задумчиво продолжила она, – то их внедрение затем и на старых территориях можно будет провести менее болезненно, поскольку к ним со временем привыкнут.

– Вот видишь, ты меня прекрасно понимаешь, – улыбнулся я ей, – так что я удивлён, почему ты готовилась сегодня к битве, если мы оба с тобой хотим укрепления единоличной царской власти. Пусть это мы делаем не для себя, а для дальнейших поколений, но меня полностью устроит, если через тысячу лет на этом троне будут сидеть наши с тобой потомки и править всеми землями сами, без трепетной заботы жрецов и номархов.

Сидящая напротив меня женщина задумалась.

– Я не понимала, что боги смотрят так далеко вперёд, – неожиданно призналась она мне, – мой максимум планирования – пара десятков лет.

– Но ты ведь не против, чтобы то, что мы совершим с тобой сейчас, помнили и через миллионы лет? – польстил я ей, прекрасно понимая, что о нас забудут уже через тысячу и только новое время воскресит память о древних цивилизациях. Но Хатшепсут об этом незачем было знать.

Глаза её загорелись.

– Какой правитель откажется от подобного, – она кивнула, – конечно, я согласна.

– Тем более я даю тебе слово, что потрясения, которые будут касаться нас обоих, я буду сперва с тобой согласовывать, – снова подлизался я к ней, – разумеется, рассчитывая на те же обещания и с твоей стороны.

– Конечно, – она поджала губы, – я теперь лучше понимаю тебя. Тогда разъясни мне ещё пару вопросов, сомнения терзают меня.

– Я весь во внимании, – улыбнулся я.

– Сколько ещё земель ты собрался присоединить к Египту? – Она внимательно посмотрела на меня.

– Если не погибну на поле боя, то, возможно, у наших земель появятся ещё и Северный Египет, затем Восточный и Западный, – пожал я плечами.

Она приоткрыла рот и, сглотнув ком в горле, облизала языком накрашенные губы.

– Это очень большая территория, – с придыханием сказала она, – я не знаю, смогу ли всем этим править.

– Я помогу тебе, – тоном опытного обольстителя намекнул я, – в отличие от смертных людишек, которые готовы предать тебя ради новых земель, золота или тщеславия, мне этого всего не нужно. Я просто скучаю здесь, у вас на земле, и мне нужно чем-то развлечься, ожидая возвращения Менхеперры.

Она согласно покивала.

– Я как-то не учитывала этот момент, – согласилась она, – но и правда, зачем богу земные радости, если всё это он с лёгкостью получит на полях Иалу.

«Ха, знала бы ты, что это за поля такие», – промелькнула в голове мысль, но я остался спокоен.

– Ну что? Мы вместе? – поинтересовался я у неё. – Ты можешь приходить ко мне с любым вопросом или претензией, обещаю, что выслушаю и дам ответ. Понравится он тебе или нет, я не знаю, но ты его получишь.

Хатшепсут прикрыла глаза ладонью, а я спокойно ждал, пытаясь лучше устроить попу на жёстком троне.

«Надо будет сделать нормальные набивные сиденья, – мимоходом подумал я, – а то так и отсидеть пятую точку недолго».

Наконец женщина подняла на меня осмысленный взгляд.

– Я даю тебе своё царское слово, что, пока выполняешь обещанное, от меня ты получишь только поддержку, бог Монту, – тихо произнесла она клятву.

– Ну вот и отлично, что мы с этим разобрались. – Я поднялся с места, подошёл к ней и, наклонившись, поцеловал в лоб. – Пусть моя божественная отметка будет теперь с тобой навсегда, – сказал я, – и облегчит твой путь в Иалу.

Глаза Хатшепсут радостно блеснули, она взяла меня за руку и поцеловала ладонь. Я проделал то же самое и вернулся на трон.

– Все могут подойти, – громко объявила она, и к нам вернулись её советники и мои, ожидая, что мы им скажем, о чём разговаривали. Но, разумеется, такой радости мы им не доставили. Зато переговоры дальше пошли так быстро и слаженно, что все за столом мгновенно поняли, что мы с ней обо всём договорились. Все вопросы решались на раз, я с лёгкостью уступал ей в том, что было для неё важно, она то же делала и для меня, когда я был настойчив. В общем, буквально за два часа мы порешали главные вопросы и распределили обязанности, а также обозначили тех людей, что будут теперь занимать ответственные должности. Хатшепсут с лёгкостью отказывалась от тех, кто в последнее время поглядывал в мою сторону, так что и она сама была рада от них избавиться.

– Мой будущий муж, – женщина довольно сощурилась от отлично прошедшего разговора и встречи, – остался последний, но не менее важный вопрос.

– Да, любимая? – с лёгкой улыбкой ответил я.

– Казна пуста, мой царь, – Хатшепсут виновато на меня посмотрела, – а людям нужно платить, как и продолжать ведущееся строительство.

– Конечно, моя дорогая. – Я вытянул вперёд правую руку, привлекая этим жестом всеобщее внимание к себе, а сам незаметно левую опустил в кожаный мешочек на поясе и нажал на глаза амулету Пазузу, проговорив про себя нужные слова. Я во время многочисленных экспериментов уже определил, что вслух их говорить было вовсе не обязательно и в отсутствие свободного места рядом с амулетом предмет будет выброшен на ближайшее свободное.

С огромным грохотом рядом с троном упал большой сундук и, треснув под собственной тяжестью, рассыпал на каменный пол реку золотых монет, которые с приятным уху звоном хлынули из широкой трещины в его досках. Все вокруг как заворожённые смотрели, как золотые кругляши заполняли всё свободное пространство вокруг трона и стола. Когда поток иссяк и монеты улеглись, ошарашенные взгляды людей перевелись на меня. Особенно потрясены были Хатшепсут и её советники, которые впервые видели мою, как они думали, божественную сущность. В установившейся тишине зала я с улыбкой обратился к Хатшепсут:

– Думаю, дорогая, на первое время этих денег тебе будет достаточно. Позже я скажу, чтобы тебе прислали нужную сумму для твоих проектов и, конечно же, приближающегося праздника.

Хатшепсут сглотнула ком в горле и с трудом отвела взгляд от золотых монет, посмотрев на меня с потрясённым видом.

– Любимый будущий муж, я благодарна тебе за заботу. – Она впервые прилюдно не обратилась ко мне, используя царские титулатуры, и это мгновенно все поняли. – Я также прошу тебя выбрать себе покои во дворце, чтобы быть ко мне как можно ближе.

– Конечно, дорогая, – согласился я, вставая с трона, – мой воспитатель Бенермерут этим займётся. Мне нужно будет вернуть войско в поместье и проследить за его размещением. Обратно в столицу вернусь, как закончу там все дела.

– Мы будем с нетерпением тебя ждать, – с лёгкой улыбкой ответила она, снова посмотрев на золото.

Я, не глядя на монеты, словно они были мусором под моими ногами, прошёлся по ним, а за мной, обходя монеты и не смея идти по золоту, как это сделал я, потянулись мои спутники. Танини, с трудом удерживая трясущимися руками бумаги, перья и чернильницу, круглыми глазами посмотрел на меня, когда я уже при выходе повернулся к ним.

– Рехмир, оповести войско, что мы завтра выступаем в поместье, – обратился я к задумчивому молодому парню, – ну и да, ты едешь со мной. Соберёшь свои вещи, передашь дела тому, кого выберешь достойным, и будешь принимать дела у дяди уже здесь.

Он судорожно кивнул.

– Танини, подготовь все договорённости с царём Хатшепсут и отдай их на проверку главе канцелярии Южного Египта.

Писец затряс головой, показывая, что сразу это сделает, как мы вернёмся.

– А с тобой, Усерамон, мы проедемся. – Я повернулся к ещё более задумчивому, чем его племянник, человеку.

– Да, мой царь, – склонил он голову.

Все забегали, засуетились, когда мы вышли из дворца. Проводив взглядом уезжающих Рехмира и Танини, а также Бенермерута – которому Рехмир явно рассказал о его новых обязанностях, и тот выглядел не менее потрясённым, чем молодой писец рядом с ними, – я встал за поводья и, дождавшись, когда рядом встанет Усерамон, направил колесницу на дорогу, а оттуда под радостные крики простого народа – на выезд из города.

Заговорил я только тогда, когда мы отъехали на второстепенную дорогу, по которой в город шли вереницы караванов, подвозя еду к огромной по населению столице, а из неё выезжали купцы с повозками, гружёными различными товарами и рабами. Среди которых в этот раз преобладали светлые и бородатые люди.

– Что ж, а теперь я расскажу, чем конкретно ты будешь заниматься на новом месте и что не прозвучало перед царём Хатшепсут, – сказал я, искоса посматривая на Усерамона, который кивнул мне.

– О чём-то таком я и догадался, мой царь, когда услышал, что именно я буду руководить процессом деления новых территорий и установлением на них порядка.

Взяв поводья в одну руку, вторую я опустил к своему болтеусу и, нащупав кожаный кошелёк, достал оттуда лист папируса, который составили для меня давно, тогда, когда мы ещё захватывали Керма. Ради него пытали многих знатных людей, так что я раньше никому его не показывал, осознавая его ценность.

– Возьми, – передал я его Усерамону.

Тот, стараясь не упасть на ходу, взял его и развернул. Брови его сразу вскинулись.