3. Профессор Северин Ибер

Когда была открыта цивилизация хаусов (гуманоидная и самая близкая к нам – две экзопланеты в центре галактики) профессор Ибер, неожиданно для всех, употребил весь свой пыл на то, чтобы сбить поднявшуюся на земле волну, да что там! цунами энтузиазма.

«Вы что, не видите, нам улыбнулись из вежливости, ну, в крайнем случае, приподняли шляпу, а мы просимся к ним за стол, а потом, чтоб с бокалом вот так, у камина, и говорить, говорить по душам, пусть они расскажут нам все свои тайны (это ж так важно для развития нашей науки!) вывернут душу, лучше, чтоб всю, до изнанки, (разве нас можно стесняться!). Неужели не понимаете, на что нарветесь? Хаусы будут транслировать ложное знание о себе. А если они еще и с чувством юмора, то извращенно ложное, дабы ввести в полный ступор нашу науку и философию. Я б на их месте специально так сделал. Так что смиритесь с тем, что будете перестукиваться с ними по стенкам космоса на уровне: «Привет! Как дела»? – «Привет! Все нормально».

А когда стало известно, что планета Гея (не самоназвание, конечно же) переживает нечто вроде нашего двадцатого века, профессор требовал вмешаться, стать для этой цивилизации чем-то вроде божества с машины. «Но разве мы вправе»? – возмущается Риквир. «Конечно, не вправе, – отвечает профессор Ибер, – но вмешаться надо»! «А как?! – негодует Риквир. Он из тех, кто составляет тексты для отправки на Гею. – Мы делимся с ними нашим историческим опытом. Подробно, честно, не щадя себя». «Ну и каков результат»? – ядовито осведомляется профессор. «Если нет результата сейчас, это не значит, что его не будет вообще! – отвечает Риквир, – Что еще мы можем»? «Вы уже сделали главное, – гремит Северин Ибер, – успокоили собственную совесть. А я занят такими мелочами, как организация спасательной экспедиции на Гею». Риквир тогда не придал значения, думал, что это у него так, болтовня, но вскоре выяснилось, что профессор был среди тех, кто готовил перелет на Гею, вторжение на Гею, если называть вещи своими именами! Вот тогда и потребовался тот самый перехват звездолета.

Казалось бы, какая к чертям экспедиция, если до Геи долетят только косточки профессора, если вообще не прах. Но, как выяснилось позже, Ибер вступил в контакт (опять же нелегальный) с одной негуманоидной цивилизацией, которая вроде бы умеет перемещаться, используя полиплоскостную структуру пространства, недоступную для землян. И они ему подсказали. Или профессору так показалось… но он поверил, что ему действительно дали волшебный ключик от Дальнего Космоса. А почему не поделился революционным знанием со своими однопланетниками? А потому, говорит, что оно было ему не дано вовсе, а лишь закачано в его ИИ (искусственный интеллект, у каждого человека, с начала нынешнего века в мозг вмонтирован такой процессор, на правах «приставки») и при штурме корабля доблестным инспектором Риквиром это «знание» самоудалилось из ИИ профессора, как, очевидно. и было задумано дальновидными негуманоидами. «Выходит, я встал на пути прогресса, сорвал целую техногенную революцию! – недоумевал Риквир. – Но твой естественный интеллект, Северин, он хоть что-то усвоил»? «Ничего. Ничего, ничегошеньки». – И непонятно было, искренен ли профессор Ибер, или все же что-то скрывает. То есть, срывает наметившийся было научный синтез, срывает возникший как будто, пусть в силу его авантюрного характера, диалог! Но зачем?! А кто его знает. Не залезешь же ему в мозг! А почему, собственно? Риквир предложил подвергнуть профессора глубокому ментальному сканированию. Но ничего внятного выудить не удалось. Ни из коры, ни из подкорки. Самым информативным оказалось то, что профессор посещает порно сайты. Но если эти могущественные таинственные негуманоиды, почему-то они пожелавшие иметь дело только лишь с Ибером, могут закачивать в человеческий мозг программы и, по своей воле, стирать их, когда вздумается, значит, они, в принципе, могут контролировать на нашей планете все! «Если бы так, вряд ли они дали тебе возможность перехватить мой звездолет, – успокаивал его Северин Ибер, – что им, в таком случае, стоило сделать из тебя моего союзника»? И тут Риквир не без ужаса понял, что сердцем-то он на стороне Ибера. И тоже считает, что чужую историю (если она такая!) останавливать, изменять все-таки надо. «Но, как бы то ни было, – развивает свою мысль профессор Ибер, – сейчас для тебя, – они теперь с Риквиром на «ты», – удобный случай, чтобы попросить у руководства для своего отдела расширение штатов».

Именно после этого случая правосудие было вынуждено применить к Иберу довольно-таки крайние меры. И Риквир, любивший, как он понял вдруг(!) профессора, ничего не смог возразить. «Ладно, – пожал плечами, пожевал губами профессор Ибер, – валяйте. Я ведь почти что уже старик, так что мне не очень-то и надо. Ну, в смысле, я не обиделся».

4. Беглец

А перед тем, как Риквиру идти в отпуск, Земля получила сообщение от цивилизации планеты Флора (ну и вкус у классификаторов и составителей атласов): оказывается, некий беглец направляется с Флоры на Землю. И они просят его выдать. В случае невозможности задержания беглеца, желательно его уничтожить.

Какой беглец?! поразилась Земля. Ему до Земли два миллиона лет лета. Но тут выясняется следующее: люди Флоры умеют делать искусственные «кротовые норы» в пространстве. (До этого Флора скромно молчала.) Так что беглец в скором времени войдет в плотные слои земной атмосферы.

«А почему мы должны верить им на слово? – начал Риквир. – И что значит на их языке «беглец»? – Тут же были назначены новые лингвистические экспертизы. – Отличим ли мы преступника, террориста с Флоры, кстати, мы точно знаем, что там есть преступники, террористы? от борца за свободу, инакомыслящего, нонконформиста»?

«Но мы точно так же не знаем, есть ли на Флоре вообще свобода, возможна ли»? – Отвечали ему. «Может, это у них какой-нибудь свой профессор Ибер? Вправе ли мы, господа»? – упорствует Риквир.

Инспектор Риквир загоняет Землю в угол! – под таким заголовком вышел номер «Фигаро». Все понимают, что Риквир прав (вроде бы, прав!) но, если Земля откажет Флоре, что тогда? А вот никто и не знает, что тогда! Первая космическая война или просто разрыв контакта. Но контакта с ними нет и так, лишь намек на контакт, во всяком случае, пока. Вот именно, что пока! А выдача «беглеца» могла бы активизировать контакт, стать новым этапом его развития. Так стоит ли упускать свой шанс за ради морализаторства инспектора Риквира? Может ли он гарантировать, что беглец не преступник, не… Почему мы должны не доверять целой цивилизации? Могущественной цивилизации. (Нам еще очень и очень далеко до искусственных нор в пространстве.) Даже, если «беглец» по нашим, земным представлением не преступник, но в соответствии с тем, как понимают преступление на Флоре… Разве мы можем вмешиваться? Это все равно, что пытаться измерить на Флоре нашим земным складным метром их искривляющиеся пространство. Вправе ли мы, господа?

«Мы не знаем, что есть Добро на Флоре, что есть на Флоре Зло, но мы знаем, что есть они на Земле». – Риквир не ожидал, что в нем столько от профессора Ибера.

Земля столкнулась с нерешаемым, а Риквир предлагает не решать, а поступить по нравственному чувству, приняв на себя все риски. Ну и конечно же надо вести переговоры со Флорой, дабы пытаться понять здесь хоть что-то. «Вы же хотели контакта? Так пусть с Флорой он будет такой». Но тут выяснилось, что прибытие «беглеца» в «скором времени» означает, через двести лет. Видимо, у Флоры свои представления не только о пространстве. Комиссар Керарти вздохнул с облегчением. Для него как опытного бюрократа знание, что решать не сейчас и не ему, было спасительным. Только что Керарти! Совбез вздохнул с облегчением. И Риквиру даже не перенесли отпуск.

5. Чужой среди нас?!

– Присаживайтесь, Риквир, – кивнул комиссар Керарти. – Что-то вы совсем не загорели в своей Нормандии.

Это он так поддразнивает Риквира, зная, что тот не любит загорать.

– Вот какое дело, инспектор… Жан-Марк, то есть… м-да. Поступило сообщение от хаусов. Причем, шифрованное… да так, что еле разобрали.

– Неужели? Они же, кажется, не хотели контакта.

– Оказывается, – комиссар проигнорировал реплику, – существует неизвестная нам гуманоидная цивилизация, хаусы называют ее… в общем, все подробности на этом диске. И они утверждают, что… э… человек, – слово произнесено комиссаром с большим знаком вопроса, – этой, неизвестной нам цивилизации уже десять лет как… десять земных лет находится здесь, на Земле. Среди нас. Мы стали задавать им вопросы, подробностей они не знают. Как видите, инспектор, менее чем достаточно, чтобы надеяться на успех расследования и более чем достаточно, чтобы Земля потеряла покой, чтоб из коры и подкорки наших с вами однопланетников полезли старые фобии. А ведь полезут, полезут, в том числе и у тех, кто так жаждал контакта.

– Поэтому вы и поручили это дело мне? – попытался сострить Риквир. – Кстати, осмелюсь напомнить, мой столь знаменитый отдел состоит в основном из меня самого, плюс мой замечательный мозг.

– С сегодняшнего дня уже нет.

– Извините, комиссар, что именно «нет»? Мозг уже не замечательный?

Керарти нажал кнопку, и в кабинет вошла девушка. Совсем еще юная. Подростковая фигурка, но пострижена не коротко, что сочеталось бы с торчащими ключицами и длинной тоненькой шеей – тут целая копна каштановых волос. И глаза – огромные, живые.

– Познакомьтесь, инспектор, – говорит комиссар, – Камилла Вилар, ваш стажер.

По законам жанра Риквир должен был заворчать: некогда, мол, ему заниматься обучением-воспитанием молодняка, он же и так перегружен… Но он не заворчал. Да и в девушке что-то было такое, что сразу же располагало. «Успехи в Сорбоне это одно, здесь же совсем другое», – мысленно одернул себя Риквир.

– Она не андроид, – комиссар так понял замешательство своего инспектора. – Мадемуазель настоящая, живая.

– Честное слово, я настоящая, – Камилла смеялась от души. – Я живая.

6. Риквир проверяет Камиллу

– Надеюсь, Камилла, вы заметили мемориальную доску у входа, – начал Риквир, когда они вошли в его кабинет. – Нет? Ну знаете ли… Именно в этом здании работал знаменитый комиссар Мегрэ. Как знать, может быть мой кабинет был когда-то его кабинетом. Но не буду вас мистифицировать, Камилла, точных данных, разумеется, нет.

Камилла, видимо, подключив свой ИИ, выдала примерные даты службы знаменитого комиссара. Выждав немного, дав Риквиру насладиться тем эффектом, которого он и ожидал, спросила:

– Господин инспектор проверял мою наблюдательность или мое чувство юмора?

– Просто пытался хоть как-то взбодрить себя перед началом работы.

Риквир поставил диск, врученный ему комиссаром Керарти:

– Я так и знал! Посмотрите сами.

Камилла глянула и кивнула:

– Да, вы правы.