Хотите, открою вам ещё одну тайну?

Карлсона… я сожрал,

и в зубах моих торчат его лопасти.

Хорошее настроение

Город щерится улиц каньонами;

гордится стрижками парков.

Город кажется непривычно влюблённым

и неприлично жарким.

Небо августа кистью окрашено

в сочное солнечное утро.

Настроения моего оранжевого

масса нетто сравнялась с брутто.

Я вышагиваю. Асфальт – плавится.

Лазурь волнами плещет.

Даже пиво интенсивнее пенится в пятницу.

И кружка кажется легче!

Не выходи из комнаты

Не выходи из комнаты,

не совершай ошибку.

(с) И. Бродский

Не выходи из комнаты ни в пятницу, ни в

субботу,

даже до туалета, тем более – на работу.

Отключи телефоны, баррикадируй двери,

закрой ладонями уши, если слышишь – не

верь им.

Не выходи из образа – счастье не

провоцируй.

Счастье всегда заразно. Чаще коли

вакцину:

сотню страниц на завтрак, двести – после

обеда,

на ужин – сколько осилишь, триста –

считай победа.

Не выходи из кокона, бумажного, но

надёжно

прячущего твои слабости сумраком

пододёжным.

Помни: люди, собаки, всякая живность,

впрочем,

мертвы потенциально. Этим они порочны.

Не выходи из комнаты, пустые комнаты

плачут,

на людей непохоже, наверное, по-собачьи…

Пуля

Этот город измазан,

запачкан чужими лицами,

провоцирует спазм

на курке. Полиция

бесполезна. И даже

в чём-то опаснее пули

с лётным стажем.

«Из обоймы с любовью».

Bullet.

Живая вода

На серверо-востоке холода.

Битрейт стерилизован – Ave, тетрис

бесцветная, немая коляда.

Дрожащий в такт биения катетер,

торчащий, источающий озноб

под пластырем. Ни вырваться, ни вырвать.

Недвижима, лишённая основ

подстреленной, ещё чуть теплой выдрой,

лежит рука. На кафеле – пятно

поставлено искусственным светилом.

(Почти печать, почти монетка). Но

пока рисует серебристый stylus,

приказом свыше прогремит: «сестра,

эпинефрин». Воды живой замена

вливается по каплям от креста

стекла и стали в пластик ждущей вены.

Дуэль

Пуля голая блестит,

заползая в дуло.

Тщетно раздвинуть

пытается рельсы трамвай.

Мир опять

нехорошее что-то задумал.

Штампует лозунги

(по белому красным): «Вам – в рай!»

Небо, меньшие

сестры и братья порвали

на флаги.

Что розово, что голубо – едино!

Мантру прошепчу:

«тили-тили… трали-вали…»

и вызову весь этот мир

на поединок.

За тем, кого вызвали,

всегда остаётся выбор.

А я буду ждать, за городом,

объятый рассветным пламенем,

словно волной объятая

речная мелкая рыба.

Мир поймёт меня правильно.

Придёт. С текилой и лаймом.

НАДЕЖДА КНЯЗЕВА

Родилась и живу в Нижегородской области.

Поэт, переводчик.

Автор трех книг стихов, лауреат творческого

конкурса «Всемирный Пушкин», премии журнала

«Нижний Новгород», финалист литературных

фестивалей «Русские рифмы» и «Филатов Фест» и

др.

Член Союза писателей России с 2009 года.

Ссылки на Творчество в сети Интернет:

https://vk.com/nadkniazeva

https://www.stihi.ru/avtor/kniazenok

ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Завиток

Кругосветку пройдя, возвращается в порт

корабль.

Патефон по шершавому следу ведёт иглу.

Часовая пружина подталкивает стрелу.

Завиток на затылке закручивается в

спираль.

Всё циклично. Форель целует изгиб

крючка.

Трилобит утыкается в камень холодным

лбом.

В объективе глаза, цианисто-голубом,

Диафрагма распахнута в водоворот зрачка.

Всё циклично. Рождение, рвение, забытьё.

Горстку атомов вместе держит душа-

магнит.

Завиток на затылке закручен, как аммонит.

Исчерпаемое

Ископаемое

Ты моё.

«Малометражный мир»

Врастая в грунт кредитов и квартир,

Ложась на дно районов многоспальных,

Мы создаем малометражный мир

Настольных пятен, надписей наскальных.

Насыщенный досуг, насущный хлеб.

В конце тоннеля – свет настольной лампы.

Теряясь в вышине, опоры ЛЭП

Несут равнину неба, как атланты.

Не жалко дни, как серые листки,

Срывать с дешевой календарной кроны.

Не страшно плыть в течении реки

В тоске провинциального перрона.

Но вынырнешь – а ночь так молода!

Висит звезда – холодный света сгусток.

Высоковольтный ветер в проводах.

И пусто, и светло.

Светло и пусто.

«Запасный вход»

Запасный вход в запасную реальность

Затертых стен, заржавленных ключей.

Парадных слов позорная непарность,

Высокопарность галок и грачей.

С кирпичных спин сползает эпидермис,

Подтачивая наглой наготой

На лица нанесенную манерность,

Что не прочнее пленки золотой.

Запасный вход – настолько настоящий –

В морщинах небо, в трещинах асфальт, –

Что если ты сейчас сыграешь в ящик,

То здесь остаться и не будет жаль,

Как встать на неизвестном полустанке

Где белый свет неизмеримо бел,

Примерить мир, войдя в него с изнанки.

Так правильно: изнанкою – к себе.

* * *

И кто придумал, что проходят годы?

Напротив, не считая дней своих,

Они стоят, незыблемы, как горы,

И это мы проходим мимо них.

И, вроде, те же кручи и ухабы,

Но линия у каждого своя:

Когда один стоит на пике славы,

Другой укрыт лавиной забытья.

Достиг вершин – любуйся панорамой

И отправляйся к высоте иной,

А пройденные – как кардиограмма,

Светиться будут за твоей спиной.

* * *

Донашиваем старые углы,

Еще не нареченные потерей,

Не видя, как мы призрачно малы

Среди обломков рухнувших империй.

Заслушиваем старые хиты,

Зачитываем старые сюжеты.

Великие уходят,

как киты –

Из-под прозрачной плоскости планеты.

И временем не запасешься впрок,

И выдохнув, не ожидаешь вдоха,

И как земля, уходит из-под ног

Эпоха.

Вот, мальчику наскучила игра –

И он уходит прочь, оставив мелочь,

И застывает в космосе двора,

Не представляя, что же дальше делать.

Так после лета достаёшь пальто –

И чувствуешь, что плечи узковаты,

Размер не тот и качество не то,

И странно, что носил его когда-то.

Так чешется под кожей у змеи,

Сбегающей из чешуи вчерашней,

Так режутся дома из-под земли,

Которая всегда служила пашней.

Мал потолок, и спят на дне квартир

Запаянные в капсулы надежды,

Когда ты изменяешься, а мир

Вокруг тебя – такой же, как и прежде.

Слова и Камни

Всё думаешь: да куда мне,

Лучина не топит льды.

Бросаешь слова, как камни

Бросают в ладонь воды.

Круги разойдутся, смолкнут,

Но глянешь ли в глубину –

И только поймешь, как долго

Твой камень идет ко дну,

Где может упасть безвольно,

Стать частью материка,

А может черкнуть так больно,

Что помнится на века.

Волна своего улова

Не держит, фарватер пуст.

Ты – камень. Ты – просто слово,

Упавшее с Божьих уст.

Убогий, невзрачный, тленный,

Не видишь вокруг ни зги –

А всё же по всей вселенной

Идут от тебя круги.

* * *

Пока вертится день,

торопятся спицы рук,

мир так прост и прочен,

похож на гончарный круг,

где работа-дом,

где ком превращают в чашу.

Но мотив бессонницы выучив назубок,

видишь старый невод:

так тонок и так глубок,

что вот-вот – и не выдержит тяжесть нашу.

И понятно, что мы здесь, вроде бы, не

причём,

так как каждый еще при рождении

обречен –

в один узел завязаны тропы, пути и броды.

Но гореть – не то же самое, что сгорать.

Музыкант берет инструмент,

начинает играть –

не затем,

чтобы скорее дойти до коды.

И в четыре часа,

небесный поймав эфир,

ясно видишь:

прозрачен, прозрачен мир,

создающий опять дневную иллюзию

тверди,

и что дождь по стеклу тянет щупальца,

словно

спрут,

и что лики зеркал, как часы, постоянно

врут,

и что жизнь –

это лишь немного больнее смерти.

МИЛА МАШНОВА

Поэт, культуртрегер. Лонг-лист российско-

итальянской литературной премии «Белла» (2017 г.),

Серебряный Лауреат Национальной литературной

премии «Золотое перо Руси» (2017 г.).

Автор трёх сборников стихотворений «Неона»

(Украина, 2003 г.), «Синдром Адели» (Германия,

Канада, Украина, 2016 г.), «TABULA INCOGNITA»

(Украина, 2019 г.).

Ссылки на Творчество в сети Интернет:

https://vk.com/mila_maniya

https://www.stihi.ru/avtor/ledymila

https://www.proza.ru/avtor/ledymila

ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Каньон Пустоты

Я расшатаю эту бесконечность

Молчанья у каньона Пустоты,

Там ветер перемен не переменчив,

А солнца луч – как раскалённый штырь.

Там молодость стареет за неделю,

А смерть – ничто. Искусственная мгла.

Там правдой бьют наотмашь и не стелют

Под ноги ложь, как высшее из благ.

Там память – одержимый Чикатило,

Меняющий кровавые ножи,

От скуки, на взрывчатку из тротила.

Там нечем, да и некем дорожить.

Там, выдыхая небо на закате,

Я буду у самой себя в гостях –

Сидеть и ждать, когда глаза закатит

Гордыня, уронив победный стяг.

Сhildfree

Я стою на мосту. Раз-два-три…

Я теперь childfree, childfree…

Шёпот… Голос… Срываюсь на крик:

«Что ты смотришь, луна? Не смотри!»

Время-пик раздавать буквари,

Зачеркнув слóва «Ма» материк.

Этот факт уже неоспорим –

Я теперь childfree, childfree…

Осуждают в ответ фонари,

Мол, свободу по швам распори,

Жизнь другому, как мать, подари.

Я им – в ночь – childfree, childfree…

Я сама себе ныне шериф,

Где патрульные – боль, пустыри....

Говори со мной Бог, говори…

Есть диагноз такой – childfree?

Я не прыгну с моста на два-три…

Врач сказал: «Ты себя не кори».

Одинокие лишь январи

Будут знать – I am not childfree.

Магдалина

Твоя Магдалина сойдёт на кровавый снег,

Моя – Атлантидой исчезнет на дне

морском…

Давай затеряемся буквами картотек?

Лязгая, снимем души с тугих щеколд!

Выкатим из ангаров грудных сердца,

Сядем на землю молча – спина к спине,

И на казённых, пепельных небесах

Выведем взглядами профили сыновей.

Это сложнее, чем рисовать и петь,

Или писать расхлябанные стихи.

Ты – моё озеро, выпитое на треть

Жизнью, одетое в рвано-босой прикид.

Мне от тебя давно ничего не на-

–до сумасшествия главное не дойти!

Сзади дрожит, от плача, твоя спина…

Так закрывается счастье на карантин.

Пусть говорят, что разные лица у

Наших с тобою страждущих магдалин,

Пусть под ногами будет не гать, а грунт,

Выход из тьмы у нас всё равно один…

* * *

Когда я, безнадежно обессилев,

Оставлю от сердец одни руины,

Сошли меня, пожалуйста, в Россию,