Сколько мимо их прошло —
Этих лет и этих женщин!
Только всех я отменил
Из-за справедливой мести —
Не жил я на этом месте!
Да и вообще не жил!
Как мучит нас ненужная природа
От дел высоких гонит нас в кровать
К делам, которые должны занятьем быть
Спецьяльно выделенного народа
Вот в Византии евнух – муж и полководец
И чистой государственности свет
Он прав, не прав – ему позора нет
И в чистом сне ему домеку нет
Что мучится какой-то детородец
Свет зажигается – страшный налет
На мирное население
Кто налетает? и кто это бьет?
Вечером в воскресение?
Я налетаю и я это бью
Скопище тараканов
Громко победные песни пою
Воду пускаю из крана
Милые, бедные, я же не зверь!
Не мериканц во Вьетнаме!
Да что поделаешь – это, увы
В нас, и вне нас, и над нами
Что значит атлет? Что являет он в мир? —
Безумье бумаги промасленной!
А в древности грек с наготою осмысленной
Носил свое тело как носят мундир
Лишь ты ему равен, мой милицанер
Вы равно осмысленны и узнаваемы
И как не оденешь его, например —
Тебя не разденешь, хоть и раздеваемый
Вот скульптор лепит козла
Сам про себя твердя:
Я им покажу, блядям
Как надо лепить козла
Кому он покажет и что
Посредством лепного козла
Ведь он за гранью добра и зла
Тем более глиняный что
Нет, мой скульптор, заместо козла
Слепи что-нибудь такое
Чтоб каждый пришедший: Да – сказал
Он нам воистину показал
Небесное-неземное
После обычного с работы прихода
По комнатам ходит он взад-вперед
И громко пукает из заднего прохода
А спереди песню поет
На самом же деле он крупный начальник
И может быть даже вооружен
И может быть даже женщина он
Но это маловероятно
И все это за домашними стенами
Для других он как будто и не был
И все это строго между нами
И между землей и небом
Вот и окончилась в Москве Олимпиада
В стечении количества народа
В звучании прощального парада
На главном стадионе средь Москвы
Там были иностранцы, но и мы
И я там был средь этого Содома
И понял, что досель не понимал:
Я здесь в гостях, они же здесь все дома
И мой резон невыразимо мал
Пускай, что через час все разойдутся
Пускай, что далеко не все спасутся
Да ведь не я ж здесь всех пересчитал
И я в слезах по-детски зарыдал —
Здесь праздник был, а я был чужд и мал
И самый маломальский Гете
Попав в наш сумрачный предел
Не смог, когда б и захотел
Осмыслить свысока все это
Посредством бесполезных слов
Он выглядел бы как насмешник
Или как чей-нибудь приспешник
Да потому что нету слов
Вот таракан с распахнутым крылом
По стенке бегает игриво
На что тебе крыло, мой милый? —
Да чтобы Богу угодить
Он любит, говорят, крылатых
К тому ж оно не тяжело —
Вот истинный ответ: коль нам не тяжело
Так почему ж другим не угодить
Итак, поэт, о мещанине
Давно пора поговорить
Как нам вредит он, как не любит
Он нас, хоть должен нас любить
Мы отомстим ему примерно —
Вот он с объятьем к нам летит
Ему ответим мы, примерно:
Уйди, проклятый! Ненавижу!
Я жил во времена национальных
Героев и им не было числа
Одни несли печать Добра и Зла
Другие тонус эмоциональный
Поддерживали в нас по мере сил
Народ любил их, а иных бранил
И через то герой героем был
А я завидовал им эмоционально
Поскольку я люблю национальных
Героев
Напомните мне, как это у Моцарта
Тара-та-та-та или тара-там-там-там
Или, скажем, у Македонского там:
Пам-пам-пам-пам па-пам коня за полцарства
Да ведь и у нас все по-прежнему так
Не выразить словом ни новым, ни старым
Тара-та-та-та-та
тара-та-та-там
Пам-пам-пам-пам-па-пам
тарьям-трьям-трьям-тьярам!
Солнце светит ярко-ярко
Среди поля жарко-жарко
Нестерпимо-невозможно
Что и помереть возможно
Ах, без цели понапрасну
Помереть в такой прекрасный
День!
Проходил я здесь рыдая
Как по острому ножу
А теперь вот прохожу
Разве чуточку страдая
Разве только лишь о том
Что вот жизнь проходит мимо
Было разно, было мило
Будет что-нибудь потом
Как страсти мучают людей
С ножами бегают в припадке
Неописуемых страстей
Детей пугая в их кроватке
Средь ночи, в свете полуденном
Пугая жен неразведенных
Соседей всевозможных вер
И только ты, Милицанер
Не отвергая, не любя
Свидетелем момента мори
И стражем данных территорий
Приходишь сам не от себя
Когда бы не было тебя
Я сам бы выдумал тебя
Но призраком в кипящем море
Девица ты красная
С револьвером в кожанке
Почто девицу белую
Белую пригожую
По имени Ксения
По фамилии Романова
Уложила окровавленну
Вплоть до Воскресения —
– А чтоб не была белая
А была красная
Красное – оно всегда прекрасное
Даже бездыханное.
А что дитя? – он тоже человек
Он подлежит и пуле и закону
А что такого? – он ведь человек
А значит родственник и пуле и закону
Они имеют право на него
Тем более когда он пионером
Бежит вперед и служит всем примером
Чего примером? – этого… того
Что-то исчезли продукты
Только без них по зиме
Кровь уж совсем леденеет
Клонится тело к земле
Я понимаю, что сложно
Сеять продукты, растить
Да многого нам и не нужно:
Может климат видоизменить
Когда в Кустанае проездом я был
Молодую казашку я там полюбил
И ничего для нее мне было не жалко —
Стройна и пленительна как парижанка
Тогда я Орлову в сердцах говорил
(Со мною Орлов там по случаю был):
Смотри же, Орлов, как справедлива природа —
Рождает красоту средь любого народа
Вот так бы и жить уподобясь листку
А мы все срываемся, а мы все – в Москву
Текла старинная Ока
Со всем что есть в округе новым
И мы с товарищем Орловым
Следили неиздалека
Сидели мы на берегу
Средь лодок въехавших в крапиву
Сидели, попивали пиво
А дальше вспомнить не могу
Счастье, счастье, где ты? где ты?
И в какой ты стороне?
Из-под мышки вдруг оно
Отвечает: вот я! вот я!
Ах ты, милое мое!
Детка ненаглядная!
Дай тебя я пожалею
Ты сиди уж, не высовывайся
Тучи шустро набежали
И испортили весь праздник
Эти тучи – паразиты
Этот праздник – безобразник
Этот праздник – черт-те что
Падла – если разобраться
Эта жизнь – сплошное блядство
Праздник тоже! – твою мать!
Мой брат таракан и сестра моя муха
Родные, что шепчете вы мне на ухо?
Ага, понимаю, что я, мол, подлец
Что я вас давлю, а наш общий Отец
На небе бинокль к глазам свой подносит
И все замечает и в книгу заносит
Так нет, не надейтесь, – когда б заносил
Что каждый его от рожденья просил
То жизнь на земле уж давно б прогорела
Он в книгу заносит что нужно для дела
Лишь только выйду – портится погода
А в комнате сижу – прекрасная стоит
Наверно, что-то ставит мне на вид
Против меня живущая природа
Наверно, потому что я прямой и честный
Сторонник государственных идей
Которые уводят у нее людей
В возвышенный мир рыцарский, но тесный
Так они сидели
На той ветке самой
Один Ленин – Ленин
Другой Ленин – Сталин
Тихую беседу
Ото всех вели
Крыльями повоевали
На краю земли
Той земли Восточной
В Западном краю
Мира посередке
Ветки на краю
О проекте
О подписке