Следующие стихи
1984

Предуведомление

Следующие стихи в том смысле, как говорится: на приеме присутствовали следующие лица… Но и в том смысле, что эти стихи следующие за предыдущими, написанными как раз перед ними. Т.е., в том самом обычном смысле, что все в порядке, жизнь идет, стихи пишутся. Самое большое, что может случиться, так это что стихи не напишутся, но жизнь-то все равно идет, будет идти и без них, и без нас. Так что, все в порядке, будьте довольны, спите спокойно, дорогие товарищи.

1v| o3266 Здесь свинка бегала, лежала
     7944    Игралася со мною – ах!
                 Куда же она убежала
                 В каких теперь витает щах

                 В какой нелепый организм
                 Нелепою добавкой входит
                 Из зада пущею выходит
                 Нелепостью – такая жизнь
                 Нелепая

1v| o3267 На южном ослепительном балконе
     7947    Среди острорастущих кипарисов
                 Средь маслянисто-буйственных магнолий
                 Я вдруг представил, что я Сталин Йосиф

                 Что жизнь в своей основе неизбежна
                 Ввиду ложащихся в ее основу трупов…
                 От дальних ресторанов побережья
                 Слетались затихающие звуки
                 Веселья

1v| o3268 Как много женщин нехороших
     7963    Сбивающих нас всех с пути
                 В отличие от девушек хороших
                 Не миновать их и не обойти
                 Куда бежать от них! куда идти!
                 Они живут, разлитые в природе,
                 Бывает, выйдешь потихоньку вроде
                 Они вдруг возникают на пути
                 Как дерева какие

1v| o3269 Вот я кушаю мандарин
     7967    А ведь мог бы я быть мандарин

                 Во далекой китайской столице
                 С длинным ногтем на каждом мизинце

                 Где безумно весной хорошо
                 Говорить: А подайте-ка шелк

                 Тушь густую в муаровый отлив
                 Напишу-ка я длинный йероглиф

                 Но чуток кривоватый, кажись
                 Про российскую нашую жизнь
                 Потому что

1v| o3270 Они летают разные красивые
     7974    Блистая опереньем на лету
                 Я их беру, гляжу в глаза их синие
                 И на землю холодную кладу

                 Они лежат, не в силах приподняться
                 А я уже заметно их лечу
                 И говорю им тихо: Полно, братцы
                 Лежите там, я вам добра хочу
                 Потом поймете

1v| o3271 Когда Иосиф Сталин с Жуковым
     7985    Поля Германьи обходил
                 Один другому говорил:
                 Вот сколько их детей и внуков их
                 Сломил советский наш металл
                 А Сталин тихо добавлял:
                 И история

1v| o3272 Моего тела тварь невидная
     7987    Тихонько плачет в уголке
                 Вот я беру ее невинную
                 Держу в карающей руке

                 И с доброй говорю улыбкой:
                 Живи, мой маленький сурок
                 Вот я тебе всевышний Бог
                 На время этой жизни краткой
                 Смирись!

1v| o3273 Котенку кошечка тащит
     7943    Отловленную мышку
                 А мышка плачет и пищит
                 Да и котенок-то – детишка
                 А все уж жалости в нем нет
                 Глядит горящим глазом.
                 А вырастет! а выйдет в свет!
                 Вот я ухлопаю их разом
                 Для справедливости

1v| o3274 Вот в парке имени Дзержинского
     7945    Сидят в кафе и водку пьют
                 Вот раньше бы их жирных тут
                 Железною пятой Дзержинского
                 Вдавили б в землю – дым пошел
                 А следом бы отряд прошел
                 Пионерский

1v| o3275 Сорочку белую одену
     8020    Друзей спокойных приглашу
                 И всех на месте порешу
                 Они поймут – такое дело
                 Такого дела-то заради
                 Они меня бы тоже, бляди
                 Порешили
                 Если бы им первым в голову пришло

1v| o3276 Зуб был горячий как струя
     8026    Вдруг обнажившегося ада
                 И все были смертельно рады —
                 Врачиха рада, дети рады
                 И люди рады, но не я
                 И все бежали воперед
                 Крича: Сейчас прикончим гада!
                 Но я взмолился: Не… не надо!
                 Не тро… не трогайте меня!
                 Вот тронете – и все зальет
                 Неотмывающимся ядом
                 Вплоть до небесного Кремля
                 Отойдите!
                 Пусть я один погибну

1v| o3277 Вот в нашем пониманье – детки
     2032    А женятся, уже и детки
                 Их собственные целятся сказать
                 А вы кто собственно такие
                 Мир только начался, можно сказать
                 А вы уж старые такие
                 Вашу мать

1v| o3278 Вот, говорят, курсанты пели
     8027    В двадцатом роковом году
                 Простые юноши в быту
                 Надев военные шинели

                 И розы девушкам дарили
                 Изольдам комсомольских лет
                 И всех, кого нашли, – убили
                 А те их через много лет
                 Тоже нашли
                 И убили
                 Метафизическим способом

1v| o3279 Памятник Пушкину, сложивши
     8072    Пожитки своих медных дел,
                 Сказал: Вот я в иной предел
                 Иду, вам честно отслуживши

                 Лелеять буду там один
                 Я душу – бедную малютку
                 Не глядя вверх, где в славе жуткой
                 Сидит мой прежний господин
                 А ныне – брат ощутимый

1v| o3280 Чрез дальнее увянувшее поле
     8081    Ползет великий зверь Уацриор
                 Поднимет взгляд как будто поневоле
                 И спрячется за край окрестных гор

                 И поселяется окрест тревога
                 Один проходит – вслед идет другой
                 И третий… но проходят понемногу
                 Бегут туда – а он там за горой
                 Кверху лапами лежит

1v| o3281 Возьму-ка парочку дейтерия
     8094    Под кожу нежную введу
                 И к людям на люди пойду —
                 Вот бомба атомная теперя я

                 Лелейте, хольте меня, суки
                 А то вас всех тут разнесу-ка
                 В слякоть мелкую

1v| o3282 Еще лет двадцать проживу
     8134    И стану в десять раз умнее
                 А что я буду делать с нею
                 С безумной мудростью своей

                 Пойду; чего-нибудь куплю
                 Достанет сил – перетерплю
                 И ее, родимую

1v| o3283 Машина мимо пробегает
     8143    Ее же детская душа
                 Невинна так и хороша
                 Ко мне стыдливо подбегает:

                 Пойдем гулять в леса-долины! —
                 И за руку меня берет
                 Я говорю: Идем, идем
                 Побродим – и опять за дело
                 Нам положенное
                 Каждому – свое

1v| o3284 Я целый день с винтом боролся
     8145    И победить его не мог
                 Он что-то знал себе такое
                 Чего никто уж знать не мог
                 И я вскричал: Железный Бог
                 Живи себе, свое тая
                 Но ведь резьба-то не твоя
                 Хоть ее отдай! —
                 Но он не поддался и на эту хитрость

1v| o3285 Змее, из земли выползающей,
     8150    И пуле, на подвиг летящей,
                 И всякой блестящей, страдающей,
                 Во тьме на порог мой входящей

                 Я всем говорю им: Постройтесь
                 Колонной большой развернитеся
                 Ни малого звука не бойтесь
                 Лицом на меня обернитеся!

                 Мы прямо щас к щастью пойдем

1v| o3286 Чуден Днепр в погоду ясную
     8177    Кто с вершин Москвы глядит —
                 Птица не перелетит
                 Спи родная, спи прекрасная
                 Я, недремлющий в ночи
                 За тебя перелечу
                 Все, что надо

1v| o3287 А вот старушка мудрая, как кошка
     8187    У старика глупого, как собачка
                 Вытягивает пенсию-получку
                 Чтоб не пропил у винного окошка

                 А старичок слезясь взывает к небу
                 И вырастает в зверя на полсвета
                 Старушка раз – и сразу на хребет ему
                 И жилу рвет – и старичок как не был

1v| o3288 Где Гитлер пас своих коров
     8193    А Бисмарк пас быков
                 Оборонен с груди-боков
                 Я проходил суров

                 К себе их пальцем подзывал
                 Пустой металл вручал
                 Свободу воли назначал
                 И все заране знал

                 И вглядываясь на Восток
                 Я говорил: Пора!
                 И следом слышалось: Ура!
                 Я был тогда жесток
                 Но справедлив

Добавления
1984

В связи с поступившими в наш адрес начиная от 1917 г. по 1984 г. многочисленными пожеланиями как от организаций, так и от отдельных лиц, имеющихся в наличии, или уже не имеющихся, считать необходимым, целесообразным и естественным принятие следующих добавлений:

1. Добавление первое

Добавление читать как: между годами 1917 и 1918 считать наличествующим год 1917-бис, год надежды, ожиданий, предвидения в будущем нечеловеческого света озаряющего, связанного с небывалым озарением земли светом почти нематериальным, исходящим из некой аккумулированной в недрах мирового и космического процесса энергии, сметающей все нынешние необъяснимости роковые и гибельные, слезы и ужасы, порожденные темнотой непонимания сути человеческих проявлений, вырывающиеся из недр земных и облекающиеся плотью почти драконовой, струящейся, взблескивающей нестерпимым блеском прельстительным, стальным взлязгиванием, хрустом и дроблением костей с мясом, кровью, сукровицей, жижей и слякотью человеческой перемешиваемой, растекающейся, все заполняющей, ядовитым жжением все изничтожающей до дыр, провалов, пропастей головокружительных, откуда дышит сумрак и тьма хладнокипящая, вроде бы все собой на века отменяющая, отсекающая, усекающая, пресекающая, но не могущая в то же время превзойти сияние тепла и доброты, мысли и разума, духа и озарений нам всем отроду благопровозглашенных, до времени в точку малую, тяжелую и преизбыточествующую сжатые, в определенный момент до предела упругости дошедшие и обратным порывом неимоверным вназад себя изливающие, опрокидывающие и чистотой сиятельно все обмывающие, слезы все утирающие, голосом нежным и решительным утешающие, плотью и именами неведомыми еще облекающиеся, фамилиями неведомыми под чудачествами воображения, душу от полноты и веселия, развлекающими, подписывающиеся: Рубинштейн ли, Кабаков ли, а, может, некая прекрасная Ахмадулина, или Шварц неуяснимобудущая, Монастырский (фамилия, правда, странная, да отсюда ведь не уследишь все в точности), или вовсе, скажем, под фамилией Солже, Сожиже, как это там, не разобрать, Солженицино-Сахаров, кажется, а то и Кривулин хромоногий, кажется, неозлобленный некоему Бергу (гора – по-немецки) или Айзенбергу (железная гора – по-немецки), или Пригову улыбается, или балет Большого театра златоногокрылый в раю яркоосвещенном и красками кипящий сладостно миротворный, над бездною, пленкой упругой и жесткой, усмиренной, но вскидывающейся, спиной позвоночно-острой, в пол дощатый бьющейся, выйти внаружу через люк хотя бы пытающейся, с кулис затемненных спрыгнуть силящейся, огнем изо рта извергаемым все облизать тщащейся, ревущей, мычащей, кликающей, зыкающей, гукающей, рявкающей, звякающей, притворным голосочком нежным прельстительно и слезно молящей , лапами перепончатыми по внутренней поверхности гроба невидимо очерченного, окаймляющего скребущей, попискивая, повизгивая, когти обламывая и проклятия извергая: Ужо, ужо вам!

2. Добавление второе

Добавление второе читать как: между годами 1937 и 1938 считать наличествующим год 1937-бис, год отдохновения от мук и злобы, поля, холмы, долины, вершины горные, корней древесных достигающих, птиц пролетающих в воздухе сжигающих, год минутной прелестью взгляда от них оторванного, заполненный свежестью полей, трав, цветов, сиянием небес небыстро пробегающих, отдыха полуденного, дачного веселья жаркого сетью словно миражной все объемлющего, любовью семейной, дружескими привязанностями и признаниями с шутками и шалостями перемешанными, чаепитием на веранде летним вечером, теплым и обволакивающим плотью присутствия неземного за чашкою чая сладкого, самоварного, прелестью лица детского заплаканного, взывающего к женской ласке моментально-ответной: детка милая, сиротка брошенная, с ножками застуженными, ручками коростами поросшими, ротиком запекшимся, забудь, забудь, рыбка моя, пташка ясная, забудь горечи, не по твоей силе детской тебе отпущенные, родителей в гроб-могилу прежде срока-времени уложившие, вот я – мать твоя нынешняя и навечная, прижмись ко мне тельцем своим исхудавшим, дрожащим от стужи и сиротства твоего непосильного, от холода и голода исстрадавшимся, спрячь головку свою льняную, шелковистую на грудь мою мягкую, теплую, молоком горячим дышащую, тебя ожидающую, по тебе в ожидании истомившуюся, возьмем книжечку яркую с картинками и зверюшками живыми, остроглазыми, лапками пушистыми перебирающими, голосочками нежными приветствия нам поющими, в постельку мягкую, чистую ляжем, созовем братиков и сестричек, стишки, стишки почитаем: «умер вчера сероглазый король», или нет, нет, это хорошо, но твоему неподготовленному сердечку еще не внятно по смыслу глубинному, тайному, это Ахматова Анна Андреевна, она в Петербурге прохладно-прозрачном живет, выходит на набережную реки полноводной Невы яркой летнею ночью, вдаль вод залива Финляндского серебряного глядит и нас тихих улыбающихся видит, отмечает в сердце своем исстрадавшемся и успокоенная сама идет в свой торжественный дом с колоннами под «Домини анно», или к другу-поэту Борису Леонидовичу Пастернаку, который сбегает к ней по лестнице, через ступеньки, как воробей веселый, перескакивая с самой верхотуры и кричит, как голубь от полета задохнувшийся: «Я вздрогну, я вспомню» (Господи, это он про нас!) союз шестичередный (это ты, я, папа и сестренки твои), прогулки (да, да, ты помнишь, как неделю назад, еще гроза надвигалась, мы ходили в Ахметьево, где старая белая церковка пустая на холме в вечернем предгрозовом небе, словно пузырик из-под воды вынырнувший, светилась), купанье и клумбы в саду (это наша клумба, за домом, с георгинами лохматыми и розами поразительными), а Боженька смотрит сверху и радуется на комнатку нашу чистую, салфеточки, супчик, котлетки в кастрюле попыхивающие, на утро чистое, ясное с криками петухов, ночью простудившихся и кричащих смешными хриплыми голосами, на курочек, яички в ручках своих белых несущих к крылечку нашему, где отец наш папенька стоит в лучах солнца восходящего и разные разности на радость и веселие нам замышляя, гостей к вечернему празднику созывая, вокруг елочки украшенной плясать и веселиться, подарки неожиданные и удивительные получать, о науках тайных и поездках дальних размышляя, руками теплыми друзей ласково касаясь, словно некой защитной пленкой прозрачной, но прочной непорочной, не прогибаемой, не прорываемой, друг друга покрывая, не пропускающей вспыхивания пламени из недр земных, с небес, из каждой точки пространства чреватого, прорывающегося, зубами острыми ядовитыми в кожу, в мясо, в кости впиться алчущего, каждого своим заместителем, своим представителем загубленным, на этом месте поставить, пытающегося им жить, глядеть, рычать, смехом безумным вскидываться, рычать и пожирать окрестности досягаемые замысливающегося, раскачивающегося, мятущегося, рвущегося, воющего от невозможности вырваться за пределы круга, очерченного нашим взаимным соучастием, тихой привязанности и сострадания, глаза в глаза друг другу взглядывания, смеха сочувственного, слез очистительных, детишек веселых навстречу солнцу несения на берег реки струящейся как драгоценности неземные, чтобы песочком мелким, сыпучим, щекочущим играясь, посыпать их тельца безвинные и песни громкие и тихие распевая, распевая, петь на берег взглядывая дальний противоположный, где небо почернело вдруг от грозы собирающейся, вот полыхнуло страшным стволом разветвленным, вот и сзади дико грохнуло и пламень где-то вдали за спиной стеною огромною сошел – Господи, Господи, как им там, уцелели ли – вот и справа и слева, и спереди вспыхнуло все огнем неземным, испепеляющим – Господи, Господи, как им там!