У полинезийцев был такой древний обычай: половину всех детей по достижении ими 17-летнего возраста сажали на плоты и с песнями, плясками и цветами отправляли на поиски нового места обитания. Путь назад был исключен (убили бы, о чем знали пляшущие и поющие) – только вперед!
Истоки этого веселого обряда понятны и практичны: природа, при применении доступных полинезийцам технологий, могла прокормить весьма ограниченное количество едоков. Ученые думают, что подавляющее большинство таких экспедиций погибло. Однако Полинезия была в итоге заселена, один или несколько таких плотов каким-то чудом достигли даже оторванного от мира острова Пасхи.
Идея отправлять куда подальше лишние рты была не чужда ни одному из народов мира, в том числе и народам Европы. История про Мальчика-с-пальчика заставляет содрогнуться – там, если кто помнит, родители отправляют детей в лес на смерть, потому что прокормить такую ораву они не могут (наверное, потом других нарожают). Эта сказка прекрасно отражает реалии той эпохи, а еще сильно «помогали» эпидемии чумы, уничтожающие население так, как это не в состоянии была сделать ни одна из войн, войн будущего в том числе. Банальная оспа только в Англии за столетие, предшествующее 1850 году, убила 12 % населения.
Избавляться от излишков в целом европейцам отлично помогли великие географические открытия: огромный отток людей шел из всех европейских стран, причем лидировали по числу отъезжающих Англия, Франция и Германия. Испанцы, португальцы и голландцы оказались «домоседами», склонными после плаваний и приключений возвращаться домой, а массовый отъезд итальянцев, ирландцев и скандинавов пришелся на конец XIX – начало XX века.
Заметим, что европейские монархи и правительства при этом во все те давние времена считали, что много земли и много подданных – это хорошо, потому что есть кого облагать налогом, есть кого рекрутировать в армию, которая завоюет им новые земли и новых подданных.
Но земля не могла прокормить всех, и подданные уезжали, удержать их не было никакой возможности. Причины отъезда оказались банальны – ехали туда, где существовали свободные, незанятые (или отвоеванные у местного населения) земли, способные прокормить прибывающих. Уезжали люди во многих направлениях, но принятый в 1862 году в США Гомстед-акт, разрешающий передачу в собственность незанятых земель, определил основное направление миграции.
Цифры по росту населения стран Европы, наверное, надо привести отдельно. Еще в 1700 году лидером по числу жителей на континенте была Франция – там проживало 22,6 млн человек. В России и на германских территориях (не объединенных еще в ту пору) – по 16 млн. Благословенная земля Италии кормила 13,6 млн, далее шла Испания – 7,4 млн.
Англия? Нет, тут нет ошибки – в Англии в тот год (фактически это начало периода высочайшего экономического рывка Британии!) проживало всего 4,9 млн человек. Швеция, чья «неисчислимая армия» под предводительством Карла XII, как все помнят, наводила ужас на Европу, – 1,33 млн.
И уже через 100 лет, в эпоху Наполеоновских войн, Россия была уже самой большой страной Европы, в ней проживало 39 млн человек, Франция сильно отставала – 29,3 млн далее шли Германия – 24,5, Италия – 18,3, Англия, уже величайшая мировая держава, – 8,6 млн.
Любопытные цифры в свете рассуждений о «мобилизационном ресурсе», кстати.
«Перелистнем» еще 100 лет, год 1900-й. Россия, страна с высочайшими (№ 3 в мире) темпами экономического роста, – 109,7 млн, Германия (то же самое, № 2) – 56,4, Франция – 40,6, Италия – 33,8, Англия – 30,4 млн. Россия практически не участвовала в колониальном разделе мира, ее колонии – Сибирь, Средняя Азия, Польша, Кавказ (за счет захвата этих территорий население тоже увеличивалось, разумеется) – примыкали к территории метрополии, российские колонисты не уезжали в дальние края, которые в дальнейшем выходили из-под руки метрополий и становились другими странами, а продолжали оставаться подданными империи.
Самая высокая в Европе смертность (30,1 на тысячу; в Англии, например, – 16,1) компенсировалась для России самой высокой рождаемостью (47,8 против 37 в Австрии). В начале XX века Россия стала европейским лидером по темпам прироста населения. Более того, наличие гигантского количества земель заставляло привлекать колонистов и из других стран, в частности из той же Германии, – места и земли хватало всем, не хватало рабочих рук для обработки того, что имели. При этом массового характера эмиграция в Россию не приобрела – страна была небогатой (ВВП 1488 долларов на душу населения при среднеевропейском 3301 доллар по состоянию на 1913 год).
Во второй половине XIX века процент людей, занятых в сельском хозяйстве европейских стран, стал неуклонно сокращаться – начался процесс индустриализации, рабочие руки стали перетекать в города. Естественно, перестраивался и процесс обработки земли, появлялись новые технологии. Интенсивные технологии стали менять экстенсивные[2] повсеместно, экстенсивные остались там, где земель было в переизбытке (это не только Россия, но и, например, «валовые» аграрные лидеры – США и Аргентина).
Проблемы свободных земель в мире сегодня нет – в передовых в сельскохозяйственном отношении странах мира (например, европейских, среди которых выделяются Голландия и Дания) занятость в сельском хозяйстве – менее 4 % населения, что дает сильно избыточное количество продуктов, а вот проблема демографии осталась.
Страхи старины Мальтуса, пророчившего голодную смерть будущему человечеству, селекция и генетика опровергли (Мальтус, как все помнят, не то чтобы восхвалял, но объяснял войны как избавление от голода и удачный способ регулирования населения – чисто родители Мальчика-с-пальчика, но помасштабнее), и на смену этим страхам, существовавшим параллельно с пониманием преимуществ обладания большим количеством верноподданных – как данников и как потенциального пушечного мяса, – пришло понимание пользы роста населения в пределах одного государства или (как в случае с созданным ЕС или, у нас, – ЕврАзЭС) одной регуляторной среды.
Так что борьба за население, особенно – экономически активное население – еще впереди.
И, как знать, может быть, Европа, принимающая беженцев, еще получит от этого дивиденды? Как потенциально может получить их и Россия, принимающая выходцев из Средней Азии… Если, конечно, государства будут работать над преодолением культурных различий, а не над их углублением.
Варварский обычай был у полинезийцев. Сколько молодых жизней унесено… Помогали этому, конечно, войны. Экономически война – это сокращение населения. Но под этим знаете что лежит? Самое главное – технологии производства продуктов. Нас уже 7 млрд. Возможно, скоро будет 8 – прирост идет колоссальными темпами. Но при этом мы сосредоточены не в сельской местности, не расселены, а идем по пути урбанизации. Основная масса людей стекается в города. Тем не менее мы не голодаем. С чем это связано? С технологией.
Посмотрите на Голландию и Данию: эти маленькие страны умудряются не только кормить себя, но и создавать огромнейший излишек продуктов, которым они делятся, точнее, с помощью которого экономически захватывают соседние страны.
Перенаселение, может быть, и будет в будущем, но пока его нет. Почему оно не возникает? Почему не возникало в прошлом? На заре Российской Империи население составляло 14 млн человек. Сейчас нас уже 146, в 10 раз больше. Но, как вы знаете, Россия вымирает. Вымирает в прямом физическом смысле. По данным ООН, к 50-му году нас останется 132 млн. Станем ли мы сытнее есть? Сомнительно. Все зависит от технологий, которые мы применяем. Так называемое импортозамещение привело к приросту производства всего на 4 %. Но к 36 % падения импорта. А самое главное – мы не завозим технологии.
Технологии производства продуктов питания – первое, на что нужно ориентироваться любой нации и любому государству. Именно на борьбу за технологии и за экономически активное население, которое может использовать эти технологии. И тогда есть шанс, что мы не войдем в историю как страна не только вымирающая, но и деградирующая в техническом смысле.
С самого начала истории человечества, вплоть до конца XIX века, борьба за богатство была борьбой за обладание пряностями. Историки считают, что человечество с ранних пор использовало разного рода приправы растительного происхождения для того, чтобы как-то «отбить отвратительный вкус мяса». Так или иначе, но начиная с I тысячелетия до н. э. самым выгодным и ходовым товаром в мировой торговле были пряности. И носила эта торговля всемирный характер. Пряности выращивались в Малайзии, Индонезии и Индии, оттуда их доставляли к северо-западному побережью Индостана, где перегружали на арабские суда, которые доставляли груз в район Омана или в Египет, а уже оттуда караваны везли пряности к Средиземному морю.
Эта часть пути пряностей не менялась две с половиной тысячи лет, именно она составляла фундамент богатства упомянутых стран. Менялись только посредники – и в акватории Средиземноморья, и на всей протяженности этой непрестанно работающей дороги. Весь этот «путь пряностей» занимал около двух лет и был «выстлан костями».
В XII веке пальму первенства в торговле пряностями завоевали венецианцы. Папская булла тогда запрещала христианам торговлю с сарацинами, но ушлые венецианцы добились исключения для себя: им было позволено «открывать порты в Индии» для торговли пряностями.
Где была эта самая Индия, тогда мало кто представлял (Марко Поло еще не только не совершил свое путешествие, но даже еще и не родился), поэтому венецианцы открыли свои фактории в Византии и на восточном побережье Средиземного моря, завоевали Крит, подбираясь ближе… нет, не к Индии – а к торговым путям. Их корабли загружались пряностями, спускаясь за ними в среднее течение Нила.
В начале XIV века один из французских купцов подсчитал, что пряности на пути в Европу перепродавались 12 раз. При этом, как мы знаем сегодня, самую большую добавленную стоимость[3] этот товар получал на последнем этапе, побывав в руках венецианцев, – монополия позволяла все.
Венеция расцвела – в Средние века не существовало города более богатого и влиятельного. Но в середине XV века пал Константинополь, турки решительно прибирали к рукам торговлю пряностями. Маленькая Венеция смело вступила в войну с гигантской империей. Венецианцы создавали многочисленные коалиции, тратили огромные деньги на формирование армий и флота.
Территориально Порта (правительство Османской империи. – Ред.) выиграла. Стратегически проиграли обе державы, закончив войну в середине XVI века абсолютно обескровленными и обедневшими. Но главный проигрыш заключался в том, что начиная с этого момента эпоха великих географических открытий переписала карту мировых торговых путей, и сама по себе война, начинавшаяся как война за традиционные торговые пути, потеряла смысл, победителей в ней быть уже не могло.
Как это частенько случалось (и случается по сей день), воевали не там, не с теми и не по тому поводу…
Наверное, генуэзец Колумб оказался в Португалии случайно, но там он смог освоить то, что не мог у себя на родине: научился управлять каравеллой, которая, в отличие от генуэзских и венецианских галер, могла пересечь океан. Предложив свои услуги в поиске более удобных морских путей в Индию, он, сам того не ведая, открыл не просто другую страну, он открыл новую эпоху. Но потрясла Европу не его история, значение которой тогда еще мало кто понимал, а возвращение экспедиции Магеллана. Из уст в уста передавался рассказ о том, что, хотя из пяти кораблей вернулся только один, а из 280 моряков только 18, привезенные ими пряности позволили не только полностью окупить расходы на плавание (есть свидетельства, что инвесторы получили 300 %-ную прибыль), но и разбогатеть самим вернувшимся.
О проекте
О подписке