В общем, учительство оказалось делом несложным, и это в некоторой мере разочаровывало, потому что моей неуёмной натуре хотелось чего-то большего. Например, всё-таки раскрутить блог. Первый пост показал, что будни учительницы школы обычному обывателю безразличны, и я неустанно ломала голову над тем, что со всем этим можно сделать. Случай помог мне если не совершить прорыв, то хотя бы сдвинуться с мёртвой точки.
В тот вечер Игорь скакал вокруг меня полуголый с камерой, предлагая снять домашнее видео, мол, оно точно наберёт больше семи лайков. Я никак не реагировала на его глупости, потому что проверяла тетради с сочинениями по пословице: «Хочешь, чтоб были полны закрома, – вставай с криком петуха». Вдруг я испытала жгучую ностальгию по своим школьным годам. Конечно, это достаточно изощрённое издевательство – заставлять школьников расписывать на две страницы то, что и так понятно. Как и заставлять их сочинять что-то по мотивам классики, где вообще ничего не понятно. Немудрено, что дети не удержатся и обязательно понапишут бреда вроде «Плюшкин наложил посреди комнаты кучу и долго ею любовался». Так называемые перлы из школьных сочинений. И вы наверняка знакомы с этим жанром, я же его просто обожаю с самого детства.
Наша русичка зачитывала нам отрывки из наших же творений, и я каждый раз с нетерпением предвкушала это событие. Мне было невдомёк, что весь мой класс люто ненавидел такие уроки – ведь у меня-то с сочинениями всё было хорошо. Лишь к самому выпуску мои одноклассники собрали коллективные силы и сообщили учительнице, что так не надо, что это смешно только всем, кроме автора.
И вот теперь я сама русичка. Сижу, проверяю сочинения и ощущаю острейшую нужду поделиться с кем-нибудь впечатлениями. Конечно, я не стану ничего зачитывать классу, я умею учиться на чужих ошибках, но ведь у меня есть Игорь, который как раз ещё не спит, потому что имеет на меня кое-какие планы. Он точно заценит и, может быть, как-то прокомментирует.
Итак, поехали.
– Мы начинаем передачу лучших сочинений седьмого «Б» класса, и наш хит-парад открывает шедевр от мальчика Арсения: «…Эта пословица означает, что надо вставать рано, потому что раньше в магазины привозили мало продуктов, поэтому надо было занимать очередь, пока другие люди всё не раскупили…» .
– Наверное, бабушка помогала домашку делать. Бабушки рано встают. Понятно теперь, почему. – отозвался Игорь.
– А вот что пишет девочка Наташа: «Вставай с криком петуха – это потому, что петуха надо покормить…»
– Всё правильно. Это как с котом. Не проснёшься раньше петуха – он у тебя склюёт все закрома. Наташ, вставай, мы все закрома склевали!
– Разве может один петух склевать все закрома?
– Курочка по зёрнышку…
– Как мы видим, дети, русский язык настолько богат и мудр, что может с помощью пословиц объяснить любое явление. А с помощью поговорок – намекнуть. И мы переходим к следующему толкованию:
«…Потомучто (слитно) например (вводное слово не обособлено запятыми) с грибами. Если пойти в лес позно (пропущена буква «д»), то все грибы уже будут собратые (без комментариев), или также (раздельно) если утром проспиш (без мягкого знака), то старший брат уже на кухне всё сьест (через мягкий знак)…»
Этот ученик, как мы видим, обнаруживает иного пожирателя закромов. А дальше, очевидно, он пытается ответить на вопрос из вспомогательного плана «Какие ещё пословицы на эту тему ты знаешь?» и пишет: «В большой семье клювом не щёлкают».
– Зато сразу видно: парень работал сам, а не с интернета списывал.
– И почему же он не заслуживает хорошей отметки? Другие дети справились с этим пунктом далеко не так изящно, ответив: «Кто рано встаёт, тому бог подаёт» (и почти у всех маленькая «б» зачёркнута и исправлена на большую), – но разве в этом варианте есть та животрепещущая актуальность, которая откликается в душе современного школьника, как, блин, «клювом не щёлкают»?
Вдоволь оттянувшись и утвердившись в интеллектуальном превосходстве над своими учениками, я была готова к расслабляющему сексу, но тут произошло нечто выходящее из ряда вон. Игорь впервые в жизни отказался. Он сказал, что у него есть дела поважнее, и, прихватив компьютер, закрылся в ванной. Вот так так…
Через час он разбудил меня, всё ещё обиженную и раздосадованную и удивил, как никогда не удивлял. Оказалось, этот плут тайком снял наш диалог над тетрадями, а теперь смонтировал видео. В своё оправдание он заявил, что затеял всё это исключительно для того, чтобы помочь мне с блогом:
– А то его никто не смотрит. Зато теперь чувствуешь, как мы всех порвём? Видос – огонь!
Он был прав по всем пунктам, однако меня переполняли сомнения:
– Но мы не можем выложить в сеть сочинения настоящих детей!
– Почему? Ты же не называешь фамилий.
– Ага, только имена.
– Ну, хочешь, я аккуратно запикаю, как их зовут?
– А смысл? Всё равно все знают, что я их учительница!
– Ну, не разбив яиц, не разобьёшь яиц, я считаю. А небольшой скандал для раскрутки не повредит.
Мы сошлись на том, что в этот раз вырежем имена детей, а в следующий воспользуемся псевдонимами. Выложили пост, скрестили пальцы, и Игорь уже было задумался насчёт того, чтобы скрестить чего-нибудь ещё, как вдруг между нами вновь возникло взаимонедопонимание по ранее встававшему вопросу.
– Но ты можешь хотя бы объяснить, почему ты не хочешь репостить меня себе на стену?
– Да просто есть формат, а есть неформат…
– У кого? У тебя?
– Я же там выкладываю техники тренировок…
– И видео с шашлыков, как ты мангал в озере утопил.
– Это капелька личной жизни, для контента тоже надо!
– А я не твоя личная жизнь?
Иногда мой Игорь ведёт себя как полный идиот. Одно дело – дурачиться мне назло, а другое – откровенно тупить. Сам говорит, что блог нужно прокачивать, и при этом пренебрегает таким простым каналом развития. Меня уже все друзья перепостили, пока мы тут спорили. Все, кого я об этом попросила, даже моя мама.
Впрочем, я Игоря быстро простила. Ведь могут быть у любимого человека странные капризы? Вправе ли я требовать от него того, к чему он, например, не готов? В конце концов, сегодня он и так здорово постарался, и результат налицо. За ночь наше видео собрало пятьдесят пять просмотров и девятнадцать лайков.
Весеннее солнце склонилось к закату, озарив малиновым светом кабинет русского языка и литературы. Настал час родительского собрания, и в класс потянулись первые мамы и папы, разнообразные и яркие, как гоголевские персонажи. Они с осторожностью умещали свои взрослые колени под детскими партами, а я с любопытством наблюдала их ритуальные раскланивания с учительницей.
– Здра-а-авствуйте! Ангелина Витальевна!
– Здра-а-авствуйте! – Разумеется, Хомякова не помнила ни имён родителей, ни кто из них каких детей представляет.
– Какое у вас тут солнышко!
– Да, у нас тут каждый вечер такая красота…
– Прямо можно часы сверять…
– Ну уж, часы-то, наверное, нельзя.
– Отчего же? По солнцу же можно часы сверять…
– В смысле?
– В смысле?
«В смысле?!» – это уже кричала про себя я, пока Хомякова озадаченно смотрела на родителей, на часы и на солнце.
Накануне собрания Хомякова сказала мне так:
– Ты там, если у тебя вопросы, то поднимай, не стесняйся.
А я и не собиралась стесняться. Я даже запланировала злоупотребить её доверием и сначала поговорить насчёт сердечек в тетрадях, чем завоевать симпатии родителей, а потом продвинуть Инициативу. Инициативу с большой буквы, потому что в неё я задумала вложить тайный смысл и первый шаг к обращению детей в клуб любителей книг.
– Дорогие родители! – начала Хомякова таким тоном, будто родители вовсе не были дорогими, а находились где-то рядом с опостылевшими и осточертевшими. – Меня тут просили устроить собрание…
– Кто просил? – мгновенно прилетело из класса.
Хомякова удержалась, чтобы не ответить родителю так, как она осадила бы не в меру любопытного ученика, и произнесла ровно:
– Родители просили.
– Какие?
Тут Хомякова изобразила усталость трудового человека, которому не хватало ещё разбираться во всякой ерунде.
– Ну, что уж, мы будем выяснять? Может, лучше по вашим вопросам? – И сделала манящий жест ладонью.
Хотя никто и не ожидал такой передачи полномочий, мялись родители недолго:
– Есть вопрос по поводу физрука.
Тут меня кольнуло в самое сердце. Знаю я одного физрука. И пока я надеялась, что чаша сия обойдёт сами знаете кого, тема нашла поддержку аудитории, и приметы стали указывать на того самого моего знакомого.
– Да!
– Ставит двойки за ни за что! Заставляет рефераты писать!
– Ещё и высмеивает перед другими детьми!
– Как мы радовались, когда нашли такой костюм, чтобы и в класс, и в зал – полуспортивный. А физрук сказал, что это не форма!
– Имеет право отстранить по причине неготовности! – Это тоже была реплика кого-то из родителей.
– Так ведь он и не отстранил, и норматив сдавать не пустил! Модничать, говорит, будете у бабушки в деревне.
– Сложно, что ли, одеться по форме? Случится что-то с вашим ребёночком – кто отвечать будет?
– Ой! «Случится»! На нашей тухлой физкультуре-то? Вот мы всё детство по гаражам скакали, и ничего, выжили. Сальто с крыши в сугроб прыгали…
– Оно и видно…
Наконец, вдоволь напикировавшись, родители стали подталкивать вопрос в сторону классной руководительницы, дескать, обещала помогать – помогай.
Хомякова проявила мудрость, достойную царя Соломона. Но не для того, чтобы решить вопрос, а для того, чтобы ловко снять его с себя:
– Знаете, непедагогично одному педагогу идти против другого педагога… Я предлагаю вам поговорить об этом с завучем…
Реакция зала была незамедлительной:
– А зачем тогда собрание, если вы простой вопрос не можете решить?
– А завуч разве не педагог? Тоже скажет: «Не пойду против коллеги»?
– Да всё понятно! Видели мы, как он вас ни во что не ставит…
Если бы последняя реплика из зала прозвучала с интонацией злой иронии или сарказма, Хомякова просто проигнорировала бы её, но в голосе чьей-то родительницы слышались сочувствие и солидарность. Хомякову подвело любопытство.
– Это как это? – уточнила она.
Родительница принялась простодушно и весьма охотно объяснять:
– Ну, он вам давеча грубил, мы стали свидетелями.
– Разве? –Хомякова нахмурилась, чтобы не растерять остатки солидности. Она уже начала жалеть, что решила поддержать эту тему, а мамочка совершенно наивно продолжала ронять авторитет классной руководительницы:
– Да, да, мы сами видели в прошлом году на субботнике. Вы ему слово, а он вам десять. Чуть ли не в лицо смеётся, а вам и сказать нечего. Я вот ничего хорошего в таком отношении к старшим не вижу.
Я вся изъёрзалась, заочно сгорая от стыда за своего Игоря. Хомякова же, скрестив руки на груди, принялась невозмутимо отрицать услышанное, дескать, подобных эпизодов на её памяти не происходило, а если что-то и было, то ничего обидного она для своего авторитета не ощутила. Родительница привела ещё несколько неопровержимых и совершенно унизительных примеров, прежде чем припёртую к стенке Хомякову очень кстати выручил чей-то папа:
– Да ничего с этим физруком не сделать. Будут его держать, как держали, да ещё и платить вдвое больше, чем педагогам-женщинам.
По классу прокатилась волна удивления.
– Почему?! – В этом дружном вскрике прозвучал и мой голос.
– Потому что мужчина. Иначе уйдёт.
– Так и пусть уходит-то!
Тут на защиту моего Игоря вдруг встала сама Хомякова.
– Нельзя.
– Почему?
– Школьный штат должен быть укомплектован и мужчинами тоже.
– Зачем?
– Ну уж… – Тут Хомякова беспомощно развела руками, переметнувшись на сторону вопрошающих, дескать, я тоже пострадавшая.
– Так зачем? – настойчиво переспросили родители.
Хомякова беззастенчиво проигнорировала этот вопрос и, повысив голос, принялась возвращать себе бразды правления:
– Что же касается формы, спортивной и вообще, то в нашей школе она обязательна согласно уставу, и детям полагается носить её с гордостью за своё учебное заведение.
Тут чей-то весёлый папа, задорно крякнув с задней парты, вставил:
– А вот русская пословица гласит: «Не платье красит человека, а человек платье»…
– Моё мнение такое, – ответила Хомякова, ничуть не стесняясь спорить с народной мудростью, – когда ученик приходит в школу в форме, то сразу видно – готов, – и она по-пролетарски взмахнула кулаком, показав, как ученик готов, – не то, что…
Тут её снова перебил тот же самый папа:
– А вот Николай Михайлович Карамзин говорил, что «И в рубище почтенна добродетель»…
Опытная Хомякова тяжело вздохнула, мол, выискался очередной комик на её голову, а вслух сказала:
– С вами мы потом отдельно поговорим, – и сразу добавила, обратившись ко всем: – Может быть, будут другие вопросы?
Ответ дал всё тот же папа:
– Будут! – Ему явно было всё равно, по какой теме стебать Хомякову. – С лужей на входе собирается кто-нибудь что-нибудь делать?
Проблема лужи нашла живой отклик в публике, из класса даже прозвучала пара заинтересованных «да».
– Ну, уж это не к нам вопрос! – оперативно сориентировалась Хомякова.
– А к кому?
– Уж, наверное, к администрации.
– Ну так и спросите у администрации, – парировал весёлый папа. – Вот же она тут и сидит. Госпожа Шадрина, если не ошибаюсь? – Похоже, ему становилось скучно троллить одну лишь Хомякову.
– Ну, если только мама Светы Шадриной… – протянула Хомякова, прикидывая, как бы снова повернуть к бесполезным, но безопасным вопросам, а мама Светы солидно поднялась с места и властно оглядела электорат.
– Я поняла, в чей огород этот камешек, и я отвечу… – начала она тягуче. И вдруг бахнула: – А ковровую дорожу вам тут к школе не постелить?
– О, как! – охнул весёлый папа.
– Или вам такое явление как сезонная лужа мешает выполнять родительский долг перед своими детьми? Среднее образование в нашей стране обязательно и бесплатно для всех, а вы и этого не цените? Только и спрашивают, что государство должно делать для них, а сами-то вы что готовы сделать для страны? Бюджет он, знаете ли, не резиновый.
За твёрдой рукой мамы Светы потянулся весь класс, и против незадачливого папы поднялся неодобрительный ропот.
– А откуда в бюджете деньги? – взвился растерявший весёлость, но не кураж папа.
– Из разных источников, – ответила мама Светы, не задумываясь.
– Из налогов? – подсказал папа.
– В том числе, – подумав, согласилась мама Светы.
– И на что же идут наши деньги?
– Да, на что идут наши деньги? – С этими словами мама Светы спокойно опустилась на стул.
– Это я вас спрашиваю.
– А вы не спрашивайте, вы сами ответьте.
– Почему это я должен отвечать?
– Потому что у вашей жены деньги класса.
Тут уже совсем невесёлый папа опешил:
– Мы же не об этом говорили…
– А я об этом. Собирали по тысяче рублей на прошлом собрании, и где это всё? Новый год, Восьмое марта…
– Кстати, да! – раздалось из класса.
О проекте
О подписке