– Ладно, хватит! – сказала Инга – Одна дурында замуж вышла и всем захотелось! Это что, заразное что-то?! Витек, тебя в изолятор надо! Как разносчика опасной инфекции! Я вот тоже, чувствую, заболеваю! Ну что, пришли, кажется.

Девчонки подошли к четырем палаткам, над которыми трепетали на горячем ветру небольшие флажки – триколоры, а на пологах, видимо, местными шутниками, на удивление аккуратными ровными буквами белой краской было написано «СМЕРШ»

– Ох уж этот изящный солдатский юмор! – вздохнула Инга, указывая на надпись на одной из палаток. – Ладно, Девки, это будет мой домик!

– Ты на ней напиши, что это аквариум! – сказала Машка – В котором живет рыба-Барракуда, зубы в три ряда!

– А ты на своей напиши, что это дурдом! – лениво ответила Инга, входя в свою палатку. – Только не белыми, а красными буквами! – крикнула она уже из палатки – Чтоб сразу все и всем стало ясно!

– Без тебя разберусь! – крикнула Машка из своей палатки – Что писать, а что не писать!

– Вы, блин, две дурынды, на всю пустыню тут разорались! – сказала Лика. – Как на базаре две тетки, ей-богу! – Лика тоже вошла в свою палатку.

– Ну, вот и новоселье! – вздохнула Вита, входя в свою палатку и осматриваясь. В палатках девчонок все было скромно: складная солдатская койка, небольшой фонарь под потолком, алюминиевый ящик для одежды и снаряжения, складной стол и стул в углу. Еще был умывальник, висевший на центральной стойке, рядом с которым висело белоснежное вафельное полотенце. Возле умывальника к столбу прикручена небольшая полочка под мыло и зубную пасту с зубной щеткой.

– Да уж – вздохнула Инга, осматривая палатку – Это не Дениз с пятью звездами и не президентская вилла!

Инга легла на кровать и закурила. Она слышала, как за брезентовой стенкой ее палатки ходили солдаты, ездили машины, слышно было, как завывал горячий ветер в растяжках палатки. Это был очень печальный звук, от которого Инге стало как-то очень тоскливо. Она потушила сигарету, вытянулась на кровати в полный рост и уснула…

…А вечером в большой палатке Сергея собрались все, кто был свободен от службы. Пришли бойцы Чалого вместе с командиром (Миша принес белоснежную гитару на автоматном ремне), пришли пилоты вертолетов, пришли водители бронетехники. Вскоре палатка стала слишком тесной и на улице разожгли два больших костра, вокруг которого поставили ящики, на которые бросили толстые доски, чтобы получились длинные скамейки. Над кострами повисли закопченные чайники, очень скоро у всех в руках оказались алюминиевые кружки с каким-то особо ароматным чаем. У костров царило оживление, все смеялись, шутили, как будто не было войны в этой жаркой стране, не было разрушенных обстрелами городов и заминированных памятников древнейшей архитектуры. Было ощущение, что это просто какой-то туристский слет. С той лишь разницей, что все туристы были в камуфляже и в разгрузках, и с оружием на ремнях.

– Ну что, Красная – сказала Лика – Смотри, сколько потенциальных женихов для тебя!

– Много – согласилась Машка, отпивая из кружки виски. Она уже была навеселе и глаза ее блестели в свете костров, как драгоценные камни. – И который здесь мой, интересно?

– Так пусть сердце тебе подскажет! – сказала Лика, улыбаясь и чокаясь с Машкой алюминиевой кружкой.

– Маша – услышали Машка с Ликой голос и обернулись на него.

Возле них стоял Василий, немного смущенно глядя на Машку. Было видно, что слова ему даются с трудом от волнения.

– Что, Вася? – отозвалась Машка.

– Можно вас пригласить погулять? – набравшись смелости, сказал Василий. – Здесь недалеко полуразрушенная мечеть есть, очень древняя и красивая. Не хотите посмотреть?

– Веди меня, Василий, в свой памятник архитектуры! – тряхнув волосами, бесшабашно сказала Машка, улыбаясь и хватая Василия под руку. – Обожаю ночные прогулки!

Василий с Машкой ушли. Над Алеппо небо становилось все темнее, пока не стало совершенно черным, с россыпью ярких звезд. Поднялась огромная, медового оттенка, луна.

– Блин, красиво-то как! – сказала Инга, любуясь на Луну и звезды. К ней подсела Лика.

– Вы где с Красной шныряете, заразы? – спросила Инга, закуривая. – Я обыскалась вас!

– Машка с Васей ушла в пустыню гулять! – сказала Лика, толкая Ингу плечом – Чуешь, командир, чем дело пахнет? Кстати, а где обещанное мясо?!

– И чем же пахнет дело? – спросила Вита, передавая Лике тарелку с жареной на костре бараниной с какой-то зеленью и лепешкой – На вот, Снежная! Специально для тебя взяла!

– Мммм! – восторженно промычала Лика, жадно нюхая мясо. – Вкуснота какая! А дело у нас пахнет тем, что Машку, похоже, под венец поведут!

– Ну уж и под венец сразу?! – удивилась Инга – Не все ведь такие скорострелы, как Максим! Скорострел – это я в хорошем смысле! Некоторым подумать надо! Вот, как Василию этому, из Сибири который!

– Так он ее и повел! – торжествующе сказала Лика. – Видимо, подумал уже! И все придумал!

– Надо же! – удивилась Инга – Ну, совет да любовь! Калуга! – окликнула она Сергея. Тот подошел к девчонкам.

– Слушай, Серега – сказала Инга – А этот твой Василий – он какой?

– Ну, во-первых, он не мой, а из группы Чалого – сказал Сергей.

– Ой! – махнула рукой Инга – Не скромничай! Ты же тут самый главный по спецоперациям! А группа Чалого в твоем подчинении! Я что, вчера родилась, что ли?! Будет он мне сейчас тут рассказывать!

– Что ты имела в виду? – спросил Сергей. – Василий у нас надежный, сильный, как медведь, добрый и скромный! Пулеметчик он у нас! Очень хороший парень! А тебе зачем?

– Да вот, он с Красной куда-то ушел – задумчиво сказала Инга – Думаю, а хорошо ли это?

– Смотря для кого! – усмехнулся Сергей. – Для Машки точно хорошо! А вот для Васи – не уверен! Он ведь сейчас пытается гранату с выдернутой чекой в карман положить, не иначе!

– Ну, это ты зря! – авторитетно заметила Лика. – Мария у нас после ранения совсем другая стала! Видимо, кома как-то благотворно подействовала!

– Машка?! – удивился Сергей. – Другая?! Мы точно о Красной говорим?! Не поверю ни за что!

– И очень даже зря! – раздался сзади Машкин голос. – Я способна меняться, между прочим, чтоб ты знал! У меня писика пластичная!

– Что у тебя пластичное?! – засмеявшись в голос, переспросила Инга. – Писика?! Лика и Вита, услышав это заявление Машки, тоже захохотали.

– Вот же дурынды! – в сердцах сказала Машка. – Пси-хи-ка! Психика у меня гибкая, сучки вы пошлые! Подумаешь, дама оговорилась слегка!

– Давай-ка, дама с пластичной писикой – вытирая слезы, сказала Инга – Завязывай со спиртным, а то у тебя завтра и голова пластичная будет!

– Да ну вас! – махнула рукой Машка и пошла к своей палатке.

– Обиделась? – спросил у Инга Сергей, прекратив смеяться.

– Да не боже мой! – небрежно махнула рукой Инга – Вот зуб даю, что сейчас в палатке накидается, как прачка, а потом выползет еще песни петь со всеми! А может, и плясать, но это уже одна! Кстати, а песни будут?! Я видела, гитару несли!

– Обязательно! – сказал Миша-цыган, вешая гитару на шею. – Какой репертуар предпочитают наши прекрасные гостьи?

– Отечественный! – заявила Лика. – И душевный!

– Точнее, задушевный! – поправила Вита – Про любовь что-нибудь. Или про что угодно! Михаил, это же ваш концерт! Так что жгите сами, что пожелаете!

– Ага – сказала Инга – Что вольная душа цыганская подскажет!

– Ну, если вольная цыганская – задумчиво сказал Миша и тронул струны гитары – Тогда вот, пожалуйста.

Он заиграл что-то очень лиричное. Звон струн заставил притихнуть голоса вокруг. Миша сидел на ящике и задумчиво смотрел своими черными глазами на пламя. Лицо его изменилось, как-то разгладилось и помолодело в отблесках костра.

– Выйду ночью в поле с конем – мягким, глубоким голосом запел Миша. Он пел очень красивым, глубоким голосом, который так не вязался с его внешностью, что казалось, что поет не он. С каждой строчкой текста, Миша добавлял в голос силы и песня лилась, как река. Бойцы вокруг притихли и молча курили, слушая песню.

– Ночкой темной тихо пойдем. – пел Миша. – Мы пойдем с конем по полю вдвоем, Мы пойдем с конем по полю вдвоем.

Со второго куплета, Мише стали подпевать бойцы и постепенно, над пустыней лился широкий хор мужских голосов. Лица бойцов стали задумчиво-печальными, они почти не мигая, смотрели в пламя костра, словно там, в глубине пламени, их взгляды встречались, не давая костру погаснуть. Девчонки тоже вплели свои голоса в общий хор. Песня лилась над пустыней, отражаясь от полуразбитых стен построек и было немного странно слышать эту русскую песню здесь, в пустыне, под чужими звездами и чужим небом.

На некотором расстоянии от лагеря, сидели местные жители и слушали, как эти непонятные для них люди, пели на незнакомом языке что-то очень величественное и красивое. И когда песня подходила к концу и хор с каким-то особым воодушевлением запел «Я влюблен в тебя, Россия, влюблен», местные, услышав знакомое слово, поняли, что эти смелые воины поют о своей далекой и загадочной Родине.

Песня закончилась, но бойцы молча стояли, словно боясь спугнуть висящее в прохладном пустынном воздухе эхо от последних строчек песни.

Все захлопали, Миша встал со своего ящика и поклонился.

– Эта песня прозвучала для наших красавиц – сказал он. – А особенно, для Маши!

Бойцы захлопали еще громче, засвистели, кто-то крикнул «Цыган, бис!»

Но на центр круга вышел Сергей. Все притихли. И в этой тишине, из палатки донесся Машкин голос:

– Миша, спасибо тебе! Я оценила! Все засмеялись. Сергей подождал, пока стихнет смех и сказал:

– Так, товарищи бойцы, всем отбой! Завтра подъем будет в полшестого, а в семь выдвигаемся! Девчонки, будите Марью и идем ко мне в палатку! Чалый, ты тоже подходи! Будем думу думать, как завтра бармалеев со свету изводить!