Глава 8
Время осознания

Кажется, до меня начало доходить, как теперь работает мой меч. Плетуны вот не срываются просто так и начинают лечить всех подряд. Совсем нет. Иначе я бы не разрубил танк в прошлый раз и не снес пулемет сегодня. Плетуны бы просто начали восстанавливать технику, но они этого делать не стали, а вот спрайту Романа они сильно помогли. Я уже прекрасно понимал, что произошло, судя по тому, как лихо крошили пулеметы теневых клонов за моей спиной. Меч каким-то непонятным для меня образом заразил спрайт Ромы плетунами, и те привели его в отличную форму. Вон как у него глаза светятся! Возможно, что он даже стал сильнее, чем его оригинал.

Черный болт вонзился спрайту в живот, но Роман с такой скоростью поднял пистолет и выстрелил три раза, что я даже не успел катаной махнуть. Изольда позади меня захрипела, но я не обернулся. Спасать ее смысла нет. Ей уже ничем не поможешь. Пусть просыпается, мне тут свидетели не нужны. Роман опустил пистолет и щелкнул пальцами. Танк за моей спиной тут же смолк. Неужели спрайт перехватил управление над ним? Я бросил быстрый взгляд назад и увидел, что толпы теневых клонов исчезли.

– Я так понимаю, что драться ты не хочешь, – сказал я, – иначе зачем весь этот цирк и жесты доброй воли?

– Ну почему же не хочу? – Роман улыбнулся и стал медленно доставать из живота арбалетный болт, который пронзил его практически насквозь. И не морщится даже, гад эдакий.

– Ты никогда не был любителем честного боя, – напомнил я.

– Не совсем понимаю, о чем ты сейчас говоришь. Мы знакомы, да?

Вот тут-то я окончательно понял, что спрайт это совсем не Роман. Тот сивый придурок меня почти ненавидел и точно пристрелил бы, но я успел прикончить его первым. А этот болванчик меня даже не помнит.

– Ты, небось, хочешь узнать, кто ты такой, да? – спросил я.

– Я знаю, кто я. Меня зовут Роман, и этот мир принадлежит мне. Долгое время я был обычным проводником, но после того, как ты отсек мне руку, я проснулся. Посмотри, она как новенькая, – спрайт вынул болт, отбросил его в сторону и пошевелил пальцами восстановленной конечности, – что скажешь?

– Ты не Роман, – спокойно сказал я, – ты даже не человек.

– Что ты несешь? – спрайт напрягся, и на его лбу появились капельки пота. Рагни сидел внутри меня и был готов вырваться наружу по первому же моему сигналу.

– Я человек и всегда был им, – сказал Роман, – я выжил после ужасной войны, теперь эти руины – мой дом.

– Мне жаль, приятель, хотя кого я обманываю, – я весело улыбнулся, – мне глубоко насрать на твои переживания. Ты дубль. Спрайт, клон человека, которого создали специально для этой локации сна. И это не мир! Это просто кусочек карты Москвы – плод больной фантазии твоего реального прототипа. Демоны, зомби, сталкеры, военные – тупой и бессмысленный постапокалипсис, который я терпеть не могу. Ты же вообще никто. Пустышка, которую оживил мой меч.

– Ты врешь! – закричал Роман и направил на меня страшное дуло револьвера, только вот я ничуть не испугался. Если бы мне каждый раз давали по доллару при наведении ствола в мою сторону, то я уже был бы богаче Кости. Я просто отобью эту пулю катаной, а потом выскочит Рагни и покажет этому спрайту кузькину мать. Хорошо, что спрайт меня не помнит, он не знает моих способностей. Хотя можно и просто выстрелить ему в голову, но за пистолетом далеко лезть. Пока я так думал, то почувствовал, что катана завибрировала, и рядом со мной появился призрак Данилы. Спроецировался он только по пояс, поэтому был похож на джинна из “Волшебной лампы Алладина”.

– Нет, Роман, он не врет, но ты уникальный случай на моей памяти. Правда.

– Ты еще кто такой? Дух? Иномирец?

– Да, дух меча, если тебе так будет удобнее понять. Сергей, я думаю, что его не стоит иссушать. Понимаешь ли, он уникален. Мы сейчас с тобой видим суперспрайта. Возможно, что он даже сильнее, чем любой архетип Романа. Его нужно изучить.

– Что ты несешь? – возмутился спрайт и перевел пистолет на Данилу, и тот игриво поднял руки вверх. Ему-то этот выстрел точно ничего не сделает. Наверное.

– Перед нами создание, которое пытается восстановиться до полной личности, Сергей, – продолжил Данила, – согласись, что это очень необычно.

– А какой в этом прок для нас?

– Отпечаток бессмертия сознания. Усекаешь? – Данила улыбнулся.

– Нет. Ты же видишь, что он ни хрена не помнит. Да, он научился тому же, что умел и настоящий Роман.

– Как ты вспомнил, что умеешь создавать теневых клонов? – учитель решительно посмотрел на спрайта.

– Что? – не понял тот.

– Вот этих черных человечков, которыми ты управляешь как армией. Как ты их вспомнил?

– Не знаю, у меня просто получилось. Само, – растерянно ответил Роман.

– Вот видишь, Сережа, он прогрессирует, а значит, может восстановить образ самого себя из прошлого.

– Да оно у меня есть! – воскликнул спрайт.

– Врешь, – улыбнулся я, – назови имена своих родителей, бабушки и дедушки по отцовской линии, в какой школе учился, как звали твою классную руководительницу, имя своей первой девушки, с которой у тебя был секс. Молчишь? Бля, да он сейчас сломается.

Романа начало трясти от напряжения. Он аж весь побагровел, беззвучно раскрывал рот и тяжело дышал. Мужчина явно хотел что-то сказать, но не мог. Слова застревали у него в горле.

– Прескевю словил, да? – участливо спросил я. – Нет, Данила, он ничего не вспомнит.

– Это еще почему? – удивился учитель.

– У него нет связи с основным носителем. Как геймдизайнер заявляю, что синхронизации с сознанием реального прототипа не было очень давно. Прошивка старая. Он бесполезен чуть более чем полностью. Обновиться у него не выйдет, а когда его создавали, то просто не внесли часть знаний. Вы же знаете, на что способны дубли – они весьма ограничены. Согласен, что перед нами стоит нетипичный образец, но вот никакой уникальности я в нем не вижу. К тому же он поехавший придурок, как и его создатель.

Роман покрылся мурашками, кожа на его лице стала чуть ли не коричневой, глаза выпучились, белки покраснели.

– Мы могли бы оставить его здесь и изучать. Заглядывать к нему в гости время от времени.

– Мне нужен свет, – внезапно заорал Роман, – дай мне его!

Спрайт резво метнулся ко мне и схватился руками за клинок катаны. Вот же долбанутый черт! Он что, собрался иссушить артефакт? Что у него вообще в башке творится?

– Похоже, он окончательно спятил, – сказал я, и Данила тяжело вздохнул, – этот спрайт сломался! Несите другого!

– Да, вынужден с тобой согласиться. Он безнадежен.

– Отдай мне этот меч! С ним я стану богом! – Спрайт с силой дернул клинок к себе, но я сделал шаг назад, и из моей груди тут же выскочил Рагни. Глаза Романа стали еще круглее в самый последний момент, перед тем как фазовый волк повалил его на спину. Я без особых усилий выдернул меч из рук противника и убрал в ножны. Данила моментально испарился.

– Кончай его мучить, жри давай, – сказал я Рагни и почувствовал, как меня схватили за плечи. Отреагировал я молниеносно. Развернулся и вмазал нападающему коленкой в пах. Клоны! Сразу пятеро ниндзя набросились на меня. Я высвободился из захвата и вытащил пистолеты. Сейчас я вам такую “ган-кату” покажу – закачаетесь! Но я даже не успел нажать на спусковой крючок, как темные тени остановились и начали съеживаться. Пришлось убрать пистолет в кобуру и развернуться. Спрайт Романа вяло отмахивался от волка, сидящего на нем верхом. Сам же Рагни уже вымахал размером с теленка.

– Не лопни, приятель, иначе мне придется терпеть двоих занудных симбионтов, – попросил я.

– Да он уже все, – телепатировал волк, – сейчас кончится.

– Вот тебе и суперспрайт. Тоже мне, богом он станет. Поглядите на него.

Роман исчез окончательно, и передо мной снова возник Данила. Молодой учитель грустно поглядел на меня.

– Зря ты это сделал, конечно, Сергей, – сказал он, – но я понимаю, что выхода не было. Возможно, что ты был прав насчет синхронизации, но только представь, какие возможности это может дать всем вам.

– Создать перед смертью собственный слепок, максимально похожий на тебя, запихать в него плетунов и по факту получить собственный клон сознания? Самостоятельный и независимый. А толку-то? Это не персональное бессмертие.

– Да, но можно было бы создать идеальных дублей тех людей, что мы потеряли раз и навсегда. Тех, кто ушел дорогой сновидений без возврата. Ты должен поставить такой эксперимент.

– Над собой? Создать клон максимально похожим, а потом наделить его плетунами? Данила, ты, может быть, не замечаешь, но их остается очень мало. Я не могу сейчас тратить этих драгоценных созданий направо и налево. Я даже не думаю, что мне их хватит для того, чтобы спасти Губера.

– Или Виллет, – Данила снял очки и потер глаза, – да, тебе будет непросто.

– Все просто, – решительно сказал я, – какое мне дело до старой тупой кошелки, которую обманул Сантьяго? Она умрет, а вот Губера я постараюсь спасти. От него будет больше толку, разве нет?

– Да, но это на самом деле сложное перепутье. Нарушив договор с Виллет, вы покажете ковен с плохой стороны, – заметил учитель.

– Ага, как будто сейчас он находится на хорошей. Раз уж взялись пробивать дно, то до самого конца! Нас записали в аутсайдеры, не стоит разочаровывать совет ведьм. Докажем, что мы еще хуже!

– Это звучит как план, – Данила довольно улыбнулся и надел очки, – тебе пора просыпаться. Я думаю, что у Изольды к тебе немало вопросов.

– Как и у меня к ней.

Призрак исчез, я посмотрел на Рагни и пожелал проснуться. Ага, щас вот. Из этого сна просто так не выбраться. Одного желания мало. Слишком уж тут жесткая прошивка. В прошлые разы меня вытаскивала Иза, но где она сейчас? Проснулась.

Я почувствовал резкий удар по щеке, а затем другой. Я быстро изменил зрение, но никого не увидел. Не сразу до меня дошло, что эти хлесткие пощечины прилетают мне из реала. Затем меня больно дернули за волосы, и я открыл глаза.

– Совсем, что ли, сдурела? – недовольно спросил я у сидевшей на мне верхом Изольды. – Я уже немолод, проплешины скоро появятся, а ты последние волосы выдергиваешь. Или тебе лысые нравятся?

– Извини, но ты не хотел просыпаться. Я сначала тебя толкала, шептала на ушко, но ты меня не слышал.

– Нам надо поговорить, – сказал я и потянулся за телефоном, лежавшим на полу рядом с матрасом. Кровати у Изольды в квартире не было. Блин, семь утра. Вот так раннее пробуждение. В принципе, можно прийти в себя, а потом уснуть и осознаться еще разок. Почему бы и нет? Техника прерывания меня подводила редко.

– Пошли на кухню, курить хочется. – Я проверил эсэмэски, убедился, что меня никто не искал. Девушка ловко спрыгнула и, не одеваясь, пошла на кухню. Я поправил пленку на груди – свежая татуировка уже немного чесалась, но это нормально. Зарастет как на волке. Надел трусы и направился вслед за Изольдой. Свет не стали включать, потому что вся кухонька была озарена теплым рассветным солнцем.

– Что с Романом? – спросила Изольда, наливая воду в электрический чайник. – Ты убил его?

– Да. Пришлось. Он представлял настоящую угрозу. Забавно, да? Я убил его во второй раз.

– Мог быть и третий, – усмехнулась Изольда, – ну если бы у тебя не было костяного кинжала.

– Да, верно. Слушай, а что теперь будет с этим миром, а? Его ведь создал Роман? Он умер. По идее, мир должен начать распадаться, но время идет, а уровень все еще существует.

– Он никуда не денется, Сережа, – ответила девушка, доставая из шкафчика коробочку с чаем.

– Это еще почему?

– Потому что это не обычный уровень сна, как ты думал.

– А что это? У Романа была частица творца?

– Нет. До такого артефакта он не добрался, но умудрился использовать несколько эфирных кристаллов, которые питают этот уровень сна, но это большой секрет. О нем знает всего несколько человек.

– Вот даже как. И вы подпитываете эти кристаллы, да?

– И все, кто заходит в эту локацию. Света берется совсем чуть-чуть. Сновидцы даже не замечают потери, а миру хватает.

– И как же ваши ребята теперь без Романа будут по тому миру бегать? – спросил я.

– Я создам нового.

– Ух, ну ты даешь, – я рассмеялся, – а друзья не заметят подмены?

– Нет. Тот спрайт был весьма туповат. Появлялся только в строго обозначенных точках и рассказывал. Он экскурсовод, с него и взятки гладки, но на новичков, конечно, он производит потрясающее впечатление.

– Будете создавать культ личности?

– Нет, конечно, – Изольда поставила чай настаиваться, – это совершенно необязательно. Ты выяснил, почему Роман сошел с ума?

– Да, конечно, – ответил я с легкой улыбкой, – это я его сломал. Да не смотри ты на меня так. Случайно вышло.

– Но как спрайт смог стать таким крутым? Ты что, сознательно его прокачал?

– Нет, говорю же, случайно. Это сложно объяснить, так что я даже не буду пытаться. Просто верь мне. Я совершил ошибку и исправил ее. Романа больше нет, и вы можете спокойно бегать по своим руинам Москвы и отстреливать демонов. Готовиться к слиянию с Лимбом или во что вы там верите.

– Ты все равно продолжаешь не верить в то, что это может произойти? – Изольда поставила передо мной чашку с чаем.

– А как в такое можно верить? Погляди, сколько в мире существует апокалиптических сект. Тьма, да и только. И каждая твердит, что только ее паства спасется. Назначают разные даты, а конца света как не было, так и нет. И не факт, что будет! Зато все готовятся. И у всех пророков из этих сект были видения, которые они могли просто выдумать.

– Понятно, – девушка улыбнулась, – это вполне логичный вывод, конечно. Я не стану стараться тебя убедить.

– И правильно. Вот когда появятся первые признаки приближающегося песца, то я первым прибегу в ваш бункер.

– Только Еххи с собой не бери. Она мне не нравится.

– Ты ей, кстати, тоже. Не переживай, не возьму. – Я закурил и принялся пить горячий чай. Изольда молча смотрела прямо сквозь меня. Перезагружается, наверное. У каждого человека есть такие мгновения отрешенности. Уставишься в одну точку, глаза замерли, внутренний диалог погас, и молчишь. И длится-то это недолго, а потом раз – и вернулся обратно в реальность. И происходит это совершенно спонтанно.

– Ладно, нужно идти спать. Сегодня у меня весьма насыщенный денек, – сказал я.

– Тебя долго не было, и накопились дела, так ведь? – Изольда вышла из состояния оцепенения.

– Вот именно. Надо заехать к одному мальчику в больницу. Говорят, он умыкнул у Сантьяго какой-то артефакт.

– Мальчик? Ты серьезно? – Изольда чуть не поперхнулась чаем от смеха. – Дожили. Серую ложу уже обувает обычный ребенок.

– Значит, необычный. Тульповод. Мне так сказали.

– О боже. Что творится в головах современной молодежи? Тульпа – это же навсегда! От нее потом замучаешься избавляться.

– Пробовала?

– У меня был воображаемый друг в детстве, потому что я всегда была какой-то отщепенкой.

– Тульпа – это все-таки иное понятие, – заметил я, бросая бычок в пепельницу.

– Да, но этот друг обладал качествами именно тульпы. Он не попугайничал, я слышала его голос в голове, даже когда я к нему не обращалась. Я никому об этом не рассказывала. Ни маме, ни папе, ни тем более старшей сестре.

– И до скольких лет он с тобой прожил? – поинтересовался я.

– Где-то до двенадцати, а потом это существо внезапно стало агрессивным. Я постоянно с ним ссорилась и старалась забыть его, как могла. Где-то через полгода мой “друг” исчез, но я еще пару лет вздрагивала, когда слышала странные голоса.

– И больше не возвращался с тех пор?

– К счастью, нет. Вот такая вот детская история, которая отчасти и повлияла на мое увлечение всей этой мистикой. Так что я могу только посочувствовать этому мальчику.

– А вдруг у них все будет хорошо? Такой же вариант тоже возможен? И будут жить они в счастье и любви, пока смерть не разлучит их.

– Или наоборот, – загадочно улыбнулась Изольда. – Иди спать, ты какой-то квелый совсем. Не любишь ранние пробуждения, да?

– Есть такое. Все-таки техника прерывания сна не для меня, хотя она и самая эффективная.

– Я тоже постоянно ею пользовалась. Заводила будильник на два часа пораньше, просыпалась, приходила в себя, выпивала чашку чая, потом клеила никотиновый пластырь и ложилась спать. Обычно каждая третья попытка осознаться была успешной.

– Я просто выкуривал сигаретку-другую.

– Нет, это не сильно помогает, – покачала головой девушка, – быстро пропадает нужный эффект, но я не часто им пользовалась. Все-таки никотин весьма токсичен. И да, после применения пластырь надо снимать, а не ходить с ним весь день. Да и вообще, курить – здоровью вредить. Так что завязывай с этой фигней. И не говори про привычку. У магов их не бывает. Они же выше этого.