В основу нашего исследования положен широкий круг источников. Весь комплекс первоисточников можно разбить на четыре группы: периодическая печать и публицистика; документы общественных организаций; документы личного происхождения; документы государственных органов и учреждений. Значительная часть сведений почерпнута из неопубликованных документов. Автор использовал материалы двух российских архивохранилищ, а также документы, хранящиеся в Международном институте социальной истории (IISН). Во-первых, это фонды различных общественных организаций и государственных ведомств Российской империи Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ): Департамент полиции (ф. 102, 3-е делопроизводство; Особый отдел Департамента полиции); Нью-Йоркское отделение Фонда вольной русской прессы (ф. 5799). Во-вторых, были использованы материалы из личных фондов русских революционеров, отложившихся в ГАРФ и Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) и IISH. Это личные архивы Н. В. Чайковского (ГАРФ, ф. 5805), Е. Е. Лазарева (ГАРФ, ф. 5824), Д. В. Соскиса (ГАРФ, ф. 6398), С. М. Степняка-Кравчинского (РГАЛИ, ф. 1158), а также документы о поездке в США Е. К. Брешко-Брешковской и Н. В. Чайковского (IISН), В. М. Чернова (IISН), Л. П. Меньщикова (IISH).
Источники, характеризующие восприятие российской властью агитации американского Общества друзей русской свободы, отложились в многочисленных делах Департамента полиции, где внимательно следили за действиями русских эмигрантов в Америке, участвовавших в движении за свободную Россию48. Большое количество донесений об антиправительственной агитации и антицаристских настроениях в США поступало в Министерство внутренних дел по дипломатическим каналам от российских дипломатов, являвшихся сотрудниками русской миссии, а с 1898 г. посольства России в США. Все эти многочисленные сообщения находятся в ГАРФ49. Некоторые донесения сотрудников русского посольства на эту тему были опубликованы в сборнике документов «Россия и США: дипломатические отношения. 1900–1917. Документы». По этим донесениям можно судить об отношении к агитации американского Общества друзей русской свободы как со стороны русских официальных властей, так и со стороны американских политиков и прессы, поскольку в донесениях обобщалась информация, полученная, прежде всего, по дипломатическим каналам и почерпнутая из местной печати. В то же время в сводках Департамента полиции и сообщениях дипломатов нередко можно встретить неточности или ошибки, касающиеся деятельности Общества друзей русской свободы или отдельных персоналий50. Эти неверные сведения уточнялись или исправлялись путём сопоставления с другими источниками по истории АОДРС.
В делах нью-йоркского отделения Фонда вольной русской прессы сохранилась обширная переписка его главы Л. Б. Гольденберга с активистами американского Общества друзей русской свободы – Ф. Гаррисоном, Дж. Кеннаном, Э. Ноблом и русскими революционерами-эмигрантами, участвовавшими в деятельности организации, Ф. В. Волховским, И. А. Гурвичем, Е. Е. Лазаревым, С. М. Степняком-Кравчинским. В этих письмах отражён большой круг вопросов, связанных с историей возникновения, существования и угасания деятельности Общества в 1890-е гг.
Аналогичный круг проблем отражён в переписке С. М. Степняка-Кравчинского с Дж. Кеннаном, Ф. Гаррисоном и Л. Уаймен, хранящейся в РГАЛИ. Часть этих писем была переведена и опубликована в сборнике работ С. М. Степняка-Кравчинского «В лондонской эмиграции». Наконец, в фонде Д. В. Соскиса нами обнаружено письмо И. А. Гурвича о деятельности АОДРС в 1910 г. Особый интерес представляют письма подписчиков «Free Russia» и сторонников Общества к Л. Б. Гольденбергу и С. М. Степняку-Кравчинскому. По ним можно судить о восприятии агитации Общества друзей русской свободы американцами и русскими политическими эмигрантами, проживавшими в самых разных частях США.
В личных фондах Е. Е. Лазарева и Н. В. Чайковского хранятся различные документы американского Общества друзей русской свободы – буклеты, воззвания, списки членов национального комитета, относящиеся к различным периодам существования организации. Документы американского Общества друзей русской свободы 1907 г., сохранившиеся в фонде Н. В. Чайковского, а также переписка известного революционера с Ф. В. Волховским и коллегами по партии позволяют полнее осветить деятельность Общества в указанное время.
Переходя к характеристике документов по выделенным группам, необходимо отметить, что основным источником для исследования являлись материалы журналов «Free Russia» (нью-йоркское и лондонское издание), которые печатали американское и английское Общества друзей русской свободы. Анализ публикаций позволяет проследить этапы деятельности американского Общества и его основные направления, выявить наиболее активных участников, определить характер целей и задач, стоявших перед организацией. В американском издании содержится информация обо всех кампаниях, в которых принимало участие Общество в 1892–1894 гг. На страницах американского издания публиковались письма читателей, как с критикой, так и с поддержкой агитации АОДРС, что позволяет изучить вопрос об отношении американцев к движению за свободную Россию. Редакционные статьи и печатные выступления друзей русской свободы являются главным источником для выявления характера воззрений членов американского Общества.
После прекращения выхода в свет американского издания «Free Russia» несколько других англоязычных изданий продолжали информировать о движении за свободную Россию в США. Во-первых, в Лондоне вплоть до 1915 г. продолжало выходить английское издание «Free Russia». В журнале продолжили внимательно следить за дальнейшими действиями американских друзей русской свободы. Во-вторых, ведущие периодические издания США в 1894–1918 гг. время от времени публиковали заметки о наиболее заметных проявлениях активности членов АОДРС . По материалам американских газет «Boston Evening Transcript», «Boston Herald», «New York Times», «San Francisco Chronicle» и других изданий можно чётко проследить периоды спада и подъёма активности американского Общества друзей русской свободы в период, когда организация не имела собственного печатного органа.
Документы американского Общества друзей русской свободы – буклеты, воззвания, петиции, обращения, открытые письма, списки участников организации – образуют вторую группу источников. Часть из них была опубликована51, но некоторые документы удалось найти только в архиве52. Эти источники важны для анализа целей и основных направлений деятельности Общества, понимания характера агитации за свободную Россию. В то же время следует иметь в виду, что декларации участников Общества не всегда совпадали с их действиями на практике. Поэтому анализ таких документов имеет смысл только при сопоставлении их с практической агитацией Общества, которая могла вестись вразрез с декларируемыми принципами. В отдельную группу входят документы родственных организаций, преследовавших подобные цели, что и АОДРС53.
Из источников личного происхождения наибольшее значение имеют письма американских участников Общества друзей русской свободы Ф. Гаррисона, Дж. Кеннана, Э. Нобла, Л. Уаймен, Э. С. Блэквелл к русским революционерам-эмигрантам – Е. К. Брешко-Брешковской, Ф. В. Волховскому, Л. Б. Гольденбергу, Е. Е. Лазареву. В них содержатся сведения, которые были известны только узкому кругу участников Общества. Вопросы, связанные с поиском средств для агитации, с определением круга лиц, у которых Общество пыталось заручиться поддержкой, а также планы относительно дальнейшего издания журнала и развития Общества, сведения о количестве подписчиков и финансовом состоянии организации можно проследить только по переписке американских друзей русской свободы с русскими политэмигрантами.
Помимо переписки участников АОДРС немаловажное значение имеют воспоминания американцев, вовлечённых в деятельность организации в разные годы её существования. Мемуары Дж. Аддамс, Э. Гольдман, Дж. Кеннана, Э. Мида, Л. Уаймен, Л. Уолд, У. Д. Фулка ценны прежде всего тем, что в них раскрываются мотивы участия американцев в Обществе и движении за свободную Россию54. Мемуары часто дополняют переписку, позволяя уточнить сведения по истории создания и деятельности Общества. На стыке жанров мемуаров и документального биографического повествования написала свою книгу об известной русской революционерке Е. К. Брешко-Брешковской видная участница Общества Э. С. Блэквелл. Благодаря большому количеству приводимых в работе документов книга американской суфражистки является ценным источником по истории американского Общества друзей русской свободы55. Воспоминания русских революционеров, принимавших участие в деятельности организации, об их взаимодействии с друзьями русской свободы также помогли полнее воссоздать историю американского Общества56.
Важным источником, позволяющим сделать выводы о политических взглядах участников американского Общества друзей русской свободы, являются их публицистические работы. Статьи и книги У. Гальвани, Э. Нобла, Дж. Кеннана, У. Д. Фулка, Л. Эбботта, С. М. Степняка-Кравчинского проливают свет на такие важные вопросы, как восприятие американскими либералами и социальными реформаторами политической ситуации в России на рубеже XIX–XX вв., их видение развития международных отношений и места России в мировой политике, а также дают возможность проанализировать взгляды участников движения на ход и смысл русской истории57.
Деятельность американского Общества друзей русской свободы нашла своё отражение и в документах американского Конгресса58. Отдельные стороны сюжета о протесте членов Общества против выдачи беглых преступников царскому правительству подробно изложены в одном из сборников документах Госдепартамента59. Использование этих источников помогает дополнить представление о том, как американские власти относились к агитации друзей русской свободы.
На протяжении всего XIX в. внимание англичан к России неуклонно росло. Долгое время на туманном Альбионе воспринимали далекую империю как экзотический и загадочный край. Ещё с первой четверти XVIII в. в Англии утвердился взгляд на Россию как на восточную автократию, правители которой держали отсталый народ в повиновении. Согласно такому видению, невежество русских крестьян объяснялось умышленной политикой царизма по отношению к собственному народу. И хотя на протяжении всего XIX в. англичане всё лучше узнавали Россию, «однако на психологическом уровне переход от поверхностного восприятия к близкому знакомству так и не произошёл окончательно», полагал известный британский русист Э. Кросс60.
Соперничество двух стран на международной арене, развернувшееся в XIX в., не столько изменило представления о России, сколько трансформировало фокус восприятия страны. С 1820-х гг. Великобритания и Россия стали главными соперниками в разрешении Восточного вопроса. Борьба двух держав за влияние на Османскую империю, различное видение ими проблемы территориальной целостности Порты на десятилетия предопределили характер англо-русских взаимоотношений. Столкновение интересов Лондона и Санкт-Петербурга в Восточном вопросе с 1830-х гг. стало важным стимулом для роста русофобских настроений в Англии. По мере нарастания внешнеполитических противоречий на туманном Альбионе всё более рассматривали Россию не только как далёкое и отличное по устройству государство. Английские политики воспринимали Российскую империю как опасного конкурента в колониальной экспансии, одновременно указывая на «реакционный» характер русского самодержавия. Так, известный британский политик и публицист Д. Уркварт в своих антироссийских работах делал главный акцент на опасности, которую представляла Россия в сфере международной политики61.
Большой популярностью в Англии пользовался взгляд на Россию как на деспотическую империю. Сторонники этой точки зрения указывали на то, что в России отсутствуют политические институты, традиционные для Англии. Участие России в подавлении европейских революций и национально-освободительных движений также давало повод критикам империи обвинить её правителей в деспотизме. Большое влияние в этом смысле оказывала антироссийская агитация, исходившая от колонии польских эмигрантов, бежавших в Англию после поражения польских восстаний 1830 и 1863 гг. Она строилась на образе России как внешнего завоевателя, поправшего свободу и независимость Отечества62. Взгляды английских русофобов и польских эмигрантов нашли своеобразное отражение в работах о внешней политике Российской империи немецкого эмигранта Карла Маркса, жившего в 1850–1880-е гг. в Лондоне. Маркс смотрел на русское самодержавие как на оплот европейской реакции, душивший любые проявления революционности в Европе при финансовой поддержке Великобритании63. Впрочем, такой подход не находил широкой поддержки в викторианской Англии. Англичане склонны были воспринимать себя скорее в роли носителей цивилизации и свободы, чем жандарма Европы, спонсирующего подавление европейских революций64. Образ Великобритании как державы, ведущей борьбу с реакционной Россией во имя ценностей свободы, был очень популярен в годы Крымской войны. Пропагандистский приём, противопоставлявший «свободную» Англию «реакционной» России, помог активному стороннику войны, британскому министру внутренних дел Г. Пальмерстону заручиться поддержкой со стороны той части английского общества, которая не одобряла участие в вооруженных конфликтах, непосредственно не угрожавших границам родной страны.
Новое обострение Восточного вопроса начиная с середины 1870-х гг. положило начало процессу более сложного восприятия России в Англии. Восстания 1875–1876 гг. в европейских провинциях Османской империи – Герцеговине, Боснии и Болгарии – привели к очередному ухудшению англо-русских отношений. В Лондоне смотрели на Турцию как на барьер против расширения влияния России на Балканах и в зоне Черноморских проливов. Поэтому первоначальные действия английской дипломатии по урегулированию Восточного кризиса 1875 г. были направлены на сохранение в неприкосновенности границ Порты. Такой подход оказался неприемлемым, когда в августе 1876 г. в Англии стало известно о зверствах турецких войск в Болгарии. Восстание болгар против турок и жестокое его подавление дали повод противникам действующего премьера-министра Б. Дизраэли начать кампанию против политики, проводимой им в отношении Турции. Антитурецкая кампания лидера либералов У. Гладстона вывела на первый план вопрос об отношении к России. Гладстон, вдохновлённый на антитурецкие заявления разоблачительными публикациями американского журналиста Дж. МакГахана и донесениями генерального консула США в Турции Ю. Скайлера, выступил в разгар кризиса с позиций христианской морали. Осуждая действия Порты, он стремился, прежде всего, ослабить позиции Дизраэли. Для Дизраэли, наоборот, слабая и истощённая Турция по-прежнему рассматривалась как противовес усилению позиций России на Балканах. Россия выступала в роли защитницы южных славян и была готова на военный конфликт с Турцией для упрочения своих позиций на Балканах, что совсем не устраивало Дизраэли. Таким образом, «болгарские ужасы» («Bulgarian Horrors») высветили диаметрально противоположное понимание целей британской политики в отношении России у Дизраэли и Гладстона65.
С самого начала полемики лидера либеральной партии поддержала русская публицистка О. А. Новикова (Киреева), сторонница русско-английского сближения. Новикова регулярно публиковалась на страницах английской либеральной печати, защищая от нападок британских русофобов внешнюю и внутреннюю политику России. Она активно отстаивала интересы своей страны в годы Восточного кризиса. За такое рвение Дизраэли прозвал её «депутатом от России» (MP for Russia)66. Точку зрения Гладстона разделяли также английские квакеры. Они считали действия турок гораздо бóльшим злом, чем российскую экспансию на Балканах. Один из них, видный либерал из Ньюкасла Роберт Спенс Уотсон, поддерживая Гладстона, кардинально разошёлся в этом вопросе со своим соратником Джозефом Коуэном, членом палаты общин от Ньюкасла. Уотсон обвинил Коуэна в том, что тот, вместо того, чтобы придерживаться «бдительного нейтралитета», шёл по пути разжигания русофобских настроений. Уотсон указывал на разницу в намерениях правящих кругов и русского народа, страдавшего под гнётом «тех, кто сейчас руководит им». Коуэн, в своё время водивший знакомство с А. И. Герценом, оправдывал свою позицию тем, что он «не желает, чтобы деспотизм расширился слишком далеко». Коуэн утверждал, что он повторяет доводы лондонского эмигранта, который был критиком восточной политики России67.
Мысль Уотсона о том, что правящий режим является препятствием для цивилизованного развития страны, была не нова. Но он не отказывал русскому народу в праве присоединиться к числу «цивилизованных наций». Уотсон верил, что Россия может встать на путь прогресса, если, конечно, усвоит западные ценности. Такой подход позволял ему, как мы увидим далее, позитивно воспринять агитацию российских эмигрантов, обосновавшихся в Лондоне68.
После разрешения Восточного кризиса 1875–1878 гг. интерес к России поддерживался известиями о многочисленных покушениях террористов на Александра II. Немаловажную роль в этом сыграли как внимание английской прессы, так и агитация беглых русских революционеров. В 1880 г. в центре внимания европейской прессы оказалась личность одного из народовольцев, Л. Н. Гартмана. Являясь участником покушения на императора, произошедшего 19 ноября 1879 г., Гартман вскоре бежал из России во Францию. По прибытии в Париж он был арестован по требованию царского правительства69
О проекте
О подписке