Глава 5. Национальный Герой

Герой – это живое воплощение всего, что есть лучшего в человеке,

а лучшее – это борьба за мощь, за изобилие, за счастье страны и народа.

А. Толстой

Когда вражеский флот вошёл в нашу систему, всех, кто способен управлять истребителем или торпедоносцем, отправили на дальнюю станцию, где базировался флот. Там нас перевезли на один из авианосцев или как некоторые говорят – носитель. Первоначальные данные разведки сообщали, что противник имеет преимущество на десять процентов, и мы рассчитывали на успех, тем более, что класс кораблей был устаревшим, но уже перед самым сражением стало понятно, что разведка ошиблась в своих данных. Количество кораблей оказалось почти в три раза больше, поэтому наш технический перевес нивелировался численностью противника. Но вариантов не было, и мы отправились в бой с одной лишь целью – забрать с собой как можно больше противников с собой.

Меня назначили ведомым к командиру бригады, мы успешно делали вылет за вылетом, моей основной задачей было прикрывать командира, а он охотился на крупные корабли.

Мы сделали шесть вылетов, и я смог сбить девять истребителей противника, но при очередном заходе на пополнения боезапаса, мне подвесили две торпеды и две ракеты перехватчика. Приказ командования был однозначным – игнорировать истребители противника и любой ценой уничтожить вражеский линкор и штабной корабль.

В это время противник смог прорвать наше заграждение, и его торпедоносцы успешно отстрелялись по нашим кораблям. Фактически бой уже был проигран, так как все наши крупные корабли были выведены из строя.

Мы отправились на прорыв, и на подходе к зоне контролируемой противником я получил приказ разделиться и действовать по обстоятельствам.

На подлёте нас встретило около тридцати истребителей противника, которые тут же набросились на нас, мой командир смог сбить пять истребителей прежде, чем его истребитель разорвало на части. Я сбил двоих, но меня зажали и подбили, но истребитель не взорвался, хотя двигатель отказал, и правая сторона истребителя была уничтожена.

Мой истребитель быстро вращался в разных плоскостях, и я уже прощался с жизнью.

Но никто не торопился меня добить, и тут я увидел рядом корпус линкора, поэтому собравшись, я представил, как вылетает ракета и куда она полетит при таком вращении, после чего, выждав удобный момент, нажал на пуск ракеты, как только ракета ушла, заработал радар и сообщил о наличие ещё одного корабля за линкором, я ввёл координаты и, дождавшись, как мне показалось нужного момента, нажал на пуск и сразу же на катапультирование. Взрывом меня откинуло в сторону корабля противника, и в тот же миг сработала вначале одна торпеда, а затем и вторая. Меня приложило осколками, но ранения были поверхностные. Мне повезло, что катапульта выстрелила в сторону линкора, поэтому мне хватило топлива в аварийном кресле, и я смог выровнять скорость и прицепиться к корпусу корабля. Затем я отправился в сторону лётной палубы, чтобы потратить последние патроны на противника, ну а дальше вы, наверное, видели. Я использовал открытый люк ремонтников, проник на корабль, ликвидировал сначала механика, затем пилота и, забравшись в истребитель, дождался удобного момента и выстрелил в склад торпед, в результате чего произошёл мощный электромагнитный импульс, обездвиживший весь оставшийся флот противника.

В результате взрыва я потерял сознание и очнулся уже в госпитале, где врачи спасли мне жизнь, буквально вытащив с того света. Вот собственно и всё, – сказал я.

– Теперь вы – национальный герой. Ваши действия дали возможность спасти сотни тысяч, а возможно, и миллионы жизней. И куда вы направляетесь после госпиталя, где вы будете отдыхать?

– К сожалению, на отдых нет времени, надо готовиться к отражению следующей атаки противника, а моя физическая форма не в лучшем виде. Поэтому я направляюсь на полигон, где пройду проверку на допуск меня к полётам на истребителе. А там, если мне и предоставят отпуск, то на два-три дня, – ответил я на вопрос репортёра. – К сожалению, мне действительно нужно идти, праздновать победу пока ещё рано, нужно готовиться к новому сражению.

– Вы хотите нас покинуть, а как же концерт в вашу честь? Ведь ради этого мы здесь и собрались, – спросила удивлённая репортёрша.

– Празднуйте, но я считаю, что, пока есть угроза нового вторжения, надо не праздновать, а заниматься делом, – сказал я и, встав из-за стола, направился на выход.

Мне действительно нужно было уйти. Я не мог находиться среди людей и видеть, как они воспринимают эту войну. Мы едва не проиграли не только сражение, а всю войну, а они этого так и не поняли. Сейчас не время для веселья. Наш флот фактически разбит, и если появится такой же по размеру флот противника, то нам нечем будет его встретить.

До причальных доков я добрался очень быстро, чтобы ускользнуть от толпы поклонников, я воспользоваться обычным такси. В доке я, пользуясь своим офицерским пропуском, прошёл через технический вход, так как перед пассажирским терминалом была толпа людей, и как я догадывался, они все ждали меня.

Регистрацию я прошёл без проблем, как оказалось, я летел бизнес-классом, поэтому я надеялся, что меня там беспокоить не будут, но я глубоко ошибался. Когда я вошёл в пассажирский отсек бизнес-класса, то увидел, что там все сорок девять мест,заняты представительницами прекрасного пола. Увидев меня, они все внезапно замолчали и посмотрели в мою сторону, как кошки на мышку. То, что они пришли сюда ради меня, я уже не сомневался, поэтому, не останавливаясь, я прошёл к пилотской кабине и, приложив удостоверение, отправил запрос на её посещение. Что удивительно, дверь открылась сразу, как я приложил удостоверение, не успев послать запрос. Я сразу же воспользовался этим и, когда дверь закрылась, с облегчением вздохнул. Но радовался я рано. В кабине шаттла весь экипаж состоял из девушек, одно было хорошо – экипаж состоял из четырёх человек.

– Я же говорила, что он сразу бросится сюда, а вы мне не верили. Так что вы проиграли, и я первая за ним ухаживаю. Мы очень рады видеть такую знаменитость на нашем корабле, проходи, присаживайся рядом с пилотом в соседнее кресло, мы готовы исполнить любое твоё желание, – сказала симпатичная девушка в форме старшего лейтенанта и с нашивками капитана корабля.

– Что вообще происходит, вы мне объясните, а то я ничего не понимаю? – сказал я, усаживаясь в кресло второго пилота.

– Ты бы знал, какая война происходила за право купить билет на рейс с тобой? Его можно было приобрести только по знакомству, деньги же никто не считал. Ты сейчас самый завидный жених в этой системе. Мне, к примеру, пришлось напрячь все связи дяди, чтобы перевестись на этот шаттл, и это только ради возможности взглянуть на тебя, а на что пошли другие члены экипажа, я даже боюсь подумать, – ответила капитан корабля.

– Но ведь у меня уже есть девушка, и я не собираюсь менять её на другую, тем более, что у нас всё серьёзно, – ответил я, чувствуя себя как дичь, на которую вышел охотиться крупный хищник.

– Ну это не помеха. В крайнем случае, любая из нас согласится стать твоей любовницей, – сказала она, при этом наклонившись так, что расстёгнутый комбинезон дал возможность оценить её четвёртый размер груди.

– Я сказал, что у меня уже есть девушка и менять её на любую другую, я не собираюсь, – ответил я, отводя взгляд в сторону.

– Ну хотя бы по одному поцелую, – не отступала она.

– Нет.

– Ну тогда оставь хоть автограф, – продолжала она свой напор.

– В конце полёта, если он пройдёт без эксцессов, – твёрдо сказал я.

В этот момент вмешалась вторая девушка, сидящая сейчас на месте пилота и выводящая шаттл из ангара станции:

– Я же говорила тебе, Мелиса. Он достоин звания Героя. Таких, как он, на сладкое не возьмёшь. Таких можно только заполучить, только став хорошим и надёжным другом, только тогда появится ма-а-аленький такой шансик. Да ты не бойся, никто тебя здесь не покусает, а то я смотрю, ты вцепился в рычаг катапультирования, он всё равно отключён. Но ты сам согласись, мы же должны были попробовать, ведь такой шанс выпадает один из ста миллионов.

– Да вы все маньячки какие-то. Вокруг что мужиков кроме меня больше нет? Как мне теперь назад при посадке идти? Они ведь меня разорвут на сувениры, – спросил я.

– Давай так, ты нам расскажешь, что-нибудь из твоей жизни, что не смогут выкопать репортёры, а мы проведём тебя через аварийный выход? – предложила первый пилот.

– И что вам рассказать, мою биографию я уверен уже исследовали под микроскопом.

– Тогда про своих родственников, ведь у тебя наверняка был кто-нибудь не менее достойный?

Я задумался на время, а потом решился:

– У меня был прадед, которого, как утверждают родственники, забрали инопланетяне, или он провалился во временную воронку. Здесь мнения расходятся. Ещё до освоения солнечной системы, мой прадед, его, кстати, звали Михаил Волков, прогуливался днём по пляжу. На небе не было ни одного облака, как внезапно в него ударила молния, а потом в место, где он стоял, молнии стали бить не прекращаясь. Они били очень долго, но, когда всё закончилось, на месте удара молний не обнаружили даже тела, но, что самое странное, и следа удара самих молний на берегу не обнаружили. Это происшествие попало на видеокамеру, и там было видно, как тело прадеда поднимается в воздух и исчезает. Потом понаехали учёные, и вроде как нашли временную аномалию, которая потом исчезла. Но толком так выяснить ничего не удалось. Официально его признали погибшим и даже устроили похороны. Прабабушка потом говорила, что он ей часто снился. Рассказывала об огромной империи и о войне, которая закончилась разгромом всего человечества. Говорит, что видела его жён и детей, а также инопланетных существ, напоминающих наших жуков и пауков. Это пересказывал мне мой отец за год до того момента, как они погибли на станции. Вот собственно, и всё.

– Очень интересная история, но её лучше не афишировать, а то у нас есть повёрнутые на этом люди, они могут посчитать что ты сам пришелец. Тем более, после твоих невероятных похождений.

Тут в разговор неожиданно вмешалась третья девушка.

– А скажи, там в подбитом истребителе и на вражеском корабле тебе было страшно?

– Если честно, то да. Когда меня подбили, я ждал ещё один выстрел, который должен будет добить меня, но противник отвлёкся на другие цели, и меня оставили в покое. Я сумел подавить свой страх, мне в этом помогла уверенность, что я уже умер и злость, что я не смог отомстить за смерть родителей. А потом у меня уже появилась цель – разменять свою жизнь подороже. И мне это удалось, только ещё я умудрился выжить. Теперь я хочу окончить курсы по рукопашному бою и по диверсионной работе в тылу противника. Ведь я на самом деле тогда растерялся, и мне повезло, что я не нарвался на профессиональных десантников, иначе они бы уделали меня в считаные секунды, – ответил я, рассматривая из кабины пилотов, окружающий нас космос, по которому я уже соскучился. Мне очень хотелось сесть в кабину истребителя и выдавить из него всё, на что он способен.

Видя, как я смотрю в лобовой иллюминатор с выведенными на него тактическими данными полёта, капитан сказала:

– Хочешь порулить?

И дождавшись моего кивка, приказала:

– Первый пилот переведите управление на второго пилота, – и добавила уже мне. – Ты только поаккуратней, здесь скорости другие и противоперегрузочного геля нет.

Я кивнул и, взявшись за штурвал, немного довернул его, выравнивая траекторию полёта. Блаженство от ощущения корабля, который повинуется твоему импульсу, было непередаваемое. Это может ощущать только пилот, и хоть скорость была черепашья по сравнению с истребителем, меня всё равно наполнила небывалая радость. Так я провёл за рулём почти полчаса, пока внезапно у меня не задрожали руки, я попробовал сконцентрироваться, но от попытки взять тело под контроль, у меня внезапно из носа пошла кровь. Это вовремя заметила первый пилот и вовремя перехватила управление, сообщив об этом. Я сразу же отпустил штурвал и откинулся назад, чувствуя невероятную усталость.

Капитан отстегнула страховку и, встав со своего кресла, подала мне вату с медицинским гелем. Поблагодарив её кивком, я засунул ватку на пять секунд в обе ноздри, после чего выкинул в утилизатор. Все с вопросом уставились на меня, а я, закрыв глаза, откинулся в кресле и, подождав, когда дрожь уйдёт, сказал:

– Это последствия взрыва и ранений, я думал, что всё прошло, но… – сказал я, оборвавшись на полуслове.

Так в тишине прошло минут пять, пока капитан не сказала,

– Ты не сдавайся. Я уверена, что это пройдёт. Мы все в тебя верим. Ты, главное, борись до конца, как там, когда уже думал, что уже всё. Не дай этому сломить тебя. У меня деда тоже контузило, и его отстранили от полётов, так он каждый год подавал на пересдачу допуска и через одиннадцать лет его получил. Ты, главное, не сдавайся.

– Не сдамся! – сказал я и, закрыв глаза, попробовал заснуть.