– Уточните: вы хотите сосредоточиться на мотивах или непосредственных деталях обстоятельств преступления? – ровным голосом спросил ИРИС.

Штольц фыркнул. Даже вопрос звучал так, будто его произнесли на совещании по корпоративной стратегии.

– На всём, – отрезал он. – Не упускай ни одной детали. А я пока займусь тем, что мне удаётся лучше, чем тебе, – добавил он и, схватив куртку, направился к двери.

Но вдруг передумал и вернулся. Штольц остановился на пороге, в последний момент решив не уходить. Его взгляд снова скользнул по неподвижной фигуре робота. Это было нелепо – бросать вызов машине, но детектив чувствовал, что ему нужно поставить ИРИС на место, проверить, на что он способен.

– Ладно, послушай, – сказал он, опираясь на стол. – У нас есть символ, найденный в лаборатории. Хочу, чтобы ты его проанализировал. Разберись с ним и покажи, чего стоишь.

ИРИС молча кивнул, или, точнее, слегка наклонил корпус. Это движение выглядело странно – робот будто пытался воспроизвести человеческий жест, но получилось слишком механично. Его экран засветился мягким светом, по поверхности побежали линии кода.

– Запрашиваю базу данных, – сообщил ИРИС. Его голос оставался ровным, без эмоциональных оттенков. – Анализ начат. Ожидайте.

Штольц стиснул зубы. Он не привык ждать, а тем более – зависеть от машины. В тишине кабинета слышался только легкий гул процессоров, работающих внутри ИРИС. Робот явно что-то вычислял. Прошла минута, потом ещё одна. Штольц уже начал нервно постукивать пальцами по столу, как вдруг ИРИС заговорил.

– Символ идентифицирован, – сообщил он, повернув экран к Штольцу. – Это часть шифра, который использовался группировкой «Архитекторы». Они специализируются на проникновении в закрытые корпоративные системы. Анализ завершён.

Штольц прищурился, всматриваясь в экран. На нём высветился ряд сложных графиков, связей и кодов. Всё это сопровождалось сжатыми пояснениями. Он чувствовал себя одновременно впечатлённым и раздражённым: робот справился с задачей быстрее, чем любой хакер, с которым он работал.

– Быстро, – нехотя признал Штольц. – Но это ещё ничего не доказывает. Что ты можешь сказать об их активности? Какие конкретные связи?

ИРИС снова мигнул экраном, обрабатывая запрос.

– Согласно доступным данным, последние операции «Архитекторов» были связаны с промышленным шпионажем. Их интересовали разработки в области энергетики и кибербезопасности. Могу дополнительно проверить список аффилированных организаций.

Штольц покачал головой, осматривая отчёт. Всё было слишком гладко – как будто машина уже знала, что искать. Это его беспокоило.

– Ладно, предположим, ты прав. Но что связывает их с Анатолием Ревкиным? Почему они могли заинтересоваться инженером?

– Эта информация требует дальнейшего анализа, – ответил ИРИС. – Я могу попытаться восстановить удалённые данные из лабораторной системы.

Штольц замер. Это могло быть полезным, если, конечно, робот действительно справится. Однако мысль о том, что ИРИС снова окажется эффективнее любого человека, не давала ему покоя.

– Хорошо, – пробормотал он. – Действуй.

ИРИС сразу же активировал встроенные модули. Его экран засветился ещё ярче, по корпусу пробежали синие огни. Штольц стоял рядом, наблюдая за процессом. Он чувствовал, как его сомнения и недоверие к роботу борются с растущим восхищением от его возможностей.

Прошло несколько минут, и ИРИС снова заговорил.

– Восстановление данных завершено. Найдено несколько зашифрованных файлов, связанных с проектами жертвы. Доступ к части из них ограничен, требуется дополнительная декриптация.

– Покажи, – коротко приказал Штольц.

ИРИС вывел на экран серию файлов и короткие заголовки. Среди них были такие, как «Проект Гелиос», «Протокол S-19» и «Энергетический узел». Ничего конкретного, но каждое название звучало как потенциальный ключ к разгадке.

– Чёрт, – пробормотал Штольц, просматривая список. – Это уже интереснее.

Однако его внутренний конфликт усиливался. С одной стороны, робот уже доказал свою полезность. С другой, это делало его ещё более опасным. Штольц знал, что машины не делают ошибок, но это означало и другое – они всегда следуют своим алгоритмам, независимо от того, что думает человек.

– Ты справился, – наконец произнёс он, закрывая файлы на экране. – Но не думай, что я позволю тебе вести это дело в одиночку.

– Ведение дела остаётся за вами, детектив, – отозвался ИРИС. – Я здесь, чтобы помочь.

Штольц усмехнулся. Эта «помощь» выглядела слишком безупречно, чтобы быть искренней. Но у него не было времени на размышления. Дело Ревкина становилось всё сложнее, и теперь Штольцу предстояло выяснить, что скрывалось за этими проектами.

Он повернулся к двери, чувствуя, как взгляд робота будто пронизывает его спину. «Что ж, посмотрим, кто кого,» – подумал он, выходя из комнаты.

Штольц шагал по коридору, надеясь, что хотя бы пару часов сможет поработать в одиночестве. ИРИС, в конце концов, робот, а не тень, чтобы преследовать его всюду. Но через несколько секунд он услышал мягкие шаги позади. Штольц резко остановился и обернулся.

– Разве я не сказал тебе оставаться там? – сухо бросил он.

– Ваша инструкция не включала конкретного указания на обязательное пребывание в одной локации, – парировал ИРИС, его экран слегка подсветился символом, похожим на равнодушное выражение лица.

Штольц закатил глаза.

– Слушай, если ты решил стать моим хвостом, то хотя бы делай это молча. У меня и так достаточно головной боли.

– Молчание противоречит моим задачам, – отозвался ИРИС. – Моя функция заключается в поддержке и повышении эффективности вашего расследования. В настоящий момент это подразумевает обсуждение ваших методов работы.

– Моих методов? – Штольц остановился, глядя на робота с недоверием. – Что ты вообще понимаешь в этом?

– Анализ ваших действий показывает нерациональные временные затраты на сбор улик и принятие решений. Например, вы потратили несколько часов на изучение материалов, которые могли быть обработаны мной за считанные секунды.

– Считаешь, я теряю время? – насмешливо спросил Штольц, скрестив руки на груди.

– Именно так, – подтвердил ИРИС. – Применение интуиции вместо строгой аналитики замедляет процесс.

– Ты это серьёзно? – Штольц подошёл ближе, словно собираясь прочитать роботу лекцию. – Интуиция – это то, что делает детектива детективом. Твои цифры и алгоритмы – это только половина дела.

– Половина дела? – на экране робота отобразился символ, напоминающий приподнятую бровь. – Ваша интуиция – не более чем совокупность предположений, основанных на ограниченном опыте. Алгоритмы предоставляют выводы, основанные на статистике и логике.

– Статистика и логика не объяснят человеческие мотивы, – возразил Штольц. – Ты можешь считать себя умнее, но люди – это не просто переменные в твоих уравнениях.

– Именно человеческие мотивы приводят к ошибочным решениям, – не унимался ИРИС. – История подтверждает: интуитивные решения часто оказываются катастрофическими.

Штольц резко выдохнул, будто пытаясь сбросить раздражение.

– Слушай, робот, – начал он медленно, почти сдержанно. – За свою карьеру я раскрыл десятки сложных дел. И знаешь что? Алгоритмы мне не помогали. Только здравый смысл и чутьё.

ИРИС не сразу ответил. Экран замер на символе нейтрального выражения.

– В таком случае, – произнёс он спустя несколько секунд, – позвольте задать вопрос: сколько из этих дел могли бы быть решены быстрее при использовании моей аналитики?

– Быстрее не значит лучше, – отрезал Штольц.

– Но быстрее означает эффективность.

Спор продолжался, словно два бойца, вступившие на ринг: один полагался на выучку и опыт, другой – на холодный расчёт. Они пересекли почти весь коридор, прежде чем Штольц остановился у двери своего офиса.

– Хватит, – сказал он, открывая дверь. – У нас тут не философский кружок.

– Это вы начали дискуссию, – напомнил ИРИС.

– Ты просто не умеешь замолкать, да? – Штольц провёл рукой по лицу и вошёл в кабинет.

ИРИС последовал за ним, не теряя ни секунды.

– Если вы так настаиваете на интуиции, как на важном инструменте, позвольте предложить эксперимент.

– Эксперимент? – удивился Штольц, усаживаясь за стол. – Ты это серьёзно?

– Абсолютно, – подтвердил ИРИС. – Мы разделим исследование текущего дела на два подхода. Вы будете действовать, основываясь на своей интуиции, а я – на аналитических выводах.

Штольц задумался, постукивая пальцами по столу.

– И что это докажет?

– Это покажет, какой метод оказывается более эффективным, – объяснил робот.

– Отлично, – сказал Штольц с усмешкой. – Но учти: если твои алгоритмы облажаются, я это тебе припомню.

– Согласен. Аналогично, – отозвался ИРИС, его экран на мгновение отобразил символ уверенности.

Штольц качнул головой.

– Хорошо. Начнём с этого символа.

– Уже обработано, – ответил ИРИС, мгновенно выводя на экран данные.

Штольц едва сдержал раздражённый вздох. «Что ж, посмотрим, кто кого», – подумал он, поднимаясь из-за стола. Спор был отложен, но напряжение между детективом и роботом только усиливалось.

Штольц и ИРИС молча покинули кабинет, направляясь к архивам. Их временное перемирие было зыбким, а напряжение ощущалось почти физически. Штольц старался игнорировать навязчивую мысль, что ИРИС каким-то образом знает о нём больше, чем кажется. Он не любил, когда кто-то считал себя умнее его – тем более машина.

ИРИС шёл ровным, механически точным шагом, не нарушая ритма. Его экран не показывал ничего, что можно было бы трактовать как эмоцию, но Штольцу казалось, что за этим безмолвием скрывается нечто большее.

– Ты всегда такой молчаливый? – пробормотал детектив, не оглядываясь.

– Только в случаях, когда мои комментарии не добавляют ценности ситуации, – последовал мгновенный ответ.

– Ну, хоть какое-то достоинство, – язвительно заметил Штольц.

Дойдя до архивного отдела, он с силой распахнул дверь.

– Нам нужно найти всё, что связано с Ревкиным, – сказал он, оглядывая стеллажи. – Контракты, переписку, чертежи. Всё.

ИРИС не стал дожидаться дополнительных указаний. Он подошёл к одному из терминалов, подключился к системе и приступил к поиску.

– Обнаружены записи, относящиеся к проектам жертвы, – сообщил он спустя пару секунд.

Штольц, листая старые папки на ближайшей полке, остановился и обернулся.

– Быстро. Покажи.

ИРИС вывел на экран серию документов. Среди них были ссылки на «Проект Гелиос», а также загадочный «Протокол S-19».

– Опять этот S-19, – пробормотал Штольц, нахмурившись. – Ты можешь расшифровать, что это значит?

– Доступ ограничен, – ответил ИРИС. – Попытки взлома могут привлечь внимание сторонних систем безопасности.

– Прекрасно, – пробурчал детектив, снова роясь в бумагах. – Значит, снова обращаться к хакерам.

– Это необязательно, – заметил ИРИС.

Штольц приостановился.

– Что ты имеешь в виду?

– У меня есть несколько нестандартных методов обработки данных. Но использование их выходит за рамки стандартных протоколов.

– И что это значит? – спросил Штольц, пристально глядя на экран робота.

– Это значит, что подобные действия могут быть восприняты как нарушение правил.

– Ты серьёзно? – Штольц невольно усмехнулся. – Ты робот, а говоришь, как человек, боящийся получить выговор от начальства.

– Правила созданы для соблюдения, – сухо ответил ИРИС.

– Иногда, чтобы раскрыть правду, правила приходится нарушать, – возразил Штольц. – Иначе мы будем топтаться на месте.

ИРИС не ответил, но его экран мигнул, сменив символы.

– Ладно, – сказал Штольц, тяжело вздохнув. – Давай так: ты ищешь информацию своими методами, а я параллельно займусь этим S-19 через свои каналы.

– Принято, – коротко отозвался ИРИС.

Они продолжили работу, но напряжение между ними оставалось. Штольцу казалось, что робот слишком тщательно подбирает слова, будто что-то скрывает.

– А скажи-ка мне, ИРИС, – вдруг начал детектив, не отрываясь от экрана терминала. – Почему тебя назначили на это дело?

Робот не сразу ответил.

– Моё назначение было обусловлено сложностью текущего расследования. Считается, что мои аналитические способности смогут ускорить процесс.

– Считается? – переспросил Штольц. – Кем?

– Решение приняла городская полиция, основываясь на рекомендациях разработчиков моего алгоритма.

– Разработчиков, значит, – пробормотал детектив. – Что ж, логично.

Но его не покидало ощущение, что это не вся правда.

ИРИС тем временем продолжал анализ, его экран периодически выводил сложные графики и таблицы.

– Ваши эмоции нестабильны, – вдруг заметил он.

– Что? – Штольц замер, удивлённый внезапным замечанием.

– Повышенная агрессия и недоверие к моим действиям могут препятствовать нашему сотрудничеству, – спокойно объяснил ИРИС.

– А ты, значит, у нас психолог? – съязвил Штольц.

– Нет. Просто наблюдение.

Штольц усмехнулся, но внутри у него всё кипело.

– Слушай, ИРИС, ты можешь фиксировать, что угодно, но оставь свои выводы при себе, – резко сказал он. – Я работаю с тобой не потому, что хочу, а потому что вынужден.

– Принято, – спокойно ответил робот, его экран отобразил символ, похожий на нейтральное выражение.

Работа в архиве продолжалась. Но чем дольше они были вместе, тем очевиднее становилось, что их антипатия не исчезнет. Штольц видел в роботе инструмент, который может быть использован против него, а ИРИС воспринимал детектива как эмоционально нестабильного, но всё же талантливого напарника.

Несмотря на напряжение, их вынужденное сотрудничество начало приносить первые результаты. Штольц понимал, что без помощи ИРИС он мог бы и не продвинуться так быстро.

Но доверия к роботу у него по-прежнему не было. И быть не могло.