Пространственные представления изменяются на протяжении истории, в значительной мере воспроизводя индивидуальный опыт. В Древнем мире и в Средние века человек вообще не знал пространства как такового. На это указывает отсутствие соответствующего понятия. Человек имел дело с множеством материальных объектов, практически не связанных между собой, что подтверждается самыми разнообразными произведениями культуры тех эпох. Впервые пространство было поименовано в эпоху Возрождения. Термин позаимствовали из наборной полиграфии: spatio. Так назывался разделительный блок, который вставлялся в строку для обеспечения пробела. Т. е. разделителем определили явление, объединявшее картину мира в одно целое. Но тогда, по-видимому, доминировала идея пространства как промежутка. Прошли века, сменились технологии, но и сейчас клавиша space на компьютерной клавиатуре – это «пробел», а разговорной английской речи – прежде всего, «космос». К тому моменту, когда был найден термин для пространства как нового феномена, живопись уже осваивала его на интуитивном уровне. Тогда то и появились различные технологии его визуальной передачи, такие, как геометрическая и световоздушная перспективы. Натурфилософия Нового времени смогла заговорить о пространстве после выработки соответствующего языка, а до тех пор изучала материальные объекты и их взаимодействие. Пространство понималось как вместилище, имеющее объективный характер, с этими объектами никак не связанное и от них не зависящее. Объектом массового интереса и научного дискурса пространство стало на рубеже XX столетия.
Переключение внимания на пространство в конце XIX – начале XX веков ознаменовало поистине революционный переворот в естественнонаучной сфере: мир предстал взаимосвязанным, единым. Одновременно живопись, архитектура, скульптура, литература и театр предложили качественно новые решения художественных проблем, основой которым также послужило переосмысление роли пространства. Пространственное обоснование существует и для перемен, происходивших в социальной и геополитической сферах того времени. В этих фактах прослеживается смена предыдущей мировоззренческой парадигмы, основу которой составляла категория времени, на парадигму, базирующуюся на категории пространства. Последняя стала доминирующей в XX веке, обеспечив мировоззрение, которое стимулировало глобализацию и научно-технический прогресс.
Смена парадигмы (или, как еще говорят, «сдвиг» парадигмы) – наиболее фундаментальное событие в сфере сознания. И поскольку сознание едино, такие процессы происходят синхронно в различных сферах. Тот факт, что гуманитарные науки продолжают оставаться неким исключением из этого общего процесса, имеет свои объяснения. Но можно с уверенностью говорить, что в самое ближайшее время гуманитарным дисциплинам предстоят те же фундаментальные преобразования, которые естественные науки и искусства пережили в начале XX века. Это неизбежно повлечет масштабные последствия практического плана. И резко возросшая в гуманитарной среде востребованностьтермина «пространство» – один из симптомов грядущих перемен.
Чтобы понять пространство, следует, прежде всего, преодолеть объективизм Нового времени и прояснить реальную роль субъективного начала, т. е. ввести в картину мира человека-наблюдателя. Этот процесс субъективации стал заметным в 90-х годах прошлого века, но на его пути стоят препятствия в виде фундаментальных понятий и подходов, хранящих «генетическую» связь с предыдущей – «допространственной» эпохой. Так что, разрабатывая новые концепции, мы подчас начисто лишены адекватных терминов и вынуждены оперировать словами, имеющими иной смысл.
Действующая картина мира представляется объективной, поскольку каждому из нас она достается в готовом виде – извне, уже будучи принятой большинством членов общества. Все новые идеи, напротив, субъективны – они суть порождения индивидуального сознания. Для Ньютона его представление о мире, рожденное вопреки существовавшей тогда картине мира, было субъективным. Такой конфликт между действующей картиной мира и передовыми идеями действует во все периоды истории.
Ученые и художники творят в рамках действующей картины мира. Она представляет собой объективно заданные «начальные условия» их творчества. Геометрии Евклида, Римана и Лобачевского; древнегреческая вазопись, средневековая иконопись, открытия итальянского Ренессанса, шедевры Рембрандта, полотна импрессионистов; античный театр, средневековая мистерия, шекспировский «Глобус», сценографические поиски XX века, прогресс транспорта, средств коммуникации – все это продукты культуры своего времени. Пространство – а вернее, наши представления о нем, даже те, что рождаются в головах физиков, – есть продукт Культуры. Но, при том, что эти достижения, хотя и создавались в определенном контексте, все-таки появились вопреки рутине объективной данности, знаменуя сугубо индивидуальные вершины творческой мысли эпохи. Такие прорывы в неизведанное раздвигают горизонты мировоззренческой картины и закладывают основы для новых «начальных условий», тем самым создавая «стартовую площадку» для новых первопроходцев.
Сегодня картина мира Исаака Ньютона, из которой Леонард Эйлер изъял все духовные начала, является нормой для обыденного сознания. Бесконечная пустота, соответствующая уровню научных представлений Нового времени, торжествует над открытыми физикой Новейшего времени многомерностью искривленного пространства, с неизвестными материями и энергиями, характерно названными «темными». Впрочем, последние открытия относятся к научной картине мира – т. е. приняты ограниченным кругом избранных, посвященных в тайны Мироздания. Остальные про это просто «знают», но к их жизни это знание не имеет никакого практического отношения.
Объективный и субъективный аспекты пространства тесно связаны с его количественным и качественными аспектами, соответственно. Объективное знание выражается через количественный подход к реальности, субъективное – через качественный. Как следствие, научный, т. е. количественный, подход зафиксирован в большинстве существующих определениий пространства, которые адресуются, прежде всего, к дистанциям между материальными объектами. Но в этом случае речь идет не о пространстве, а о материальных объектах и их соположении! К антропному – человеческому – пространству такие определения имеют весьма опосредованное отношение.
Современная психология связывает восприятие пространства с образованием абстракций мышления различных уровней. Более высокие уровни абстракции обеспечивают более плотную «упаковку» информации. Соответственно, освоившее их человеческое сознание способно охватывать все более обширные области реальности. Но это лишь количественный аспект проблемы. Качественный аспект пространства выражается через его неоднородность. Неоднородность позволяет выявить сущностный аспект пространства и говорить о нем как о самостоятельном объекте изучения.
О проекте
О подписке