Глава седьмая

«Идеальный боец спецподразделений

Склонен к риску (но не к авантюризму),

В своих неудачах винит обычно себя,

А не "обстоятельства" или других людей»

(«Подготовка личного состава войсковых РДГ,

Согласно требований БУ-49»,

изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф.Д, Тарас Ф.С.)

Тягач подтянул последнюю из восьми гаубиц второй, задействованной на этом участке прифронтовой полосы, батареи. Тяжёлая машина старательно ворчала двигателем, лязгала гусеницами, разбрасывала густой снег, мешая его с прошлогодней хвоей и перепрелыми грязно-коричневыми листьями. Гусеницы залязгали, вывернув ещё большую кучу. С утра потеплело и под многотонной махиной образовалась каша, мешающая нормальному движению.

Водитель высунулся из машины, смотря за поворотом. Открыл рот, что-то крича, но за рёвом двигателя ничего слышно не было. Хотя, что мог сейчас орать совсем ещё молодой ефрейтор, кроме как не материться?

Один из номеров расчёта орудия, невысокий, в возрасте, рядовой хмыкнул, вполне его понимая. Какому водиле приятно ковыряться в этакой каше, а? То-то и оно… Тянуть орудия пришлось издалека, пробиваясь через совсем нехоженый лес. А что делать, если такой приказ? Вот именно, что ничего.

Солдатское дело простое – выполняй и не обсуждай. Начнёшь раздумывать, так это уже либеральность и свободомыслие. А в армии эти, несомненно, исключительно гражданские ценности, ведут лишь к анархии, хаосу и беспорядку как следствию. Такое в войсках и в мирное время непозволительно, что же говорить про военное? Рядовой усмехнулся мыслям, кажущимися такими неуместными. Все плоды неоконченного образования, никуда от них не деться.

Война, длившаяся так давно, не смогла разбить народ страны на несколько лагерей, как это случилось после революции. Наоборот, объединила. И приказы, отдаваемые правительством, бесприкословно выполняли все, кто жил далеко за линией фронта. Тем более здесь, на передовой, никто из тысяч людей в форме и думать не хотел о чём-то другом. Цель всех и каждого была одна: победа над врагом.

Тем самым врагом, что в июне сорок первого решил, что сможет победить страну. Ту самую, что уже не раз давала пинка под зад всем, кто считал себя сильнее. А то, что пришлось отступать? Не страшно, сейчас уже не так страшно. Дальше Урала не отошли, встали стальной стеной, сплотившись все вместе, уперлись и не пустили полчища с косым крестом дальше. И не рассуждали, как это было за океаном, где сытых и наглых горлопанов из САСШ¹⁵ сейчас душили те, кого они ещё так недавно не считали даже за людей. Меньше нужно было языком трепать и всякую там дерьмократию строить, когда к тебе в дом лезут оголтевшая свара совсем недавних добряков. Которые вот именно сейчас решили, что хватит просить, а надо взять. Вот тебе и голосование в военное время. Глядишь, переизбрали бы Рузвельта, так и не было бы ничего такого.

Глухой рокот из-за рощицы осин, берёз и низкорослых сосен оторвали его от мыслей. Солдат оглянулся в сторону звука, понимая – скоро даже боль в спине и в ладонях от долбёжки киркой, ломом и лопатой земли, звенящей и смёрзшейся до железной крепости, отойдёт на второй план. Стая галок, с криком поднявшаяся в чистое и морозное небо, понеслась в сторону.

По колеям, продавленным в белом покрове тягачами, катились нагруженные грузовики. Трехосные махины, выкрашенные защитной краской, шли под завязку загруженные снарядными ящиками. Над небольшой колонной стоял запах дизеля и масла, несгоревшего полностью. Чёрная резина покрышек крошила остатки совсем недавно такого пушистого снежного ковра, ничуть его не жалея. Машины были свои, меньше месяца как сошедшие с конвейера. Ленд-лиз, выручавший в самом начале войны, и высасывающий золотой запас страны, прервался в одночасье. Как раз тогда, как южные соседи янки решили, что хватит терпеть рядом слишком богатого соседа. Но страна была к этому готова.

Заводы в Красноярске и Комсомольске-на-Амуре развёрнутые с нуля, построенные в самую стужу 1946-го, справились. Первые «КраЗы» и «Комсомольцы», мощные, и тяжёлые машины, пришли в отступающие части РККА в нужный момент. На них, работягах, сменяющих в то время «полуторки» и остальные ЗиСы, войска выходили из огня, шедшего за ними по пятам. Сейчас вспомнить то время, когда по военным дорогам двигались дребезжащие жестянки с деревянной или фанерной кабиной могли уже немногие.

Артиллеристы, развертывающие последнюю из гаубичных установок, лишь тоскливо посмотрели на подкатывающие грузовики. Работа у «богов войны» всегда была тяжёлой. Да, в рукопашную атаку никто из ребят с чёрными погонами не ходил. Но им хватало и здесь, вдалеке от перекрёстного пулемётного огня в упор. Их тяжести не позавидовал бы никто. У номеров орудийных расчётов, сейчас заканчивающих разводку подвижных частей орудий, впереди было чрезвычайно «весёлое» и очень необходимое дело. Наводчики и командиры оставались для подгонки прицелов и наводки, а вот им… им предстояло выгрузить всё то, что лежало под тентами из плотного тёмно-зелёного брезента. Никто в двух батареях не знал ни количества залпов, ни продолжительности артподготовки. Хотя, если по правде, вопрос этот волновал в последнюю очередь. Крепкие ребята в пехотных бушлатах, стёганых фуфайках и редких уже шинелях перекуривали, оценивающе поглядывая на несколько «КрАЗов», ожидающих их на опушке.

– Перекурили? – командир батареи, перепрыгивая через вывороченные траками кучи, подошёл к бойцам. – Давайте, давайте, мужики. Понимаю – тяжело, но надо успеть.

– Да понимаем, командир, понимаем. – голоса солдат звучали устало, но без тени недовольства. Каждый знал – от него сейчас зависит многое. – Идём уже.

И двинулись плотно, все вместе, к грузовикам. Не делясь на несколько кучек, подошли к первому. Лязгнули запоры борта, грузовик просел чуть больше, когда сразу четверо оказались в кузове.

– Эх, тяжела наша доля… – проворчал давешний рядовой, поправляя плотные рукавицы. – Мама роди меня обратно.

Взялся за стальную скобу с одного бока первого ящика. Глянул на напарника, крепко сжав её в руке. Оп! Тяжёлый деревянный прямоугольник, поблёскивающий на солнце краской, полетел вниз к ожидающим товарищам. Пошла потеха!

Мало что сравниться по усталости с той, что получается после разгрузки нескольких полных боекомплектов всего одной батареи. Не говоря уже про две. Ящики тяжёлы сами по себе, доски на них идут прочные, чтобы не поломались от ударов. Стальные полосы, закрепляющие их, лёгкости тоже не прибавляют. Ручки, свободно поворачивающиеся вверх-вниз в петлях, совсем тонкие по сравнению с самой махиной «сундука». После первых десяти-пятнадцати – следы от них плотно врезаются в ладони, начиная чуть побаливать. И нет разницы в том, что делаешь: хоть сгружай с машины, постоянно нагибаясь-распрямляясь, хоть таскай их один за другим в погреб. Хорошо хоть, что погреб не как дома, для картошки, варенья или солёных огурцов. Только вырывать его надо сразу по приезду, и только в него складировать всю эту тяжёлую тряхомудию.

Но надо успеть сделать всё до того момента, как из коробки радиостанции еле слышимый голос потребует от Клёна огня. И поэтому сейчас они практически бежали, стараясь не запнуться, не уронить на ноги груз. Наводчики и командиры орудий, водители и запасной связист присоединились к ним очень скоро. Надо было торопиться. До времени, стоявшее в планшетах совсем ещё молодых, недавно из училища, лейтенантов, и которое неумолимо приближалось. Позволить себе находиться в стороне смогли оба командира батарей, связист, дальномерщики и часовые, спрятавшиеся в кустах над лощиной, где укрыли артиллерию.

Лишь они стояли спокойно, сверяя ещё раз данные в планшетах с поданными арт-разведкой. Координаты топографической привязки на местности были верными, результат залпов обещал стать тем, что требовалось пехоте. А время шло.

– Командирам отделений – проверить экипировку личного состава, боезапас и доложить по выполнению! – передал по цепочке лейтенант, командующим взводом. Посмотрел на быстрое, доведённое до автоматизма движение бойцов и поднёс к глазам бинокль.

Пусть и немного, но время на осмотр своего участка атаки у него было. Стрелки командирского «Полёта» показывали время точно и в запасе было около двадцати минут. Взвод выдвинулся на позиции в указанный промежуток, не нарушив графика. Осталось немного, всего лишь дождаться ракеты, сигнала к атаке. А потом, одним решительным движением выбросив себя за бруствер траншеи, идти вперёд.

Совсем ещё юный, чуть больше полугода назад выпустившийся из училища лейтенант покрутил верньер своей оптики. В небольшом прямоугольнике, находившимся над окулярами, еле слышно щёлкнуло. Приборы с дальномерами появились в войсках недавно, но уже успели полюбиться. Сейчас маленькие светящиеся цифры в самом углу панорамы показывали пятьсот с небольшим метров до линии обороны гансов. Всего-то полкилометра, всего… сколько из них сможет его пройти и остаться в живых? Этого лейтенант не мог даже предположить.

Рядом возникла плотная и невысокая фигура замкомвзвода. Сержант упёрся локтями о бруствер, внимательно посматривая вперёд. Смёрзшаяся земля со стуком покатилась вниз небольшими комками.

– Всё в порядке, товарищ старший лейтенант. – как всегда голос спокоен и уверен в чём угодно. Лейтенанту очень повезло, что в его самом первом взводе оказался такой бывалый и тёртый калач. С такими, как говорится, хоть к чёрту на рога, хоть к его же, бесовской милости, куме на блины. – Взвод к атаке готов.

– Хорошо. Спасибо. – Лейтенант оторвался от бинокля, сняв его и убрав в кожаный футляр, закреплённый на поясе. Оглянулся, глядя на кажущиеся из-за брони угловатыми фигуры бойцов.

Стоят, богатыри, как на подбор, один к одному. Тяжёлая штурмовая пехота, главная косточка всей армии, появившаяся в боях за Волгу. Когда стало ясно, что армия, вгрызшаяся в предгорья Урала, отступать больше ни за что не будет – пришло время появиться тем, кто скоро пойдёт назад. Ломая, круша и снося всё на своём пути, в том числе и кажущиеся незыблимыми линии обороны врага. Понятно, что дело это сложное, требующее специального и внимательного подхода. Потому-то сейчас в высоких, чуть ли не в полтора человеческих роста, накрытых накатом из толстых брёвен, ходах переходов было тесновато.

Штурмовая пехота подбиралась из ребят не ниже метра восьмидесяти, редко таких как «замок» – в метр семьдесят. Комплекция соответствовала росту, что не прибавляло фигурам пехотинцев изящества и гибкости. Да и носимая броня, закрывающая корпус, плечевой пояс, бёдра с пахом, своё дело делала. Одетые в серо-белый камуфляж, в больших круглых шлемах, накрытых чехлами, и в тёплых шерстяных масках, бойцы здорово напоминали медведей. Тех самых русских, фольклорно-сказочных, населяющих улицы русских городов, умеющих пить водку, танцевать под балалайку и безумно злобных к незваным гостям.

«А что, – неожиданно подумалось их командиру, – так оно и есть. Очень похожи, прямо один в один напоминают зверьё западного анекдотичного фольклора. И злые, и страшные, и водку пить приученные».

Лейтенант хмыкнул про себя и решил на всякий случай проверить собственное оружие. Хоть и чистил, холил и лелеял постоянно, как велит БУ¹⁶, но всёж таки. Никогда и никому лишним не будет это сделать. Особенно перед боем, когда каждый нюанс играет роль. Бой, бой…

Он не боялся того, что будет совсем скоро, этот ещё очень юный командир. За шесть месяцев после выпуска произошло многое. Война и есть война. Было за что идти в бой, рваться к врагу, выжимать из себя всё. У каждого своё, личное и глубокое.

Небольшой дворик в наскоро построенных невысоких панельных домах, с железными качелями и столиками для стариков. Аллейка из берёз, через которую так интересно было бегать в школу в самом начале, после эвакуации. Мама, постоянно хлопотавшая по хозяйству, только придя с работы. Отец, работающий на оборонном заводе, постоянно пропадавший и приходящий домой без сил. Катюша, учившаяся в параллельном классе. Он воевал за то, чтобы они просто были живы.

Нормально… Лейтенант довольно прищурился.

Чуть оттянул ремень автомата, взявши его поудобнее. «АДК-Ш/Г»¹⁷ штука надёжная, проверенная и… тяжёлая, что и говорить. Пальцы знакомо и быстро пробежали по широкому прямоугольнику цевья, с ребристыми накладками. Отстегнули толстый дисковый магазин на шестьдесят патронов. Лейтенант придирчиво осмотрел устье с механизмом подачи, чуть подвигал верхний «патрик». Нормально, смазанная двойная пружина мягко подталкивала латунную длинную «сигару» с конусовидным концом вверх. Приклад был штатный, нескладывающийся, деревянный с металлическими вставками. Взводный уже успел убедиться – эта конструкция, с виду неказистая, иногда очень выручает. Череп того фрица, кинувшегося с ножом месяц назад, лишь хрустнул от удара… и все.

Проверил самый конец ствола, куда тоже уже пришлось пару раз вставлять цилиндр гранаты. Чисто, никаких незаметных комочков грязи, которые на удивление ловко и быстро прилипают от самой небольшой прогулки по траншеям. Поправил собственноручно сшитый белый чехол, закрывающий большую часть оружия. Они не разведка, но если вдруг снег пойдёт, то лишний шанс уберечься от прицельного огня. «Попона» шла в довесок к бело-грязной камуфлированной ткани защитных щитков и самого жилета.

Напоследок пару раз достал и вложил обратно «ТТ» и нож. Кобуру недавно привёз в подарок однокурсник, ездивший куда-то за Урал за боеприпасами и оружием. Хоть и сразу после выпуска, оказавшись в части, постарался примазаться к интендантам, но дружбы с сокурсниками не разваливал.

Сам лейтенант, поначалу косившийся в его сторону (а то, тыловой грызун-то!!!) вскоре смог справиться с собой. Вот и результат, надёжно закреплённый на бедре, доказывает верность в изменении стереотипов. Стандартная кобура, крепящаяся на ремень, в боевых условиях оказалась не то чтобы неудобной. Мешала она, в нужный момент оказываясь даже не подспорьем, а вовсе наоборот – помехой, чуть ли не смертельной. Ну а нож, взятый в первом бою, оказался хорош. Длинный, широкий, с односторонней заточкой, резиновой рукояткой. Полученный от старшины штык от автомата тоже был с ним, спрятанный в подсумке на пояснице. А трофейный вон он, сбоку на груди.

Поводил плечами, прислушиваясь к ощущениям. Нет, всё было в порядке, защитные щитки сидели плотно, но не мешая. Ставшие привычными тяжесть и нагрузка на спину от жилета только придавала уверенности, также, как давление от шлема. Спасибо тем, кто не спал ночами, создавая всё это для таких, как он ребят здесь, на фронте. Сколько жизней сохранено только благодаря такой вот защите, сколько осталось неискалеченными солдат. Лейтенант оценил и понял в первый раз, испуганный и чуть не наложивший в штаны, поднятый рукой вот этого самого сержанта, шёл в бой. Стук от осколков разорвавшейся рядом фрицевской гранаты, дробью прокатившийся по шлему, врезался в память навсегда. Сам выбрал куда пойти, штурмовая пехота – это не то место, где можно «загаситься», совсем не то.

Он посмотрел на циферблат, понимая, что совсем скоро наступит то самое время, обозначенное на «летучке» командиром батальона. Обвёл глазами ближайших бойцов, встречаясь со спокойными ответными взглядами. Эти не подведут, никогда и ни за что, в этом взводный был уверен на сто процентов. Осталось лишь дождаться ракеты.

– Туточки они, тута… – сапёр обернулся к напарнику. Скуластое лицо чуваша довольно улыбалось. – Видишь?

– Не мельтеши. – тот вытер лицо рукавицей. Осторожно поправил капюшон маскхалата, низко опустившийся на глаза. – Вижу, они.

Оба лежали в небольшой канавке, когда-то прорытой то ли ручьём, то ли рукавом недалёкой реки. Перед ними расстилалось, на сколько глаза глядят, сплошное белое покрывало поля. Не простого, когда-то перепаханного плугами и боронами, а самого отвратительного из всех возможных полей, включая ледовые на полюсах. Поле перед двумя сапёрами было минным.

Оборудованным хитрой начинкой по всем правилам сложной военной науки и предназначенным лишь для одной цели: не дать пройти врагу. Те, кто не должны были пройти, сейчас теснились в узких траншеях далеко за спинами двух людей в маскировочных халатах. Там, за бруствером, ждали своего часа несколько батальонов. И для того, чтобы они смогли атаковать, этим двум нужно сорвать как можно больше мин, спрятанных их «коллегами» с той стороны.

«Открывашки» ждали рядом, заботливо и аккуратно уложенные на специальные салазки. Два заряда, способные подорвать большую часть минного поля и дать возможность пехотинцам добраться до хорошо заметных траншей перед сапёрами. Если напрячь слух, то пару раз можно было расслышать лающие гортанные команды. Там, на «той» стороне, сейчас шла такая же жизнь, как и на этой, «своей». За маленьким исключением: на «нашей» стороне все точно знали, что через пару десятков минут начнут убивать «соседей», а вот те про такое ведать не ведали, и слышать не слыхивали.

То, что разглядел глазастый сапёр, родившийся в деревеньке под Чебоксарами, была верхушка одной из мин. Плохо заметная чёрная болванка, которую очистил от недавно выпавшего снега сильный ветер. Но именно от неё, такой, казалось бы, незаметной, можно было плясать дальше. Напарник первого ИСР-овца ¹⁸старательно прикрыл глаза белой шерстяной перчаткой (со снайперами приходилось считаться), внимательно пошарил глазами вокруг.

– Всё, засёк. – Под плотной тканью маски его губы слегка улыбнулись. Первый этап задачи выполнен, мины обнаружены. Осталось ещё два: подготовить «открывашки» и вовремя их запустить. А это тоже далеко не просто, если не сказать наоборот. Укрепления немцев здесь находились очень близко, выдвигаясь вперед тупым углом, создавая опасность и для противника и для самих себя. Вот фрицы и дождались… сапёр улыбнулся ещё раз. Что-что, а подарок для своих ребят и для немцев он постарается сделать так, как надо. Проход через поля у пехоты будет хороший, широкий, разве что не ровный. Ну, да и ладно, небось вовсе не на променад собрались.

Сапёр подхватил свои салазки и пополз от напарника, стараясь вжаться в землю и ничем себя не выдать. Говорить не было необходимости. Пара давно понятных жестов на пальцах, и всё ясно. Невеликая премудрость для тех, кто знает, что делать. Поле рванут с двух сторон, чтобы затралить как можно больше плоских тяжёлых дисков, спящих под снежным покровом.

Стрелки на часах, уже подошли к нужной отметке, когда он закончил последние приготовления. Осталось всего ничего, только дождаться сигнала и повернуть ручку динамо-машины. А потом… можно, конечно, отползти назад, а можно и пойти с пехотой. Это уж как карта ляжет. Деревню сапёра сожгли пять лет назад, когда подразделения СС прочёсывали районы у Сызрани, это он знал точно. А долг, как известно, платежом красен.