– Ну, нет так нет, – ничуть не огорчилось дерево. – Только как же вы своего коня вернете?

– А и вправду, Чурило Пленкович, где мы коня сыщем? – обрадовался такому вопросу Колыван.

– И я вижу, у вас серьезные проблемы, – продолжало дерево, – могу помочь коня вернуть.

– Это как? – с недоверием отозвался Чурило Пленкович.

– А у меня есть два помощника. Вот они коня вашего и сыщут. Но вы ж понимаете, такая услуга здесь, в дремучем лесу, не за спасибо.

– Хм, твои условия?

– Так, играть не хотите и ладно. Но молва ходит, ты хочешь в Киеве представления устроить, народ повеселить. Заработаешь много денег русских. А потом что собираешься делать?

– Домой возвращаться.

– С рублями? Ха-ха! Чай, у тебя дома в ходу евро и доллары. А где рубли менять будешь на валюту? Предлагаю выгодный обменный курс. В накладе не будешь! Чем больше денег, тем меньше курс.

Задумался Чурило Пленкович. А Колыван ему:

– Я в иностранных делах не шибко разумею. Один раз попытался бизнес провернуть с фарфоровыми кошками-копилками, да прогорел. А всё потому, что негде у нас валюту на рубли поменять – князь Владимир строго-настрого запретил хождение иностранной валюты, даже все обменные избы позакрывал. Так что это дерево – единственный шанс, другого не будет.

– Ладно, – говорит Чурило Пленкович дубу ветвистому. – Деньги поменяем. Только с конем что делать будем?

Тут из гущи лесной появились два вышибалы – молодцы один в один, как на подбор. Плечистые, мускулистые. У каждого в руке по дубине, а свободными руками ведут за уздечку коня Чурилы Пленковича.

– Твоя лошадь? Только мы тебе ее просто так не отдадим. Выкуп давай!

– Но у меня сейчас нет денег. Всё мое имущество для представлений едет отдельной телегой, – начал оправдываться Чурило Пленкович.

– Тогда это наша лошадь!

– Ну что вы, ребята! – вмешалось в разговор дерево. – Ну что же вы так с гостем-то нашим! Нету у него сейчас с собой денег, и играть со мной ему не на что. Понимаю. Но это кто с тобой? Меняешь его на коня?

– Меняю! – не задумываясь, ответил Чурило Пленкович.

У Колывана аж челюсть отвисла, и глаза округлились от такого поворота событий. И не успел он даже и слува молвить, как оказался в руках двух вышибал, а Чурило Пленкович – с конем. Тот тут же вскочил на коня и пустился прочь.

– Учти! – крикнуло ему дерево вдогонку. – Мои помощники будут следить за тобой, чтобы ты на обратном пути мимо меня не проехал!

Ускакал в чащу лесную Чурило Пленкович, не оглядываясь, а Колыван чуть ли не в слезы:

– Пусти меня, дерево! Ты же мне что обещало? Ты же мне десять тысяч обещало. Я-то тебе зачем?

Отпустили его два вышибала, к дереву подвели.

– Видишь ли, – говорит ему дерево. – Не смог Чурило Пленкович сыграть со мной. Ну да ничего. Еще сыграет. А уговор дороже денег. Бери свои десять тысяч. И тут же в черном окошке сначала зазвенели, а потом показались золотые монеты.

Начал их было Колыван по карманам рассовывать, да больше уже и некуда совать. Карманы оттопырились, потяжелели. Даже в шапку больше не вмещаются.

– Что же мне делать с остальными деньгами, куда их рассовывать? – сам у себя спрашивает Колыван.

– Не знаю, твое дело! – ответило дерево. – Коль больше некуда, я здесь ни при чем. Как хочешь!

И дверца в стволе дерева быстро закрылась. Тут же исчезли в гуще лесной два вышибалы, и остался Колыван один перед дубом. Постоял-постоял Колыван, да и поплелся куда глаза глядят. Обратно в избу к Бабе Яге с долгами расплачиваться.

* * *

– Эх, скучно мне, Юлий! – развалившись на подоконнике у окна в своих царских хоромах, разговаривал с конем говорящим Владимир, князь киевский и всея Руси. – Вот смотрю я на Русь и народ православный и думаю, как еще ему жизнь улучшить, ведь столько он бед натерпелся, ох, сколько он намучился. Только и успевай отбиваться от нашествия врагов-басурманов всяческих то слева, то справа. Теперь вот крестоносцы стали досаждать. Сговорились они, что ли? Вот послал трех богатырей защищать землю русскую от них, и кто следующий будет? Кстати, Юлий, тебе они ничего не говорили, когда вернутся?

– Народ говорит, скоро будут.

– Хоть бы предупредили, когда возвращаются. Я бы их встретил празднествами та салютами. А так поди узнай, когда они возвратятся! Так вот. Решил я, Юлий, начать писать летопись историческую.

– Это как? – удивился конь говорящий.

– Историю земли русской писать надобно. Как бы поздно не было. Если сам не напишешь, напишут за тебя другие, себя не забудут, а обо мне и слова не скажут!

– Да ты что, князь! – удивился Юлий. – Как же тебя не забыть-то? Ты же главный участник всех этих событий. Не будь твоих приключе… э-э-э, подвигов, так и половины писать нечего было бы!

Взбеленился Владимир, князь Киевский:

– Молчи, конь говорящий! Много ты знаешь! Ты видишь всемирную историю только из окна моих замков княжеских, ну или из боярской думы, когда боярские совещания стенографируешь. Что видел ты последние годы из своей библиотеки?.. О! Идея! Придумал! Вот ты и будешь писать с моих слов всю историю Руси Киевской!

– Я?! Да у меня все копыта отвалятся, пока я ее напишу! Не-е-е, я так долго писать не смогу! Я заведующий княжеской библиотекой, книги там всякие, журналы, архивы, делопроизводство и учет… Конь-летописец! Князь, да это же смешно! Что потомки-то скажут? Кстати, у меня ревматизм развился от сырой и пыльной библиотеки. Это от долгого стояния у книжных полок. Все на ногах да на ногах, с утра до вчера, – заупрямился Юлий. – Ой-ой-ой! Какая острая боль в суставах!

И Юлий сразу стал хромать на все четыре ноги и копытами показывать Владимиру, где и что у него болит от ревматизма.

Задумался князь Владимир. Стал ходить взад-вперед по залу.

– Нет, Юлий! Писать все равно надо! Больше некому. Ты у нас грамоте обучен, латинский знаешь, троянскому коню родственник. Поставим компрессы, примочки там всякие. Пару-тройку уколов под хвост или еще куда, где лекари укажут. Так что тебе и карты, э-э-э, перо в руки. Ну или в копыта.

Нахмурился Юлий. Еле ковыляя, доплелся до стула княжеского, уселся в нем, морщится от мнимой боли, одним копытом ногу растирает, вторым копытом за ухом чешет, думает, как отговорить князя Владимира от этой затеи.

– Моисея, что ли, уговорить? У него зубы во рту золотые еще со времен победы Алеши Поповича над Тугариным-змеем, пусть отрабатывает, осел… Слушай, князь! – обрадовался тут Юлий. – Так ведь жена Ильи Муромца, Аленушка, у нас ведь журналистка, статьи там всякие пишет, интервью берет. Кстати, да и летопись какую-то пишет. Кажется, «Будни русских героев» называется. Вот ты ее и позови! Она твою историю лучше всех напишет! Ну а я, если чего, так и быть, я подсоблю ей с историческими событиями, фактами да комментариями.

– Точно, Юлий! Как я и сам не догадался. Зови сюда прислугу, сейчас же пошлем за ней.

Вскочил с трона Юлий как ни в чем не бывало, метнулся к двери, открыл ее:

– Эй, любезнейший, князь зовет указания давать!

В зал вошел по внешнему виду как боярин.

– Милейший, – строгим голосом обратился князь Владимир к боярину, – А ну-ка, срочно доставь ко мне Алену, жену богатыря Ильи Муромца, ну ты знаешь. И пусть сразу прихватит с собой перо, чернила да бумаги побольше. Ну и свечи пусть возьмет с собой, чтобы и вечером время зря не терять.

– Князь, весь народ киевский за городом, – с поклоном ответил боярин. – Там аттракционы сооружают, сегодня открытие, и она может быть там. Велеть закрыть аттракционы, чтобы ее быстро найти в людской толпе?

– Ух ты! Аттракционы! – и Юлий захлопал в копыта. – С детства не был на них.

– Какие еще «акракционы»? Где за городом? – и князь Владимир подбежал к окну и стал всматриваться вдаль. – Нет никаких акракционов!

– Аттракционов, княже! – поправил его конь говорящий.

– Тьфу ты, слово-то какое придумали! То синхрофазотроны, то аттракционы! А, как я рифму придумал? Нравится? Юлий, запиши это новое слово для потомков в будущую нашу летопись. Так где, ты говоришь, аттракционы? Опять научные опыты наши народные умельцы ставят? Они мне так весь Киев когда-нибудь сожгут. Я же запретил все обменные валютные избы! Теперь что, и аттракционы запретить? Ну так где они, эти аттракционы? И вообще, что это такое? И почему я об этом ничего не знаю?

– Князь, они с другой стороны Киева, с этой стороны их не видать, – пояснил боярин.

– Да? Ну ладно. Юлий, ну так расскажи мне, что же такое аттракционы.

Тут конь говорящий принял вид знатока во всех вопросах, стал без ревматизма расхаживать по залу и важным видом принялся князю Владимиру пояснять:

– Видишь ли, княже! Аттракционы – это место увеселений для люда простого. Там конкурсы разные, торгуют барахлом всяким, игры там, качели. Все за плату.

– А еще там, говорят, будут шары, летающие по небу, с людьми запускать, – добавил боярин.

– Шары с людьми, летающие по небу? – удивился князь Владимир. – А это что еще такое?

Пожал плечами боярин, промолчал и конь говорящий.

– Это что, новое чудо техники? И кто его привез к нам?

– Говорят, иностранец какой-то, вроде бы Чурило Пенкович, – ответил боярин.

– Чурило Пленкович? Иностранец, а имя-то вроде бы как нашенское. Где-то я раньше его слыхал… Ну вот, Юлий! А я все переживал, чем народу помочь, как жизнь его улучшить. А тут иностранцы за нас уже сами все и придумали! Аттракционы какие-то навезли! Короче, Юлий, едешь со мной, посмотрим мы на эти аттракционы с Чурилом Пленковичем. Так, милейший, – обратился князь Владимир уже к боярину. – Пусть готовят мою охрану да конвой, я еду аттракционы смотреть! Надо ж знать, чем мой народ тешится в перерывах между нашествиями басурман всяческих. Раз я буду со своей стражей, то мне вход будет бесплатный!

Вышел боярин из зала готовить охрану да конвой, а князь Владимир сел за стол, брови нахмурил, подпер подбородок одной рукой, пальцами другой руки по столу стучит:

– Чурило, Чурило Пленкович. Где-то я это имя слышал. Юлий, а ну-ка принеси с княжеской библиотеки, с комнаты архивных летописей, книгу «перепись населения». Посмотрим, что там написано, может, что и найдем об этом иностранце с нашенским именем.

Постучал прочь не спеша конь говорящий своими копытами по полу каменному да вскоре и вернулся с книгой в зубах. Подошел к княжескому столу, бросил ее на стол так, что аж пыль столбом с нее поднялась.

– Фу, пылюка какая! – скривился Юлий. – Вот, теперь после нее опять зубы чистить, второй раз за утро.

Подтянул к себе поближе книгу князь Владимир, рукавом с нее пыль вытер, чихнул от пыли и прочитал с обложки:

– Перепись населения Киевской Руси, буква «Червь».

– Где червь? – не понял конь говорящий и немного отпрянул от стола. – Дави его быстрей, дави, чтобы книгу не прогрыз!

– Какой червь, Юлий? – не понял вопроса князь киевский Владимир.

– Червь, книжный червь! Ты на книге увидал червя. Его надо раздавить, чтобы он книгу не портил.

Князь Владимир более внимательно осмотрел обложку книги, вытянул с нижней полки стола увеличительное стекло-лупу, еще раз внимательно через лупу обсмотрел книгу, но ничего подозрительного не заметил.

– Юлий! Тут нет никаких червей, что ты выдумываешь!

– Здрасте, княже! – возмутился Юлий. – Сам сказал слово червь, а я выдумываю!

– Я не говорил слова червь.

– Ну как же, княже? Ты сейчас, глядя на обложку книги, сказал слово червь.

Глянул князь Владимир на коня говорящего, как на сумасшедшего, уставился Юлий на князя Владимира, как на ненормального. Какое-то мгновение так и смотрели они друг на друга с непониманием, пока в конце концов князь Владимир не сообразил, в чем дело.

– Юлий! Ну что ты меня путаешь! Это не червь, а червь, буква так называется – «червь», по старославянскому алфавиту. Аз, буки, веди, глагол, добро – слыхал? Вот оттуда и червь. Понятно тебе?

– Ну так и скажи, княже, буква «че»! Четко, коротко и ясно! А то черви, черви. Карты игральные, что ли, эти черви?

– Ладно тебе, Юлий! Не бурчи. Пусть будет по-твоему буква «че». Итак, посмотрим.

Открыв книгу на первой странице, князь Владимир начал искать, далее перелистывая страницы:

– Ча, чабан, чародей, часовой, часовщик, часы, чахотка. Нет, не то. Та-а-ак, че, чеботарь, челядник, чемпион. Ой, чебурашка! А это кто такой? Чернорабочий, чернь. Так, это тоже не то. Смотрим дальше. Чи, чиновник, чистоплюй, чистюля, читальня. Нет, не то. Чревоугодник, чтец. Чу, чудак, чудовище, чудодей. Тоже не то. Чужеземец. Вот, нашел! Чурило Пленкович!

Конь говорящий Юлий обошел стол кругом, стал за спиной князя Владимира и своей мордой вместе с ним уткнулся в книгу.

– Та-а-к, Чурило Пленкович, – продолжал читать князь Владимир, – это…

Тут вошел боярин и доложил, что охрана и конвой готовы, можно ехать.

– Хорошо, хорошо! – замахал руками князь Владимир. – Уже идем. Не мешай нам, иди, иди, жди нас. Так, читаем дальше. Чурило Пленкович, боярин, житель деревни недалеко от Киева. Бабник, любитель красивых женщин. Пользуется популярностью в женском обществе и использует это в своих корыстных целях. Непродолжительное время был на службе у князя Владимира, но впал в немилость и был сослан на каторгу…

Тут князь Владимир резко захлопнул книгу:

– Все. Больше ничего не написано.

Прочитав о Чуриле Пленковиче и захлопнув книгу, чем вызвал опять столб пыли, князь Владимир еще пару раз чихнул, но уже вместе с конем говорящим и задумчиво протянул:

– Мда, могли бы и поподробнее расписать об этом Чуриле Пленковиче. Вот видишь, Юлий, надо, надо писать летопись об истории земли русской! Ну ничего толком не написано об этом Чуриле. Вот теперь сиди и вспоминай, кто он такой и как дело было.

– А что же ты, княже, не помнишь, кто служил у тебя? – удивился Юлий.

– Ну так мало ли кто служил у меня, много таких было, всех и не упомнишь. Видать, давно это дело было, что и не припомню. Или недолго он у меня прослужил. Ладно, Юлий, поехали! Посмотрю на него своими глазами, может быть, и припомню.

Переодевшись в более простые наряды, надев очки темные, выехал князь Владимир за город в сопровождении стражи своей. А возле князя конь говорящий Юлий гордо копытами цокает, да рот на замок, помалкивает, чтоб народ киевский не напугать даром своим разговаривать по-человечески.

Подъехали они. Стражу князь Владимир у входа оставил, а сам с конем скрылся в толпе. Народу – видимо-невидимо. Весь Киев собрался. Кругом вывески, флажки разноцветные, украшения праздничные. Шум, гам стоит. В одном месте пряниками торгуют, в другом – напитками, в третьем – леденцами. В одной стороне лавки с глиняными изделиями, в другой – конская упряжь, в третьей – картины. Там – качели, там – горки, там – тир с луком. Хочешь – мороженое, хочешь – пирожное. Ходит между рядами князь Владимир, удивляется, охает да ахает. А следом конь Юлий только и успевает следить, чтобы народу ноги копытами своими не поотдавливать да хвостом своим по лицу люду честнуму случайно не задеть. Народ проходит мимо Юлия, возмущается:

– Коней тут еще не хватало! Кто коня привел, уведите его отсюда, и так не протолкнуться!

А князь Владимир ходит рядами, охает да в ладоши хлопает. Захотел купить в одном месте маленькую глиняную статуэтку с копией своих палат княжеских, полез в карман, да так ничего и не нащупал.

– Юлий! Ну ты представляешь, князь вышел в народ и без денег! В кармане ни копейки. А все почему? Потому что негоже князьям киевским карманные деньги иметь при наличии казны государственной! Сбегаешь за казначеем моим? Ну или хотя бы за гонцом моим Елисеем.

Фыркнул Юлий, покачал головой отрицательно, повернулся задом к князю. Всем своим таким видом ему показывает, что не лошадиное это дело – гонцом за мелочью бегать.

– Ладно-ладно! Сам что-нибудь придумаю, – тоже обиделся князь Владимир, пробрался через толпу поближе к прилавку, воспользовался толчеей да незаметно и стянул понравившуюся ему статуэтку. Быстро сунул в карман и на ухо коню: – Так, Юлий, уходим отсюда!

И они быстренько пробрались к другому прилавку. У этого прилавка столкнулись с Тихоном, воспитателем Алеши Поповича, и бабулей, родной бабкой жены Алеши Поповича, Любавы. Тихон и бабуля рассматривали рамки для картин.

– Что покупаем? – спросил князь Владимир у Тихона.

– А! Княже! О! Юлий! – обрадовался Тихон.

– Тише ты, тише! – замахал руками князь Владимир. – Не дай бог меня здесь кто узнает, так все вокруг соберутся да кланяться в ноги начнут, и я не смогу дальше ярмарку увидеть.

– А мы вот решили рамку для картины купить. А то все никак не можем мы все вместе запечатлеться на память – я, бабуля, Алеша да жена его Любава. Аленушка, жена Ильи Муромца, обещала с художником подсобить, да и дарственную надписать подписать.

– Тихон, так мы ее, Аленушку, с Юлием как раз и разыскиваем. Не видал ее нигде?

– Как же, как же, видал-видал. Она вместе с Любавой и Настасьей Филипповной, женой Добрыни Никитича, там, впереди, платки себе покупают. Пробирайся вперед, там их и сыщешь! Да, княже, что там слыхать, когда богатыри наши с похода вернутся? А то так и ярмарку с аттракционами не застанут.

– Уже на подходе, Тихон. Народ говорит, скоро будут. Ну, мы пошли.

– Не торопись, княже, мы с вами.

И пошли князь Владимир, Тихон, бабуля и Юлий дальше по ярмарке, пробираясь сквозь топы киевлян, искать жен богатырских.

* * *

– Ну, вот мы почти и дома! – сказал своим друзьям-богатырям Илья Муромец, когда они выехали на своих верных лошадях на пригорок, с которого открывался вид на стольный град Киев. – Доложим князю Владимиру результаты похода против крестоносцев, а потом можно будет и по домам ехать отдыхать.

– О, а это что такое? – удивленно воскликнул Алеша Попович, увидев невдалеке от стен города огромное скопление народу, снующего между какими-то цветными и ярко украшенными деревянными конструкциями. – Поехали разузнаем.

– Нет, Алеша! Ну куда мы в доспехах, с мечами да копьями сунемся в народ. Только распугаем! – возразил Добрыня Никитич. – Надо сначала князю Владимиру доложить да доспехи сдать в оружейную комнату, а потом уже узнать, что это там такое.

– Правильно, Добрыня! – поддержал его Илья Муромец. – Поехали к князю.

Едут по Киеву, а на улицах никого. Опустел Киев. Удивляются богатыри. Увидали на лавочке у какого-то дома старушку. Подъехали к ней да спросили, где весь народ.

– Да на ярмарке с ракционами весь город.

Подивились богатыри русскими, спросили они у нее, что это такое – рационы.

– Да я и сама не знаю, – ответила она. – Да вы поезжайте туда, за город. Там все и разузнаете.

Поехали богатыри дальше, да и подъехали к княжеским палатам, в двери постучали. Два постучали, три постучали, да только никто и не открывает.