Военные годы Эснар провел частично на берегу Атлантического океана, где была одна из баз военно-морского флота. Там же, по-видимому в сентябре 1915 года, он женился на Генриетте Алин Вимонт. В 1917 году был переведен в Тунис. Некоторое время в качестве военного медика он сопровождал транспортные и госпитальные суда от Адриатики до Северного моря^[15].

После окончания войны, в 1919–1925 годах, он начал преподавательскую деятельность в чине профессора в своей альма-матер, в Школе военно-морской и колониальной службы здравоохранения. Одновременно с этим он преподавал в медицинской школе в Бордо. В это время его интерес к психоанализу не угас, Эснар стал одним из наиболее активных пропагандистов науки о бессознательном во Франции.

Так, например, в августе 1923 года он выступил на конгрессе франкоязычных психиатров и неврологов в Безансоне с темой «Психоанализ: этиологическое, методологическое значение, терапевтическое и психиатрическое учение» (La Psychanalyse: Valeur е́tiologique, methodologique, therapeutique et psychiatrique de la doctrine). Эснар говорил: «Психоанализ, свободный от терминологических ошибок, теоретических преувеличений, присоединившийся к психиатрии, – это все еще громоздкий, но весьма ценный метод и доктрина, которая имеет неоспоримое право на наши симпатии как ученых, так и граждан Франции»^[16]. Другой пример активной деятельности Эснара – привлечение на свою сторону молодых психиатров вроде Рене Лафорга (Renе Laforgue)^[17], с которым они, в числе прочих, основали группу «Психиатрическая эволюция» – сообщество молодых психиатров, стремившихся к реформам в психиатрии. Эснару было относительно легко завоевывать аудиторию: «К своему таланту писателя, признанному в университетах и даже в крупной прессе, Эснар добавляет умение разговорчивого лектора и оратора с легкой и грамотной речью»^[18].

Вскоре после этого, летом 1925 года, он по делам службы отправился на Дальний Восток, в порт Сайгон, и по пути делал небольшие заметки и зарисовки. Так, например, он описывает свой день, 11 августа, 1925 года: «Часть дня была посвящена подготовке похорон несчастного квартирмейстера, который на днях упал в воду. Его распухшее и отвратительное тело было найдено недалеко от пристани Мессежери. Я отправил его в портовый лазарет, а затем в госпиталь. Днем у меня хорошая работа – провести его вскрытие. Фильм ужасов! Потом возвращаюсь на борт: справки, бумаги, телефонные звонки… уф!..»^[19]. Да, нелегка служба военного врача, однако Эснар с ней справлялся!

Через полгода он вернулся в Европу и сразу же начал выступать на конференциях: сперва в Женеве среди швейцарских психиатров, затем на Конференции франкоязычных психоаналитиков. Примерно в это же время он, вероятно, начал собственную практику, что примечательно, наотрез отказавшись от прохождения дидактического анализа. Так, постепенно, преодолевая сопротивление психоанализу и сопротивление «германизму», Эснар стал одним из главных лиц французского психоанализа, и в ноябре 1926 года он участвовал в создании Парижского психоаналитического общества (ППО) (Societe Psychanalytique de Paris, SPP), которое возглавлял дважды – в 1928 и 1930 годах, а в 1927 году стал одним из учредителей Revue francaise de psychanalyse – «Французского журнала психоанализа», самого авторитетного и долгое время единственного печатного издания, где могли бы публиковаться статьи и переводы психоаналитической тематики. О том, как «много» психоаналитиков было во Франции, свидетельствует письмо Лафорга Фрейду от 30 января 1926 года, в котором он перечисляет имена десяти человек, участников парижской группы, – Сокольницка, Лафорг, Пишон, Алленди, Паршеминье, Борель, Эснар, Левенштейн, а также швейцарцы Р. де Соссюр и Шарль Одье^[20].

Впрочем, наличие собственного печатного органа еще не означало полностью решение проблемы с переводами и изданиями Фрейда на французском. У французских аналитиков все еще не сложилось внятной традиции перевода фрейдовской терминологии, а, как известно, именно особенности перевода существенно влияют на понимание тех или иных концепций. Самый простой пример такого рода – это отличие, которое мы обнаруживаем между терминами «влечение» и «инстинкт». Эснар стал одним из участников лингвистической комиссии, которая должна была раз и навсегда решить проблемы с фрейдовскими переводами и психоаналитическим словарем в целом.

Французский психоанализ 20–30-х годов состоял преимущественно из двух больших «групп»: условно «ортодоксов» вроде Мари Бонапарт, о которой речь пойдет далее, и «галлов», французских теоретиков, принимающих общие идеи Фрейда, но отрицающих некоторые частные моменты его теории, скажем, пресловутую «инфантильную сексуальность» или примат эдипова комплекса. Главной задачей «галлов» было преобразовать строгий немецкий дух психоанализа («варварский»), латинизировать его. Большинство представителей последующих поколений (самый яркий из которых – Лакан) в той или иной мере пошли этим же путем.

Эснар не стеснялся своих взглядов на психоанализ. Так, например, 23 января 1932 года в письме к своему анализанту Бернару Грассе (Bernard Grasset), крупному французскому книгоиздателю, он заявлял: «Забудьте всю эту яркость, грандиозность, все эти Эдипы. Вы, как тонкий и чудесный интуитивный галл, не позволяйте себя вводить в заблуждение далее этим иудео-германским очарованием»^[21]. Специфика первых лет психоанализа во Франции была в том, что многие из числа первых аналитиков обучались анализу собственно уже во время практики, периодически освещая ход своей работы, посещая Фрейда или кого-то из его ближайших коллег.

Фрейд с опаской относился к некоторым молодым французам. Например, к Пишону и Эснару сложилось определенное недоверие, поскольку, по мнению Фрейда, они были слишком склонны к компромиссам с медиками и маргинальными группами^[22],^[23].

Одновременно с активной психоаналитической деятельностью продолжалась и деятельность Эснара в качестве военного врача. Он занимал несколько важных постов по управлению военно-морской медицинской службой в Алжире и Африке. В круг научных интересов Эснара также входила психиатрия и нейропсихиатрия, психология и психиатрия военных неврозов и травм, психология преступности.

С началом войны Эснар оказался в Тунисе, в Бизерте, где стал свидетелем капитуляции Франции, прихода к власти правительства Виши, вступившего в союз с нацистами, из-за чего случилось множество больших и маленьких, но одинаково непоправимых катастроф. Так, например, вице-адмирал Эдмонд Даррьен, командующий отрядом кораблей в Тунисе, в декабре 1942 года получил сразу два приказа: открыть огонь по войскам союзников, высаживающихся на побережье, а затем передать свой небольшой флот в руки местных немецких войск и вывести свои части из Туниса. Так и не открыв огонь по войскам союзников, он, опасаясь агрессии против своих солдат со стороны нацистов, передал немцам три старые подводные лодки и три торпедных катера (нацисты так и не воспользовались ими до конца войны). После войны офицера судили и приговорили к пожизненному сроку; из-за того, что подсудимый фактически ослеп, ему в 1946 году временно дали отсрочку от приговора, однако спустя несколько дней он скончался. За него заступилось множество офицеров, в частности Эснар, который писал: «Во время этого трагического кризиса совести, который переживал адмирал, я мог только подтвердить наличие в нем чувства, которое я знал очень давно: француз с чистейшим французским нравом… сентиментально привязанный к родной стране и, следовательно, к своей великой родине, не любящий англичан, но испытывающий упорную ненависть к Германии. Однако и прежде всего честная и верная душа, пренебрегающая своими сокровенными личными стремлениями и ставящая превыше всего: дисциплину, слепое подчинение Отечеству и т. д.»^[24].

Самому Эснару, оставшемуся на службе, тоже пришлось выдержать целый шквал критики. Во время пребывания в Африке он работал над статьей «Иудаизм Фрейда» (Sur l'israélisme de Freud), призванной показать, что психоанализ мало связан с «еврейской» культурой и представляется независимой дисциплиной. Опубликована статья в 1946 году. Послевоенная общественность, конечно, нападала из-за нее на Эснара.

Сам же военный врач в условиях, мягко говоря, «боевых» не теряет бодрости духа и вместе с немногочисленными оставшимися коллегами организовывает и поддерживает медицинскую службу в Бизерте, под бомбардировками союзников (так, только 17 апреля 1943 года, к полудню на территорию больницы упало 17 взрывных бомб, чудом не повредивших здания^[25]), в условиях информационного вакуума, без медикаментов и денег, в политическом хаосе и регулярных вспышках эпидемий.

Впрочем, после войны не только Эснар, но и Лафорг, сотрудничавший с коллаборационистами, попал в немилость, и члены Международной психоаналитической ассоциации (МПА) ему это еще припомнят, равно как и неортодоксальную позицию, ведь, переехав в 1949 году в Тулон, он продолжил свою частную практику, но в свойственной ему нестрогой манере. Именно поэтому спустя четыре года во время событий первого раскола 1953 года он поддержал Жака Лакана. Этот раскол стал следствием конфликта между условно «либеральной» частью аналитиков во главе с Д. Лагашем и Ж. Лаканом и ее «консервативной» партией, возглавляемой С. Наштом^[26].

В 1959 году Эснар так и не обрел славу «лаканиста», но стал президентом Французского психоаналитического общества. Это не помешало участникам МПА в 1961 году отказать Эснару и Лафоргу в признании. Когда в 1963 году произошел новый раскол в среде французских аналитиков, Эснар вновь последовал за Лаканом в созданную им «Парижскую школу Фрейда» (École freudienne de Paris).

В 1961 году Эснар закончил работу над книгой «Фобии и фобические неврозы» (Les Phobies et la Nevrose phobique); всего он стал автором десятка книг и более чем сотни статей по психоанализу, психологии, психиатрии и медицине. Более всего Эснара занимала тема истории психоанализа и его равзития, причем как во Франции, так и в мире. Интересны его тексты «От Фрейда к Лакану», а также «Психология преступления», написанная в 1961-м, но изданная в 1968 году.

В 1964 году по семейным обстоятельствам он покинул Тулон, чтобы обосноваться в Нанте, недалеко от места, где родился. Там же он и умер 17 апреля 1969 года, войдя в историю французского психоанализа под шутливым прозвищем «адмирал», но тем не менее оставаясь представителем «героического» поколения, на долю которого выпала честь нести знамя психоанализа сквозь бушующий шквал критики и пламени войны.

Однако нужно понимать, что даже героизм первопроходцев и их стремление познакомить французов с Фрейдом не позволили бы добиться и половины результата, если бы не участие Мари Бонапарт, чья помощь и поддержка в формировании психоаналитического общества в свое время стала незаменимой.

История жизни этой женщины вообще может легко сойти за пьесу и роман. В этом произведении главная героиня была бы сильной и