С этой мыслью папаша, как будто прозревший после долгих лет заблуждения, просто расцвел, как будто его просветили и открыли глаза, и абсолютное спокойствие окутало его душу. «Это было точно от бога», – подумал в тот момент Сергей, как бы прошел очищение, и это было по-настоящему круто – почувствовать такое облегчение после того, что пришлось пережить, но эйфория длилась недолго. После завтрака, веселого, со смехом и шутками, Сергея посетила мысль, которая убила за секунду всю радость и чувство легкости.

«А что, если вправду она нашла другого мужика и теперь просто подаст на развод, и что я на суде скажу? Что она гулящая женщина? Да суду будет плевать, тем более что она легко скажет, он меня бил, издевался, что она это сделала из-за отчаяния и безысходности. Что она устала от тирании и издевок, упреков и т. д. Она такая хорошая и все делала для меня и детей, а я пил, гулял, она терпела много лет, но все становилось хуже. И в порыве отчаяния встретила человека, который не издевался, не презирал ее как женщину, и всё.

Суд просто раздавит меня, заберет все, не даст даже права видеть детей. Кто я? У меня теперь нет ничего, ни официальной работы, ни своего жилья». И эта мысль просто разорвала остатки души, которая только что, только несколько секунд назад была исцелена.

«И что будет потом… Конец. Просто молить после того, что сделала жена, молить ее, чтобы не лишала меня детей. Как же так, почему в этом мире так жестоко устроены законы, что, несмотря на то, что сделает женщина, власти всегда на ее стороне. И никто не посмотрит на ее преступление против семьи. Она остается в шоколаде, с квартирой, детьми и еще даже вправе подать на алименты и клянчить деньги по закону много лет. Что за мир, что за законы? Они просто идеально прописаны по отношению к шалавам, которые так просто идут на измену, разрушая семью, свою собственную, так легко, потому что даже закон их на стороне. Почему нет закона такого, где выявленный факт супружеской измены, независимо от пола, должен лишать всех прав на детей и всего совместно нажитого имущества автоматически. Потому что это – предатель, ничтожество! Был бы такой закон, не так бы гуляли.

Но всем плевать на чужие проблемы в семье. Той самой ячейке общества, которую так тщательно стремится защитить общество, а оно, наоборот, как получается, кладет шалавам все карты в руки, и они без проблем делают свое дело и что потом – семьи нет, развод, дети-сироты. А сколько убийств на этой почве? Но кому какое дело, баба или мужик сами этого хотели, сходить налево – ведь это так модно сейчас, да и раньше тоже было, наверное, самое интересное развлечение…

Предателей в военное время расстреливали самым первым делом, а мы разве не на войне? Пусть и в мирное время, но он ведь каждый день борется с этим миром за благополучие своей семьи, а предатель, изменник думает только о себе, о своих чувствах и проблемах, а на семью наплевать. Как эта тварь приехала, бросила детей, мужа и просто отправилась удовлетворять свою похоть, не стесняясь даже перед этим посмотреть родным людям в глаза, самым родным…»

Или от всего, что так неожиданно навалилось, или от похмелья, или от всего вместе такие мысли трепали Сергея за то время, пока дети завтракали. И вдруг он решил собирать свои вещи из дома жены, и в ту же минуту вместе с детьми принялся этим заниматься, да не просто потихоньку, а так, как будто надо все сделать в самое короткое время. Но барахла оказалось так много, что пакеты, мешки и коробки, которые нашел, не смогли спрятать даже третью часть.

– Так, малявки, пора нам ехать в магазин, нужно купить коробок, мешков, чтобы все сегодня упаковать и сложить под навесом на улице. И завтра я все вывезу к дяде Ване, у него есть большой гараж. И всё, освободим дом от барахла ненужного, и будем играть и бегать по дому без препятствий, как раньше, – Сергей так решил сказать детям, что он освобождает казенную жилплощадь.

«Примак вонючий, какая чуйка была – не делай ничего в казенной даче, придурок, почти два миллиона спустил, чтобы с любимой на природе летом наслаждаться, идиотина, примак бестолковый» – закидывая какие то вещи в мешок, ворчал он вслух.

– Пап, а что такое примак? – неожиданно спросила дочка.

– Ой, доченька, это самый жалкий и ничтожный мужчина на земле. Тот, который лезет в жилплощадь своей дамы сердца, и в итоге делает там все, старается, ремонтирует с гордо поднятой головой. А про себя из-за этого забывает и этим же себя и в глазах этой же дамы сердца опускает. В итоге дама находит нового примака или думает, что находит, а тот старый идет в лесок под кусток, потому что все, что он зарабатывал, тратил для своей дамы в надежде стать для нее прекрасным принцем. Но тешит только одно, доченька, что таких примачков – полмира…

– И ты такой? – смеясь, задала вопрос девочка.

– Именно, дорогая моя!

– Так ты тоже пойдешь в лесок под кусток? – поинтересовалась дочь и громко засмеялась.

Сергей хотел было сказать что-то в ответ смешное и посмеяться вместе с детьми, но почему-то представил себя в лесу под дождем, промокшим до нитки, сидящим под кустом, задумчиво уставившись вдаль. И лишь капли дождя тревожат его непоколебимый взгляд…

Папаша быстренько одел детей, оделся сам и, пока они носились по двору, прогревал машину. Усадив обоих и пристегнув в своих креслах, они поехали, продолжая веселиться и врубать музыку на полную. Побывав сначала в строительном магазине, сделав то, зачем отправились изначально, отец решил побаловать детей торговым центром, и они утопились в детских игровых комнатах, кинотеатрах, каруселях и так до 20:00.

Сергей чувствовал, что уже засыпает на ходу, после прошлой бессонной и, наверное, самой страшной ночи для него организм уже справляться не мог. Он ехал домой очень осторожно, все время старался разговаривать с детьми и не отвлекаться ни на секунду от дороги, и все равно один раз, уже практически возле самого дома, клюнул, от чего, правда, быстро отдернулся и стал раз в десять бодрее. Доехав благополучно, загнав машину во двор, отец выгрузил детей, но разрешил им еще побегать по двору, хотя чувствовал, что его бодрствование длиться будет недолго и он просто заснет на ходу. Благо дети поиграли семь минут и побежали домой. На счастье, они были сыты от многочисленных фастфудов, кафешек и т. д. И папаша долго с ужином заморачиваться не стал, погрел по кружке молока с печеньем и отправил в ванную чистить зубки и мыть ножки, но потом понял, что малявки будут только баловаться, как всегда, отправился к ним на помощь.

– Всё, бегом, бегом в кровать, – кричал папаша, удерживая двух детей одновременно на плечах, отчего те смеялись. Это было одно из любимых развлечений для них, когда папа берет обоих на руки и поднимает по лестнице в их комнату, а потом аккуратно бросает по очереди на кровать в родительской спальне. А потом они бежали в свою комнату и требовали рассказать новую сказку, на что тот всегда первое время отнекивался, заставляя детей упрашивать его, но потом всегда рассказывал. Так же происходило и этот раз, после нескольких «Ну, пожалуйста, папочка» отец начал свой рассказ, и не дорассказал даже до середины, уснул прямо на кресле, а дети так наигрались, что вырубились чуть раньше своего отца.

Проснувшись от шума, который раздавался из кухни, Сергей подумал: «Неужели вернулась?» и попытался встать с кресла, но ногой наступил на мягкую игрушку, которая заговорила во все горло и тем самым разбудила дочку, которая довольно резко вскочила с кровати и направилась к лестнице, не сказав ни слова. Пока отец собирал из-под ног игрушки, снизу раздалось: «Мама, мама», «Точно, приехала, ну что же, сейчас начнется шоу», – подумал муженек, как вдруг услышал то, чего точно не ожидал: «Бабушка, спасибо».

«Бабушка?! Ах вот оно что, ведьму с собой привела, ну конечно, сейчас точно будет шоу», – с этими мыслями Сергей отправился вниз.

– Привет, дорогая, ну как погуляла, рассказывай? – он перешел в нападение, только открыл дверь на кухню и, не дожидаясь ответа, подошел к дочери и начал потихоньку ее выпроваживать, на что та нехотя, но согласилась.

– Может, ты оставишь ребенка в покое, уже десятый час, – раздался мерзкий и голос и тон тещи.

– Я тебя еще забыл спросить, – в ответ грубил Сергей и, не дожидаясь ответа от старухи, перевел взгляд на жену и повторил свой вопрос.

– Я, по-моему, уже тебе несколько раз говорила и в сотый раз повторять не намерена, – холодно, даже скорее хладнокровно, ответила супруга, отчего привела в негодование своего мужа.

– Что ты сказала сейчас? Так, по-твоему, это нормально, то, что ты сделала, нормально? Мразь ты поганая!

– Я у тебя всегда мразь, и тварь, и гнида, и всё в этом роде…

– Заткни свою пасть, ты просто отмороженная. Тебе напомнить, что ты сделала? Может, твоя мамаша не в курсе, так я повторю. Ты приехала ко мне, привезла детей и, только я за порог, ты, как крыса сбежала к любовнику и двое суток не выходила на связь. Ты считаешь это нормально, в порядке вещей?

Теща все это время периодически пыталась что-то говорить и вставлять какие-то фразы типа «Ты-то сам кто», «Как ты себя вел», но Сергей не особо реагировал. Но в какой-то момент старуху словно подменили, всегда интеллигентная, сдержанная дама почти центнер весом пустилась во все тяжкие. От простых и стандартных упреков и унижений она перешла к тяжелой артиллерии, как на Руси принято вульгарно называть гомосексуалистов и презервативы. Все эти слова вылетали из пасти старухи с такой скоростью, что остановить, казалось, ее сможет только хороший апперкот. В какой-то из особо оскорбительных моментов дочь подходила к матери и демонстративно пыталась успокоить, на что та отвечала стандартным ответом всех времен: «Я долго молчала и терпела, но все мое терпение лопнуло».

Сергей ухмылялся только. И вдруг неожиданно даже для самого себя он хватает первую попавшуюся кружку со стола и швыряет ее в стену, сбоку закрытую перегородкой, так, чтобы не повредить никому. От удара теща неожиданно с визгом, как будто кружка ударила ей по голове, упала на корточки и прикрываясь руками, как от летящих в ее сторону пуль, продолжала визжать. Дочь подошла к ней, пытаясь поднять и успокоить, наконец открыла свой рот:

– Ты совсем больной? А если бы ты кому-нибудь в голову попал?

– Я туда и целился, рука дрогнула, видишь, и поэтому не попал, – иронизировал Сергей.

И тут старуха пришла в себя после концерта, начала демонстративно набирать номер телефона полиции.

– Все, ублюдок вонючий, сейчас ты свалишь из моего дома раз и навсегда…

– Мама, хватит, – дочь резко подбежала и, пытаясь забрать телефон, приговаривала: – Мама, пожалуйста, зачем это?

Но теща снова устроила концерт. Никому не звонила, но какое-то время всех пугала. После чего взаимные оскорбления и упреки то возвышались над разумом, то снова опускались на самое дно, в словах, глазах и душах этих людей ненависть к друг другу была такой силы, что, наверное, если бы не дети наверху, они просто набросились друг на друга, и только бог знает, чем бы все закончилось. Словесная перепалка продолжалась бы еще долго, но послышались шаги детей по лестнице, и все заткнулись одновременно.

– Хватит вам кричать в выходной день, – обиженным и капризным голосом проворчала малышка, и все принялись ее успокаивать и извиняться.

Отец поднял сына на руки и отправился с ним в ванную комнату умываться, а дамы принялись нянчиться с девочкой и пытаться приготовить завтрак. Выйдя из ванны, Сергей, не говоря ни слова, поднялся наверх к себе, хлопнув дверью, завалился на кровать. Его сердце и душа были растерзаны окончательно.

Ей просто плевать, думал он, откуда вдруг такая жестокость, ненависть, злоба, что и в какой момент произошло? Когда он потерял контроль, не увидел, не почувствовал, что человек стал другим, чужим, посторонним? Как же так происходит с людьми, с женщинами, в какой момент они принимают решение возненавидеть человека, с которым прожили столько лет день в день, столько пережили, спустить все в унитаз – ради чего? Ради нового мужика, который спустя какое-то время станет как все становятся после того, как проходит букетно-конфетный период. Зачем тогда все приколы про долгую семейную жизнь, когда должно быть официально зарегистрировано после года совместно – проходить курс семейного психотерапевта или вообще расставаться на месяц. «У-у-у-у, скорее уже апрель, свалю от тебя на месяц, так ты меня достал за этот год, ой, а как ты меня достал». Но ведь начнется: «А че, к кому поедешь, к Верке своей, да, козел, если к ней поедешь, можешь обратно не возвращаться», и тому подобное, и опять скандалы, драки, нет выхода в семейной жизни никакого. Но почему люди, живя идеальной жизнью, как мы, ведь все есть, дома, квартиры, машины, двое прекрасных детей, есть работа, есть хобби, почему же мы оба выбрали ненависть вместо того, чтобы выбрать любовь, уважение, к кому-то быть добрее, ведь мы же семья, самые близкие люди друг для друга. Выбрать ненависть, а не любовь – почему???

Все это терзало Сергея какое-то время, пока он валялся в кровати. Сколько прошло – час, больше, меньше. Он даже не заметил, как сквозь его глубокие мысли услышал детские крики: «Ура! Ура! Мы едем к бабушке!» Он не сразу включился, но когда это произошло, он мигом спустился на кухню.

– Это что значит – к бабушке? – прокричал Сергей, влетая на кухню.

В этот момент старуха уже надевала куртку на девочку. Он схватил за руку ребенка, выхватил куртку, отбросил ее в сторону и уставился на тещу:

– Ты совсем оборзела, гадина старая, вы что задумали? Вспомнили, что у вас дети есть, а ты что, мамаша, стоишь? Вспомнила про детей? Что-то двое суток тебя не волновало, что с ними, что они покушали, что они делали, ты же развлекалась, тварь ты поганая, никто никуда не поедет, валите отсюда обе!!!

– Я тебя еще спрашивать буду, когда мне внуков можно взять, ты здесь никто, это мой дом, и ты сейчас свалишь отсюда, не по-хорошему, так по-плохому… – вопила старуха.

– Ты, гнида, это мои дети, поняла? И еще посмотрим после того, что я расскажу на суде, кто будет опекуном, такой шмаре вряд ли оставят детей, которая может себе позволить двое суток шляться неизвестно где, ни разу не выходить на связь, и даже не сообщить, где находится. Поверь мне, любимая, тебя ждет грандиозный провал.

– Ты совсем больной, я тебе еще раз повторяю: я была с подругами, а на связь я выходила, писала тебе сообщения, что со мной все в порядке. А разговаривать я не хотела только потому, что не желала выслушивать твои маты и оскорбления, и детей я не бросала на произвол, а оставила их с отцом. И не двое суток я была, вчера я тебе звонила, ты сам не взял трубку.

– Что значит звонила, ты адрес забыла, где ты детей бросила, а ты, наверное, боялась тирана, а чего ж ты детей с тираном не боялась на двое суток оставить?

– Я правда боялась, что опять нажрешься и руки начнешь распускать, ты забыл, что мне писал в сообщениях?

– Жалко, что не сделал, и ни разу за всю нашу жизнь не дал тебе хоть раз по-настоящему, но еще подожди, придет твое время.

Словесная перепалка между супругами продолжалась какое-то время, пока теща не начала снова пугать полицией, и тогда Сергей схватил детей на руки и в игровой форме потащил их наверх. Примерно пятнадцать минут они провели играя, веселясь, ни на секунду не отходя от папаши, пока в дверь на зашла Марина:

– Дети, ну что, пора собираться к бабушке, помните, что она вам обещала?

И каково было удивление папаши, как за секунду они вскочили и молниеносно выбежали за дверь, не сказав ни слова отцу, лишь выкрикивая свое любимое «ура-ура». Они так быстро приняли решение, что показалось, отец для них был как что-то наоборот, не нужное, что-то или кто-то, не имеющий никакого значения, как помеха, преграда от радости и счастья, что они за секунду с бешеными криками восторга, радости бежали не к нему, а от него, хотя только что веселились и играли с ним так, что казалось, они любят его больше всего на свете. Это был настоящий удар для папаши, он так и остался стоять, держа в руках над собой огромную игрушку-медведя, которую перед приходом благоверной хотел запулить в детей. Это был еще один мощный удар по и без того уничтоженному самолюбию.

Сергей опустил руки с игрушкой и присел на кресло, на котором провел прошлую ночь рядом со своими детьми. Он смотрел на комнату, которую строил когда-то для них, вспоминал, как чуть не погиб, когда поднимал огромную балку в одиночку и случайно поскользнулся и свалился с этажа, и балка летела за ним, но повезло, чудом все обошлось. И никто и никогда не помогал ему, все один, для семьи, для жены и детей, а теперь все вот так убежали от него ради каких-то дешевых подарков от старухи, которая и дня не помогла им с детьми. «Или везите через весь город ко мне, или сами справляйтесь», – вспоминал слова своей тещи. В этот момент он услышал шум подъезжающей машины за окном и голоса детей во дворе, и звуки открывающихся дверей…

– Боже мой, даже не попрощались, ни жена не сказала: «Скажите папе «пока»», ни сами не поднялись, да хотя бы крикнули снизу возле лестницы.

От этого слезы хлынули просто градом из глаз, несколько секунд Сергей ревел, уткнувшись в ту самую игрушку, которая до сих пор была в руках горе-муженька, потом он немного успокоился и, вставая с кресла, от боли и гнева швырнул ее так о стену, что она чуть не разлетелась на части, несмотря на то, что была мягкой. Спустившись вниз, он какое-то время ходил по кухне, наматывая круги и прокручивая в голове, что произошло с ним за эти несколько дней, как все было хорошо и беззаботно, и как все изменилось за эти несколько дней, и сколько – за это утро, все поменялось и что теперь будет дальше, что будет дальше? Сколько раз задавал себе этот вопрос и столько же пытался найти ответ, но ответа не было никакого, только предположения, только знаки вопроса. Спустя час или больше Сергей уже не мог ни о чем думать, он понимал, что без алкоголя ему не обойтись сегодня, и, глянув на часы, которые показывали 14:42, решил отправиться за лекарством.