Глава II

Осознание

У некоторых людей есть такая особенность, как просыпаться рано, в часов шесть – семь. Как правило, такая особенность наблюдается у стариков и людей с синдромом жаворонка, а еще у тех, кто просыпается от ощущения, что спит в чужой квартире, в чужой постели. Просыпаешься вот в таких условиях, и, сразу же ощущаешь дискомфорт, хочется по быстрее домой, в свою родную квартиру, в родную до боли домашнюю атмосферу. Двадцать лет назад моя жизнь круто изменилась, моя жена погибла, я впал в многолетнюю кому, а наша квартира, которую мы не успели приватизировать, перешла к государству. И вот, спустя двадцать лет, находясь в чужой, обшарпанной квартире, полной посторонних запахов, я ощущал самый настоящий дискомфорт.

– Что – то рановато проснулся – сказал Вася, бодрый вид которого говорил о том, что он встал задолго до меня.

– Да не спится что – то, плохо адаптируюсь к новым условиям, – ответил я, после чего добавил, смеясь, заметив, что Вася что – то пишет на бумажном листе, – Завещание пишешь?

– Для тебя стараюсь, чтобы ты не нароком не потерялся в новых реалиях, – с иронизировал Вася.

– Ну, это похоже на какой – то план действий, прямо все по пунктам, – сказал я, подойдя к Васе и взглянув на его писанину.

– Почти угадал, это твоя инструкция по выживанию в феминистском обществе, – расхохотался Вася, показывая мне недописанный листок бумаги.

– Ну, вот еще, инструкция, мы что, в диком обществе живем? – спросил я, беря в руки инструкцию, и тут же улыбнулся от прочтения первого пункта, в котором говорилось об улыбке, как непозволительной роскоши.

– Зря так реагируешь, общество наше действительно дикое, и у власти настоящие бестии, а ты, если не запомнишь инструкцию, будешь выглядеть сущим ягненком и тебя быстро загребут в полицию, – ответил серьезно Вася, взявший у меня обратно инструкцию, чтобы ее дописать.

Скажу я вам, Вася полностью оказался прав, говоря, что без соответствующей подготовки нельзя выходить на улицу. Правда, его инструкция мне не очень помогла, но об этом не так сразу. Написав до конца инструкцию, Вася собрался по делам в центр сопротивления. На все мои вопросы, что из себя представляет этот центр сопротивления, он отзывался односложно, – одного слова мало, надо видеть своими глазами. Вместе с тем, взяв в руки законченную инструкцию, не имевшей заголовка, я поймал себя на мысли, что написана она обстоятельно, что еще раз подтверждало хорошую осведомленность Васи. В полном виде инструкция выглядела следующим образом:

1. Не улыбаться женщинам, что может быть воспринято как проявление мужского шовинизма.

2. Не предлагать женщинам помощь, включая предложения о переводе старушки через улицу и спуске/подъеме коляски с ребенком, что будет воспринято как проявление мужского шовинизма.

3. Не уступать женщинам места в транспорте, что будет воспринято как проявление мужского шовинизма.

4. Не проявлять в отношениях с женщинами излишних эмоций, что будет воспринято как ослабление действия препарата по снижению тестостерона в крови.

5. Не вести разговоры на чисто мужские темы, включая разговоры про рыбалку, охоту и спорт, что будет воспринято как ослабление действия препарата по снижению тестостерона в крови.

Дождавшись отъезда Васи, я решил выбраться на улицу, а в качестве предлога, ну если бы он заметил мое самовольную отлучку, я выбрал необходимость покупки продуктов в местном магазине. Правда, такой необходимости не было, в холодильнике было достаточно продуктов. Просто мне хотелось прогуляться по городу, ощутить запах городского воздуха и проникнуться шумом города. Вооружившись инструкцией, точнее говоря, запомнив ее содержание, я отправился в магазин. Выйдя из подъезда, я тут же встретился с местными старушками, о чем – то бойко переговаривавшихся на скамейке у подъезда.

– Здравствуйте! Доброго вам утречка! – поприветствовал я старушек, и тут же осекся, вспомнив про четвертый пункт инструкции, гласивший, что не надо проявлять излишних эмоций по отношению к женщинам. Но, судя по реакции, три из четырех старушек посмотрели на меня таким внимательным, одобрительным взглядом, что я даже засомневался, а не является ли инструкция по выживанию в феминистском обществе полным бредом. Как покажут последующие события, инструкция Васи не была бредом. Из четырех старушек только одна, словно волчица, зыркнула в мою сторону своим свирепым взглядом.

– И тебе доброго утречка, милок! – хором ответили три из четырех старушек, а четвертая, что с взглядом волчицы, как будто что – то проговорила, но я не расслышал.

– Скажите, пожалуйста, где находится магазин? – спросил я, улыбаясь, снова нарушив инструкцию Васи, но мне уже было все равно. То ли свежий воздух на меня подействовал, то ли приятные лица старушек, не знаю.

– Если напрямки, то будет квартала два, милок, – ответила одна из старушек.

– Благодарствую! – ответил я, снова не удержавшись от улыбки, и, направился в магазин, по пути к которому раздавал улыбки налево и направо. Я не видел, как за мной люди останавливались и смотрели мне в спину, качая головами, но я слышал за спиной голоса, торопливо проговаривавшие название улицы и номера домов. Изначально я этому не придал значения, как не придал значения и той старушке с взглядом волчицы.

– Давайте помогу! – сказал я одной женщине с коляской, открывая перед ней дверь в магазин, чем привлек внимание охранника и двух кассиров, вперивших в меня взгляд, полный изумления.

Пока я ходил по магазину, за мной следовал охранник, соблюдавший определенную дистанцию и активно с кем – то переговаривавшийся по своей рации. Мне было непонятно, то ли он действительно подозревал во мне воришку, то ли он тупо отрабатывал свой хлеб, показывая, что его наличие в магазине просто – таки необходимо. Наверное, часто видели такую картинку, когда вот такой молодец, ростом под два метра, шастает от безделья по магазину, и нет – нет обозначает свое присутствие, свою нужность, следуя за каким нибудь покупателем. Причем непонятно, по какому критерию он выбирает себе «жертву», в качестве которой может выступить как гопник, так и человек, вполне благопристойного вида. В такие ситуации я и сам попадал, когда вот такой тип за тобой увязывается, и ты теряешься в догадках, что не так? Но, это длится только мгновение, потом, в зависимости от настроения, появляется азарт, хочется поиграть в прятки и, ты играешь в прятки между стеллажами магазина, заставляя охранника поволноваться. Похоже, охранники за десять лет ни черта не изменились. Пробыв в магазине минут десять, я направился к кассе, расплатился и, уже при выходе, услышал за спиной шум. Обернувшись, я увидел, как тот самый охранник бежит ко мне и внезапно падает, натолкнувшись на коляску той самой женщины. Как мне показалось, женщина сделала это специально, и, как подтверждение моей догадки ее глаза, словно говорившие: «Бегите, бегите!» Не до конца понимая, реальность ли это, или бред, я вышел быстрым шагом на улицу и направился в обратный путь, но, завидев много людей, кучковавшихся на пути моего маршрута, я заподозрил неладное. В эту секунду я понял, что та старушка с волчьим взглядом и те голоса, произносившие за моей спиной название улицы и номера домов, это были сигналы того, что я не соблюдаю инструкцию Васи. Посмотрев по сторонам, я заметил автобусную остановку, к которой и направился с мыслью проехать два квартала на автобусе, тем более наш дом находился вдоль магистрали на второй линии.

– Один билет, – сказал я женщине – кондуктору как можно более нейтрально, и тут же сел на свободное место, пытаясь собраться с мыслями.

– Следующая остановка Ипподромная, – отозвался в динамике безразличный женский голос.

– Подскажите, пожалуйста, этот маршрут идет по прямой или куда нибудь поворачивает? – спросил я у кондуктора как можно более равнодушным голосом, но та к моему удивлению сразу не ответила, а взглянула на меня из – под очков таким колючим взглядом, что меня всего проняло. Обратили внимание на мое обращение и пассажиры автобуса, смотревших на меня так, словно оценивали товар в магазине игрушек. Ну, знаете, бывают такие бесцеремонные пассажиры, которые вместо того, чтобы смотреть в окно, смотрят на пассажиров, обделяя себя радостью от просмотра мелькающих за окном городских пейзажей. Как правило, смотрят на стоящих, оценивая их с головы до ног, причем без особого разбора. Нет, я еще могу понять, когда объектом внимания является фотомодель с обложки модного журнала, или импозантный мужчина, напоминающий известного киноактера, но когда все без разбора, я этого не понимаю! У многих из таких пассажиров в глазах одно – любопытство, у еще большего количества читается тупость, такая пустынная и безграничная, как тундра. Похоже, как и в случае с охранником в магазине, люди за десять лет ничуть не изменились. Как потом узнал, Вася не все прописал в инструкции, в частности, он забыл упомянуть о вежливости, которая тоже привлекает внимание, выдавая с головой человека если не образованного, то более – менее культурного, придерживающегося принятых в обществе правил поведения. В феминистском обществе с его потребительским культом, человека с культурным багажом воспринимали как угрозу, как человека, способного на самостоятельное мышление и потому менее податливого влиянию рекламы, продвигающей идеалы потребительского общества. Такие люди воспринимались как потенциально опасные члены общества, и соответственно, по отношению к таким людям велась профилактическая работа в виде курса реабилитации. Странно все это было слышать от Васи, ведь словосочетания типа «подскажите пожалуйста» или «будьте любезны», по сути, были проявлениями этикета, обычными выражениями любезности, не всегда говорившими об интеллектуальном уровне человека. Но, это были реалии современной России, и, с ними оставалось только мириться, либо бороться, вступая в ряды сопротивления, о котором я пока еще толком ничего не знал.

– Прямо едет! – ответила грубовато кондуктор, продолжая на меня смотреть из – под очков, при этом протянув руку к поручню, где располагалась красная кнопка, сигнализирующая водителю о необходимости остановки автобуса.

– Большое вам спаси… – отозвался я, не закончив фразу от боли, когда от резкого торможения автобуса одна женщина случайно наступила на мою ногу, и тут же добавил, – Садитесь пожалуйста, я уже выхожу!

После этой фразы кондуктор выхватила свисток и что мочи засвистела в него, призывая на помощь полицию и одновременно держа меня за рукав. Женщина, которой я предложил свое место, ухватила другой мой рукав и также во все горло призывала полицию. Вслед за этим зашумел весь автобус, пассажиры которого, словно сорвавшиеся с цепи собаки, пришли в неистовство от наглости человека, позволившего себе шовинистические замашки. Это было настоящее сумасшествие, когда за предложение женщине занять свое место, толпа готова была порвать человека на куски. В прежние времена это предложение воспринималось как должное, а мужчина, сделавший подобное предложение, воспринимался как воспитанный человек.

– Тащите его наружу, наружу тащите! – прокричала женщина – водитель автобуса, уже выскочившая из своей кабины и бежавшая к средним дверям, по ходу набирая по мобильнику чей – то номер, видимо звонила в полицию. Вместе с тем, призывать толпу, чтобы меня вытащили наружу, в общем – то не надо было. Меня мигом вынесли из автобуса, поставили на ноги и стали отпускать в мой адрес оскорбительные словечки, вроде таких, как гад, негодяй, недобиток, дегенерат и шовинист. Все эти оскорбления сопровождались пинками и подзатыльниками, причем особенно усердствовали вполне приличные с виду женщины. Если до конца быть честным, на меня бросились не все пассажиры автобуса, были и такие, которые остались на месте, прикинувшись спящими, среди которых были как мужчины, так и женщины. Да и среди тех, кто меня избивал и оскорблял, активных было всего немного, другие же подавали вид, что проявляют праведный гнев. Вместе с тем, закрыв голову руками, я терпел избиение и унижения, размышляя об изменчивости человеческой природы, как внезапно услышал сквозь шум толпы знакомый голос.

– Семен! Прыгай в машину! – крикнул Вася из машины, медленно катившей вдоль магистрали, после чего из машины выскочили крепкие парни и покидали в сторону толпы взрывпакеты, внеся в ряды сторонников феминистских идеалов панику. Воспользовавшись этим, я метнулся в сторону машины и буквально нырнул в окно, а вслед за мной в машину прыгнули и крепкие парни.

– Здорово Вася! – выпалил я, улыбнувшись во всю ширь своего рта, и добавил, – Что так долго – то? Наверное, ждал, что меня грохнут?

– Да нет, не ждал, просто мимо проезжал, смотрю, знакомая физиономия, и вокруг толпа беснуется, ну как – то несправедливо, один против целой толпы. А если серьезно, то я о тебе по радио услышал, мы на полицейской волне сидим, на всякий случай мониторим ситуацию. Скажу тебе, ты стал настоящей звездой эфира! За то время, что ты прошел от дома до магазина, в полицию поступили десятки звонков о подозрительной личности, на задержание которой выехало несколько экипажей полиции. По приметам я понял, что речь идет о тебе, отчего мне пришлось срочно собрать парней и ехать на выручку. Благо, что наш район находится на отшибе, а ближайший участок полиции располагается от нашего дома дальше, чем наш центр сопротивления. Кроме того, в народ уже пошла история о бесстрашном герое, бросившим вызов феминистскому обществу с его лживыми идеалами. Что ты там еще такого сделал, что о тебе уже весь район говорит? – спросил Вася с заинтересованностью в голосе, поскольку давно такого не видел, чтобы один человек всколыхнул общественное мнение. Нет, конечно, раньше такое тоже случалось, но, как правило, общественное мнение подготавливалось заранее. Проводилась агитационная работа, распространялись листовки, в эфир запускались нелегальные видеоролики и радиопередачи, имевшие одну цель, – показать лживость феминистских идеалов и привлекательность маскулизма, – идеологии и общественного движения, выступавшего за устранение дискриминации мужского населения в условиях победившего в России феминизма.

– Если честно, не знаю, Вася, – ответил я, вспоминая все подробности похода в магазин. Как потом окажется, историю о бесстрашном герое запустила та самая женщина с коляской, предотвратившая мое задержание в магазине. Она относилась к категории здравомыслящих женщин, для которых идеи феминизма были чужды, но из – за повальной шизофрении, охватившей женское население после войны, была вынуждена притвориться феминисткой, чтобы не потерять всех благ матери – одиночки, предоставляемых феминистским режимом. Она успела застать те времена, когда были нормальные человеческие отношения, когда не было негативного отношения к бракам, и когда не было перекосов во взаимоотношениях полов вроде того, что каждый сам по себе и оказывать нормальную, с точки зрения традиционного, патриархального общества, поддержку женщинам, воспринимается как унижение женщины. Как позднее я узнаю, таких, как она, в женской среде было немало. Но, за отсутствием вожаков, недовольство феминистским режимом в женской среде находилось в зачаточном положении. Имелась только конструктивная оппозиция, заседавшая в Конгрессе и не обладавшая каким – либо существенным политическим весом.

– На квартиру возвращаться нельзя, скорее всего ее уже накрыли, едем в центр сопротивления – сказал Вася, прибавивший газу и покативший машину в сторону промзоны, в которой видимо и располагался этот пресловутый центр сопротивления.