Казалось бы, простое решение – ввести такую традицию. Но гениальное. Именно оно стало фундаментом торгового могущества Угарита – а вовсе не великолепный флот, который был закуплен отцом Дагана. Вообще, проводя сравнение между отцом и дедом, Илуш безусловное предпочтение отдавал последнему. Конечно, его рискованные решения часто казались неоправданными, но в итоге лишь в очередной раз показывали, насколько хитер и прозорлив старый князь. Взять скандальную связь с контрабандистами Блюстэйла – только ленивый не критиковал его за это. А что в итоге? Шесть удачно проведенных операций – и в бюджете Угарита, как по волшебству, появились деньги на обновление флота. Да-да, в том числе и на пять судов класса «Шторм» – это были деньги, заработанные контрабандой. Конечно, все обернулось довольно плачевно. Ржавый нож какого-то бродяги-фермера в грязном и прокуренном трактире как финальная точка в жизни гениального человека… Но это уже фамильное – в роду Дагана пламя неуемных страстей снедало всех представителей мужского пола. Вот и отец его погиб от собственной неумеренности, да и в самом юном князе уже просматривались признаки неоправданных высокомерия и властолюбия. Даже к памяти предков, оставивших ему крупнейшую торговую державу, Даган относился с восхитительным пренебрежением. Особо Илуша задевало то, что в значительной степени это небрежение адресовалось деду. К отцу, который меньше тяготел к авантюрам, но больше – к верному, хоть и меньшему гешефту, а еще к показному великолепию (что, отчасти, и стало причиной закупки новейшего торгового флота) князь относился куда лояльнее. И Илуш не мог сказать, что ему это нравится – ведь торговля без риска превращается в пресный рутинный процесс, не способный доставить ни удовольствия, ни удовлетворения.

А Даган, судя по всему, тяготел именно к рутине. Хотя, возможно, это опять-таки проистекало из его неполного понимания специфики торгового ремесла. Несколько раз он глумливо отзывался о деятельности деда, который в конце жизни решил заняться контрабандой – дескать, только человек без амбиций и гордости может опуститься до такого уровня. Илуш мог бы рассказать князю, что как раз амбиций-то у деда было хоть отбавляй. Что на рискованных контрабандных операциях можно заработать гораздо большие деньги, чем официально – на том же огромном «Шторме». При том, что суда контрабандистов были, как правило, раз в десять-двадцать меньше. Конечно, это было опаснее – официальные торговцы всегда находились под защитой военного флота Сферы и флотов входящих в ее состав государств, имея при этом регулярный фрахт и страхуясь в крупнейших страховых конторах. Но официальному торговцу и в голову не придет взять двадцать тонн ктильского порошка и доставить его на Фомальгаут-9. Потому что за такой поступок он лишится не только лицензии, но и головы – власти Фомальгаута за ввоз ктильского порошка казнили без суда и следствия. Не очень цивилизованно, но уж таковы были их законы. Между тем спрос на него был громаден, и двадцать тонн – именно та партия, что была переброшена на Фомальгаут-9 Даганом Вторым в третьей контрабандной операции. Чистая прибыль от одной этой сделки впятеро перекрывала доход нынешней экспедиции за два первых месяца.

Вся прелесть подобных комбинаций заключалась в том, что детали были неважны. Вместо ктильского порошка можно подставить яйцо птицы Бодо, вместо Фомальгаута-9 – Клариссу-2 (пятая махинация Дагана Второго на контрабандном поприще). Главное – схема. Доставить нечто запретное в определенное место, где продать в десятки, а то и в сотни раз дороже, чем приобрел. Безусловно, рискованно. Но в случае удачи результат превзойдет все ожидания. В этом вся соль, вся прелесть работы контрабандиста. Это прекрасно понимал – и наслаждался этим – Даган II. Эти же чувства до сих пор помнил – и испытывал по ним нечто, похожее на ностальгию – старший торговый советник Илуш. Но уже Даган Третий смотрел на контрабандистов свысока, хоть и понимал, что сорвать подобный куш, занимаясь официальной торговлей, никогда не сможет. Он предпочитал действовать наверняка. Что уж говорить о нынешнем князе? Ему никогда не понять романтики незаконных операций. Ведь он только-только начал постигать азы законных. Конечно, не боги горшки обжигают, но сколько времени пройдет, прежде чем он станет хотя бы вполовину так хорош, как его отец?

Советник Илуш тяжело вздохнул. Эти мысли не облекались в его мозгу в какую-то отчетливую форму – они всегда присутствовали там. Исподволь, не выставляясь напоказ, а потому не мешали ему механически выполнить работу.

Что до капитана, то его мысли были куда проще и четче. Он отчаянно боролся с зевотой, не желая демонстрировать даже этот минимум слабости во время пребывания на ответственном посту. И в сотый раз проклинал чудака, который ввел эту традицию. Но в любом случае капитан, как и Илуш, выполнял свою работу. Ту, что была ему положена по званию и должности.

Один Даган вдруг почувствовал себя неприкаянным. Быть начальником хорошо, но только когда от тебя что-то по-настоящему зависит. А князь, будучи хоть и молодым, но неглупым человеком, понимал, что он здесь – фигура номинальная. Уйди он с площадки, и, по большому счету, ничего не изменится. Илуш будет все так же переводить взгляд с контейнеров на гроссбух и обратно, капитан Хаддад – безмолвно пялится на конвейерную ленту. Тоска, порази ее комета! Какая внезапная, всепоглощающая тоска! Семнадцатилетнему юнцу, неожиданно удостоившемуся права командовать одной из крупнейших торговых экспедиций, никогда и в голову не могло прийти, что человеком его положения может овладеть такая тоска.

Оставив в покое Илуша, он подошел было к капитану, но тот был настолько занят борьбой с зевотой, что не удостоил князя даже толикой внимания. Похоже, Хаддад был вообще на пределе – эта вынужденная имитация работы давалась ему куда труднее самой бурной деятельности. Костяшки пальцев, которые он сцепил за спиной в замок, побелели, глаза затянуло поволокой. Даган вздохнул и отвернулся в сторону ворот причального сектора.

Там по-прежнему толпились зеваки, разглядывая диковинное судно. Но была и определенная перемена. Охранник уже не сидел со скучающим видом – теперь он стоял навытяжку, воплощенное подобострастие. Даган удивился – перед стражем не было кого-нибудь из начальства или высоких чинов, к которым, по мнению князя, единственно и следовало относиться подобным образом. В проходе стояли три фигуры, с ног до головы закутанные в серые – то ли поношенные, то ли очень запыленные – плащи с капюшонами. Если между ними и охранником происходила какая-то беседа, то Даган не мог расслышать ни звука. Ему вообще показалось, что эти трое должны быть безмолвны – не люди, а полутени, полупризраки. Тем не менее охранник, слегка склонив перед ними голову, слушал с почтительным вниманием. Время от времени его рот открывался – видимо, для односложных ответов. Которые, впрочем, князь тоже не слышал.

После недолгих переговоров, не занявших и пяти минут, трое в плащах беспрепятственно прошли в ворота и плывущим шагом направились к «Шторму». Это было вопиющим нарушением всех правил и инструкций, известных Дагану. Проникать на территорию арендованного причального сектора можно было только с разрешения арендатора. Исключение делалось лишь для полиции Сферы – даже планетарные силы безопасности не имели на это права. Таможня – и та досматривала грузы за пределами причальной стенки. Так кто же, демоны космоса, эти трое, сумевшие с такой легкостью пройти мимо охранника?!

Князь негромко выругался. Он не мог понять, что происходит. Не то, чтобы троица была ему неприятна – в любой другой ситуации с высоты своего положения он бы просто проигнорировал их. Ведь пришельцы не были похожи не то, что на высокопоставленных чиновников – они даже на захудалых торгашей местного пошиба не тянули. Они вообще не выглядели людьми, с которыми стоит вести какие-то дела.

Окончательно сбил князя с толку капитан Хаддад. Услышав вырвавшееся у Дагана ругательство, тот обернулся, чтобы посмотреть, что происходит – и, к удивлению юного владетеля, поспешил навстречу незваным гостям. Совсем не для того, чтобы пинками прогнать их туда, откуда они пришли. Напротив – капитан каждому сердечно пожал руку и даже склонил голову в поклоне. Не очень низко, но не заметить этого жеста было невозможно.

Князь уже не ругался. Он до предела вытаращил глаза и, скорее для себя, чем надеясь быть услышанным, произнес:

– Это что еще за новости?!

Однако Илуш его услыхал. Он поднял глаза от гроссбуха, чтобы посмотреть, что же так удивило и возмутило Дагана. Поднял на секунду, но, увидев капитана и обласканную им троицу, быстро щелкнул пультом в сторону разгрузочного шлюза. Поток контейнеров остановил свой бег, и Илуш, закрыв гроссбух, сунул его под мышку.

– Капуцины, – уважительным тоном пояснил он, поймав удивленный взгляд князя.

Дагану это не говорило абсолютно ни о чем. С таким же успехом Илуш мог выдать какой-нибудь бессвязный набор звуков.

– Местная знать? – предположение князя могло показаться забавным, учитывая непритязательный вид пришельцев, но мало ли, с чем можно столкнуться на бесчисленных мирах Сферы? Внешность обманчива; Даган готов был даже допустить, что ему придется отказаться от предубеждения, возникшего при первом взгляде на людей в капюшонах.

– Нет, – Илуш отрицательно качнул головой и растянул губы в иронической улыбке. Было заметно, что предположение князя развеселило его. – Совсем не знать. И уж вовсе не местная.

Веселое настроение советника князю пришлось не по вкусу. Было похоже, что Илуш насмехается над ним. Однако решив, что «похоже» – несколько не то определение, после которого можно начинать гневаться, Даган сдержался и сделал еще одну попытку угадать:

– Бродячие торговцы?

– Бродячие, – согласно кивнул тот, нимало не смутясь строгим тоном владетеля, – но не торговцы.

Даган почувствовал, что его разбирает раздражение. Непонимание происходящего, недовольство поведением охранника, а затем и капитана – и плюс к этому раздражение. Это уже перебор. Слишком много негативных эмоций на него одного.

– Так кто же они, ты можешь объяснить внятно?! – он впился грозным взглядом в Илуша. И тот неожиданно растерянно пожал плечами:

– Князь, я не знаю, как их назвать. Столько лет провел в космосе, а так и не удосужился сформулировать для себя род их деятельности.

– Хватит! – Даган взорвался. – Я понятия не имею, кто они такие и чем занимаются. И мне плевать на это. Кто бы они ни были – пусть убираются отсюда.

– Не хочу ничего говорить о справедливости этого требования, – мягко заметил Илуш, – но в любом случае не думаю, что оно выполнимо.

– Что?! – князь гневно прищурился. – Уж не ты ли собрался решать за меня? Не забывайся, советник! Я – глава этой экспедиции и владетель Угарита. И аренда причального сектора оплачена из казны моего княжества. Так что мне решать, кто сможет здесь находиться, а кто – нет!

– Я ничего не забываю, владетель, – скромностью тона Илуш постарался смягчить гнев юного князя. И в который раз пожалел, что отец не удосужился хотя бы единожды взять отпрыска в экспедицию. Практика – великая вещь. Парень послушал бы байки бывалых людей, а то и сам столкнулся с капуцинами – и не спрашивал бы, кто они такие. А сейчас… Ну какими словами объяснить ослепленному властью юнцу, что капуцины – это такие всеобщие миротворцы, космические талисманы? Ведь нет такого рода деятельности – космический талисман. Да и станет ли Даган его слушать? – Я вовсе не собираюсь указывать тебе, что делать. Но вряд ли ты сможешь переупрямить капитана. И не только капитана.

– А это что еще за чушь? – Даган с подозрением уставился на советника.

– Смотри сам, владетель, – тот кивнул в сторону капитана и капуцинов. Князь обернулся – и чуть не захлебнулся воздухом. Хаддад направлялся к кораблю, премило беседуя с гостями. Впрочем, он таки соизволил, поравнявшись с князем, сообщить:

– Владетель, этим парням нужно на Хлойю.

– А при чем здесь мы? – спросил Даган после минутного молчания, за время которого постарался взять себя в руки, чтобы говорить голосом твердым и властным. – «Шторм» – торговое судно. Если им нужно добраться до Хлойи – пусть шагают в пассажирский терминал и покупают билеты на лайнер.

Глаза капитана расширились от удивления и, указав на пришельцев, он заметил:

– Это же капуцины, владетель!

– Илуш мне об этом уже сказал, – почувствовав, что голос снова слушается его, Даган обрел уверенность. – Но разве это достаточное основание для того, чтобы лететь на «Шторме»?

– Разумеется, – Хаддад недоуменно пожал плечами. – Это достаточное основание для того, чтобы лететь на любом из кораблей Сферы. Или Внешних миров.

– Только не на моем! – отрезал Даган и величественно отвернулся, успев, однако, заметить, как набычился капитан. Но вступать с ним в дискуссию князь не собирался. Просто посчитал вопрос исчерпанным и решил поставить на этом точку.

Но Хаддад придерживался иного мнения на сей счет. Не успел Даган сделать и пары шагов, как капитан выпалил ему вслед, стараясь совместить в голосе твердость и почтительность:

– Они полетят с нами, владетель.

– Что? – Даган не сразу поверил в то, что услышал. Застыл на месте, как вкопанный, забыв даже развернуться. – Что ты сказал?!

– Я сказал, что они полетят с нами, владетель, – повторил Хаддад еще тверже и еще почтительней.

– Ты забываешься, капитан, – Даган, наконец, развернулся – медленно и, как надеялся, очень угрожающе. – Это не я твой подданный, а наоборот. Это я начальник экспедиции, а ты – всего лишь капитан судна. – Он высказывал те же аргументы, что и Илушу, только несколько другими словами. Раз подействовало на одного, то почему не должно подействовать на другого?

Однако на сей раз испытанный прием не сработал. Сказались пробелы в практических знаниях по организации и проведению торговых экспедиций. Если Илуш, как ни крути, находился в непосредственном подчинении Дагана, то капитан командовал отдельной оперативной единицей. И относительно этой единицы мог принимать решения, которые не обязан был согласовывать с главой экспедиции. О чем, кривовато усмехнувшись – ибо в душе все-таки опасался того шага, на который решился, – Хаддад и напомнил князю:

– Пока я командую судном и несу за него ответственность, «Шторм» не ваш, владетель, он – мой. Таковы законы Сферы.

– Я – глава всей экспедиции! – резко возразил Даган, сделав особый упор на слово «всей».

– Ты – глава торговой экспедиции, – капитан сдаваться не собирался. – Ты, владетель, отвечаешь за успех и неудачу торговой миссии. Здесь, на планетах. В космосе и на борту корабля ты обязан подчиняться решениям капитана.

– Мы сейчас находимся не на борту, – едко заметил князь.

– Но принимаемое решение касается «Шторма», следовательно, последнее слово остается за капитаном, – парировал Хаддад.

– Я твой князь, капитан! – вскипел Даган. – И я могу лишить тебя лицензии так же легко, как мой отец выдал ее!

– На каком основании, владетель? – Хаддад почтительно склонил голову. Но не для того, чтобы выразить покорность, а для того, чтобы князь не увидел искр ярости в его глазах. Капитан тоже был взбешен, но вынужденно сохранял внешнее спокойствие. Однако скрыть непокорный блеск в глазах оказалось не в его силах.

– На том основании, что ты спятил! Только спятивший может перечить своему сюзерену!

– Лишать капитана лицензии может только комиссия. Кто будет входить в ее состав?

– Ах ты!.. – Даган снял с пояса диск коммуникатора и, поднеся его ко рту, пригрозил: – Не будет никакой комиссии. Я просто отстраню тебя от управления «Штормом». Запру где-нибудь – и все дела. А комиссия состоится, когда мы вернемся в Угарит. Бахал! – последнее слово было произнесено в коммуникатор и предназначалось начальнику личной охраны князя, который, собственно, и звался Бахалом.

Но не успел тот отозваться на призыв, как Илуш сделал быстрый шаг вперед и схватил Дагана за локоть.

– Не стоит этого делать, владетель! – скороговоркой выпалил он. – Ты только настроишь против себя экипаж «Шторма». Да и остальным членам экспедиции вряд ли понравится твое решение.

– Я на связи, хозяин, – сообщил коммуникатор голосом начальника охраны, но князь проигнорировал его. Он пытливо смотрел на Илуша, задетый за живое его предупреждением.

– Не понравится решение, говоришь? – наконец медленно выдавил он. – И тебе тоже?

– Я буду не в восторге, владетель, – Илуш отчаянно покраснел. Он работал уже с третьим князем и не привык перечить.