Цитаты из книги «Суси-нуар 2. Зомби нашего века. Занимательное муракамиЕдение от Подземки до 1Q84»

И на всю жизнь застрять в этом «чёртовом колесе» – реальности, где никто никогда не спросит тебя, чего ты, ?

ПОНИМАНИЕ – ВСЕГО ЛИШЬ СУММА НЕПОНИМАНИЙ.

Выдающийся японский живописец и график XX века, друг Пикассо и Аполлинера, апологет «парижской школы» Цугуха́ру Фу́дзита (1886–1968) после Второй мировой эмигрировал во Францию из-за «гонений на родине». Однако еще задолго до этого, посещая Париж в 1929 году, он написал фразу, ставшую у «продвинутых» японцев хрестоматийной: – это ноль, состоящий из сборища десятков тысяч нолей, и одна-единственная единица всегда сильнее его

Даже сегодня, уже в новом тысячелетии, по японскому телевизору так и мелькают репортажи и пресс-конференции, где на разные лады перепевается одна и та же фраза: «мы не нарушали закона, но просим прощения за нарушение общественного устройства».

Сегодня, 27 марта 2006 года, Высокий суд Токио отказал адвокатам Тидзуо Мацумото в апелляции, исходившей из требования признать его душевнобольным…

Ведь именно тогда, 27 февраля 2004 года, во всеяпонских новостях должны были показать эксклюзивный репортаж о целой неделе работы нашего симпозиума.

Тот симпозиум напоминал нечто фантастическое, нечто из мечты или сна. Как наперебой отмечали японские СМИ, фактически это был «первый в истории международный форум с участием представителей стольких стран, на котором официальным языком общения был не английский, а японский».

Просто одним вовремя рассказали хорошую историю, а другим – не рассказали никакой. И когда пришел Асахара с плохой историей, те пошли за ним

А умением разглядеть как чью-то жизнь с тенью смерти, так и смерть с тенью чьей-то жизни, делится с нами ещё один принципиально новый персонаж – ясновидящая девочка Юки.

«Когда я смотрел на манускрипты Нацумэ Сосэки в литературном музее Камакуры, меня вдруг охватило странное, трудно выразимое чувство. Мне подумалось, что в каждой рукописи, над которой писатель работает долго, кропотливо, без малейшей возможности копи-пейста, нагромождая зачёркивания с исправленьями слово за словом, строку за строкой, – в любой такой рукописи поселяется нечто вроде отдельной “души”.Может, это звучит слишком сентиментально, но даже если содержание текста, набранного на “вапро”, идентично его же рукописному варианту, – думаю, эти тексты всё же отличаются друг от друга чем-то изнутри. Впрочем, я не просто так думаю – я реально хочу, чтобы оно так и было».