Цитаты из книги «Очерки социально-политической истории России IX-XX вв. Часть 1»

Помимо уплаты государственных податей, черносошные крестьяне привлекались к общественным работам по устройству и починке крепостей, дорог, содержали почтовые станции.

Вместе с тем «черносошные» крестьяне в той или иной форме были прикреплены к земле: никто не мог покинуть земельные наделы, не оставив после себя лица, исполняющего «тягло».

Городское «тяглое» население называлось в России «посадским». В XVII веке оно делилось на «чернослободчиков» – свободных от личной зависимости ремесленников, и «белослободчиков» – ремесленников – холопов во дворах частных лиц и монастырей, освобождённых от государственных налогов. Данное социальное положение городского население приводило к тому, что массы городских жителей перетекали из «чёрных слобод в белые», а разницу за беглецов выплачивала община «чёрных слобод».

предприниматели являлись, в сущности, крепостными Московского государства, обязанными уплачивать в царскую казну ренту – налог (тягло) и отрабатывать барщину в таможнях и кабаках.

После разного рода служилых людей в социальной лестнице России эпохи Московского государства находились так называемые представители тяглого населения – платящие различные налоги и повинности. Верхушку этой группы населения составляли купцы.

Социальная категория лиц «служилых по прибору» занимало в социальной лестнице московского государства промежуточное положение между служилыми «по отечеству» и тягловым населением (то есть платящим налоги). С первыми их роднит освобождение от налогов и характер службы со вторыми – социальное происхождение и род хозяйственных занятий (земледелие, торговля, промыслы).

К середине XVII века окончательно сложился социальный строй России эпохи Московского государства. Все жители делились на социальные группы, по форме своих отношений к государству: служилые, тяглые, церковные, крепостные, холопы и так называемые гулящие люди.

Причины, почему именно этот город стал лидером Второго ополчения очень хорошо определяет английский историк России Джеффри Хоскинг: «Названный в честь ведущего торгового центра старой Руси, он стал своеобразным складом, куда стекались богатства северных лесов, озёр и рек, а затем расходились по волге и другим коммерческим артериям по всему государству. Тут сфокусировались как товары со всей Руси, так и вся её система сообщений. К тому же здесь сохранялось самоуправление, а острый социальный конфликт, раздиравший в годы Смуты центр Страны, практически отсутствовал».[62] Таким образом, именно наличие торговой предприимчивости, умение идти на разумный риск и брать на себя ответственность составили тот социально-психологический фон, на котором происходил процесс формирования второго ополчения.

Первым бунтарём против бояр-изменников стал отнюдь не ярый патриот, а просто талантливый авантюрист, активный участник свержения Василия Шуйского, лидер дворянского ополчения Рязани, а по сути, лидер всего узко – дворянского движения России того времени Прокопий Ляпунов. Уже в январе 1611 года он начал собирать ополчение в Рязани. После смерти Лжедмитрия II к нему подошли отряды «тушинских казаков» под командой атамана Заруцкого и князя Д. Т. Трубецкого. Последний был «рюрикович» прямой потомок князя – мученика Михаила Черниговского (отказался поклониться татарским божкам и был растерзан в Орде), то есть реальный претендент на российский престол. Многотысячное войско весной 1611 года подошло к Москве.

гарантировал права держателям частных поместий на честный суд и невозможность лишения их статуса без веской причины. Верховная власть делилась бы между Боярской Думой и Земским собором, образовавшими один институт (дума бояр и всей земли). Именно к этому институту власти переходило бы право устанавливать налоги и уровень оплаты служилым людям, а также решение вопроса о предоставлении вотчин и поместий. Принятие подобного документа могло бы заложить базу для конституционной монархии в России».[59] Отечественные исследователи подкрепляют анализ попыток соглашения «Семибоярщины» с польской королевской династией указанием на то, что Владислав не имел права изменять русских обычаев, держать при себе советников из числа русских, не имел права строить в Москве костёлы и «совращать в католицизм русских», не пускать в Москву евреев. Предложение королевича о разрешении русским людям выезда за границу на учёбу по настоянию бояр было вычеркнуто из соглашения.