Первая вещь, а точнее, целый сборник различных направлений, использующихся во многих бродячих цирках, – это карточные представления, всякие сомнительные игры на деньги, нацеленные на то, чтобы обобрать человека до последней нитки, а также эксперименты с людьми, в том числе и с посетителями цирка. В большинстве своем эти развлечения, если их можно так назвать, существуют в цирке для получения гигантских денег в кратчайшие сроки. Также стоит упомянуть, что к этому направлению бродячего циркового искусства иногда относят и работу в цирках гадалок, медиумов и прочих представителей «людей, знающих больше, чем другие». Мастера пудрить мозги отчаявшимся влюбленным молодым людям, обедневшим коммерсантам, состарившимся девам и пр., они умело играли на их чувствах, изображая общение «с духами умерших» и неведомыми «высшими силами». Сейчас кажется несколько смешным, но в те времена ни в одном уважаемом заведении, будь то ресторан, светский салон, кабаре, театр или трактир, не обходились без хотя бы одной гадалки, хотя бы одного мага или спиритуалиста. И цирки не были исключениями из общепринятых норм того времени. И это вполне правильно. Ведь так тоже можно получить очень много денег. Но из-за средств, используемых представителями данных «специальностей» – гадалками, шулерами и прочими, очень высока вероятность проблем если не законом, то с обозлённой и враз обедневшей толпой, которая может смести весь цирк, если поймёт, что её, т.е. толпу, обманули как трехлетнее дитя. Поэтому многие цирки нанимают себе гигантскую охрану, причём и в количественно, и в физиологическом смыслах. Обычно цирковые охранники, по крайней мере, того времени, были молчаливыми великанами двух метров от земли. При виде двух-трёх таких «Голиафов» толпа быстро рассасывалась до одного человека, затеявшего отчихвостить добрых и честных, по мнению остальной толпы, уже находившейся на стороне цирка. Идеолога «восстания» стражи порядка и чести хватали под белые рученьки и вели на разговор с начальником охраны цирка, если таковой был, либо сразу к директору цирка. Первый или второй беседовал с возмущённым посетителем, и последний через несколько минут выходил и публично приносил глубочайшие извинения всему цирку и его честным сотрудникам. Так было почти всегда. Но иногда таких бунтарей даже не приходилось никуда вести, они либо сразу извинялись, либо охрана попросту их избивала до полусмерти и выкидывала за пределы цирка.

А второй вещью был новый, или не новый, смотря с какой стороны посмотреть, вид зоопарков, но с представлениями. То есть животные кривлялись перед толпой, а та смеялась и издевалась над бедными созданиями. Как вы уже наверняка успели догадаться, речь идёт о людях-уродах, имевших серьёзные отклонения в развитии. Уродами их называть, конечно, неприемлемо, но в девятнадцатом веке их называли именно так, не считая за «нормальных» людей, но считая за зверей, таких же, как в зоопарке или в лесу. Люди-уроды не имели ничего, не имели при себе документов, не имели свободы передвижения, не имели права даже открывать рот без позволения хозяина, они не имели даже личности. Их держали как скот и выставляли на всеобщее обозрение, называя их уродливость «карой божьей за грехи человеческие». Знание человеческой физиологии развивалось исключительно медленно. Да и сама наука – медицина – сотни лет подавляемая Церковью, еще не начала совершенствоваться с той быстротой, что присуща современной медицинской науке. Даже в эпоху Просвещения человек продолжал оставаться творением Бога, Высшего разума, как у Аристотеля, или Верховного Существа, если говорить на манер французских революционеров. Дабы как-то оправдать держание уродцев в цепях и в клетках, владельцами цирков и были выдуманы всякого рода околобиблейские мифы о страшной участи детей грешнико, либо самих нечестивцев, настолько разгневавших Создателя, что тот определил для них участь гораздо хуже гибели. И люди верили. Верили и платили за то, чтобы только посмотреть на результат божьего гнева и справедливой участи тех, кто оказался неугоден ему. А разве она была справедливой? Разве они заслужили такого обращения? На это есть много ответов. Но в те времена никто никому таких вопросов задавать не будет. Зачем зря раздражать народ, в большинстве своем неграмотный? Иначе этого человека сразу же загрызут и приравняют к тем самым уродам, которых он вызвался защищать. С некоторыми так и поступали. Признавали сумасшедшим и бросали или в лечебницу, или отдавали в цирк уродцев, на потеху публике, которая с преогромным удовольствием глазела на бедолаг и обкидывала их арахисом, как тогда было модно. Конечно, через призму времени это всё кажется просто невероятным душегубством, но в те времена этому никто бы не удивился, наоборот, всеобщее удивление и непонимание вызвал бы противоположный поступок. Хотя, конечно, находились единицы небезразличных людей, которым удавалось оставаться на свободе и не быть посмешищем в глазах общества, но таких людей считали за чудаков, относились снисходительно и прощали подобного рода «шалости», в основном потому, что эти самые чудаки были чертовски богаты, а у богатых, как говорится, свои причуды. А иногда богачи выкупали у цирков разных уродцев и увозили к себе в поместья, где вытворяли с ними всё, что заблагорассудится их душам. Порой их прихоти выходили даже за рамки норм того времени. К примеру. Жил в те времена, примерно чуть позже Восточной войны, один американский плантатор из Кентукки. Он выкупил у какого-то цирка троих чернокожих рабов, которые выполняли роль уродов только потому, что были неграми, а натурой были в общем-то недурны. У каждого были развитая мускулатура, высокий рост, ровные зубы, отсутсвовали существенные дефекты развития. Вместе с тем, из-за отсутствия хотя бы начального образования и из-за постоянных угнетений у них притупился ум. И заставил их плантатор сначала полгода работать в поле, после чего перевёл в хозяйский дом и вытворил такую вещь, что писать про неё слегка дурно. Плантатор, которому было весьма за пятьдесят, заставил этих самых рабов играть la commedia dell'arte⁵! Разумеется, неграмотные негры совершенно не справлялись, из-за чего по дикой привычке стали колотить друг друга, не понимая, чего от них хочет хозяин. Последнему захотелось побольше чертовщины, и он приказал привести горничную-негритянку, которой повелел немедля начать совокупляться с одним из негров-«актеров». Поначалу обе жертвы отказывались, но под ударами плетей были вынуждены начать процесс. Но в какой-то момент и это перестало удовлетворять плантатора, и он прогнал нагую горничную и приказал рабам ставить пьесу «Тит Андроник» Шекспира. Сначала плантатор смотрел на это, а потом, ранив одного из них в ногу, другого ошпарив кипятков, а третьему сломав руку ружьем, присоединился к компании, играя все основные роли и просто издеваясь над своими «вещами». После всего этого действа, продолжавшегося, по воспоминаниям прислуги плантатора, около трёх часов, плантатор в гневе перестрелял парней. Перестрелял, как скотину, будто готовил на убой. Бессердечно объяснял, что в пьесе множество персонажей погибло, вот и решил привнести реалистичности в постановку. И ничуть не раскаялся, не жалел, даже сетовал на то, что рабы были чересчур тупоголовые и не проявляли ни должного уважения, ни играть нормально не могли. Потом убитых парней выбросили гнить в чистом поле, где дикие собаки сожрали их тела. Но это были единичные случаи, да и то, по обыкновению почему-то именно американские плантаторы любили издеваться над своими рабами и всякого рода уродцами. Абсолютное большинство зрителей в цирках просто смеялись, глядя на неуклюжих толстяков или бородатых женщин. Смеялись и дети, и старики, и аристократы, и крестьяне, и короли с императорами. А уродцы безвольно и безмолвно исполняли приказ своих надзирателей и дрессировщиков, секущих их кнутами при любой попавшейся возможности. Большинство цирковых уродцев были очень смирными, запуганными и жалкими. Боялись сделать лишний шаг и сказать даже лишнюю букву. Но если же находились те, кто выказывал своё недовольство, пусть просто немного поворчав, многие дрессировщики воспринимали это как проявление неуважения и зачатки бунта, поэтому старались сразу же пресечь любое неповиновение, избавляясь от недовольных. Необязательно только лишь среди уродцев: простые сотрудники тоже совершали проступки, за которые их всячески наказывали, используя безграничную фантазию. Могли просто уволить и бросить на произвол судьбы, а могли и жестче обойтись. Как, например, в случае с мальчиком Луи, пятнадцати лет от роду, выступавшем в одном из цирков Европы. Этот несчастный ребенок с полидактилией, семью пальцами на правой руке и всего с четырьмя на левой имел несчастье разозлиться на директора цирка и плюнул ему в глаз, причём так метко и сильно, что у директора потом он болел неделю. Гневу директора не было предела. Сначала он приказал догола раздеть мальчика и заставил нагишом пройтись по цирку. Потом, видимо, ещё сильнее разозлившись – Луи веселился от этой прогулки, – директор приказал высечь пятьюдесятью ударами плетью публично. Тогда Луи стало уже совсем не до смеха. Каждый новый удар приносил мальчику невероятные страдания, разрывая плоть на его спине. Смотревшим на это другим циркачам директор запретил плакать под страхом лежать вместе с бедным Луи. А мальчик рыдал, кричал, вырывался, молил о пощаде, даже секущий его мучитель слегка трясся потел, но продолжал выполнять приказ, потому что сам директор цирка стоял рядом и с дьявольской кривой улыбкой наблюдал за страданиями бедного дитя и чуть слышно повторял одну и ту же фразу: «Dieu vous punit⁶». Эти три слова он повторял словно мантру, когда кого-нибудь наказывали. Работники цирка заучили эту фразу наизусть. Когда процедура наказания была закончена, Луи лежал еле живой с полностью рассечённой спиной, окрашенной в красный цвет собственной крови. После этого его оставили лежать там же, где и наказывали, одного. Никто не подошёл к нему после, не помог ему, не отмыл его от крови. Никто. Все боялись гнева своего директора. К тому же, всем запретили к нему даже подходить под угрозой подобной участи. Немудрено, что мальчик Луи умер на следующий день… Через неделю же ему быстро подыскали замену. В цирке детей и подростков проживало очень много, и лакомые места в труппе, позволявшие выступать в самых больших шатрах с лучшими артистами, никогда не пустовали. Не стоит ложно думать, что автору захотелось намеренно резать сердца читателей столь тяжелыми сценами. Все дело в том, что такова была действительность, без всякого романтизма. Чистейший натурализм, а потому и говорить следует обо всем, без прикрас.

Сохранять власть в цирке приходилось в те времена любыми средствами, особенно, если цирк был большой. Но не нужно думать, что цирковая труппа была полностью безвольной и работала в цирке на правах рабов. Нет, это были те же наемные сотрудники, им также платили зарплату, только отпусков не давали, из цирка никуда не отпускали, потому что выступления были каждый день, а между городами, когда цирк перемещался, все его работники были заняты репетициями новых номеров. Куда же они тратили свои деньги? В основном на костюмы, точнее на ткани и материалы к ним; шили их цирковые швеи и ткачи.

Набор людей в цирк происходил порой очень спонтанно. Основным методом оставался старый добрый кастинг, то есть обычный конкурсный отбор: в определенные дни цирк распространял известие, что ему требуются люди, профессионально владеющие определенными отраслями искусства; и в цирк вместе с обычными посетителями устремлялись будущие кандидаты на получение в нем работы. Однако случалось всякое, в том числе и набор экспромтом. Бывало, что в одном из перевалочных пунктов директор или другой сотрудник увидел либо уродца, неуклюжего и смешного, либо красавца или красавицу, с удивительными способностями. Их быстро хватали к себе и уговаривали поехать с цирком. Иногда люди сами соглашались, в основном это были люди одинокие, бедные, их ничего не держало в месте своего существования, они с радостью уезжали гастролировать, поддаваясь на сладкие уговоры директора цирка. А иногда, когда желанный экспонат отказывался ехать с цирком, его просто похищали, в основном это было с уродцами, которым нужно было только сидеть в клетке или на цепи. В очень редких случаях, не считая уродцев, в цирк людей покупали. Чаще это были пленники из Африки или Индии. С рабством и работорговлей в Европе со второй половины девятнадцатого века наблюдались существенные проблемы, поскольку тороговля людьми формально была запрещена, равно как и простое содержание людей в личной зависимости. Общество хоть и медленно, но развивалось, а потому гуманистические идеи побудили европейские правительства (впоследствии к ним присоединились американцы) запретить рабство и работорговлю. Крепостное право также потихоньку исчезало, пока не было отменено в двух последних странах, сохранявших жесткую форму крестьянской зависимости, – в Австрийской империи в 1848-1853 гг. и в Российской империи в 1861 году. С того времени формальная форма крепостничества существовала лишь в Боснии и Герцеговине, которая не являлась самостоятельным государством, а поочередно входила в состав то Османской империи, то Австро-Венгерской, то Югославии. Тем не менее, подпольный рынок рабов, разумеется, существовал и активно развивался вопреки всяким запретам и декларациям. В Европу через Турцию, Египет, Алжир и США ввозились десятки и сотни рабов, которые оформлялись как неодушевленные предметы или неразумное зверье: верблюды, лошади, львы и даже гуси, которыми любили помечать детей и карликов. По большей части в качестве товаров выступали, помимо вышеупомянутых пленников, недавно освобожденные американские негры или коренные жители французских и британских колоний.