“Простите мне мою дерзость, повелитель, но не слишком ли много почестей для простых торговцев?”

“Как твое имя?”

“Заина”.

“Ты смелая, Заина. И смышленая. Но не настолько чтобы понять сути”.

“Простите глупую служанку, повелитель”.

“Конечно много чести для них. Но я не знаю, чтобы в мире существовал какой другой правитель кроме меня. На ужине будут торговцы с севера, юга, запада и востока. Они станут мои ушами и глазами в дальних краях. Из уст в уста будут передавать весть обо мне. О моем величии и силе. Люди на окраинах разрозненны и потеряны. Им нужен лидер, сильный и умный. Люди потянутся в Кимраду, неся с собой свое добро. С миру по нитке, они приумножат мое богатство. Ладно, довольно. Пойди прочь. Хотя нет, постой. Присядь рядом. Ты мне еще нужна”.

Служанка опустилась на пол у ног падишаха. Тот положил свою ладонь на ее голову. Вдохнул ее запах и прошептал: “ Сладкая, как весенний луг. Чувственная”. Поколебался секунду, и добавил: “ Ты будешь, Заина, верной мне до конца?”

Служанка подняла голову. Ее глаза блестели: “ Всегда, о великий падишах”.

Сахиб довольно улыбнулся. В доказательство своих слов служанка губами коснулась стоп своего повелителя. А потом тихо спросила: “ В чем будет состоять моя роль?”

Сахиб несколько секунд думал, а потом сказал: “Королева. Я хочу знать о ней все. С кем говорит, куда ходит. Чем дышит и что видит. Заберись в ее мысли и донеси их мне"

“Я сделаю все, как велит мне мой повелитель”.

Наступивший вечер обещал быть полным радости и веселья.

“Представляешь ли ты, Эрл, что значит прием у падишаха? – твердил Дирек молодому человеку по дроге во дворец. – Это всегда яркое и грандиозное событие. Единицы удостаиваются подобной чести. Это быстрый путь ко всем благам, что можно только себе представить. Мы с тобой взлетим на вершину мира. Прошу только тебя, умоляю, будь сговорчивее. Сдержи на время свою гордость и независимость. Иначе нам несдобровать”.

“Капитан, ты все твердишь о благах для себя. А меня волнует другое. Ты видел в какой нищете прозябает местное население и в какой роскоши купается падишах?”

“Видел. Ну и что? Так было всегда, во все времена. И не нам этот мир менять. Или ты что, хочешь поднять бунт?”

“ Почему бы и нет? Я знаю, всем хочется мира и покоя? Но мириться с унижением бедностью не мой принцип. Мне претит мысль о том, что стоящие, достойные люди, а я уверен, что на этих улицах их много, прозябают в нищете и лишениях. Эти люди заслуживают лучшей доли, лучшей жизни. Но вместо этого их жизнь превращается в одно большое ничто”.

“Э парень, придержи коней. Согласен их жизнь не бог весть что. И ты даже можешь попробовать изменить все. Но, пожалуйста без меня. Дай мне завершить свои дела. Потом делай, что хочешь. Можешь крушить, кричать, действовать. Поднять весь город на уши, но только тогда, когда парус моего корабля растает на горизонте. Твоя воля как поступать. Но предупреждаю тебя, необдуманными поступками ты сам свою жизнь превратишь в одно большое ничто”.

Сахиб любил производить впечатление на чужестранцев, дабы слава о нем, о его величии распространялась как можно дальше. Ужин никогда не проходил дважды в одном и том же месте. Антураж каждый раз новый. Но обязательным атрибутом вечернего торжества было обилие света, музыки, танцев, ну и само собой изысканных блюд. Где и как будет проходить вечерний прием, никто не знал. Оттого приглашенные могли лишь только догадываться. Но всякий раз в воображении виделся огромный зал, блистающий роскошью. То, что они увидели на самом деле, поразило их. Открытая всем ветрам и небу площадка на крыше одного из зданий дворца. Множество светильников, зелени и шатров. Каменные перила с ажурными балясинами по периметру. Столы с плетеной столешницей были непривычно низкими. Так что сидеть за ними приходилось практически на полу, сплошь устеленном коврами.

“Корабль вертелся, словно заведенный, – рассказывал падишаху капитан Дирек, – корма трещала, палуба под ногами была готова рассыпаться на отдельные доски. И тут из темноты, будто луч света показался наш спаситель. Похоже, было на то, что он своей рукой взял наш корабль и вывел его из темноты”.

Айша посмотрела на молодого человека. Пронзительный взгляд ее темных глаз заставил Эрла смутиться и потупиться. Он готов был сквозь землю провалиться. Дыхание перехватило от какого-то неясного волнения, и он поспешил обратить внимание на еду перед собой, к которой до того не спешил прикасаться.

“А что твой корабль, Эрл, откуда он у тебя?” – поинтересовался Сахиб.

“Я его сам построил”, – неохотно буркнул молодой человек.

“Верно, лукавишь, – возразил падишах. – Невозможно в одиночку построить столь грандиозное судно”

“Нет. Врать не в моих правилах. Я справился один и у меня были прекрасные инструменты”.

“И все? Ничего кроме инструментов?”

“И все”.

“А как же чертежи?”

“Все здесь до одного, – молодой человек указал на голову. – Здесь мой источник знаний, и я слушался его”.

“Интересно, – Сахиб улыбнулся. – Я непременно хочу проверить это. Долгие десятилетия лучшие инженеры не могут достроить новый водопровод в Кимраде. Справишься, поверю в твои слова и щедро вознагражу”.

“Я вынужден отказаться от вашего предложения”.

Слова сказаны были столь стремительно и уверенно, что капитан невольно поперхнулся.

“Ты действительно храбр и безрассуден, – заметил падишах. – Только сейчас от твоей храбрости нет никакого толку. Своим отказом ты закрываешь множество дверей на своем пути. Подумай об этом”.

Оставшаяся часть вечера для Эрла и капитана прошла скомкано и тревожно. Рассказами Дирек пытался сгладить напряжение, вызванное отказом. Но все было безуспешно. Падишах оставался хмурым и раздраженным.

“Да ты что, Эрл, в своем ли ты уме? – покинув дворец, возмутился Дирек. – Как можно отказывать падишаху? Ты вольный, но не настолько. В любое время он может повелеть схватить тебя и казнить. А вместе с тобой и нас. Если тебе все равно до твоей собственной жизни, подумай о моей!”

“Какая спокойная ночь, – ответил молодой человек, глядя на небо. – Звезды так и зовут к себе прикоснуться. Мне противен падишах. Он купается в роскоши, в то время, как народ его бедствует. Сахиб горд и тщеславен. Я скорее умру, чем приму его предложение и стану работать на него. Спустившись на землю, я стал уязвимым. Я становлюсь частью этого мира полного недостатков. Зря я согласился сопровождать вас”.

“Кому я говорю, ты меня совсем не слышишь. Все уже наверняка пошло прахом. Думаешь, падишах так просто оставит все это? Твой отказ как оскорбление! Пощечина! И кому? Самому могущественному человеку в этом мире. Хотя быть может, есть еще возможность исправить ситуацию? Прости, но что стоит, не принимая во внимание твое пренебрежение к падишаху, согласиться и попробовать построить этот несчастный водопровод?”

“Я не могу действовать вопреки самому себе”.

“Да что за упрямство такое? – Дирек крепко схватил и потряс Эрла за плечи, словно дерево. – Ты меня слышишь? Нас схватят и казнят! Или ты боишься, что не справишься с задачей? А неприязнью к Сахибу только прикрываешься?”

Эрл молчал. В своей голове, в мыслях он давно просчитал все наперед. Он знал, что, если он останется, Айша изменит всю его жизнь. Эрл чувствовал, что здесь, в Кимраде становится уязвимым.

“Я сбегу из любой темницы, а вот сердце сбежать не сможет”, – повторял молодой человек сам себе. – Из-за нее!.. Из-за Айши!.. Ее взгляд! Пронзает насквозь! Ее взгляд мое спасение и погибель! Я знаю, что будет! Знаю! Прахом пойдут мечты и в кандалах сам паду во тьму! Черные флаги на горизонте! Черные флаги и огонь! Ха-ха! Глупец! Ты слишком самонадеян, она королева! Брось эту мысль сейчас же! Она принадлежит Сахибу. А значит такая же как он. Роскошь, слава, лесть. Красота не сила, она всего лишь ширма пороков. Брось, закрой глаза и забудь, как будто ее и нет!”

“И не проси меня! – Эрл отшатнулся от Дирека. – Я не боюсь, но не проси. Уйти! Сейчас же! Вот единственный шанс! Пока падишах не успел опомниться!”

“Наивный! Стража уже тайно стережет корабли, поверь, я знаю, мои люди доложили. И потом мне еще вести торговлю, зарабатывать как-то на жизнь. Здесь куда не пойди, что не выбери, везде висит меч палача. Но ты можешь, я верю. Брось, закрой глаза и забудь, как будто нет никого вокруг. Нет бедняков, нет богачей, нет правителей! Не ходи во дворец, я сам все решу и буду вести переговоры. А иначе всем нам грозит суровая расправа”

“Я подумаю”

“Некогда думать! И выбора нет! Теперь из Кимрады нам так просто не уйти!”

В пустом тронном зале голос Сахиба раздавался словно гром.

“Эта дерзость выше меня! – гневался падишах. – Я велю казнить их немедля! Вода нужна городу! Старый водопровод рушится на глазах! Медлить нельзя!”

“Сахиб, позволь мне поговорить с ним, – вмешалась королева. – Я надеюсь, он послушает мудрого совета. Быть может в нем сомнения, может его пугает грандиозность и ответственность поставленной задачи”.

“Я соглашусь с тобой, Айша, не потому, что милосерден к этому наглецу. Он все еще жив, потому что Кимраде нужна вода. Но если у тебя ничего не выйдет, не сносить ему головы”