В своей выдающейся работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» В. И. Ленин, на основе глубокого политико-экономического анализа, назвал следующие пять основных признаков империализма:
«1) концентрация производства и капитала, дошедшая до такой высокой ступени развития, что она создала монополии, играющие решающую роль в хозяйственной жизни; 2) слияние банкового капитала с промышленным и создание, на базе этого «финансового капитала», финансовой олигархии; 3) вывоз капитала, в отличие от вывоза товаров, приобретает особо важное значение; 4) образуются международные монополистические союзы капиталистов, делящие мир, и 5) закончен территориальный раздел земли крупнейшими капиталистическими державами» (ПСС, т. 27, стр. 386–387).
Отсюда вытекает следующее определение империализма: «Империализм есть капитализм на той стадии развития, когда сложилось господство монополий и финансового капитала, приобрёл выдающееся значение вывоз капитала, начался раздел мира международными трестами и закончился раздел всей территории земли крупнейшими капиталистическими странами» (стр. 387).
Вот что пишет по данному вопросу Ленин:
«Громадный рост промышленности и замечательно быстрый процесс сосредоточения производства во всё более крупных предприятиях является одной из наиболее характерных особенностей капитализма» (стр. 310).
Концентрация производства «на известной ступени её развития, сама собою подводит, можно сказать, вплотную к монополии. Ибо нескольким десяткам гигантских предприятий легко прийти к соглашению между собою, а с другой стороны затруднение конкуренции, тенденция к монополии порождается именно крупным размером предприятий. Это превращение конкуренции в монополию представляет из себя одно из важнейших явлений – если не важнейшее – в экономике новейшего капитализма» (стр. 311–312).
«Факты показывают, что различия между отдельными капиталистическими странами, например, в отношении протекционизма или свободной торговли, обусловливают лишь несущественные различия в форме монополий или во времени появления их, а порождение монополии концентрацией производства вообще является общим и основным законом современной стадии развития капитализма» (стр. 315).
И Ленин вкратце подводит итоги возникновения монополий: «Итак, вот основные итоги истории монополий: 1)1860 и 1870 годы – высшая, предельная ступень развития свободной конкуренции. Монополии лишь едва заметные зародыши. 2) После кризиса 1873 г. широкая полоса развития картелей, но они ещё исключение. Они ещё не прочны. Они ещё преходящее явление. 3) Подъём конца ХІХ века и кризис 1900–1903 гг.: картели становятся одной из основ всей хозяйственной жизни. Капитализм превратился в империализм» (стр. 317).
«Картели договариваются об условиях продажи, сроках платежа и пр. Они делят между собой области сбыта. Они определяют количество производимых продуктов. Они устанавливают цены. Они распределяют между отдельными предприятиями прибыль и т. д.».
«В руках картелей и трестов сосредоточивается нередко семь-восемь десятых всего производства данной отрасли промышленности» (стр. 318).
«Конкуренция превращается в монополию. Получается гигантский прогресс обобществления производства. В частности обобществляется и процесс технических изобретений и усовершенствований. Это уже совсем не то, что старая свободная конкуренция раздробленных и не знающих ничего друг о друге хозяев, производящих для сбыта на неизвестном рынке. Концентрация дошла до того, что можно произвести приблизительный учёт всем источникам сырых материалов (например, железорудные земли) в данной стране и даже, как увидим, в ряде стран, во всём мире. Такой учёт не только производится, но эти источники захватываются в одни руки гигантскими монополистическими союзами. Производится приблизительный учёт размеров рынка, который «делят» между собою, по договорному соглашению, эти союзы. Монополизируются обученные рабочие силы, нанимаются лучшие инженеры, захватываются пути и средства сообщения – железные дороги в Америке, пароходные общества в Европе и в Америке. Капитализм в его империалистической стадии вплотную подводит к самому всестороннему обобществлению производства, он втаскивает, так сказать, капиталистов, вопреки их воли и сознания, в какой-то новый общественный порядок, переходный от полной свободы конкуренции к полному обобществлению» (стр. 320–321).
«Производство становится общественным, но присвоение остаётся частным. Общественные средства производства остаются частной собственностью небольшого числа лиц. Общие рамки формально признаваемой свободной конкуренции остаются, и гнёт немногих монополистов над остальным населением становится во сто раз тяжелее, ощутительнее, невыносимее» (стр. 321).
«… развитие капитализма дошло до того, что, хотя товарное производство по-прежнему «царит» и считается основой всего хозяйства, но на деле оно уже подорвано, и главные прибыли достаются «гениям» финансовых проделок. В основе этих проделок и мошенничеств лежит обобществление производства, но гигантский прогресс человечества, доработавшегося до этого обобществления, идёт на пользу… спекулянтам» (стр. 322).
«Отношения господства и связанного с ним насилия – вот что типично для «новейшей фазы в развитии капитализма», вот что с неизбежностью должно было проистечь и проистекло из образования всесильных экономических монополий» (стр. 323).
«Монополия пролагает себе дорогу всюду и всяческими способами, начиная от «скромного» платежа отступного и кончая американским «применением» динамита к конкуренту. Устранение кризисов картелями есть сказка буржуазных экономистов, прикрашивающих капитализм во что бы то ни стало. Напротив, монополия, создающаяся в некоторых отраслях промышленности, усиливает и обостряет хаотичность, свойственную всему капиталистическому производству в целом (стр. 323–324).
«А кризисы – всякого рода, экономические чаще всего, но не одни только экономические – в свою очередь в громадных размерах усиливают тенденцию к концентрации и к монополии» (стр. 325).
Вот что пишет Ленин по этому поводу:
«Основной и первоначальной операцией банков является посредничество в платежах. В связи с этим банки превращают бездействующий денежный капитал в действующий, т. е. приносящий прибыль, собирают все и всяческие денежные доходы, предоставляя их в распоряжение класса капиталистов. Но по мере развития банкового дела и концентрации его в немногих учреждениях, банки перерастают из скромной роди посредников в всесильных монополистов, распоряжающихся почти всем денежным капиталом всей совокупности капиталистов и мелких хозяев, а также большею частью средств производства и источников сырья в данной стране и в целом ряде стран. Это превращение многочисленных скромных посредников в горстку монополистов составляет один из основных процессов перерастания капитализма в капиталистический империализм…» (стр. 326).
«Что касается до тесной связи между банками и промышленностью, то именно в этой области едва ли не нагляднее всего сказывается новая роль банков. Если банк учитывает векселя данного предпринимателя, открывает для него текущий счёт и т. п., то эти операции, взятые в отдельности, ни на йоту не уменьшают самостоятельности этого предпринимателя, и банк не выходит из скромной роли посредника. Но если эти операции учащаются и упрочиваются, если банк «собирает» в свои руки громадных размеров капиталы, если ведение текущих счетов данного предприятия позволяет банку – а это так и бывает – всё детальнее и полнее узнавать экономическое положение его клиента, то в результате получается всё более полная зависимость промышленного капиталиста от банка. Вместе с этим развивается, так сказать, личная уния банков с крупнейшими предприятиями промышленности и торговли, слияние тех и других посредством владения акциями, посредством вступления директоров банков в члены наблюдательных советов (или правлений) торгово-промышленных предприятий и обратно» (стр. 336–337).
««Личная уния» банков с промышленностью дополняется «личной унией» тех и других обществ с правительством… Складывается систематически известное разделение труда между несколькими сотнями финансовых королей современного капиталистического общества» (стр. 337–338).
И Ленин делает вывод:
«ХХ век – вот поворотный пункт от старого к новому капитализму, от господства капитала вообще к господству финансового капитала» (стр. 343).
В этой главе Ленин рассматривает историю возникновения финансового капитала и становление финансовой олигархии.
«Концентрация производства; монополии, вырастающие из неё; слияние или сращивание банков с промышленностью – вот история возникновения финансового капитала и содержание этого понятия» (стр. 344).
«Капитализму вообще свойственно отделение собственности на капитал от приложения капитала к производству, отделение денежного капитала от промышленного, или производительного, отделение рантье, живущего только доходом с денежного капитала, от предпринимателя и всех непосредственно участвующих в распоряжении капиталом лиц. Империализм или господство финансового капитала (выделено мною, Д. И.) есть та высшая ступень капитализма, когда это отделение достигает громадных размеров. Преобладание финансового капитала над всеми остальными формами капитала означает господствующее положение рантье и финансовой олигархии, означает выделение немногих государств, обладающих финансовой «мощью», из всех остальных» (стр. 356–357).
Ленин показывает, что по своей финансовой мощи перед первой мировой войной выделились четыре государства: Англия, США, Франция и Германия. По данным на 1910 г. эти страны владели ценными бумагами (в миллиардах франков; как видите, тогда доллар ещё не был главной мировой валютой): Англия – 142; США – 132; Франция – 110; Германия – 95. «Из этих четырёх стран две – самые старые и, как увидим, наиболее богатые колониями капиталистические страны: Англия и Франция; другие две – передовые капиталистические страны по быстроте развития и по степени распространения капиталистических монополий в производстве – Соединённые Штаты и Германия. Вместе эти четыре страны – подчёркивает Ленин – имеют 479 миллиардов франков, т. е. почти 80 % всемирного финансового капитала. Почти весь остальной мир, так или иначе, играет роль должника и данника этих стран – международных банкиров, этих четырёх «столпов» всемирного финансового капитала (стр. 358).
Приводя пример господства финансового капитала во Франции, Ленин опирается на книгу французского буржуазного экономиста Лизиса «Против финансовой олигархии во Франции». В своей книге Лизис показывает, что французы являются ростовщиками всей Европы: «Французы – ростовщики Европы». Ленин пишет, что Лизис вынужден сделать следующий вывод: «французская республика есть финансовая монархия»; «полное господство финансовой олигархии; она владычествует и над прессой и над правительством» (стр. 351–352).
Ленин показывает, что «исключительно высокая прибыльность выпуска ценных бумаг, как одной из главных операций финансового капитала, играет очень важную роль в развитии и упрочении финансовой олигархии» (стр. 352).
Вот что Ленин пишет по данному вопросу:
«Для старого капитализма, с полным господством свободной конкуренции, типичен был вывоз товаров. Для новейшего капитализма, с господством монополий, типичным стал вывоз капитала» (стр. 359).
Ленин напоминает читателям, что «Капитализм есть товарное производство на высшей ступени его развития, когда и рабочая сила становится товаром». Он показывает, что неравномерность и скачкообразность в развитии как отдельных предприятий, отраслей и отдельных стран являются неизбежными при капитализме. Раньше других капиталистической страной стала Англия, претендовавшая к середине ХІХ века, пишет Ленин, «на роль «мастерской всего мира»». Постепенно к ней подтянулись другие страны, защитив своё внутреннее производство пошлинами.
«На пороге ХХ века мы видим образование…: во-первых монополистических союзов капиталистов во всех странах развитого капитализма; во-вторых, монополистического положения немногих богатейших стран, в которых накопление капитала достигло гигантских размеров. Возник громадный «избыток капитала» в передовых странах» (стр. 359). И Ленин продолжает: «Пока капитализм остаётся капитализмом, избыток капитала обращается не на повышение уровня жизни масс в данной стране, ибо это было бы понижением прибыли капиталистов, а на повышение прибыли путём вывоза капитала за границу, в отсталые страны. В этих отсталых странах прибыль обычно высока, ибо капиталов мало, цена земли сравнительно невелика, заработная плата низка, сырые материалы дешевы. Возможность вывоза капитала создаётся тем, что ряд отсталых стран втянут уже в оборот мирового капитализма, проведены или начаты главные линии железных дорог, обеспечены элементарные условия развития промышленности и т. д. Необходимость вывоза капитала создаётся тем, что в немногих странах капитализм «перезрел», и капиталу недостаёт (при условии неразвитости земледелия и нищеты масс) поприщ «прибыльного» помещения» (стр. 360).
Ленин приводит в пример три главные страны того времени: Англию, Францию и Германию. Он отмечает, что гигантского размаха вывоз капитала достиг только в начале ХХ в. Он показывает, что Англия, главным образом вывозит капитал в колонии, Франция помещает свой капитал в основном в Европе и, прежде всего, в России. Английский империализм, поэтому, Ленин называет колониальным, французский – ростовщическим. «В Германии – третья разновидность: колонии её невелики, и распределение помещаемого ею за границей капитала наиболее равномерное между Европой и Америкой» (стр. 361–362).
«Вывоз капитала в тех странах, куда он направляется, оказывает влияние на развитие капитализма, чрезвычайно ускоряя его. Если поэтому, до известной степени, – отмечает Ленин – этот вывоз способен приводить к некоторому застою развития в странах вывозящих, то это может происходить лишь ценою расширения и углубления дальнейшего развития капитализма во всём мире» (стр. 362).
«Таким образом, финансовый капитал в буквальном, можно сказать, смысле слова раскидывает свои сети на все страны мира. Большую роль при этом играют банки, учреждаемые в колониях, и их отделения» (стр. 363).
И завершает Ленин главу о вывозе капитала следующим образом:
«Страны, вывозящие капитал, поделили мир между собою, в переносном смысле слова. Но финансовый капитал привёл и к прямому разделу мира» (стр. 364).
«Монополистические союзы капиталистов, картели, синдикаты, тресты, делят между собою прежде всего внутренний рынок, захватывая производство данной страны в своё, более или менее полное, обладание. Но внутренний рынок, при капитализме, неизбежно связан с внешним. Капитализм давно создал всемирный рынок. И по мере того, как рос вывоз капитала и расширялись всячески заграничные и колониальные связи и «сферы влияния» крупнейших монополистических союзов, дело «естественно» подходило к всемирному соглашению между ними, к образованию международных картелей. Это – новая ступень всемирной концентрации капитала и производства, несравненно более высокая, чем предыдущие», – отмечает Ленин (стр. 364–365).
Анализируя работы ряда буржуазных экономистов, Ленин показывает, как международные монополии (в наше время – транснациональные корпорации и транснациональные банки) делят мир.
Например, в керосиновой (т. е., в нефтяной) промышленности, произошло деление мира между двумя крупнейшими финансовыми группами: американским «Керосиновым трестом» (общеизвестной Standard Oil Company) Рокфеллера и хозяевами русской бакинской нефти, Ротшильдами и Нобелем. Показана борьба этих международных монополистов с другими участниками нефтяного рынка, в частности, с голландско-английским трестом «Шелля» (очевидно, группа Шелл) и с «Немецким банком», стремившимся отстоять себе Румынию с её нефтяными источниками и объединить её с Россией против Рокфеллеров. В результате этой борьбы, получившей название в экономической литературе того времени борьбы «за делёж мира», победа осталась за группой Рокфеллера.
В области электрической промышленности мир был поделен между американскими и германскими международными монополиями. Приводятся примеры также дележа мира в судоходной промышленности; показана история образования международного рельсового картеля и т. п.
Ленин приводит очень интересные и ценные признания буржуазных экономистов. В частности, берлинский журнал «Банк» писал: «в Германии монополии никогда не преследовали такой цели и не вели к такому результату, чтобы приносить выгоды потребителям или хотя бы предоставлять государству часть предпринимательской прибыли, а служили только к тому, чтобы оздоровлять на государственный счёт частную промышленность, дошедшую почти до банкротства» (стр. 369–370).
«Мы видим здесь наглядно, – делает вывод Ленин – как частные и государственные монополии переплетаются воедино в эпоху финансового капитала, как и те и другие на деле являются лишь отдельными звеньями империалистской борьбы между крупнейшими монополистами за делёж мира» (стр. 370). И далее Ленин показывает, что «Капиталисты делят мир не по своей особой злобности, а потому, что достигнутая ступень концентрации заставляет становиться на этот путь для получения прибыли; при этом делят они его «по капиталу», «по силе» – иного способа дележа не может быть в системе товарного производства и капитализма. Сила же меняется в зависимости от экономического и политического развития…» (стр. 372–373).
«Эпоха новейшего капитализма показывает нам, что между союзами капиталистов складываются известные отношения на почве экономического раздела мира, а рядом с этим, в связи с этим между политическими союзами, государствами, складываются известные отношения на почве территориального раздела мира, борьбы за колонии, «борьбы за хозяйственную территорию»», (стр. 373) – завершает данный раздел Ленин, переходя к исследованию следующего вопроса.
Ленин напоминает читателям, что «период предельного развития капитализма домонополистического, капитализма с преобладанием свободной конкуренции, приходится на 1860 и 1870 годы… что именно после этого периода начинается громадный «подъём» колониальных захватов, обостряется в чрезвычайной степени борьба за территориальный раздел мира. Несомненен, следовательно, тот факт, – приходит к выводу Ленин – что переход капитализма к ступени монополистического капитализма, к финансовому капиталу связан с обострением борьбы за раздел мира» (стр. 375).
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке